Предание об основании Киева

Поляне же жили в те времена отдельно и управлялись своими родами; ибо и до той братии (о которой речь в дальнейшем) были уже поляне, и жили они все своими родами на своих местах, и каждый управлялся самостоятельно. И были три брата: один по имени Кий, другой - Щек и третий - Хорив, а сестра их - Лыбедь. Сидел Кий на горе, где ныне подъем Боричев, а Щек сидел на горе, которая ныне зовется Щековица, а Хорив на третьей горе, которая прозвалась по имени его Хоривицей. И построили город в честь старшего своего брата, и назвали его Киев. Был вокруг города лес и бор велик, и ловили там зверей, а были те мужи мудры и смыслены, и назывались они полянами, от них поляне и доныне в Киеве.

Некоторые же, не зная, говорят, что Кий был перевозчиком; был-де тогда у Киева перевоз с той стороны Днепра, отчего и говорили: "На перевоз на Киев". Если бы был Кий перевозчиком, то не ходил бы к Царьграду; а этот Кий княжил в роде своем, и когда ходил он к царю, то, говорят, что великих почестей удостоился от царя, к которому он приходил. Когда же возвращался, пришел он к Дунаю, и облюбовал место, и срубил городок невеликий, и хотел сесть в нем со своим родом, да не дали ему живущие окрест; так и доныне называют придунайские жители городище то - Киевец. Кий же, вернувшись в свой город Киев, тут и умер; и братья его Щек и Хорив и сестра их Лыбедь тут же скончались.

И после этих братьев стал род их держать княжение у полян, а у древлян было свое княжение, а у дреговичей свое, а у славян в Новгороде свое, а другое на реке Полоте, где полочане. От этих последних произошли кривичи, сидящие в верховьях Волги, и в верховьях Двины, и в верховьях Днепра, их же город - Смоленск; именно там сидят кривичи. От них же происходят и северяне. А на Белоозере сидит весь, а на Ростовском озере меря, а на Клещине озере также меря. А по реке Оке - там, где она впадает в Волгу, - мурома, говорящая на своем языке, и черемисы, говорящие на своем языке, и мордва, говорящая на своем языке. Вот только кто говорит по-славянски на Руси: поляне, древляне, новгородцы, полочане, дреговичи, северяне, бужане, прозванные так потому, что сидели по Бугу, а затем ставшие называться волынянами. А вот другие народы, дающие дань Руси: чудь, меря, весь, мурома, черемисы, мордва, пермь, печера, ямь, литва, зимигола, корсь, нарова, ливы, - эти говорят на своих языках, они - от колена Иафета и живут в северных странах.

Оды

Первая ода Ломо­но­сова — «На взятие Хотина» (1739) — посвя­щена победе над турками. Турецкое войско одер­жимо адской злобой: «Не ад ли тяжки узы рвёт и челюсти рази­нуть хочет?». Но россы горят любовью к отече­ству и импе­ра­трице, и потому «чтоб орлов сдер­жать полёт, таких препон на свете нет». Посрам­лённые турки стыдятся самого солнца. Пред­став­ля­ется видение Иоанна Гроз­ного и Петра Вели­кого: они гордятся, что Анна Иоан­новна продол­жает их дело. Поэт призы­вает турок поло­житься на вели­ко­душие побе­ди­тель­ницы, но саму злобную Турцию ничто не спасёт: «Дамаск, Каир, Алепп сгорит; Обставят Росским флотом Крит; Ефрат в твоей крови смутится». Россия же под Анниным покровом процве­тает от Вислы до Китая; враг не смеет топтать полей «с пшеницей, где покой насеян»; мирные пастухи поют песни про воин­скую славу.

В оде на день рождения Ивана Анто­но­вича (1741) младенец-импе­ратор насле­дует славным предкам, совершая более дивный подвиг, чем Геракл: в колы­бели он победил не змей, но злоб­ного «гиганта» (Бирона), который хотел «превы­сить Вышню власть». Полная мифо­логия россий­ской истории разво­ра­чи­ва­ется в одах, посвя­щённых импе­ра­трице Елиса­вете Петровне.

Россия хранима Богом. Хотя по временам Он насы­лает на неё Свой гнев, но затем пере­ме­няет его на милость: «Я в гневе Россам был Творец, Но ныне паки им Отец» (Ода 1742 г.). Бог, как и в прежних одах, сокру­шает злобу, разрушая умыслы врагов России (там же и в других местах). К Нему возно­сится молитва: «Для толь великих стран покою, / Для счастья множе­ства веков, / Поставь как Солнце пред Тобою / И как Луну престол Петров». (Ода на рождение Павла Петро­вича)

Великие герои и героини среди россий­ских прави­телей были с древ­ности и теперь сияют «превыше звёзд» (Ода 1752 г.). Особенно велико было дело царя Алексея: он победил поляков и татар, «он суд и правду положил» (Ода на рождение Павла Петро­вича). Но ничто не срав­нится с деяниями Вели­кого Петра: «Зижди­тель мира... послал в Россию Чело­века, каков не слыхан был от века» (Ода 1747 г.). Пётр уподоб­ля­ется Спаси­телю (а мать его, в подра­жание Матери Божией, назы­ва­ется «в жёнах благо­сло­венна» — Ода 1752 г.). Он извлёк Россию из мрака неве­же­ства, даровав ей новую жизнь. Он поразил врагов — «войнами укротил войны» (Ода 1761 г.); он устроил флот и отправил на Восток «Росских Колумбов»; при нём «боже­ственны науки в Россию прости­рали руки» (Ода 1747 г.). Супруга Петра продол­жила его дела: «Если б жизнь ея продли­лась, давно б Секвана посты­ди­лась своим искус­ством пред Невой» (там же). После­ду­ющие годы — вновь годы мрака, от которых Бог избавил Россию, возведя на трон Елиза­вету Петровну, «Петрову дщерь», «возлюб­ленную Тишину» (значение имени Елиза­вета): «Взглянул в Россию кротким оком, / И видя в мраке ту глубоком, / Со властью рёк: да будет свет. / И бысть. О твари обла­да­тель! / Ты паки света нам созда­тель, / Что взвёл на трон Елисавет». (Ода 1746 г.)

Тишина при Елиса­вете неру­шима: она сама своих «градов ограда» (Ода 1747 г.); она пресе­кает войну, не обнажив меча, и при ней «Марс кровавый не дерзает руки своей простёрт к нам» (Ода 1748 г.). Петровой дщерью Россия светло процве­тает (Ода 1752 г.). Огромны её простран­ства: Россий­ская держава «прости­рает ноги» к Китай­ской стене и «опира­ется локтем» на Кавказ (Ода 1748 г.). На всём этом простран­стве изли­ва­ются монаршие щедроты. Земле­дельцы мирно соби­рают земные плоды. «Сокровищ полны корабли дерзают в море» за Тишиной (Ода 1747 г.). Воздви­га­ются стро­ения, несрав­нимые с древними пира­ми­дами и Семи­ра­ми­ди­ными садами: те «воздви­гали чело­веки — здесь зиждет само боже­ство». Музы радостно прослав­ляют монархиню и её дела (Ода 1750 г.).

Но главное благо­де­яние боже­ственной Тишины — покро­ви­тель­ство наукам (Оды 1747 и 1750 гг.). От наук Россия должна ожидать множе­ство добра. Науками будут открыты пота­ённые богат­ства земли, сокро­вища, «какими хвалится Индия». Будут иссле­до­ваны необо­зримые северные земли. Новые «Россий­ские Колумбы» пройдут через ледяные моря и возве­стят о щедрости Елиза­веты неве­домым народам в сказочных тёплых странах. Огромные богат­ства проис­текут из Ураль­ских гор. Меха­ника пророет каналы и осушит болота; химия «в земное недро... проникнет взора остротой», география покажет Елиса­вете города и сёла, блаженные в её поддан­стве; «наука лёгких метеоров» избавит от всех тревог земле­дельцев и море­пла­ва­телей.

Чтобы не иссякло благо­ден­ствие России, Бог продол­жает Петрово потом­ство. Брако­со­че­тание великих князей Петра Фёдо­ро­вича и Екате­рины Алек­се­евны — повто­рение прежде бывшего союза «К утехе Росскаго народа / Петра с Екате­риной вновь / Счетает счастье и порода, / Пригож­сгво, младость и любовь». (Ода на брако­со­че­тание...)

Когда рожда­ется Павел Петрович, Пётр Великий «в правнуке своем дыхает и род в нём восстав­ляет свой». Поэт обра­ща­ется к ново­рож­ден­ному: «Велики суть дела Петровы, но многие ещё готовы тебе оста­лись напреди» (Ода на рождение Павла Петро­вича). В будущем же от рода россий­ских царей «роди­лись бы Петры Велики, чтоб просве­тить всех смертных род» (Ода... на рождение Анны Петровны).

Посто­янный предмет чело­ве­че­ского удив­ления — природа. Чело­веку неве­домо, как Бог «в стройном чине» сотворил её, зажёг светила, «море удержал брегами», создал, много­об­разие животных и чудовищ («Ода, избранная из Иова»). Чем ближе мы рассмат­ри­ваем природу, тем больше пора­жа­емся: прибли­зив­шись к солнцу, увидели бы, как «огненны валы стре­мятся и не находят берегов» («Утреннее размыш­ление...»); ночью можем видеть, как «с полночных стран встаёт заря», и не можем объяс­нить это явление («Вечернее размыш­ление...»). Неуди­ви­тельно, что одушев­лённая природа разде­ляет все радостные события в жизни России: «Брега Невы руками плещут, Брега Ботний­ских вод трепещут» (Ода 1742 г.).

Одним словом, Ломо­носов — поэт, в само­заб­венном восторге поющий величие Бога в природе и истории.

Исполь­зо­ваны следу­ющие оды М. В. Ломо­но­сова (слово «ода» в заглавии опус­ка­ется):

Импе­ра­трице Анне Иоан­новне на победу над турками и тата­рами и на взятие Хотина (1739). На праздник рождения Импе­ра­тора Иоанна III (1741). На прибытие Елиса­веты Петровны из Москвы (1742). Вечернее размыш­ление о Божием вели­че­стве при случае вели­кого север­ного сияния (ок. 1743, напе­ча­тано в 1748). На день брач­ного соче­тания Петра Феодо­ро­вича и Екате­рины Алек­се­евны (1745). На день восше­ствия на престол импе­ра­трицы Елиса­веты Петровны (1746, 1747, 1748, 1752, 1761). За милость, оказанную в Царском Селе (1750). Выбранная из Иова; Утреннее размыш­ление о Божием вели­че­стве (напе­ча­таны в 1751). На рожденье вели­кого князя Павла Петро­вича (1754). На день рождения... Елиса­веты Петровны и на рождение великой княжны Анны Петровны (1757)