Глава 10. Когда я вхожу в квартиру, Эндрю уже спит, а на лице скачут блики от телевизора, словно играя в детские классики

Когда я вхожу в квартиру, Эндрю уже спит, а на лице скачут блики от телевизора, словно играя в детские классики. Должно быть, он спит уже давно. Мечтаю проскочить мимо, оставшись незамеченной, переодеться и сделать вид, что я только вернулась после тяжелого рабочего дня, но мне не удается. Сердце колотится в груди. Время пришло.

Включаю лампу, и Эндрю начинает шевелиться.

– Когда ты пришла? – спрашивает он, с трудом выговаривая слова.

– Несколько минут назад.

Смотрит на часы.

– Я думал, мы сможем раньше всех прийти в «Гейдж».

– Заманчивое предложение, – произношу я и слышу, как дрожит голос. – Но мне нужно с тобой поговорить. – Делаю глубокий вдох. – Я обманула тебя, Эндрю. Настало время признаться.

Сажусь на диван рядом и рассказываю ему все о давних желаниях маленькой девочки.

Закончив рассказ, сжимаю рукой разболевшееся горло.

– Вот так. Прости, что не рассказала обо всем раньше. Я боялась, я так боялась… – Качаю головой. – Я боялась потерять тебя, Эндрю.

Он опирается на подлокотник и трет виски.

– Хреново поступила твоя мамочка.

– Она была уверена, что так лучше для меня. – Разумеется, бросаюсь защищать маму, что кажется одновременно безумным и единственно верным решением.

Наконец Эндрю поднимает на меня глаза:

– Я не верю. Элизабет не могла лишить тебя наследства. В конце, когда ты достигнешь всех целей, тебя ждет награда. Попомни мои слова.

С сомнением качаю головой:

– Я так не думаю. Да и Брэд тоже.

– Постараюсь все выяснить. Значит, ты до сих пор не получила ни цента?

– Нет, и у нас нет времени для выяснения. Я должна все выполнить к следующему сентябрю.

У Эндрю отвисает челюсть.

– К следующему сентябрю?

– Да. – С трудом вдыхаю воздух. – Итак, я хочу знать, как ты к этому относишься?

– Как отношусь? Да ерунда это какая‑то! – Он пересаживается так, чтобы видеть мое лицо. – Милая, ты должна делать то, что считаешь нужным сама, а не твоя мама. Слава богу, мы не были знакомы, когда тебе было четырнадцать и ты хотела быть учительницей и иметь детей. – Он вскидывает брови и усмехается. – Я знаю тебя сегодняшнюю, состоявшуюся молодую женщину, или, точнее сказать, такой ты будешь, когда займешь соответствующую должность. – Проводит пальцем по моей щеке. – Я вижу уверенную в себе женщину, которая любит комфортную жизнь без всяких проблем и детей. Женщину сильную и успешную, никому не позволяющую собой манипулировать, даже покойной матери. – Его рука ложится мне на бедро. – Так скажи мне, малыш? Кто прав, твоя мама или я?

Чувствую, как горят щеки, но пристальный взгляд Эндрю словно гипнотизирует меня. Если я отвечу искренне, то потеряю Эндрю. В голове громко звучит мамин голос, будто слова сыплются на меня откуда‑то сверху: «Когда внезапно тебя охватит страх, вспомни о том, что ты умеешь быть стойкой, и стряхни его с себя, будь такой, какой я тебя знала».

– Мама, – шепчу я.

– Господи Исусе.

Слезы заливают мое лицо, и я тщетно пытаюсь утереть их рукой.

– Я съеду на следующей неделе.

Поднимаюсь, но Эндрю удерживает меня за руку:

– Ты говоришь, это единственный способ получить наследство? Других вариантов нет?

– Да, именно это я и говорю.

– О какой сумме идет речь? Пять, шесть миллионов?

Он сейчас говорит о моем наследстве? Меня шокирует его вопрос, впрочем, я же сама прошу его быть моим партнером в этом предприятии. Наверное, он имеет право знать.

– Да, где‑то так. Точно я буду знать, только когда получу конверт.

По непонятной мне самой причине решаю умолчать об огромных суммах, полученных братьями.

– Черт! – громко восклицает Эндрю.

Киваю и вытираю нос рукой.

– Черт! – повторяет он, сжимая кулаки. – Ладно, черт возьми, если уж это единственный способ, мы должны все сделать.

Открываю рот от удивления:

– Ты… ты поможешь мне?

Эндрю пожимает плечами:

– Разве у меня есть выбор?

Ответ Эндрю меня поражает, поскольку он единственный персонаж в этой пьесе, у которого действительно есть выбор. В душе зарождается неприятное ощущение, но я решительно подавляю его, в надежде, что моя интуиция ошибается. Эндрю готов мне помогать! У нас будет семья! Впервые в жизни он поставил мои интересы выше собственных. Зачем сейчас разбирать истинные причины такого поступка?

* * *

Успокоенная, остаюсь одна в квартире воскресным утром. После нашего разговора в пятницу Эндрю стал холоднее вод озера Мичиган, поэтому, когда он стал ворчать, что сегодня придется тащиться в офис, я бросила ему пальто и вытолкала за дверь прежде, чем он успел передумать. Я не имею права винить его за то, что он расстроен. Он в ужасе от моего жизненного плана, впрочем, как и я когда‑то. Но и ему придется привыкнуть к предстоящим изменениям.

Беру ноутбук и устраиваюсь в столовой. Открываю «Фейсбук» и вижу сообщение от Кэрри Ньюсом.

«Ура! – пишет она. – Не могу дождаться 15‑го числа! Спасибо, что предложила поужинать в гостинице. Мне это очень удобно. Шесть часов вполне подходит. Даже не представляла, как я соскучилась по тебе, Бретель».

И ни слова о моем предательстве. Но ведь такое не забывается.

Последний раз я встречалась с Кэрри, будучи студенткой второго курса Академии Лойолы. Она жила в Мэдисоне уже год, и на пятнадцатилетие родители купили ей билет на автобус до Чикаго, чтобы она могла увидеться со мной. С первого взгляда друг на друга нам стало ясно, какими мы стали разными. За это время я вошла в группу поддержки и сразу оказалась в гуще событий. Мне, наконец, сняли скобы с зубов, и я начала краситься. Но Кэрри осталась прежней – коренастой, некрасивой и даже не старалась как‑то себя преобразить.

Мы уселись на пол в моей комнате и стали рассматривать мой выпускной альбом.

– Помнишь брата Даны Ника? – спросила я, указывая на фотографию Даны Никол. – Он так мне нравится. А в Мэдисоне есть классные парни?

Кэрри посмотрела на меня так, словно была шокирована вопросом:

– Не знаю. Как‑то не обращала внимания.

У меня сжалось сердце. У Кэрри никогда не было парня, мне даже стало за нее стыдно.

– Когда‑нибудь ты встретишь самого лучшего, Кербер.

– Я лесбиянка, Бретель, – заявила он без всякого смущения, будто мы говорим о росте и группе крови.

Я смотрела на подругу во все глаза, надеясь, что сейчас она весело расхохочется.

– Шутишь.

– Нет. Я несколько месяцев назад даже родителям сказала. Я всегда это знала.

Казалось, у меня сейчас лопнет голова.

– Значит, все то время, что мы дружили, когда вместе ночевали…

Кэрри рассмеялась:

– Что? Думаешь, я на тебя запала? Не волнуйся, Бретель, все совсем не так!

Однако мой пятнадцатилетний ум не мог этого вынести. Моя подруга извращенка. Я пригляделась к ее лицу без следов косметики, коротко подстриженным волосам и мешковатому свитеру. Внезапно она показалась мне чужой, неинтересной и мужеподобной.

На следующий день я не пригласила Кэрри на вечеринку Гретхен Маккьюн, потому что очень боялась, что мои новые подруги узнают ее страшную тайну. Вдруг они подумают, что я тоже лесбиянка? Мы остались дома и смотрели телевизор в гостиной. Поздно вечером, когда мама вернулась домой и вошла к нам, Кэрри спала на диване.

– Не буди ее. – Я приложила палец к губам. – Ей удобно.

Мама накрыла Кэрри пледом и быстро вышла. Я на цыпочках пробралась в свою спальню и пролежала всю ночь с открытыми глазами.

На следующее утро, пока я принимала душ, Кэрри позвонила на автобусную станцию. Она уехала в полдень, на день раньше запланированного срока.

До сих пор помню, как у меня камень свалился с души, когда автобус «Грейхаунд» свернул за угол и взял курс на север. Теперь мне за себя стыдно.

Через пять минут после звонка из Департамента образования мне написал Брэд. У него не состоялась встреча в северной части города, и он интересовался, не соглашусь ли я с ним пообедать. Дав слово моей маме, Брэд вынужден быть в курсе моей жизни и контролировать, насколько я близка к достижению целей.

Провожу кисточкой с блеском по губам, переливаю еще горячий кофе в бумажный стаканчик и спешу к лестнице. Выскакиваю на улицу и врезаюсь в высокого темноволосого мужчину. Кофе выплескивается мне на пальто.

– Черт! – кричу я.

– О боже, о, простите. – Внезапно интонации его становятся не виноватыми, а восторженными. – Привет! Мы опять встретились!

Отрываюсь от пальто и смотрю ему в глаза, восхитительные глаза «человека „Бёрберри“».

– Ну, привет, – произношу с интонацией туповатого подростка, к которому обращается звезда футбола.

– Добрый день. – Мужчина указывает на здание. – Вы здесь живете?

– Угу. А вы? – Смешно! Ты прекрасно знаешь, что и он тоже!

– Уже нет. Снимал здесь квартиру на пару месяцев, пока мой дом ремонтировали. Заехал сегодня забрать депозит. – Опускает глаза и замечает пятно от кофе. – Господи, я испортил вам пальто. Пойдемте, угощу вас кофе. За углом есть «Старбакс». Хотелось бы хоть что‑то для вас сделать.

Он представляется, но я не разбираю слов и лихорадочно обдумываю приглашение. Да, черт возьми! О нет, минутку… меня ведь ждет Брэд. Вечно мне не везет.

– Спасибо, но в другой раз. Я приглашена на ланч.

Улыбка сползает с его лица.

– Что ж, тогда приятного аппетита. Еще раз простите за пятно.

Мне хочется догнать его и объяснить, что обедаю с другом и с удовольствием выпью с ним кофе вечером, но мужчина исчезает из вида. Брэд ведь действительно мне просто друг, а вот Эндрю нет.

– Как вообще жизнь? – спрашиваю я Брэда, после того как мы заказываем сэндвичи. – Собираешься опять в Сан‑Франциско?

– Поеду на День благодарения, – отвечает он. – Нейт будет с отцом, а Дженна не решила, чем заняться.

Киваю, но внутренне ощущаю, что Брэд что‑то недоговаривает.

– А как у тебя дела? Добилась еще какой‑нибудь цели?

– Между прочим, да, – вскинув голову, гордо заявляю я. – Помнишь миссис Бейли, директрису из Дуглас‑Кииз? Так вот, она порекомендовала меня для домашнего преподавания – учить детей в больницах или на дому.

– Классно. Индивидуальное обучение?

– Именно. Завтра у меня собеседование.

Поднимает ладонь для приветствия:

– Поздравляю!

– Ну, это еще рано, – отмахиваюсь я с улыбкой. – Не уверена, что получу место, хотя миссис Бейли считает, что для меня это лучший вариант.

– Буду держать за тебя кулаки.

– Спасибо. Но это еще не все. – Принесли сэндвичи, и я быстро рассказываю о запланированной на 15‑е число встрече с Кэрри. – Она живет в Мэдисоне, стала социальным работником, замужем. Представляешь, у нее трое детей!

– Неплохо бы и тебе ее догнать, верно?

Чувствую, что краснею.

– Да, но из нас двоих я оказалась неудачницей. Мне еще многое предстоит сделать.

– Эй. – Брэд накрывает мою руку ладонью. – Ты молодец. Я горжусь тобой.

– Спасибо. Догадайся, какая у меня еще новость? Я рассказала Эндрю правду. Он готов мне помочь!

Взгляд Брэда становится неожиданно не восторженным, а серьезным.

– Правда?

– Правда. – Промокаю губы салфеткой. – Почему ты удивлен?

Брэд трясет головой, будто разгоняет туман:

– Извини. Да, это прекрасно.

– От детектива так и нет новостей? Стив как‑его‑там?

– Полонски. – Брэд откусывает сэндвич и запивает диетической колой. – Пока нет. Сообщу тебе, как только что‑либо узнаю.

– Прошло уже больше двух недель. Не пора ли признать его поражение и нанять другого человека?

Брэд хмурится:

– Я понимаю, как это для тебя важно, Брет, но ведь он работает. Я же говорил, что он нашел девяносто шесть человек по фамилии Маннс из Северной Дакоты, родившихся между 1940 и 1955‑м. Из них он выбрал шесть возможных кандидатов. В ближайшие дни он поговорит с каждым.

– Но все это ты говорил три дня назад! Сколько нужно времени на телефонный звонок? Дай мне список, я сегодня же всех обзвоню.

– Нет. Полонски сказал, будет лучше действовать через третье лицо.

Вздыхаю.

– Лучше ему поспешить и подготовить информацию к пятнице, иначе я отстраню его от дела.

Брэд смеется.

– Отстранишь от дела? Да ты любительница сериала «Место преступления»?

Пытаюсь сформулировать фразу, но вместо этого задумываюсь о том, как мне симпатичен этот мужчина.

– Ты зануда, Мидар.

Белая пенистая волна прибоя взмывает вверх, превращаясь на мгновение в серый изрезанный риф, и рассыпается брызгами на фоне голубого, как глаза младенца, неба. Мег, Шелли и я идем спортивной трусцой по берегу озера Мичиган, по очереди толкая коляску с крошкой Эммой.

– Уровень моего IQ упал пунктов на двадцать с тех пор, как я бросила работу, – заявляет Шелли, слегка задыхаясь. – Я несколько недель не брала в руки газету. А этот кружок мамаш! Сразу вспоминаешь школу.

– Может быть, роль домохозяйки все же не для тебя? – замечаю я, догоняя Шелли.

– Не поверишь, давно не сталкивалась с таким духом соперничества. На днях в парке я случайно ляпнула, что Тревор умеет считать до тридцати. Неплохо для трехлетнего ребенка, правда? Оказалось, нет. Мелинда сразу бросилась вперед со словами: «Сэмми считает до пятидесяти». А Лорен, эта крашеная стерва, поджала губки, ткнула пальцем в свою Кейтлин и прошептала: «До ста. По‑китайски».

– Кстати, о соревновании, – вступает Меган, резко выбрасывая вперед руки, – ты нашла работу учителя, Брет? Кто‑то говорил, что ноги его не будет в классе. – И тихо хихикает.

– В принципе нашла.

Шелли и Меган разом поворачиваются в мою сторону.

– Сегодня утром мне предложили работу.

– Здорово! – кричит Шелли. – Видишь, а ты говорила, не получится.

– Я была единственным претендентом, – хмурясь, признаюсь я.

– На всем рынке труда? – Меган тянет себя за руки и ускоряет шаг.

– Угу. Как сказал мне директор по кадрам, чтобы работать в государственных школах Чикаго, надо любить риск и опасность. – Рассказываю подругам о работе домашнего учителя.

– Подожди, – останавливает меня Меган. – Ты будешь ходить по домам? На юге?

– Да, – отвечаю я, ощущая неприятную резь в животе.

Глаза Меган становятся огромными.

– Ничего себе! Девочки, там же ужасные районы и многоквартирные дома. Отстой!

– У Меган свой взгляд, – констатирует Шелли. – Ты уверена, что это безопасно?

– Разумеется! – не очень уверенно восклицаю я.

– Слушай, – не унимается Меган, – устраивайся на эту работу, если тебе так нужно, но бросай ее сразу же, как Брэд засчитает тебе очко.

– Даже не верю, что все получится. Тогда я выполню пункт номер двадцать. – Разворачиваюсь и шагаю спиной вперед. – И знаешь, Шелли, что еще произошло? Эндрю нанял Меган. Мы покупаем дом.

– Класс, да? – Меган шлепает Шелли по плечу. – Они покупают дом на озере. Ля‑ля‑ля!

– Нет, Мег, – протестую я. – Эти огромные особняки мне не нравятся.

– Как скажешь. Хотя такие комиссионные меня бы устроили. – Она замолкает и закусывает нижнюю губу, словно мысленно представляет, каковы могли быть ее три процента.

– Забудь о них. Мы не сможем позволить себе такой дом.

– Эндрю сказал, ты получишь кучу денег. И еще мы обсудили твою долю в доходах компании. Не переживай, проблем с кредитом у тебя не будет.

Я задумываюсь и с тоской качаю головой.

– Вся моя прибыль поступает на счет. Если я к нему прикоснусь, заплачу убийственный налог. Эндрю, видимо, забыл, что у нас будет ребенок, а о его будущем тоже надо подумать. Подыщи что‑то симпатичное, с небольшим садом, лучше рядом с парком.

Меган смотрит на меня как на сумасшедшую, но кивает:

– Ясно. Займусь.

– Даже странно, какую активность проявляет Эндрю, – продолжаю я. – Все сразу встало на свои места. Я купила книгу «Что ждать, когда вы ждете». Смешно представить, что скоро у меня может родиться ребенок и…

– А когда свадьба? – прерывает меня Шелли.

Начинаю двигаться быстрее, внимательно следя за ногами. Шелли из тех людей, которые уверены, что необходимо сначала выйти замуж, а потом рожать детей.

– Ну, свадьбы ведь нет в жизненном плане.

– Я не имею в виду план.

Наконец я останавливаюсь, а за мной и Шелли с Меган.

– Честно говоря, Шел, я не знаю. – Утираю пот со лба.

– Ты должна сказать Эндрю, что…

– Послушай, – перебиваю я подругу, – ты говоришь об идеале, а мы пытаемся сделать так, как можем. Признайся, Мег, ты не рассталась с Джимми из‑за боязни остаться нищей.

Она морщится и пожимает плечами:

– Ну да, ты права. Получается, я проститутка. Но я ненавижу работать, и не могу измениться.

– Дело в том, Шел, что ты очень страдаешь, бросив работу. – Обнимаю подругу за плечи. – А я, говоря откровенно, не знаю, хочет ли Эндрю на мне жениться, но он готов сделать многое другое, не менее важное, например, завести ребенка. Возможно, на сегодняшний день мне этого достаточно.

– Так заметно, что я страдаю? – фыркает Шелли.

– Помнишь, как я свалилась с лестницы в день маминых похорон? Да, я напилась и старалась втиснуть ноги в туфли, которые никак не могла надеть. Мне кажется, ты так же пытаешься втиснуть себя в мир домохозяйки, хотя он совсем тебе не подходит.

Шелли внимательно на меня смотрит.

– Да? А я волнуюсь, что ты пытаешься втиснуть себя в мир Эндрю, хотя он совсем тебе не подходит.

Нокаут! В глубине души мне самой так кажется. Временами, когда Эндрю нет рядом, я задумываюсь о том, что до сентября еще есть время и я могу встретить другого мужчину, в которого влюблюсь, и мы оба будем мечтать о детях. Нет, все это фантазии. Интересно, что бы сказала мама, узнай она, что ее хитроумный план сделал меня еще более зависимой от Эндрю.