Глава 10. С высокого обрыва вид на море открывался просто чудесный

С высокого обрыва вид на море открывался просто чудесный. Море, расчерченное неровными линиями волн, лениво колыхалось внизу. Казалось, в этом мире просто нет места злу. Девочка в мальчишеской одежде и с короткой стрижкой неторопливо брела по краю дороги. Следом ехала коляска, кучер которой чуть ли не дремал на своем месте. Пассажир, напротив, был собран. Девочка вдруг остановилась, секунд пять о чем-то усиленно размышляла, потом резко сорвалась с места и запрыгнула на подножку коляски. Плюхнулась на сидение.

— Поехали! — махнула она рукой.

Кучер, очнувшись от полусна, хлестнул лошадь, и коляска стала набирать скорость. Пассажир вопросительно глянул на девочку. Та снова махнула рукой, но теперь уже безнадежно.

— Бесполезно, Гонс. Я чувствую, что уже есть все факты для решения обеих задач, но в голову ничего не приходит. Мне нужна подсказка! Любая! Какой-то намек! Знаешь, в книгах всем великим сыщикам всегда помогали разные невинные замечания. Никогда в это не верила, но сейчас готова отдать полцарства за такую подсказку.

— У вас есть полцарства?

— Было бы у меня полцарства, зачем мне были бы подсказки? — рассмеялась девочка.

— Ага, значит, вы великий сыщик?

— За неимением конкурентов, я тут единственный сыщик. Так что долой скромность. И еще… я по-прежнему не понимаю, почему именно я! В моем мире до фига…

— До фига???

Наташа замолчала на полуслове, вздохнула.

— Много, то есть. Очень много. В моем мире очень много…

— До фига, — серьезно поправил Гонс.

На этот раз Наташа сделала несколько глубоких вздохов, потом посмотрела на мага взглядом серийного убийцы.

— В моем мире очень много разных частных детективных агентств, много следователей. Много разных служб, которые профессионально занимаются добычей и обработкой информации. Так почему я?

— Не знаю.

Ну, по крайней мере, честно. Наташа откинулась на сиденье и задумалась. Сегодня пришлось чуть ли не с боем вырываться в город. Впрочем, с боем, некоторое преувеличение. Просто Горт был настолько холоден, в его голосе ощущался такой лед… Если бы не поддержка мага, она не рискнула бы спорить – просто побоялась бы. Это Гонс настоял на том, что девочке нужно отдохнуть и что в доме ей может грозить опасность. Кажется, именно последний аргумент сработал. А еще Риалона помогла. Намек на угрозу, похоже, напугал ее, и девушка всячески поддержала мага. Амальт на совещании семьи так и не появился. Хотя какое это совещание семьи: Наташа и Гонс против Риалоны и Горта. Зрелище то еще. Запоминающееся. И главное, никаких новых мыслей и никаких новых зацепок. По дороге в город девочка попросила остановиться у берега моря, чтобы немного пройтись и подумать. Это тоже не помогло.

Не успели они переступить порог, как Наташу потащили в уже знакомую примерочную. Там её водрузили на невысокий табурет, и действие началось. Две помощницы мадам Клонье шустро подносили части будущего платья, накидывали, кроили, скрепляли булавками, притачивали на живую нитку и всё время посматривали на мадам. Вот одна из девушек ловким взмахом ножниц располосовала кусок материи и тут же накинула его девочке на плечо. Другая моментально каким-то карандашом что-то на нём нарисовала. Мадам же, умастившись в широченном кресле, в прямом смысле дирижировала портнихами. Вот она недовольно взмахнула кистью, и золотистый узкий поясок заменили на более широкий чёрный лакированный. Брови мадам взлетели и сошлись в одну линию – девушки отошли в стороны и замерли, давая возможность главному кутюрье обдумать родившуюся мысль.

— Мой племянник должен был сказать о своей затее сначала мне! И как можно за полтора дня успеть сделать достойное платье?

— Мадам Клонье…

— Молчи, а то рассержусь! Не смей даже заикаться на тему, что «я не хочу вас беспокоить», что тебе «подошли бы и шторы с окна в качестве накидки».

— Хорошо, — улыбнулась Наташа. — Заикаться не буду.

— Вот и правильно, поскольку слушать я тебя все равно не стану. Платье подготовлю завтра к празднику, так что перед поездкой в Сенат вам придется заехать ко мне.

— В Сенат?

— Ну да. Разве племянник не говорил? Народные гулянья будут на центральной площади, но на бал года приглашают только избранных. Получить туда приглашение – очень большая честь.

— Подождите-подождите-подождите!!! — Наташа, к неудовольствию девушек схватилась за голову, мешая их работе и рискуя заполучить укол булавкой в какое-нибудь чувствительное место. — Вы хотите сказать, что попасть на этот ваш бал республики очень большая честь, и к этому стремятся все знатные семьи?

— Правильно, — спокойно согласилась мадам Клонье.

— И меня туда вот так запросто пустят?

— А почему нет? Ведь у тебя есть приглашение.

— У меня есть приглашение?

— А что тебя так удивляет, моя девочка? Попробовал бы кто мне отказать, — хмыкнула мадам Клонье.

— Но зачем вы все это делаете для меня?

Мадам Клонье слабо улыбнулась.

— Всегда и во всем хочешь разобраться? Секрета тут нет. Я одинока и ты в этом мире одна. Может одно одиночество помочь другому? Возможно, тогда мы обе перестанем быть одиноки?

— Простите, — Наташа смутилась, хотя сама не могла понять почему. Мадам же Клонье вдруг стала ужасно деловой и начала сыпать распоряжениями и командами. Прибежали еще две девушки с деталями платья, которые тотчас закрепили на место и снова принялись подгонять и кроить. Мадам выбралась из кресла и теперь неторопливо ходила вокруг, придирчиво разглядывая и размышляя вслух.

— Нет, желтое здесь не годится, уберите. Давайте попробуем различные оттенки синего. Что там у нас есть? Нет, закрепите повыше… А это уберите… Милочка, не надо перетягивать на талии, всё должно быть предельно точно.

Девочке оставалось только наблюдать за суетой и подчиняться вежливым требованиям, сыпавшимся со всех сторон: поднимите правую руку, госпожа; чуть наклонитесь, госпожа; положите руки на пояс, пожалуйста; будьте добры, приподнимите левую ногу. Но вот, наконец, все закончилось. Наташа поспешно оделась и выскочила из примерочной. Следом вышла мадам Клонье. Гонс все это время просидел за столиком, потягивая вино, в нескольких вазах лежали различные фрукты. Наташа выбрала яблоко посочнее и с наслаждением откусила.

— Уф! Думала, никогда это не закончится.

— Наташа, вы первая из девушек, кто выказывает недовольство заботами моей тети, — лукаво улыбнулся маг. — Неужели вам не понравилось?

— Что вы, — испуганно отозвалась девочка. — Понравилось, конечно.

— Можете не хитрить, — рассмеялась мадам Клонье. — Я же видела, как вы вертелись на стуле. Для вас это впервые?

— Мы не заказывали одежду. Покупали готовую. Я вам уже рассказывала. Но стоять вот так неподвижно пока тебя всю обмерят… ну не знаю. У меня терпения не хватает. Вы не обижайтесь только.

— Что вы. Нисколько. У меня бывают разные клиенты.

Впервые с того времени, как девочка оказалась в этом мире, она попала в ситуацию, когда ей совершенно нечего делать. Возвращаться к размышлениям о наследстве и убийце не хотелось категорически – понимала, что сейчас лучше от этого действительно отдохнуть. Отнимать время у мадам Клонье неудобно. У мага тоже могут быть свои дела.

Приняв решение, девочка поднялась.

— Прогуляюсь немного по городу. Ведь так и не видела его нормально. Хоть посмотрю что к чему.

— Хорошее дело, — согласился Гонс. — Давайте я вам покажу.

— Господин маг, мне, право, неудобно, я и так отняла у вас столько времени…

— Все нормально, Наташа, не переживайте. Сегодня у меня выходной, и я могу потратить его так, как считаю нужным. Тетя сейчас занята будет – ее действительно не стоит отвлекать. Перед праздником у нее всегда горячая пора. А мы вполне можем прогуляться. — Маг вздохнул. — Да и объяснить я вам кое-что должен по поводу вашего возвращения домой.

— Возвращения? А разве господин Гринвер не велел вам не говорить?

— Он уже разрешил. Мне удалось убедить его, что так будет лучше.

У Наташи в нехорошем предчувствии сжалось сердце.

— Я не смогу вернуться?

— В том-то и дело что сможете. Сами без какой-либо помощи. Потому Горт и не хотел об этом говорить – думал, что сбежите.

— А сейчас не думает?

— Мне кажется, вы не из тех, кто сбежит, не выполнив дела. К тому же… Давайте, действительно прогуляемся. Не будем больше отвлекать тетю. На улице, конечно, не совсем удобно – разговор слишком серьезен, но обещаю что-нибудь придумать.

Погода для прогулки и в самом деле стояла идеальная. Лёгкий бриз с моря приносил запах соли, крик чаек и свежесть. Но девочке сейчас было не до красот природы. Да еще в голову лезет разная глупость. Например, Наташа поняла, почему каблуки у здешних модниц крайне не популярны – ходить в них по мостовым – занятие для тех, кто мечтает переломать себе ноги самым простым способом. Понятно, что богатые люди ездят в колясках, но не постоянно же. Выходить все равно приходиться, а камнем в городе были замощены практически все улицы. Там, где не было камня, был гравий – тоже не для хождений на каблуках. Конечно, вполне может быть, что где-то в Моригате и были не замощенные улицы, но это, скорее всего, какие-то уж очень глухие места, куда заходить девочке хотелось меньше всего.

Гонс уверенно вел ее по переулкам, ловко лавируя среди людей, провожающих такую странную пару удивленными взглядами. Но Наташе в настоящий момент было глубоко фиолетово, за кого ее принимают с такой короткой стрижкой.

— Так что вы там говорили про возвращение домой?

Маг вдруг свернул с улицы и вошел в небольшой трактир… кафе… Скорее ближе к кафе все-таки… и занял свободный столик. Подозрительно косясь на прическу девочки, подошедший официант принял заказ и испарился. Наташа вздохнула и пригладила волосы.

— Как меня это достало.

— Могу помочь. Одно заклинание, и ваши волосы отрастут очень быстро. Правда, стричь их придется какое-то время часто, но, уверяю, эффект быстро пройдет.

— Обойдусь, — буркнула девочка. — С короткими волосам плохо, но без них будет хуже.

— О! Это почему? — изумился Гонс.

— Потому что я буду такой же, как все! А я больше всего на свете ненавижу быть такой же как все!!! Меня еще дома бесили бесконечные разговоры подружек по поводу шмоток, парней, новых причесок, новостей шоу-бизнеса. Может, потому настоящих подруг у меня дома и не было. Зато я могла делать то, что мне нравилось. Вы не замечали, что тем, кто слывет не таким, позволяют делать много больше? А я заметила.

— Вот оно что… — Гонс задумчиво побарабанил пальцами по столешнице. — То есть делать себе другую прическу вы не собираетесь в принципе?

— Верно. Так что там по поводу возвращения домой?

Принесли заказ. Официант расставил перед каждым чашки, поставил чайник с чаем, в середину стола водрузил печенье и фрукты.

— Угощайтесь, Наташа. Что же касается возвращения домой, то сделать это вам будет очень просто. Вам нужно только умереть.

Девочка поперхнулась чаем и закашлялась так, что обернулись все посетители.

—Простите, что? Мне показались, что вы сказали, будто для возвращения домой мне надо…

—Умереть, — кивнул маг. — Только не пугайтесь. Давайте, я вам объясню. Помните, я вам показывал разделение платка, когда объяснял, как вы попали в этот мир?

—Да уж, такое забудешь.

—Вот. А теперь главное, что я тогда говорил. С платком легко. Но с путешествием между мирами много сложнее. Ничто материальное границу преодолеть не может. Проходит только… ну пусть будет душа… разум… назови, как хочешь. Которая уже здесь создает себе тело. Но что произойдет, если тело умрет?

— Вы хотите сказать…

— Да. Разум устремится к тому, с чем он был разделен. И вы снова попадете домой. Только…

— Давайте уж говорите все. — Девочка поерзала на стуле, устраиваясь поудобнее, отставила чашку и вернула в вазочку печенье.

— Видите ли, в чем проблема. Когда ваш разум был скопирован, вы – копия – стали уже самостоятельной личностью. Если он снова вернется, то для вашего «я» там, дома, это может быть дорогой к шизофрении. Две личности в одном теле… Не знаю, как у вас к такому относятся, но у нас таких людей не очень любят.

— Не то, чтобы их у нас не любят, — убито отозвалась девочка, — но лечение мне обеспечат. Значит, две личности в одной голове?

— Нет. Так было бы теоретически. Но наш мозг очень сложен, и он умеет себя защищать. Если твое первое «я» здорово, то есть находится в здравом уме и твердой памяти…

— На свой ум и память не жаловалась, — буркнула Наташа.

— Значит, мозг оригинала твою личность победит. Оставит все воспоминания, все чувства, ощущения, но личности, твоего «я» не будет. У оригинала будут двойные воспоминания. Как она была дома и делала привычные дела, и как она искала наследство известных нам Гринверов в другом для нее мире. Возможно, она даже поверит в это.

Наташа молчала. Взяла чашку чая и чуть отпила. Поставила на место, отвернулась и стала старательно разглядывать что-то в окне.

— В утешение могу сказать, что если твое «я» умрет в том мире раньше тебя, ты тоже получишь все его воспоминания.

— Гонс… пожалуйста… мне надо подумать…

Маг прекрасно понимал состояние девочки и не спорил. Он ничем не мог помочь ей, и любые слова утешения будут неубедительны и пусты. Что-либо изменить в ситуации он тоже бессилен. Остается только ждать и верить.

Наташа повернулась, взялась за чашку, но так и замерла. Потом посмотрела на мага и улыбнулась.

— Я в порядке… честно… я совершенно в порядке. — Улыбка превратилась в жалкую гримасу, и вдруг девочка буквально упала на стол и разревелась. Гонс поспешно передвинул стул поближе и обнял ее. Наташа спрятала лицо у него на груди, продолжая реветь.

—Ну-ну. Все хорошо, — немного растерянно повторял он. Увидев улыбку на лице девочки, он испугался. Улыбка в такой ситуации… это было до ужаса неестественно. Оказалось, что за ней девочка всячески старалась спрятать свое отчаяние и боль. Не получилось, и маг был даже рад этому. Если бы девочке удалось обмануть его, он бы не понял, насколько ей на самом деле больно и одиноко. Возможно, тогда он невольно подтолкнул бы ее к чему-то непоправимому.

Девочка продолжала всхлипывать, не обращая внимания на шушуканье посетителей, поглядывающих в их сторону, да и вряд ли она их даже замечала. Наконец она успокоилась, но вырываться не спешила. Замерла. Маг ощущал, что она дрожит как натянутая струна. Еще миг, и девочка снова рухнет в бездну отчаяния.

— Наташа, ты, конечно вольна поступить, как тебе захочется, но если ты решишь остаться в нашем мире, тебе не нужно беспокоиться о будущем. Мы с тётей много говорили о тебе и решили после завершения дела с Гринверами пригласить переехать жить к ней.

— Два одиночества должны помогать друг другу? — раздался тихий голос. Наташа вдруг поспешно отодвинулась. — Извините. Я… вам весь камзол слезами залила.

— Не беда, — улыбнулся маг. — Я этот камзол повешу в шкаф и буду любоваться на ваши слезы, как на сокровище.

Девочка против воли улыбнулась.

— Значит, для вас слезы девушек – сокровища? Вы их коллекционируете, доводя девушек до слез?

Гонс озадаченно почесал затылок, потом рассмеялся.

— Сдаюсь. Ляпнул не подумавши, за что сильно-сильно извиняюсь. Но камзол и в самом деле пустяк. Но что на счет моего предложения?

— Господин…

— Просто Гонс. Если не хочешь так, можешь называть меня дядя Гонс.

— Дядя??? Гм… — девочка озадаченно моргнула. — Я… постараюсь, дядя… Гонс. Только мне не хочется вас стеснять.

— Наташа, давайте поговорим серьёзно. Вы ведь вряд ли уже думали о том, как устроиться в этом мире. Гринверы не оставят вас у себя, чем бы ни закончилось дело. Да вы и сами не останетесь. Или я не прав? — Наташа только кивнула. — Значит, вам очень скоро предстоит решать эту проблему. Я думаю, что вам стоит принять предложение тёти. И пусть вас не беспокоит материальная сторона вопроса. Мне почему-то кажется, что ваше совместное проживание и сотрудничество очень скоро обогатит вас обоих как в прямом, так и в переносном смысле. Не отказывайтесь от помощи. Я понял, что вы – девочка сильная, но даже самым сильным людям порой нужна помощь.

Наташа задумалась, размешивая уже остывший чай в чашке. Гонс молчал, не мешая ей.

— Скажите, почему вы все это делаете для меня? Только честно.

— Честно? — теперь уже задумался маг. — Если честно, то не знаю. Мне просто стало жалко вас. Еще там, когда я увидел вас на полу в особняке Гринверов. Я тогда подумал о том, что наделал, что вы окажетесь в этом мире совсем одна, без чьей-либо помощи, без поддержки. Я тогда и пообещал себе стать вам той поддержкой. А когда вы впервые улыбнулись… Знаете, когда вы улыбаетесь, то становитесь очень похожи на мою дочь… она погибла двадцать лет назад при нападении пиратов. Хотя характер у вас другой. Вы сильный человек, она была не такая. Мягкая, добрая, доверчивая, но не сильная. И вот когда я увидел вашу улыбку, во мне ожили воспоминания о ней, и я понял, что ради вас сделаю что угодно. Так что тут я не шутил.

Наташа хлебнула холодный чай, поморщилась, подозвала официанта и попросила принести свежий.

— Спасибо, — вдруг прошептала она, не поднимая головы. — Спасибо… дядя Гонс.

Маг на мгновение замер, потом импульсивно придвинулся к девочке и обнял ее.

— Все в порядке, моя девочка. Все в порядке. Я всегда буду рядом. А моя тетя замечательная женщина. Вы поладите. Главное, не делай глупостей. Тебе сейчас тяжело, ты одна в этом мире оказалась. Но друзья и знакомые – дело наживное. А мы, надеюсь, станем тебе хорошими родственниками. Я понимаю, что глупость говорю… и понимаю, что никогда не смогу заменить тебе отца.

— Нет, — Наташа замотала головой. — Не надо мне его заменять. Отец – это отец. А вы… — Девочка подняла лицо и задорно улыбнулась. — А вы попробуйте стать не хуже.

— Я буду очень стараться, — искренне ответил Гонс.

Наташа отстранилась и приняла принесенный официантом свежий чай. Почему-то на сердце было легко. Куда-то пропало отчаяние тех минут, когда девочка поняла, что домой она уже не вернется никогда. Разве это можно назвать возвращением, если теряется собственное «я»? Если возвращаются только воспоминания, в которые ее первая половина, возможно, даже не поверит?

Наташа поспешно отвернулась и вытерла глаза. А она-то уже надеялась, что справилась с собой. К счастью, Гонс правильно понял состояние девочки и вмешиваться не стал. Наташа вдруг поднялась.

— Давайте прогуляемся, господин Гонс. Что-то здесь… жарко стало.

Маг молча расплатился и вышел следом. Девочка стояла у двери, прислонившись к стене, и с тоской разглядывала небо. На стук двери она повернулась.

— Простите… мне надо привыкнуть к новому состоянию.

Маг щелкнул пальцами.

— Наташа, тут недалеко рынок есть. Я же помню, как вам пряник понравился. Хотите?

— Хочу, — слабо улыбнулась девочка. — Спасибо.

— Тогда прошу.

Неторопливая прогулка привела чувства девочки в порядок. Родившись в Душанбе и прожив всю жизнь в областном городе в глубине России, Наташа бывала на море только три раза и на всю жизнь запомнила утопающие в садах ослепительно-белые домики, сбегающие к пляжу тихие извилистые и тенистые улочки, шумное дыхание моря и хриплые крики чаек… Сбылась мечта идиота, называется. Приморский город, небольшой по меркам родного мира, сады. Сады, правда, не совсем обычные. Похоже, они сейчас находились в районе, где жили богатые горожане. Особняки здесь, конечно, не чета особняку Гринверов, но вовсе и не развалины. Резная ограда, за которой виднелись высаженные кусты роз, домик-коттедж этажа на два, выглядывающий из-за деревьев. И еще очень мало людей. Кажется, простых пешеходов в этом месте не водилось. Только один раз перед ними распахнулись ворота, и из них довольно резво выкатила коляска, в которой сидел важного и толстого вида господин. Одарив оказавшихся рядом девочку и мага презрительным взглядом, он что-то сказал кучеру, и тот погнал быстрее.

— Надежда и опора Моригатской республики, — прокомментировал Гонс, — нобили. Я специально повел вас здесь.

— Скажите, а вы нобиль?

— Я? — Гонс задумался. — Мог бы им стать, но не хочу. Не вижу смысла… После смерти дочери меня эти игры уже совсем не занимали.

— Извините, — девочка почему-то почувствовала себя виноватой.

— Не надо извинений. Я действительно не вижу смысла. Избираться куда-то не хочу, все остальные привилегии нобилей мне тоже как-то не нужны.

Гонс свернул в какой-то переулок. Здесь уже не было шикарных особняков, да и заборы оказались простыми – деревянный штакетник. Непонятно, правда, что они огораживали. Вряд ли тут, рядом с нобилями, жили обычные люди. Наверняка ведь земля недешевая. Это так ее заинтересовало, что девочка попыталась рассмотреть, что находится за забором. Оказалось – трава. Наташа озадаченно почесала голову, покосилась на ухмыляющегося мага. Затем решительно перелезла через забор.

— Вторжение в частные владения, — пояснил Гонс, оказываясь рядом.

— Вы меня не остановили.

— Напугать не удалось, — хмыкнул маг. — На самом деле – это свободные участки. Они сейчас в собственности городского муниципалитета.

— А почему ничего не строят?

— Их на продажу готовят. Наташа, хоть у этих участков и нет пока собственника, но все же лучше, если мы отсюда уйдем.

— Конечно.

Немного пропетляв, улочка вывела на широкий бульвар, запруженный праздно гуляющим народом. Гонс пересек поток и нырнул в следующий проулок. Планировка города оказалась довольно запутанной, а по главным улицам Гонс не ходил словно принципиально. Зато по всяким проулкам, переулкам, переходам и зигзагообразным улочкам они нагулялись вдосталь. Одна из них совершенно неожиданно вывела их на просторную площадь, целиком заставленную торговыми рядами. С первого взгляда здешний базар ничем не отличался от такого же базара в родном мире. Впрочем, со второго взгляда отличий тоже найти не удалось. Разве что одежда людей другая, а так все то же самое: торговцы, активно рекламирующие товар; покупатели, пытающиеся сбить цену; вон два торговца сцепились – покупателя не поделили. Покупатель, впрочем, благоразумно решил свалить от такого активно-навязчивого сервиса. Девочка рассмеялась. Как ни странно, но здесь ей нравилось, несмотря на толкотню. Во-первых, в такой толкучке никто не обращал внимания на ее стрижку, разве что торговцы изредка косились, а во-вторых… что во-вторых Наташа придумать не успела. Ее внимание привлек какой-то шум неподалеку. Девочка поднялась на цыпочки, пытаясь разглядеть, что происходит. Потом решительно направилась туда. Оказалось, что какой-то торговец поймал за руку худющего мальчишку лет двенадцати в каких-то обрывках вместо одежды и теперь усиленно вопил, зовя стражу, заодно просвещая всех, желающих узнать в чем дело.

— Стража! Люди, добрые, да что же это делается?! Отвернуться уже на миг нельзя, сразу воруют! — При этих словах торговец тащил сопротивляющегося мальчишку к своей лавке, из-за которой, видно и выскочил, когда обнаружил кражу.

Лавка оказалась фруктовой – большущая палатка, прилавок, на котором горками были разложены различные экзотические фрукты: мандарины, лимоны, киви и здесь же рядом лежали яблоки и груши.

— Вы только посмотрите, что делается! — торговец тем временем дотащил мальчишку до прилавка и вырвал у него из руки кошелек.

Одной рукой открыть его оказалось делом трудным, но мужчина справился и высыпал из него на прилавок несколько медных монеток.

— Что?! — взревел он. — А где четыре дежа?! Куда дел банкноты, шельмец?! — Мужчина ухватил мальчишку за и так уже всю изорванную рубашку и принялся трясти его.

— Да не брал я ничего! — яростно отбивался мальчишка. — Всё что было, в вашем кошельке – всё на месте!

— Врешь, негодник! Признавайся, кто сообщник?! Если признаешься, не передам тебя страже!

Наташа озадаченно разглядывала разыгравшуюся сцену. Потом посмотрела на прилавок. Проход между прилавком и стенкой палатки был только один и весьма узкий. Даже если мальчишка сумел бы забежать туда, то украсть кошелек не успел бы.

— Прошу прощения, — девочка решительно вышла вперед. — Скажите, а где лежал ваш кошелек?

— Что? — торговец обернулся и несколько секунд разглядывал девочку. Потом его взгляд остановился на ее прическе. — Ага! Так ты и есть его сообщница!!!

Наташа нахмурилась, но сказать ничего не успела – вперед вышел Гонс.

— Гонс Арет, — представился он. — Совет Магов. Специально уполномоченный контрольной комиссии совета. Только что при мне было нанесено оскорбление уважаемой гостье республики госпоже Наташе. Прошу всех быть свидетелями.

— Что? — Торговец вроде как еще хорохорился, но было заметно, что он потерял часть своего гонора. — Госпоже?

— Если вас вводит в заблуждение прическа госпожи, то еще раз повторяю специально для тех, кто плохо понял с первого раза. Госпожа Наташа гость нашей республики. И по этой причине она может не придерживаться наших обычаев.

— Но я запомнила ваше оскорбление, — внесла свою лепту и девочка. — А теперь я прошу ответить, где лежал ваш кошелек, когда его украли. И где в этот момент находились вы?

Вокруг уже собралась приличная толпа. Люди всегда жадны до развлечений, а здесь их предоставляли по полной программе. Наташу разглядывали с интересом и без враждебности, как она опасалась. Торговец тоже сообразил, что симпатии окружающих вовсе не на его стороне. Он сердито толкнул мальчишку к стражнику, а сам бросил кошелек на прилавок с той стороны от разложенного товара.

— Вот тут я его положил. А сам вышел поправить товар.

Наташа оценила расстояние до кошелька, потом оглядела мальчишку. Решительно подошла к нему, приподняла ему руку и измерила взглядом, потом вернулась к прилавку. Чуть отошла и глянула на вывеску.

— Вы Торнет?

— Нет, — торговец отвечал неохотно, но и избежать ответов под взглядами стольких зрителей не мог. — Господин Торнет – владелец многих торговых лавок. Я наемный служащий.

— А-а-а. Ну тогда понятно, — кивнула девочка. — А я-то думала, зачем вы врете.

— Что?! Даже от гостьи республики я не потерплю…

— Лжи? Да-да, я помню, вы сказали, что я сообщница вора. Я обещала вам это не забыть. Мальчишка, конечно, виноват, но вы виноваты больше. И вы врете. Кошелек ведь не здесь лежал, правда?

— Правда! — закричал вдруг мальчишка. — Он с краю прилавка лежал!

— Да какая разница, где лежал кошелек?! И потом, кому вы верите?!

— Разница большая. И верю я мальчишке по той причине, что с того места, где лежит кошелек сейчас, он его схватить быстро не смог бы не рассыпав товара. Да и не увидел бы он его за ним. Взять его оттуда он смог бы только в том случае, если бы знал, что кошелек там лежит.

— Ну значит, он немного не там лежал.

— Вы забыли, куда положили кошелек с четырьмя дежами? Тогда не удивительно, что у вас его украли. Но знаете, мне почему-то кажется, что все было немного не так. Четыре дежа – довольно приличная сумма. И деньги эти, скорее всего, не ваши. Я не права?

— Это выручка за товар, — торговец вдруг начал неожиданно потеть, постоянно протирая лицо какой-то тряпкой, чем окончательно убедил Наташу в правильности своей догадки.

— Вот и я о том же. Так небрежно обращаться с чужим имуществом. Зато, если хотя бы на миг предположить, что в кошельке не было ни одного дежа, тогда становится понятна ваша забывчивость. И если предположить, что мальчик не соврал и кошелек лежал на краю стола… Вы либо не дорожите имуществом нанимателя, либо хотели, чтобы его украли. Знаете, я бы рекомендовала господину Торнету провести ревизию в вашей лавке.

— Что он обязательно и сделает! — вдруг раздался рык из толпы зевак, и к лавке прорвался весьма солидного вида человек.

— Господин, — торговец даже побелел от страха. — Неужели вы поверите…

— Замолчи! Я давно подозревал тебя, но теперь...

Наташа попыталась взглядом отыскать воришку, но увидела лишь стражника, увлеченно взирающего на скандал, и обрывок рубашки у него в руке. Девочка усмехнулась. Она полагала, что мальчишку придется выручать, но тот справился и сам.

— Пойдемте, уважаемая гостья республики, — улыбнулся маг, предлагая ей руку. — У вас поразительный талант, — заметил он ей, когда они уже далеко ушли от места происшествия. — Вы умеете смотреть и, главное, делать выводы. Я ведь не понял, что торговец врал, а вы сразу все сообразили.

— Что это? Лесть, господин маг? — улыбнулась девочка.

— Почему сразу лесть? — притворно обиделся маг. — Я всегда говорю девушкам правду и только правду!

— И вы до сих пор живы? Вам очень сильно везет.

Маг расхохотался.

— Наташа, вы замечательный человек.

— Тогда вы ответите на пару вопросов замечательного человека? Скажите, дядя Гонс, а что было бы с тем мальчишкой, если бы он не сбежал?

— Ну, нарочно торговец подложил кошелек или нет, но вина воришки очевидна. Кошелек он все-таки украл, вне зависимости от того, сколько в нем было. Так что для начала в тюрьму, а потом на каторгу.

— На каторгу? — ужаснулась девочка. — Но он же совсем еще ребенок!

— Что поделать, закон один для всех. Тут все зависело бы от позиции суда. Он мог бы и проявить снисхождение из-за возраста, в этом случае мальчика отправили бы в работный дом. Но знаешь, если бы выбирал я, то предпочел бы каторгу – милосерднее.

— Ужасно! А суд… Как он проходит?

— Суд? Нобиля могут судить только нобили. Собирается специальное заседание сената, и выбираются двенадцать судей. Суд по закону должен быть открытый. Решение выносится большинством голосов. А дальше уже в соответствии с законом, если признают виновным, и освобождают, если невиновным.

— Ух ты. Почти суд присяжных. А не нобилей кто судит?

— Все то же самое, только двенадцать человек выбирают из граждан республики.

— А мальчишку кто бы судил?

— Этого вора? Да набрали бы первых попавшихся людей и все.

— Ладно, я поняла. А если преступление, например, совершено купцом против нобиля?

— Тогда специальная сенатская комиссия решает. Они набирают присяжных по договоренности с купеческой гильдией и сенатом. Наташа, ты не понимаешь, кто такие нобили. Это не некая социальная прослойка. Нобили сами купцы или банкиры. Поэтому преступление купца против нобиля или нобиля против купца – это внутреннее дело. И даже если преступление совершает наемный работник против нобиля, то и тогда, если работник гражданин республики, он имеет право на открытый суд.

— Мне кажется, вполне демократично.

— Как? Ты имеешь в виду равные права? Наташа, ты идеалистка. Ясно же, что в суде все равно все решают деньги.

— Да нет, это понятно. Но если суд открытый, то явных злоупотреблений и нарушений законов быть не должно.

— Ну если так смотреть, тогда, конечно.

— Но я все равно не понимаю, как можно так сурово отнестись к тому мальчику! Каторга! Да ему лет двенадцать или одиннадцать!

— А у вас как за кражу наказывают таких?

— Таких не наказывают, — вздохнула Наташа. — У нас уголовная ответственность наступает по закону только с четырнадцати лет. Так что поругали бы… ну пару подзатыльников отвесили бы, а потом отпустили к родителям. Те уже сильнее бы всыпали.

— Боюсь, что у того мальчика просто нет родителей.

— Как и у меня, да? Тогда бы его передали в органы опеки. Его бы определили в детский дом…

— Работный?

— Не работный, а детский. Я не знаю, что у вас в том работном доме делают, потому не буду говорить, что это одно и тоже. В детском доме просто живут и учатся дети, у кого нет родителей.

— Учатся?

— Ну конечно. Я же говорила, что среднее образование у нас обязательное и бесплатное.

— Обязательное? А что, у вас есть такие, кто отказывается от бесплатного образования?

— Находятся, — Наташа вздохнула. Не признаваться же, что сама неоднократно подумывала, чтобы сбежать из школы. И с уроков бегала. Теперь, глядя на восхищение в глазах мага, ей становилось стыдно. Только когда чего-то лишаешься – по-настоящему понимаешь ценность этого. И сейчас она действительно оценила всю прелесть того, что образование в их мире действительно доступно всем. Надо только захотеть и приложить немного усилий. — Ладно, дядя Гонс. Я поняла, как у вас тут судебная система работает. А теперь не подскажете, как мне добраться отсюда до особняка Гринверов?

— Мы с тобой, Наташа, еще поговорим о вашей системе образования. Возможно, нашей республике не помешает такая же. Глядя на вас, я понимаю, что она в вашем мире работает очень хорошо. Вы сами говорили, что не из богатой семьи и даже бедствовали вначале, но сразу видно, что вы очень образованная девочка. А что касается особняка… вы уверены, что хотите туда?

— Да. — На похвалу Наташа благоразумно решила не обращать внимания. — У меня появились кое-какие вопросы к слугам.

— Вы думаете, ночевать там не опасно? Убийца еще неизвестен.

— Думаю, что пока не опасно.

— Может и нет, но я договорился сегодня с Гортом, что буду ночевать у них. На всякий случай. Ему тоже не нужны лишние проблемы, потому он согласился.

— Понятно. Спасибо. Так как добраться?

— Одну минуту, возьму наемный экипаж. Подождите здесь.

Не успела Наташа и слова сказать, как маг куда-то исчез. Девочка улыбнулась. На душе было хорошо. Возможно, этот мир не так уж и плох и в нем можно жить. Папы будет не хватать, но… нехорошо так говорить, но может она переживёт своего оригинала в том мире и тогда получит её воспоминания. И сумеет пережить все те радости и горести, которые той еще только предстоят. Сможет увидеть и поход в Карелию и многие другие походы, которые будут вперед. Только чтобы это увидеть – надо жить.