Hendon to the Rescue (Хендон (приходит) на помощь)

The old man glided away (старик ускользнул прочь), stooping, stealthily, catlike

(сутулясь, украдкой = тихо, как кошка), and brought the low bench (и принес

низкую лавку; to bring — приносить). He seated himself upon it (он уселся на

нее), half his body in the dim and flickering light (половина его тела в тусклом и

мерцающем свете), and the other half in shadow (а другая половина в тени);

Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru

and so (и так), with his craving eyes bent upon the slumbering boy (с его

тоскующими/жадными глазами, опущенными на спящего мальчика; to crave

— стремиться; to bend — гнуть), he kept his patient vigil there (он держал

свое терпеливое бдение там; to keep — держать, хранить), heedless of the

drift of time (равнодушный к течению времени), and softly whetted his knife (и

тихо точил свой нож), and mumbled and chuckled (и бормотал и хихикал); and

in aspect and attitude (и по внешнему виду и позе) he resembled nothing so

much as (он напоминал ничто так сильно, как = он очень напоминал) a grizzly,

monstrous spider (страшного, чудовищного паука), gloating over some hapless

insect (торжествующего над каким-нибудь злосчастным насекомым; to gloat

— тайно злорадствовать, торжествовать; to gloat over — пожирать

глазами) that lay bound and helpless in his web (которое лежало связанное и

беспомощное в его паутине; to lie — лежать; to bind — связывать).

After a long while (спустя продолжительное время), the old man, who was still

gazing (старик, который все еще вглядывался) — yet not seeing (но не видел),

his mind having settled into a dreamy abstraction (так как его ум погрузился в

мечтательную рассеянность) — observed on a sudden (заметил вдруг) that the

boy's eyes were open (что глаза мальчика были раскрыты) — wide open and

staring (широко раскрыты и смотрящие пристально; to stare)! — staring up in

frozen horror at the knife (пристально смотрящие вверх в застывшем ужасе на

нож; to freeze — замерзать, обледеневать, покрываться льдом). The smile of

a gratified devil (улыбка удовлетворенного дьявола) crept over the old man's

face (скользнула по лицу старика; to creep — ползти), and he said (и он

сказал), without changing his attitude or occupation (без того, чтобы изменить =

не меняя своего положения или занятия):

'Son of Henry the Eighth, hast thou prayed (сын Генриха VIII, ты помолился)?'

The boy struggled helplessly in his bonds (мальчик боролся беспомощно в

своих узах); and at the same time forced a smothered sound (и в то же время

выдавил сдавленный звук) through his closed jaws (сквозь свои закрытые =

стиснутые челюсти), which the hermit chose to interpret (который (звук)

Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru

отшельник решил истолковать; to choose — выбирать) as an affirmative

answer to his question (как утвердительный ответ на свой вопрос).

'Then pray again (тогда помолись снова). Pray the prayer for the dying

(произнеси молитву за умирающих)!'

A shudder shook the boy's frame (дрожь пробрала тело мальчика; to shake —

трясти), and his face blenched (и его лицо побелело). Then he struggled again

to free himself (затем он боролся снова, чтобы освободить себя) — turning and

twisting himself (поворачиваясь и крутясь) this way and that (туда и сюда);

tugging frantically, fiercely, desperately (дергаясь безумно, неистово, отчаянно)

— but uselessly (но бесполезно) — to burst his fetters (разорвать свои путы);

and all the while the old ogre (и все это время старый людоед) smiled down

upon him (улыбался вниз = глядя вниз на него), and nodded his head (и кивал

своей головой), and placidly whetted his knife (и безмятежно точил свой нож),

mumbling, from time to time (бормоча время от времени), 'The moments are

precious (эти секунды драгоценны), they are few and precious (они

немногочисленны и драгоценны) — pray the prayer for the dying (говори

молитву за умирающих)!'

The boy uttered a despairing groan (мальчик изверг отчаянный стон), and ceased

from his struggles, panting (и прекратил борьбу, задыхаясь). The tears came,

then (слезы пришли тогда), and trickled, one after the other, down his face (и

стекали струйками, одна за другой, по его лицу; to trickle — течь струйкой);

but this piteous sight (но это жалкое зрелище) wrought no softening effect (не

оказало никакого смягчающего эффекта; to work — работать,/ устар./

делать) upon the savage old man (на дикого старика).

The dawn was coming now (рассвет приближался сейчас); the hermit observed it

(отшельник заметил это), and spoke up sharply (и заговорил резко; to speak up

— говорить громко: «вверх»), with a touch of nervous apprehension in his voice

(с налетом нервной опаски в его голосе):

'I may not indulge this ecstasy longer (я не могу позволить себе это

удовольствие больше)! The night is already gone (ночь уже прошла; to go —

Мультиязыковой проект Ильи Франка www.franklang.ru

идти, уходить). It seems but a moment — only a moment (она кажется лишь

одним моментом — только одним моментом); would it had endured a year (/я/

хотел бы, чтобы она длилась год; to endure — выносить)! Seed of the Church's

spoiler (семя губителя Церкви), close thy perishing eyes (закрой свои гибнущие

глаза), an thou fearest to look upon (если ты страшишься взглянуть на)...'

The rest was lost in inarticulate mutterings (остальное было потеряно =

потонуло в неразборчивом бормотании; to lose — терять). The old man sank

upon his knees (старик рухнул на колени; to sink — опускаться, тонуть), his

knife in his hand (его нож в его руке = с ножом в руке), and bent himself over

the moaning boy (и склонился над стонущим мальчиком; to bend — гнуть) —

vigil [`vıGıl], fiercely [`fıəslı], ecstasy [`ekstəsı]