Дмитрий Галковский 12 страница

В советской истории более всего ужасает естественность процесса создания новой индивидуальности. Советская личность закрыта и совершенно не поддаётся воздействию извне. Представьте, что в своём ребёнке вы узнаёте свою судьбу. Ровно в 4 года 2 месяца и 8 дней он заболевает ветрянкой в полном соответствии с вашей историей болезни; в 9 лет 1 месяц и 27 дней - находит на тротуаре истрёпанный том сказок Андерсена; в 13 лет 6 месяцев и 4 дня - с точностью до секунды ломает руку во время велосипедной прогулки. В 15 лет весной - влюблялся в молодую учительницу английского. И все ваши попытки и намёки на то, что такое же было с вами, не производят на него никакого впечатления. Он их просто не слышит, отгороженный от вас толстым стеклом своей судьбы. Диалог с ним так же невозможен, как диалог с чайным грибом, который "растёт" внутри банки с подсахаренной водой.

В подобной вторичности советского мира раскрывется его пошлость. Сначала этот мир заново открывает для себя эпическую поэзию, и Багрицкий и Сельвинский, вслед за Тредиаковским и Державиным, воспевают чудо-богатырей украинских местечек. Потом в период оттепели "советские люди" вдруг открывают для себя лирику и, несмотря на наличие в русской культуре Пушкина и Лермонтова, Евтушенко и Рождественский пишут "по второму разу": "Я помню чудное мгновенье" и "Выхожу один я на дорогу". Потом появляется авангард, причём все попытки указать на столетнюю историю модного модернизма от Брюсова до Хлебникова не производят никакого впечатления и упрямые "концептуалисты" заново переживают филологические эксперименты столетней давности. Это невиданный в мировой истории культурный процесс двойничества и самозванства. Включённость в этот ритм приводит к ощущению собственной мёртвости. Я никогда и ничего не мог изменить в этом мире. Я стоял на месте с 17-ти лет, и лишь мир изменялся, на глазах "облазил" - возникала динамика, совершенная иллюзия какой-то "творческой эволюции" или хотя бы заурядной карьеры. Внутри время остановилось, и только прошлое возвращается в настоящее. Я всегда бесконечно превосходил окружающий меня мир, следовательно, всегда ощущал его зловещесть и злокачественность. И отчётливо понимал, что любое ДЕЙСТВИЕ или будет совершенно безответно, или явится включением в действие другое. Другое время, другой мир, другую судьбу. В этом мире само действие есть ошибка. В этом мире всё понимают как повторы или это действительно является повтором. Отсюда пресловутая "повторяемость" русской истории. Западное время сломалось у русских, и Гамлет всё умирает и умирает "на бис" в дурной бесконечности, то есть превращается в актёра. Быть может, только повтор молитвы истинен и вечен. Здесь повторение действия не пОшло и освобождает от цепи бесконечных пародий. И это едиственный путь сохранения достоинства в русском мире, единственный истинный путь. Покаяние есть единственно достойная форма неуспеха индивидуального существования. Признание себя личностью в России - это признание в неудаче. Признание себя исключительной личностью - признание в исключительной неудаче, неудаче окончательной.

Я выбираю способ восточнохристианского покаяния. Иногда мне кажется, что я умру как медовар из "Верескового мёда" и тайна русского индивидуального сознания так и останется моей внутренней трагедией. Второй русской философии не будет. Но в более трезвые минуты я со всей отчётливостью понимаю, что это лишь жалкая и даже позорная стилизация краха собственного индивидуального бытия, жалкой личности "обывателя", задавленного проклятым русским бытом, человека, на которого всю жизнь орали матом полоумные советские мещане и который после унылого идиотизма второсортной советской "десятилетки", после психиатрической больницы им. Кащенко и автомобильного завода им. Лихачёва ценой унижений наконец дошёл до состояния относительно достойной жизни одинокого неудачника. Прожив 35 лет в постоянном преодолении "трудностей" (от побоев со стороны однокласников до слежки со стороны тайной полиции), я со всей очевидностью вижу невозможность переломить смысл своей жизни и слишком хорошо вижу внутренние причины собственных неудач. Размышления о развитии русского самосознания оборачиваются холодным фиглярством, констатация фиглярства - интеллектуальным ханжеством, и как всё-таки писатель я чувствую невозможность достижения на русском языке достойной и естественной позиции рефлексирующего "я". Сюжет оказывается размытым, герой - ложным, впечатление от прочитанного - неприятным. Это нечто вроде генетики, занимающейся мухами. Цели достойные, и генетики в русской истории оказались страстотерпцами, да помещённые в пространство романа они всё равно выглядят гадами. Муха - животное нехорошее и хорошие люди не могут заниматься мухами. А тут ещё логика развития сюжета требует сделать "второй ход", необходимый для хотя бы плохонького интеллектуального романа, и несчастный умник-муховед, превратившись в персонаж русской истории, естественно становится мушиным Повелителем, а это уже и подло-съ. Сам тип "умника, судящего и рядящего всех и вся", в русской культуре ошибочен. Он вызывает антипатию. Тип мудреца, всю жизнь безнаказанно умничающего и затем тихо умершего глубоким старцем и благоговейно похороненного благодарными кенигсбергцами, совершенно невозможен в России. В России это судьба Фомы Опискина. Быть может, тяга к церкви, к религии и религиозной философии у русских мыслителей - это лишь траур по своей несостоявшейся личности. Несчастье и горе заставляет вспомнить человека о Боге, бояться Его, просить у Него помощи и защиты. И роль ничтожного неудачника, вынужденного, чтобы не выкинули на улицу, зарабатывать на хлеб интеллектуальной эквилибристикой в каком-то "сборнике", самим своим видом настолько пародирующем "Вехи", что заключительная констатация этого выглядит продолжением смехового действа - клоун уже смыл грим, переоделся и вышел на улицу, но толпа его узнала и снова начала хохотать... эта роль достойна лишь для человека, не имеющего никакой роли и никакого достоинства. Возможно только позорное бегство, не как обретение, но как продолжение потери достоинства - жалкое прошмыгивание "за кордон" под всеобщее улюлюкание и пинки.

Свободная личность, если это несчастье произошло с тобой и ты есть, - беги из страшного русского мира. Ты не обретёшь ни счастья, ни сочувствия, ни справедливого воздаяния, ни даже свободы от русских снов, - тебя ждёт так мало, так глупо: всего лишь мир, где тебе не нужно будет СДАВАТЬСЯ, и где сам факт своего бытия ты не будешь осознавать как нечто ошибочное, нечто порочное. Ведь ожидающая тебя в противном случае позиция "современного русского интеллектуала" есть гнусность, ибо после всего произошедшего с Россией единственно возможное рациональное отношение к миру - это равнодушное презрение ко всему и вся. Долгожданный (но характерно, что более чем запоздавший) антитезис евразийства, собственно, "восточничества", показал, что подлинная сердцевина русских это бездушная и артистическая "манипуляция". "Система Станиславского", с бездушным интеллектуализмом спланировавшая анфиладу взаимообразно опускающихся и поднимающихся занавесов - дверей и окон в Азию и Европу, чтобы очередная группа впущенных на сцену русской истории "чудаков" послужила удобными статистами, "человеческим материалом" для чудовищного по уровню своей предумышленности спектакля - русской истории. Русские здесь могут быть садистами или мазохистами, но это неизбежно их спектакль и ставят они его в общем-то для своего удовольствия. Это - мир, сообразный их менталитету, мир, где они наиболее сильны и где наиболее осуществляются их способности - мир, пахнущий гримом и пОтом театральной уборной, мир подлого театрального "коллектива", именно своей подлостью и уродством и отрицающего саму форму коллективной жизни, столь ненавистную западному одиночке, но столь же неизбежную, как налёт монголоидности, свойственный типичному русскому лицу - иногда просто азиатской маски с европейски разработанной лицевой мускулатурой, скрывающей азиатскую кукольную неподвижность и кукольную же азиатскую подвижность: механические улыбки и насекомоподобную злобу.

Дмитрий Галковский

5.01 - 11.11.1994 г.

*) Впервые опубликовано в сборнике "Иное", М., 1995 г. со значительными сокращениями. Кроме того, настоящий текст подвергся довольно основательной прополке (Здесь и ниже курсивом выделены примечания 1996 г.)

1) Здесь Булгакову следовало бы добавить, что, открыв окно в Европу, русские забыли закрыть дверь в Азию. В результате получился большой сквозняк, который в конце концов и выдул русских европейцев в прорубленное ими окно.

2) Хотя авторы сборника постоянно говорят о христианстве, никто из них не был "простым христианином - прихожанином своей церкви". В широком смысле христианами можно назвать трёх веховцев - Бердяева, Булгакова и перешедшего из иудаизма Франка, но этот смысл действительно очень широк. Во время революции 1905-1907 гг. Бердяев и Булгаков сделали надлежащие выводы из политического успеха Гапона и пытались создать организационную структуру "христианского социализма", многие деятели которого после революции под руководством ГПУ разрушали изнутри христианскую церковь. Кроме того, впоследствии Бердяев был привлечён к суду за церковную ересь. После революции, уже в эмиграции перечисленная выше троица основала еретическое "Братство св. Софии", равно осуждённое и карловацкой и подсоветской православной церковью. (Случай беспрецедентный - это пожалуй единственная равнонаправленная акция враждующих ветвей русского православия. Тут, что называется, "допекли".) Если же говорить не юридически, а "по совести", "положа руку на сердце", то Бердяев был типичным литератором-декадентом вроде Вяч. Иванова или Мережковского; Франк по своей психологии до конца жизни остался "представителем еврейского просвещения" и в самом духе христианства ничего не понимал до слёз и отчаяния; и лишь Булгаков, выходец из среды русского духовенства был по складу своей души и типу личности православным человеком. Между прочим, из авторов "Вех" Булгаков, видимо, был единственным чистым великороссом. Гершензон, Франк и Изгоев - евреи; Бердяев, Кистяковский и Струве со сложной польско-украинской, немецкой и еврейской кровью. Один из семи - немного для "русской религиозной философии".

3) Первыми ласточками были революции в Мексике и Турции, уже сознательно подражающие русской революции и получающие заметную помощь от большевиков, а также гражданская война в Китае

4) Кстати, это "тщательное повествование" занимает в тексте Библии полстрочки.

5) Интересно было бы провести филологический анализ категории долженствования у "веховцев". В русском языке существуют проблемы с модальностью, поэтому когда один из авторов сборника "Из глубины" пишет: "За месяцами греха должны последовать долгие десятилетия покаяния и трудной работы для воссоздания рассыпавшегося отечества", то русский читатель поневоле начинает чесать затылок: "В каком это смысле ДОЛЖНЫ"? В том, в каком весну должно сменить лето, в том, в каком человек должен в поте лица добывать хлеб свой, или может быть в том, в каком удар камня должен разбить окно? Ирония истории в том, что на русском языке нельзя ответить на знаменитые русские вопросы: "что делать?" "с чего начать?" и все русские "планы" оборачиваются очередной модификацией деревенской прибаутки: "Иди туда, не знаю куда, принести то, не знаю что".

6) Если бы Толстой своих детей эвакуировал в Канаду как духоборов, его несчастная дочь не попала бы в советские концентрационные лагеря (куда, кстати, был посажен и внук Достоевского, строивший Беломоро-Балтийский канал). Тогда бы и толстовство как форма погашения болящего личностного начала было бы вы-несено вовне, и терапия проводилась бы пространственными, а не временнЫми методами. В Канаду уехало бы не 40 тысяч смирных русских мужиков, а 40 тысяч кусающихся от злобы русских интеллигентов. А 40 000 это уже "решение проблемы": тут поместились бы все эсдеки, эсеры и анархисты, включая провокаторов и родственников. И потом, почему 40 000? - для масштабов эмиграции того времени это цифра более чем скромная. Как известно, духоборы бежали из России от страшного царского правительства. К сожалению, оно было недостаточно страшным. В противном случае из России убежало бы 400 000 интеллигентов, и от уничтожения и деградации была бы спасена не маленькая частица русского народа, а значительная часть русского образованного класса. Если же учесть, что сам русский народ был бы в свою очередь избавлен от закомплексованной колониальной интеллигенции, то это, пожалуй, и "оптимальный вариант".

7) Сменовеховство фактически лишь ранний этап евразийства.

8) Здесь стоит сказать, что во время перестройки мне неоднократно настойчиво рекомендовали обратить внимание на евразийство, заняться евразийством. Рекомендующие были людьми, не имеющими никакого отношения к истории русской философии, людьми с правильными, но незапоминающимися чертами лица и пустыми водянистыми глазами русского крестьянина. Никакой аргументации своему мнению они не давали, да и самих евразийцев, похоже, не читали. Вообще эта тема была им неинтересна. Но им так сказали, и они ровным монотонным голосом долдонили: "Очень интересная философия евразийцев. "Континент Евразия", союз монархической идеи и коммунистов, Гумилёв. Мы готовы опубликовать, готовы субсидировать журнал..."

9) Дальше через 30 лет пошёл Лев Гумилёв. Во время следствия его допрашивали два еврея - один разбивал прикладом шейные позвонки, а другой хохотал за столом, крутя карандашик: "Бей этого гоя по голове - он умный!" Отмотав срока и выйдя из зоны с манией преследования и кривящейся набок шеей, "умный гой" стал разрабатывать теорию "этногенеза" - несчастную попытку умного и талантливого человека сохранить достоинство путём интеллектуальной мимикрии. Злейшие враги России и русской культуры изображались в его парадоксальных книгах природными союзниками и чуть ли не добрыми учителями, а антисоветчики-европейцы - кровожадными упырями и ненавистниками России.

Из-за особенностей гуманитарного знания исследования Гумилёва всё равно имеют самостоятельное значение (важен любой автономный и независимый взгляд на исторические события), но с точки зрения философской это более чем наглядная иллюстрация извращённого метода советской некультуры. В сущности, изображая самым лучшим и чистым, что было в России, монголо-татар-ское иго, одно упоминание о котором веками вызывало у русских приступ рвоты, Гумилёв попытался создать миф Нероссии. То есть миф СССР. Точно так же, по его же словам, Латинская Америка в своё время в попытке достижения независимости сделала всё возможное и невозможное для превращения себя в Неиспанию, поставив в центр своей религиозной жизни антикатолическое франк-масонство.

10) Произошедшая через несколько часов после убийства Урицкого - первого убийства члена большевистского ЦК.

11) Кстати, сейчас бывшим членам руководства коммунистической партии необходимо зарегистрироваться. Для получения пособия.

12) Показательно, что Китай как стратегический лидер Азии уцепился за русский вариант коммунистической идеологии обеими руками и, похоже, долго никому его не отдаст.

13) За исключением участия в деятельности масонских лож, как правило, кратковременного и номинального.

14) Тип 45-летней экзальтированной истерички, вроде современных поклонниц Чумака или Кашпировского.

15) Она же Пластинина-Кедрова, по специальности фельдшер, жена начальника Особого отдела ВЧК, мать "выдающегося советского философа" Бонифатия Михайловича Кедрова.

16) В этой статье ("Духи русской революции") он наиболее близко подошёл к проблеме ВНУТРЕННЕЙ дефектности русской личности и к выявлению западно-восточного происхождения этой дефектности. Интересно, что будучи не в силах вырваться из русского литературного мифа, осмысление этой проблемы Бердяев проводит в форме страшных обвинений русским писателям и прежде всего Гоголю и Толстому. В конечном счёте это следствие всё-таки недопонимания масштаба дефектности русского "я" - Бердяеву казалось, что он лично свободен от рока, нависшего над русским сознанием. Между тем то, что он считал дефектом, на самом деле было просто свойством, и наряду с другими свойствами и "делало" русское сознание. В дальнейшем русская история тут с ним сыграла злую шутку, выявив на практике всю слабость личности самого Бердяева.

17) Ибо об стариков всегда надо будет "спотыкаться", будь то выезд в город на учёбу или покупка дачного участка.

18) Характерно, что слово героизм стало одним из излюбленнейших в советский период и появилось чудесное словосочетание - "МАССОВЫЙ героизм".

19) XVIII век в России принято порицать за эклектизм, раскол между высшим слоем и народом и т.д. В целом это верно. Но этот век ознаменовался блестящими успехами России на международной арене, а его интеллектуальная бесплодность (кстати, совершенно не выделяющаяся из бесплодия предыдущих веков) искупилась последующим золотым веком русской культуры, который, конечно, XVIII веком был незримо подготовлен. Поэтому в чём-то XVIII век был удивительно гармоничен, соразмерен. Просто удобен. Русским было удобно жить в XVIII веке. Они в этом веке процветали. Европейские костюмы ещё не утратили бутафорского духа, русские ещё в них не поверили и сознавали себя актёрами, отсюда был элемент иронии, возможность альтернативного поведения. Двойственность ситуации из-за возможности двусмысленного поведения не мешала. И конечно, дух этого века максимально полно воплотился в старом русском масонстве, удивительно точно подходящим к сущности тогдашней культурной ситуации. Масонство давало широту взгляда, возможность "соединять несоединимое" и в конце концов возможность отступления. Ирония в XVIII веке, несомненно, присутствовала. Только что зарождающаяся русская личность была совершенно неиронична, но масонство давало стилизацию иронии. Пушкин уже был насквозь ироничен и придал реальное содержание заимствованной готовой форме. Эта ироничность - максимум, что потеряла в Пушкине последующая русская культура и здесь идеологическая судьба Соловьёва очень схожа с судьбой основоположника новой русской культуры.

20) Архивы только год назад возвращены Франции, причём, учитывая особый характер документов, без права сохранения копий в России

21) Это лучшая часть сборника, гораздо более слабого, со случайными статьями вроде статьи Вяч.Иванова. В сборнике "Из глубины" только статья Изгоева лучше написана, чем в "Вехах".

22) Одной из фундаментальных причин недооценки прочности большевистского режима явилась общая переоценка уровня европеизации народной толщи России. Например, Струве в статье сборника счёл нужным порицать царскую власть за промедление с освобождением крестьян, которое, по его мнению, "запоздало на целое столетие". Между тем последующая история России со всей наглядностью показала, что царизм ликвидировал крепостное право в максимально ранний срок, и его можно упрекать скорее за излишнюю поспешность в этом вопросе. Сетуя на то, что правительство "не сделало" из крестьянина собственника-буржуа, Струве даже в 1918 году не понимал, что это обвинение равносильно упрёку небу за то, что оно не сделало готтентота немецким гроссбауэром. В этом аспекте вообще интересна либеральная легенда о "закрепощении крестьян", согласно которой двухметровые голубоглазые поселяне в течение столетий злокозненно прикреплялись к земле тоталитарным царизмом. Таким образом русская история постоянно шла ВОПРЕКИ природным склонностям и метафизической судьбе свободного и гордого русского народа - случай в мировой истории уникальный.

23) Ничтожество современных правителей России есть что-то феноменальное. Например, по состоянию на второй квартал 1993 года месячный оклад президента РФ состовлял 136 долларов 80 центов. Не 136 000 долларов - по условиям и статусу страны "обы-кновенное" жалование. Не 13 600 - сверхаскетическая, но ещё воз-можная сумма, призванная символизировать трудности военного положения и спартанский характер лидера. Не 1 360 долларов - юродское жалование низкооплачиваемого рабочего на Западе, что уже смешно, уже заставляло бы иностранных дипломатов чесать затылок, а 136 долларов 80 центов. ВОТ ТАК. Особенно хороши различия в оплате. Например, оклад вица- президента составлял 123 доллара 50 центов. Победил бы Руцкой в борьбе за власть и получил бы прибавку в 13 долларов 30 центов - плохо ли? И это издевательство происходит на фоне самого наглого, совершенно "патриархального" взяточничества, открытого совмещения государственных и коммерческих должностей и т.д.

24) Дело дошло до того, что на последних выборах в парламент* авторы реформ отказались вести предвыборную кампанию, заявив, что это всё реклама, а никакой рекламы не надо, надо работать. Как известно, эта позиция привела к достаточно интересным результатам.
(*Напомню, что речь идёт о выборах 1993 года.)

25) В варианте этой статьи, опубликованном в сборнике "Иное", ниже я довольно подробно анализировал современную ситуацию в Эрэф с точки зрения советского псевдоколониализма и тому подобных кунштюков. Однако русская история и советская история вещи настолько несовместные, настолько несообразно сколько-нибудь серьёзно говорить о современной оперетте в контексте размышлений о великой трагедии России, что я решил все эти рассуждения вынести за рамки настоящей статьи. Хотя в первоначальном варианте я специально оговаривал полупарадийный характер своих умозаключений о Советской Империи, которая, конечно, никогда не была не только "Третьим Римом", но и "Вторым Стамбулом", но... всему есть пределы. Тут нужен другой жанр, весьма далёкий от жанра философского эссе.

26) Вскоре началась война в Чечне, смысл которой до сих пор не понят совершенно. Демонстративно. Чечня это конечно не локальный конфликт, а локальное проявление изначальной слабости Эрэф, как внутренне противоречивого, "промежуточного" и уже поэтому недолговечного государства. Все феерические провалы советской политики в Чечне есть следствие не конкретной слабости верховной власти (таковой не может быть в данном случае по опрелелению из-за несопоставимости сил противоборствующих сторон), - а следствие неправильного диагноза. В сходную ситуацию попал бы самый блестящий хирург, задумавший удалить кожный нарост, являющийся злокачественным новообразованием и следовательно - "следствием", вершиной айсберга. Все последующие нагноения, осло-жнения, нарывы, опухоли и метастазы будут происходить вне зависимости от результата конкретной операции, (которая, кстати, в любом случае приблизит их появление). При подобном положении вещей все призывы "прекратить чеченскую бойню" есть или глупость или демагогия. “Чечню- можно замолчать, припудрить, законсервировать - но вылечить - никогда. Это возможно только в случае изменения ОСНОВ настоящего государства. Сама "Чечня" ПОКА слишком частная причина для этого.