Глава 10. – Наконец‑то! – Маша вскочила с земли и бросилась ко мне на шею

– Наконец‑то! – Маша вскочила с земли и бросилась ко мне на шею. – Ты цел? С тобой все в порядке?

Мои спутники удивленно смотрели на незнакомую женщину, висящую у меня на шее. Сергей загадочно улыбался, а Василиса застыла, как манекен, и только через минуту, опомнившись, голосом, напоминающим скрип дворовой калитки, спросила:

– Этто кто такая? Этто что происходит?

– Я его жена! – мило улыбаясь, сообщила Маша. – А ты Василиса, да?

– Какая жена?! Ты чего несешь?! – еще более скрипуче сказала моя рыжая половинка (или треть?). – Я его жена! А ты… ты… ты… никто! Как ты смеешь?!

– Смею. Вообще‑то я беременна от него. У нас будет ребенок, – так же безмятежно улыбаясь, сказала Маша, с явным превосходством поглядывая на свою соперницу. – Вась, скажи ей, что у нас будет ребенок, что ты любишь меня. Что мы с тобой жили как муж и жена. Чего ты скрываешь от Василисы правду?

– Ничего не скрываю, – сдавленно пискнул я и тут же взвыл от боли, рука моей буйной рыжей половины (трети?!) ухватила меня за одно место, благо этому делу не мешала никакая одежда.

– Это ты меня обманывал все время?! Это у тебя жена?! Оторву! Не доставайся ты никому!

– Не трогай его! Отпусти! Ему больно, дура! Пусти!

Маша бросилась на мою защиту и вцепилась в руку Василисы. Та не будь дурой – меня не отпустила, а сжала причиндалы еще сильнее. Маша тянула в одну сторону, Василиса в другую, я пытался вырваться, но безуспешно. Петь бы мне фальцетом… Благо что через секунду бабы забыли про меня и переключились друг на друга.

Василиса вцепилась второй рукой в волосы Маши и стала возить ее из стороны в сторону, а чтобы удобно было карать супостатку, все‑таки выпустила мое сокровище. Маша тоже взялась обеими руками за свою соперницу, а так как прическа у той была короткой, то ей пришлось вначале вцепиться в горло, пинаясь. Как каратистка.

Маша не сдавалась, энергично впилась в горло Василисе и при этом тоже пиналась, как каратистка. Обе соперницы были голыми, как младенцы, и это навевало мысль о борьбе в желе – видел по Сети. Там голые бабы возились в бассейне, наполненном каким‑то съедобным желе, и тузили друг друга. Видел на каком‑то из сайтов. Ну да, да – кто без греха? Кто никогда не ходил по гадким сайтам посмотреть на ЭТО? Почему голые? Так переход из мира в мир – ничего из одного мира в другой – кроме своего тела. Даже пломбы вылетают.

Откуда‑то сбоку слышался смех и всхлипывания. Я, потирая поврежденную женами часть тела, хмуро посмотрел на источник звуков, валявшийся на земле, и осведомился – чего же тут смешного? Чем вызвал у него новый приступ истерического смеха.

Наконец, борьба моих боевых подруг перешла в партер, они валялись в пыли, царапали друг друга, пытались укусить и, обессиленные, затихли, яростно глядя в лицо соперницы. Партия зашла в тупик.

– Все. Хватит! – решительно заявил я. – Сейчас, если не успокоитесь, я вас заколдую. Будете спать как убитые! Василиса, прикрой телеса, перед Серегой валяешься голой, как порномодель! Маша, тебе ребенка поберечь – какого черта ты в боксерские бои вступаешь? Вы чего, девки, с ума спятили? Чего тут устроили?!

– Это все она, – в один голос ответили мои жены и в последний раз потрясли друг друга. Потом отпустили руки и сели на земле, тяжело дыша, как загнанные лошади. Василиса вскинула голову, яростно показав Сергею язык.

– Бееее! Чего глаза вылупил? Заведешь свою, тогда и будешь ее разглядывать!

И потом добавила с горечью:

– Вась, как ты мог? Как мог меня обманывать? Говорил, что любишь меня, а сам… эх, ты…

– Он не виноват, – неожиданно вступилась Маша, – он не помнил ничего. Для вас тут прошли часы, а в моем мире прошло почти два года. Он память потерял и обрел ее только недавно.

– Это как так? – не поняла Василиса и удивленно подняла брови. – Объясните!

– Слушай… – Маша минут десять рассказывала, что со мной происходило после того, как я сбежал от своих мучителей.

Сергей и Василиса слушали, раскрыв глаза, а потом, дослушав, моя первая жена грустно спросила:

– Вась, ну и как мы теперь будем жить дальше? Что, кончилась любовь? Я‑то тебя ведь люблю. И как это мы будем… что, втроем?

Я не успел ответить, вмешался Сергей:

– Во‑первых, чего ты так расстраиваешься? Он что, сказал, что тебя не любит? Уверен, любит. Ведь любишь, Вась? Вот видишь, любит! Во всем мире живут те же мусульмане, имея несколько жен, – и ничего, процветают. Живут в мире и согласии. И вы будете. У нас нельзя официально иметь двух жен – поедете в другую страну, где можно. Да и вообще‑то плевать всем на штампы в паспорте – браки совершаются не в загсе, а на небесах. Главное, чтобы вы любили друг друга. Ну – получилось так, да. Никто не виноват, кроме наших врагов. Они лишили его памяти, хотели убить – так лучше обратить гнев на них, а не на своего мужчину!

«Хорошо излагает, зараза, – подумалось мне, – лучше и не скажешь».

Василиса и вправду успокоилась. Ну – почти успокоилась.

– Я поняла. Только сразу предупреждаю, моя очередь первая. А ей – что останется после меня! И когда будем оформлять брак – оформим его со мной! А она… она будет без брака. Вот так вот! – Василиса победно посмотрела на соперницу и нахмурилась. – И при первой же возможности сделаешь мне ребенка! Ей, видишь ли, сделал, а я что – побоку? Свинство все‑таки.

– Даа… Василий, – со вкусом протянул Сергей, – с одной стороны – я тебе завидую. Две тааакииие красотки… а с другой – держись, Вася! Тяжко тебе придется. Наверное, ты это уже понял.

– Да уж, понял, – я невольно кинул взгляд на свои едва не оторванные причиндалы и незаметно поежился, – хватит о моих семейных делах. Вон, поместье уже почти догорело, а мы все тут болтаем. Пора подумать о том, что нам делать. Куда податься и чем заняться.

– А не свалить ли нам пока? – предложил Сергей. – Заляжем где‑нибудь на дне на несколько дней, все обдумаем – и тогда уже определимся.

– Эй, вы про меня не забыли? – слабым голосом откуда‑то с земли простонал Петр. – Мне в больницу надо!

Со стыдом я понял – забыли. И вправду забыли о мужике! Пока мы тут семейными разборками занимались, он кровью истекал. Вот я болван!

Заклинание лечения, и через десять минут боец сидел на земле, ощупывая себя и недоуменно крутя головой:

– Никогда бы не поверил! Парень, ты великий маг! Что за чертовщина происходит вокруг вас? Мне сказали на инструктаже, что вы некроманты, предатели родины, хотите напустить на людей черные заклинания, и вас нужно подчинить или убить. А чем больше я на вас смотрю, тем больше убеждаюсь – злом от вас и не пахнет. Никогда не поверю, что эти две девчонки… простите – дамы – это исчадья ада, заслуживающие смерти. Что‑то не то происходит. Не так.

– Да как не так? – серьезно спросил Сергей. – Разве ты не видишь на этих женщинах рогов, копыт, не чувствуешь запаха серы?! Это же и в самом деле исчадья ада!

– Фффуу… – в один голос откликнулись Маша и Василиса, – чего болтаешь‑то? – Потом переглянулись и рассерженно замолчали.

– Видал? – задумчиво спросил Сергей. – Слушай, Вась, а они ведь похожи, глянь! Только одна черненькая, другая рыжая! Как сестры. Ты чего, специально так подбирал?

– И ничего не похожи, ни капельки! – в один голос ответили дамы, и мне показалось, что прозвучал только один голос. Интересно, а ведь я и правда не замечал – они похожи! Фигуры, лица, даже характеры. Чертовщина какая‑то. Может, двойники? Или просто совпало… Интересно. Но не актуально. А вот на самом деле актуально, а что нам делать?

– Ребята, а ведь мы трупы, – задумчиво сказал я, – все мы трупы. Надо ли нам оживать?

– Как это – трупы?! – не поняла Василиса. – И что значит – оживать?

– Он имел в виду, – пояснил Сергей, – что после того, как уничтожено поместье, в котором мы, предположительно, находились, все думают, что мы погибли. Сюда запустили крылатую ракету, так что от поместья ничего не осталось. И от нас тоже. И если мы сейчас не высунем голову – нас никто и никогда не найдет.

– И как ты это себе представляешь? – хмуро сказал Петр. – У вас есть деньги, документы? Как вы жить будете? Где? Ты догадываешься, что если вы пойдете к родителям парня, вас там ждут?

– Уж не беспокойся, догадываюсь, – огрызнулся Сергей, – к твоему сведению, я опер, и стаж у меня побольше, чем у тебя на службе. Само собой – ждут. Если ложиться на дно, то подальше отсюда. И оборвать все связи, все прошлые знакомства, все, что связывает с прежней жизнью. По крайней мере, на время. Что касается денег и документов – Василий маг, и возможно – величайший в этом мире. Что он, денег не добудет? А будут деньги – будут и документы. Это тебе говорю я, старый опер. И кроме того, а чего, на этом мире свет клином сошелся? Можем свалить в какой‑нибудь другой, там пересидеть, пока все успокоится, и вернуться. Вась, ты главный, решай, что будем делать. Как скажешь, так и будет. Без тебя мы все равно пропадем.

– А смысл пересиживать? – пожал я плечами. – Ну пересидели, и что? Как нам восстановить свой официальный статус в нашем мире? Сделаем чужие документы и всю жизнь будем скрываться? Мои дети – они будут жить под чужой фамилией, и никогда не узнают, что они Кольцовы? Мои родители будут горевать, похоронив меня, и зачем? А наказать убийц отца Василисы – он ее любил, и она его любила – разве это не важно? Мне кажется, нужно попытаться связаться с теми «людьми в черном», от кого мы прилетели в это место. По крайней мере, они что‑то конкретно обещают. И мне кажется, выполнят обещание. Ну да, деньги отца Василисы по большей части ему не принадлежали, но у нас есть свои деньги, и они лежат у наших «нанимателей». И документы эти люди сделают любые. Зачем нам снова бегать? Набегались уже «по самое не хочу». Не пора ли остановиться… Я вот что предлагаю, связываемся с нашим главным и сообщаем, где мы находимся. Пусть нас заберут и перевезут куда надо. Нам нужно одеться, обуться, привести себя в порядок, а уж потом… потом подумаем. Петр, маг‑зеркало есть?

– Откуда? Я, как и вы – гол как сок о л.

– Ясно. Тогда вот что – ты среди нас самый ловкий, ушлый – тебе и карты в руки. Беги к поместью, найди парочку трупов и обшарь. Нам нужно маг‑зеркало.

Боец молча кивнул головой и тут же исчез в темноте. Мы замерли в ожидании.

– Вась, он вернется? – прошептала Василиса, прижимаясь ко мне с левого бока и подозрительно глядя на Машу, взявшую меня под руку с правого бока. – А если он не вернется?

– Вернется. Я наложил на него заклятие верности. Теперь он навсегда наш. А что касается – вернется ли – не убьют ли его? – так скорее нас всех перебьют, чем угрохают его. Это же настоящий ниндзя. Так что ждем.

Я откинулся на ствол дерева и закрыл глаза. Слева и справа сопели мои женщины, прижимаясь головой к моему плечу, Сергей сидел с другой стороны ствола – все замерло. Хуже нет – ждать и догонять. Наконец, минут через тридцать, когда на нас начал наваливаться сон, я услышал легкий шорох – Петр! Он был одет в знакомый комбинезон, испачканный чем‑то темным. В руках держал кучу барахла – комбинезоны, ботинки.

– Ну что, есть? – нетерпеливо спросил я, глядя, как боец сбрасывает шмотки под куст сирени.

– Есть, само собой. Возьми, – боец протянул мне зеркало, и я, представив лицо нашего куратора, сделал вызов.

Через десять секунд в круглом овале всплыло лицо куратора, и Маша за спиной тихонько охнула. Я усмехнулся – ну да, нам это как высморкаться, а для нее… она не застала ни сотовых телефонов, ни ноутов со спутниковым Интернетом, а уж что говорить про маг‑зеркало? Чудо! Для нее это чудо. Тот, кто это изобрел, стал очень богатым человеком.

– Приветствую. Вы живы. Это хорошо. Где находитесь?

– Примерно в пятистах метрах на север от поместья Гриньковых. Бывшего поместья Гриньковых. Нам нужна одежда – мы все голые. Двое мужчин и две женщины. Вторая женщина – размеры такие же, как у Василисы. Второй мужчина – размер, как у меня. Через какое время ждать помощи?

– Двадцать минут. Продержитесь двадцать минут. Мы отвели своих людей от этого района, когда нам доложили, что вы погибли. Держитесь, помощь идет!

Куратор отключился. И мы остались в полутьме, освещаемой отблесками света от догорающего поместья и светом от фонарей городского квартала. Все молчали, глядя на меня, и я усмехнулся:

– Ну чего вытаращились? Берите комбезы, Петр принес. Все лучше, чем голышом бегать. Возражения, что это с трупов, а с трупов надевать вещи не можно – не принимаются. Нам продержаться двадцать минут, и все будет нормально. Одеваемся и пойдем вон туда – в сторону ручья. Надо будет – найдут.

Нашли. Через пять минут мы бежали галопом, уворачиваясь от мелких, но вредных ракет, буквально ковром взрывающих поверхность за нашей спиной. Я все время беспокоился за Машу – как она бегает с животом? Но живот ее был еще не таким уж и большим, не зная, и не заметишь, а страх придавал такие силы, что сейчас, вероятно, могла бы выиграть олимпийские игры. Как и все остальные мои спутники. Василиса бежала, как горная лань, ловко перепрыгивая препятствия в виде кустов и кочек, Сергей бежал матерясь, и я узнал несколько новых выражений. Петр мчался, как на тренировке – сосредоточенно и хмуро.

Вертолет пока что по нам не попадал, хотя явно отслеживал наше передвижение специальными приборами. Но через пару минут нам точно конец. Тем более что сбоку я слышал приближение второго и третьего супостата с пропеллером. Даже остановиться и кастануть не было времени – сзади как будто катился вал, стальной град, уничтожающий все, что было на его пути. Если бы мы резко не меняли направление движения…

И я взлетел (опять одежде хана!). Хватит уже прятаться! Сейчас я вам покажу, твари! Несколько взмахов крыльев, и я перед носом боевой машины. Вижу голову пилота – лицо скрыто в непроницаемом шлеме. Вот он сейчас небось вытаращился на сказочную личность – небось не видал живого грифона!

Долго любоваться я ему не дал. Уцепился за полоз у него под брюхом и со всех сил заработал крыльями, разворачивая машину в сторону и пытаясь ее перевернуть. Не тут‑то было. Вертолет тут же компенсировал перекос и стал подниматься вертикально вверх, быстро набирая высоту. Тогда я уцепился за полоз покрепче и превратился в человека. Укрепился на жесткой металлической трубе и начал кастовать «Ветхость Страмона».

Через несколько секунд дверь вертолета «потекла». Двинув по ней кулаком, я выбил ветхую, рассыпающуюся обшивку и, скрипя зубами, косясь вниз, на уходящую землю, ввалился внутрь вертолета.

Он был боево‑десантного типа, так что за дверью находился салон человек на десять. Сейчас он был пуст, и только за дверью кабины виднелись две человеческие фигуры – пилоты, повернув голову, смотрели на меня, а один из них лапал кобуру на поясе, видимо, пытаясь рассказать мне, что нельзя влезать без спроса в боевые вертолеты. Решив не дать ему выступить с воспитательной лекцией, я снова обратился в грифона и бросился вперед, двумя лапами зажав одного человека и положив мой клювик на плечо другому. Их это впечатлило – один тихо завыл от страха, второй вторил ему так, как будто тут были не два боевых пилота, а волчья стая.

– Молчать, придурки! – рыкнул я, когда мне надоел этот вокал. Пилоты заглохли, будто их выключили кнопкой «Стоп». Вертолет все это время так и продолжал забираться в вышину, и я приказал:

– Зависнуть! Пошли вниз, к земле! Передай своим соратникам, что цели уничтожены и стрельбу открывать не нужно! Что вы сами видели трупы!

– Пятый, шестой третьему, – как механизм сказал первый пилот, – цели уничтожены, мы сами видели трупы.

– Ты уверен, третий?

– Уверен. Мы садились на минуту, осмотрели – это те, кого мы искали. Трое мужчин и две женщины. Груз двести.

– А забрать груз духу не хватило?

– Сам садись и грузи эти кишки. Мне за это не платят.

– Что, так серьезно?

– Сядь и убедись, поройся в дерьме. Отбой.

– Понял, третий, отбой. Уходим. Пусть чистильщиков высылают и разбираются.

– Хорошо, – я потер клювом шею пилота, – хороший мальчик. Теперь быстро идешь к тем, по кому ты палил, и, найдя подходящую площадку рядом, приземляешься. Все ясно, или тебе откусить голову?

– Все ясно, не надо мне откусывать голову! – хмуро буркнул пилот и бросил машину вниз. Она почти пикировала, и я предупредительно постучал по шлему «водилы»:

– Эй, поаккуратнее! Не хватало, чтобы ты меня разбил. Кстати, я‑то, может быть, еще и выживу, а вот ты… нашел моих людей? Зависни над ними. И ни на сантиметр в сторону – убью.

Цокая когтями по металлическому полу, пошел к вышибленной двери. Высунул голову и заревел:

– Ребята! Это я, Вася! Сейчас я приземлю вертолет, бегите к нему и грузитесь!

Уж не знаю, расслышала ли честная компания при этом реве мотора – хоть вертолет и последней модификации – типа бесшумный, но тому, кто дал такое название, надо дать по башке – бесшумностью тут и не пахнет. Воет эта штука, как сирена. Турбина работает, само собой.

Расслышали. Как только вертолет коснулся полозьями земли, в дверную дыру тут же запрыгнул Петр, втянув следом Василису и Машу, последним влез Сергей. Они отдувались от бега, тяжело дышали – все, кроме Петра. Тот был свеж, как огурчик – вот что значит здоровый образ жизни, которому может помешать только пуля в живот. Интересно, сколько они получают за свои спортивные достижения под пулями врага? Меня хоть золотом осыпь – я не буду бегать под пулями. Больно надо! Хмм… интересно. А что я делаю с тех пор, как кое‑кто огненно‑рыжий открыл глаза и решил, что я ее судьба и любовь? Кстати – удивительно крепкое заклинание. Сколько времени уже, а оно действует. И перемещения в другие миры, и заклинания оздоровления, и изменения внешности – а оно все работает! Хорошо поработал темный маг, молодец.

– Поднимайтесь вверх и пошли на юг! – приказал я пилотам. – На какое расстояние хватит горючего?

– На полторы тысячи километров, – коротко ответил пилот.

– Хммм… летите по прямой – высота две тысячи метров. Ты, – я показал на второго пилота, – иди за мной!

Пилот отстегнул ремни, встал и пошел в салон. Я внимательно следил за его руками – мало ли… достанет откуда‑нибудь свою пукалку, и потом неприятностей не огребешь. Но все обошлось. Через пятнадцать минут, под внимательными взглядами моих спутников, он стал безопасен – заклинание верности. То же самое я проделал с первым пилотом, усадив за управление второго. Одна проблема была решена. Теперь следовало подумать – что делать дальше? А вот этого я пока не знал…

– Ребята, давайте решать – ум хорошо, а пять умов лучше. Требуется «мозговой штурм». Итак, что мы имеем – после звонка куратору получаем вертолетную атаку. Причина? Кто виноват?

– Утечка, – категорично заявил Петр, – одна часть Конторы за вас, другая против, и невозможно уследить – кто за, а кто против.

– И что из этого следует?

– Из этого следует, что нас убьют, – так же категорично заявил боец, – то, что мы до сих пор живы, это чудо, результат везения и твоих особых способностей. И чем дальше, тем больше вероятность, что нас уберут. Вас – потому, что вы опасны для страны, как кто‑то считает, а нас, остальных, потому – что мы знаем о том, что вас убрали. Зачистят всех.

– И что нам делать? Какие будут предложения?

– Затаиться, оборвать все связи, – пожал плечами Сергей, – я по своему опыту знаю, что висяки возникают тогда, когда тот, кого я разыскиваю, обрывает связи и уезжает за тысячи километров от того места, где его ищут. Новые документы, новые лица – и никто никогда не найдет. Если кто‑то свяжется со своей семьей, друзьями, родителями – тут же засекут и найдут. Это аксиома. Вот так.

– А как же быть с восстановлением справедливости, с наследством Василисы? Отомстить убийцам ее отца?

– Убийцам, тем, кто непосредственно нажимал на курок, скорее всего, уже отомстили. Они в земле сырой. Зачистили. Те, кто отдавал приказ – вот они за нами и охотятся. Сто процентов. Наследство? Да нет его, наследства. Деньги‑то все поперли, особняк уничтожили – какое наследство? Как ни печально это признать. Мы попали в разборку внутри службы и рискуем головой. Я бы предложил подождать, пока они не разберутся между собой, а уж потом…

– А что потом? – пожал я плечами. – А откуда мы узнаем – кто выиграл? Кто победил в этой войне? А жить на что? Где взять деньги на проживание пяти человек? На что существовать?

– Я не знаю. Я просто обрисовал тебе ситуацию, – тоже пожал плечами Сергей, – если мы не заляжем на дно – нас вычислят и убьют.

– Согласен, – кивнул головой Петр, – не ляжем на дно – убьют. Кстати, скоро за вертолетом вышлют погоню. Истребители. С какого рожна он пошел в этом направлении? Он должен, как и остальные, лететь на базу. Не удивлюсь, если его уже вызывали и узнавали причину несанкционированного полета. Уходить надо, и как можно быстрее.

– О господи… конца‑краю не видать, – с тоской сказал я, – да мы когда‑нибудь остановимся?! Когда закончится эта хрень?! Бежим, бежим, бежим…

– Вась, а может, в наше время вернуться? – несмело предложила Маша. – Там у нас квартира, деньги.

– Это после того, как мы побили кучу народа и свалили? Как ты себе это представляешь? Хммм… впрочем… почему не начать все сначала? Андропов тоже ветхий, захочет омолодиться… а там и простор для фантазии. Почему и нет? Свалить в наш мир мы всегда успеем. Как и в любой другой. А может, нам в какой‑нибудь другой мир уйти? Впрочем – нет. Здесь уже определенный статус – придем с повинной головой, типа не разобрались.

– Из огня да в полымя, тебе не кажется? – заметил Сергей, подняв брови. – Здесь мы начудили, там вы начудили – везде ловят, везде ищут – и результат может быть один. Грохнут. Может, и вправду в какой‑то другой мир свалить?

– Были в другом, там на нас целая куча придурков с саблями скакала! – заметила Василиса, слегка поморщившись. – А еще – там нет цивилизации. Знаете, как противно готовить на печи? Это вам не в микроволновке обед разогреть! И не в магической печке! И сортиры там отвратительные… воняют.

– Давайте решать быстрее, пока нас не сбили, – поторопил Петр, – время идет, а мы еще не готовы к принятию решения.

– На Москву! Курс – на Москву, – крикнул я пилоту, – максимальная скорость. И следите, чтобы нас не перехватили.

– Тогда нужно идти на бреющем полете, – пожал плечами первый пилот.

– Нужно – значит, идите! – отрезал я, занятый мыслями о грядущем. Проблема и вправду стояла нешуточная, просто кошмар какой‑то, а не проблема. Неужто и вправду придется полностью отрываться от своего мира… не хотелось бы. Вернуться к Андропову? Вот рупь за сто – они тут же возьмут в заложники мою команду. Ну – чтобы не дергался. И что потом? Хммм… а ничего потом. Как возьмут, так и отпустят. Если я подчиню Андропова. И тогда что? Тогда у меня будет база в Москве прошлого, неограниченные полномочия и возможность нырять в свой мир, переделывая мир Маши так, как нам нужно. И тогда можно будет и в своем мире раздать всем сестрам по серьгам, и сохранить жизнь своих спутников. Главное, чтобы дали произвести операцию над генсеком. А они должны дать – жить‑то всем хочется. Стать снова молодым, здоровым, крепким. Править десятилетия, а не жалкие годы. Итак – назад, в будущее? Значит, так. Решено.

– Ребята, мы уходим в мир Маши. Сейчас мы высадимся где‑то поближе к Москве, потом попробуем вас где‑то заныкать…

– А зачем к Москве, – перебила меня Маша, – не надо к Москве. Вернуться назад, к тому месту, где стоял мой дом. Он же цел в нашем времени. Ключ под порогом. Там и одежда, там можно пересидеть какое‑то время, пока ты улаживаешь дела. Ну окажемся мы под Москвой – голые и босые, и что? Будем воровать белье с веревок честных граждан? Когда есть дом со всем барахлом?

– Хмм… умница, – признал я смущенно, – пилоты, разворачиваемся! Пошли назад.

Пока тащились назад – стало светать. Небо посерело, сумрак рассеялся. Приземлились там, где когда‑то находился поселок Маши.

Все изменилось, территория перепланировалась, но примерно можно было угадать, где тек ручей, тот, что на заднем дворе, и где стоял Машин дом – на его месте сейчас четырнадцатиэтажка, со стоянкой и подземными гаражами. Экологичный район, так что здесь теперь элитное жилье – стоит дороже, чем в центре – пришла запоздалая мысль.

Проинструктировав пилотов, как себя вести, отправил вертолет на базу. Версия была такова – они были под нашим контролем, потому не могли ничего сделать. Мы вышли в городе и куда ушли – они не знают. Впрочем – все точно. Мы же не докладывали им, что отправляемся в другой мир. Пусть тут поищут. Площадку для приземления нашли рядом с четырнадцатиэтажкой, на автомобильной стоянке.

Вертолет завис на высоте полутора метров, и мы поспрыгивали вниз, стараясь не попасть на капоты автомобилей – они и так поливали нас отборной матерной бранью за нарушение их покоя и грозились вызвать полицию на хулиганов. Нужно было поторопиться – точно вызовут, железки проклятые. У них это в порядке вещей. Так что перемещаться нужно было побыстрее. Что мы и сделали. Встали в кружочек, взялись за руки, иии… полетели!

Приземлились рядом с ручьем, плюхнувшись в кучу репейника. На мою радость, здесь сейчас тоже была ночь – только у нас уже разгоралось утро, а здесь глубокая ночь, часов около трех, по моим ощущениям. Гуськом, следом за мной, наша разношерстная компания отправилась к дому Маши.

Некогда я уже проделал этот путь ночью, так что прекрасно узнавал места. Тем более что видеть в темноте я стал довольно недурно – мое человеческое тело, похоже, перенимало некоторые способности от тела грифона. Происходило взаимопроникновение, двух моих сущностей. С одной стороны, это неплохо, а с другой… не хватало как‑нибудь утром проснуться монстром – получеловеком‑полугрифоном.

Дом был на месте, даже вода в душевом баке налита – правда, слегка подтухла (я попробовал открыть кран). Да и мыться сейчас на улице было бы опрометчиво – осень, здесь была осень. Пока шли, мы так продрогли, что зуб на зуб не попадал. Ключ тоже был на месте, так что Маша, отперев здоровенный замок, запустила всю компанию в свой дом. В наш дом. Все‑таки я ведь ее муж…

Минут через двадцать мы все уже сидели за столом в кухне, одетые, и гремели чайными чашками, ожидая, когда же наконец вскипит вода в чайнике. Пришлось дождаться, когда сойдет ржавая вода из крана – нас не было несколько месяцев, так что вода в водопроводе застоялась.

В доме ничего не изменилось – тот же легкий, неуловимый запах каких‑то духов, идущий из спальни Маши, половички, моя спальня, в которой мы провели немало сладких часов, знакомая газовая плита, телевизор с черно‑белым экраном, источник информации и редкого развлечения.

Заметив мой взгляд, Сергей предложил:

– Давайте включим телик, посмотрим новости – что в мире происходит. Должны же говорить про переворот, в конце концов.

– Вы наивные такие, – улыбнулась Маша, – какой телевизор ночью, под утро? Передачи начнутся только в девять утра. Или вообще в два часа дня – не знаю, какой день недели и что там у них по плану. Это у вас, наверное, в пять утра начинаются передачи, а у нас вот так.

– У нас они не прекращаются, – хмуро сказал Сергей, – а иногда так хочется заткнуть пасть этому ящику…

Маша встала, принесла чайник и стала разливать чай по чашкам. Потом взяла свою и уселась рядом со мной, демонстративно стараясь не смотреть на Василису, пристроившуюся у меня с другой стороны. Я тоже делал вид, что все, что происходит вокруг меня, нормально, и по‑другому и быть не может. Мужчины старательно делали вид, что ничего не происходит, и только Сергей задумчиво улыбался в пространство, отхлебывая из своей чашки. Маша где‑то нашла пачку каменных печений, сухари, сахар и заварку, так что было что забросить в желудок, пока не найдем чего‑то более существенного.

– Ну, так что теперь будем делать? – задумчиво спросил Петр. – Как я понимаю, теперь я привязан к вам навсегда. А значит, моя жизнь зависит от того, будете ли вы живы, или нет. Потому меня очень волнует ваша и моя судьба. Не пора ли определиться, что мы будем делать тут, в этом мире? Насколько я понял – мы сейчас в прошлом. Может, расскажете, где мы сейчас находимся?

– Начнем с того, что ты расскажешь о себе, – предложил я, – пару слов: семейное положение, сколько лет, обязанности и так далее.

– Петр Абалкин. Командир звена спецназа Конторы. Неженат – развелись. Не любила командировок. Пришел как‑то – а она в постели не одна. Пришлось выкинуть обоих.

– Живых? – не выдержала Василиса.

– Почти, – серьезно ответил боец и продолжил: – Ничего особенного в моей судьбе – спецкурсы, операции и так далее. Живу, плыву по жизни. Подумывал уйти – все‑таки уже тридцать пять лет. А куда? В охрану если только, в телохранители. Родственников нет – уже все померли. Ну вот и все. Теперь – какие мои обязанности? Назад мне возврата нет, это понятно. Для них я предатель.

– Теперь с нами. Сергей – такой же, как ты. Только он бывший опер, полицейский. Тоже нас ловил. А находимся мы в параллельном мире. Здесь 1976 год. Вот только не тот год, что был в нашем мире – не путайте. Оно вроде похоже, но и не похоже. Здесь, не без нашего участия в событиях, к власти пришел Андропов, физически устранив Брежнева, не желавшего резких реформ. Брежнева попросту убили. Перед тем как улететь, я покрошил здесь массу народа – несколько десятков человек поубивал. Так что неясно – как нас тут примут. Надеюсь, хорошо. Здесь у нас квартира, деньги – по здешним меркам довольно большие. Но… в глазах закона мы убийцы. Я убийца. А Маша моя пособница. И моя жена. Как и Василиса. Одна жена из того мира, одна из этого. Теперь моя задача получить в этом мире какой‑то статус, чтобы мы могли спокойно жить. Вот вкратце и все. Остальное – по ходу дела. Кто мы такие и что мы такое – я тебе потом расскажу. Или ребята расскажут. История долгая, нудная и тошная. Бегаем мы уже несколько месяцев по мирам и пространствам, и гоняют нас, как зайцев. И конца‑краю этому нет. Твои обязанности? Охраняешь нас всех. Вместе с Сергеем. Типа – служба безопасности. Ну и просто товарищи. Кстати сказать – вы оба можете остаться в этом мире, или я могу переправить вас в наш мир – не настаиваю, чтобы вы нас сопровождали. Если хотите, можете уйти. Я постараюсь сделать так, чтобы вы получили документы, деньги – как получится. Можете хоть сейчас встать и уйти. Подозреваю, что скоро это сделать будет нельзя.

– А что подозревать, – сказал Петр, задумчиво глядя в щель между занавеской и рамой, – вон они, архаровцы, бегают. Окружены мы. Похоже, скоро будут брать приступом.

Я вскочил со стула и шагнул к окну – там мелькали какие‑то фигуры, и в предутреннем свете было видно – не менты. Гораздо покруче. Глухие каски, бронежилеты, похоже, спецназ подогнали.

– Сейчас окружат как следует, включат прожектора и будут кричать в мегафон, – усмехнулся боец, – потом, возможно, пойдет переговорщик, если мы им как‑то ценны. Если нет – после того, как нам дадут время на раздумье – будут штурмовать. Вот тогда держись… судя по всему «Альфу» подогнали.

– А она уже была в 1976 году? – рассеянно поинтересовался я, разглядывая этих терминаторов в стальной броне.

– Обижаешь, начальник! – шутливо протянул Петр. – И была, и есть, и будет есть! Твой любимый Андропов ее и организовал. И теперь, в его правление, она точно будет на коне. И вряд ли откажется, если что, штурмовать Белый дом. Умели ребята работать, я сам из таких. По‑настоящему крутые парни. Ага, началось!

Дом залило ярким светом, и голос за окном проревел в мегафон:

– Иван Сидоров и Мария! Мы знаем, что вы в доме! Выходите и не оказывайте сопротивления! В противном случае вы будете уничтожены! Если выйдете, вам гарантируется жизнь! На размышление пять минут! Время пошло!

– Ну, что будем делать, ребята? Так‑то у нас два пути – или мы деремся, или сдаемся. Больше ничего. Если мне прострелят башку – шансов у вас никаких. Если сдамся – есть шанс договориться. И мне кажется – реальный. Потому – я иду первым. Вы за мной. Руки вытягиваем вверх, как сдающиеся фрицы. Никаких действий не предпринимаем. Запомните, что бы ни случилось, я вас все равно найду и вытащу. Василиса, Маша, я вас люблю, держитесь. Я вас найду. Сергей, Петр, молчите, никаких сведений о нас. Как бы ни пытали. Ни под каким видом ничего не рассказывайте, особенно про подчинение – иначе нам всем смерть. Вас это тоже касается, девчонки. Нас, скорее всего, разделят и подвергнут психологической обработке. Я постараюсь собрать вас как можно быстрее.

Мои женщины бросились ко мне, повисли на шее, стали целовать, и я с трудом оторвал их руки от себя, боясь повредить. Сергей протянул руку:

– Держись, командир! Верю, что ты нас вытащишь! Ох, черт! Ну у тебя и пожатие стало! Чуть руку не сломал.

Петр тоже протянул руку и поморщился, когда я ее слегка пожал:

– И правда, не ожидал, что ты так силен, Василий. Не беспокойся, ничего не расскажем.

– И вы не беспокойтесь – чего бы с вами ни сделали, я вас восстановлю, будете лучше, чем прежде. Маш, береги ребенка. И не показывай им своей силы – не надо им лишних сведений. Все, выходим – пять минут подходят к концу. Еще пальнут из гранатомета, боже упаси!

Как будто услышав мои слова, голос за окном проревел:

– Осталась одна минута! Иван Сидоров, выходи!

И я пошел. Толкнув дверь наружу, вышел, оказавшись под ярким лучом прожектора. Пройдя шагов пять, тут же оказался сбит на землю двумя здоровенными парнями, обвешанными железом. Они заткнули мне рот кляпом и связали руки – видать, им дали специальный приказ по этому поводу. Чтобы не смог кастовать. Лежа на земле, я видел, как положили на землю моих жен и друзей. Все происходило молча, в полной тишине. Слышался только рокот заведенных двигателей автомобилей метрах в пятидесяти от дома да сопение спецназовцев за спиной. Потом меня подняли и понесли, затем втолкнули в автомобиль. Какой – я не видел, глаза завязали тоже. Что‑то вроде автобуса или минивэна – не разобрал. Усадили на скамью и зажали между здоровенными мужиками. Двигатель заревел, машина дернулась и – надо думать – поехала.

Дорога заняла примерно часа два. Мне так показалось. Все это время я ничего не видел, только слышал. Впрочем, и слышать особо было нечего. Шум двигателя, стук подвески автомобиля на кочках, сопение моих конвоиров, сидевших, как железные башни, – больше ничего. Я тоже молчал – с кем говорить? И чего говорить? Тем более что супостаты заткнули мне рот какой‑то поганой тряпкой. Как тут поговоришь? Обдумывал план будущих действий, рассматривал все варианты развития событий. Пришел к выводу – если со мной что‑то случится, ребята не пропадут. Маша уже маг, правда, слабенький. Но еще – нимфа, и довольно сильная. Ну а Сергей и Петр тут точно не пропадут – со знанием‑то будущего. Вот Василиса… но не надо думать о худшем – я жив, и пока все развивается так, как задумано.

Следующим шагом гэбэшников будет эдакий легкий прессинг, ну и вербовка. В общем‑то, я и в прошлый раз мог остаться, на тех же условиях. Только вот не терпелось вытащить Василису, да и очень меня разозлило, что они грохнули Брежнева – такая была работа проведена, так все хорошо шло! Мне не хватило чуть‑чуть, самую малость до победы. Да и просто деда жалко – ну какого черта, взять и застрелить, как животное какое‑то. Вот и покрошил маленько. На том и буду стоять – стало жалко генсека, был в расстроенных чувствах и побил кучу народа. Только вот факт моего превращения в грифона… это‑то как объяснить? Впрочем – по обстоятельствам. Там видно будет.

Автобус остановился, меня не грубо, но жестко подняли и вытащили наружу. Минут пять мы куда‑то шли – лязгали двери, отрывисто звучали команды, наконец, меня втолкнули в помещение, сняли наручники и повязку с головы. Я поморгал на свет, показавшийся ярким до невозможности, сплюнул на пол и с облегчением уселся на стул, привинченный к полу, потирая руки и глядя на человека в темном костюме, сидящего передо мной, прямо через стол. Тот внимательно, без улыбки меня рассмотрел, а потом спокойно сказал:

– Сейчас в вашу голову из отдушины направлен ствол снайпера. Как бы вы ни были быстры – пуля быстрее. Поэтому ваши штучки с колдовством и рукопашным боем – отставить.

– Каким таким рукопашным боем?

– Не знаю – каким. Вам виднее. Это же не я уничтожил несколько десятков человек голыми руками! (Опа! Они не знают про грифона. Интересно. Они думают, что я бил бойцов руками и ногами. В живых, видимо, не осталось никого. А если и остались – про чудовище никто не сказал. Почему? Чтобы не посчитали за сумасшедшего, вероятно, так.)

– И что вы от нас хотите?

– Не от «нас», а от вас, – усмехнулся человек, – от вас лично. Объяснений – почему вы убили столько людей, зачем, с какой целью. И как вы смогли уйти из Кремля незамеченными.

– Колдовством, конечно. Заранее подготовился и ушел. И сейчас бы мог уйти, но не хочу.

– Почему?

– Потому, что намерен занять подобающее мне место рядом с власть имущими. Я им молодость, здоровье, а они мне – деньги, свободу. И моим друзьям – тоже. Моим женам.

– Вы мусульманин? Исламист? – заинтересовался человек.

– Нет. Православный. Но мне хочется иметь двух жен. Почему и нет? Имеют же одновременно жен и нескольких любовниц? А я хочу двух жен. Одна официальная, другая нет. Впрочем – разве это вас интересует? Мои любовные связи? Может, перейдем к делу?

– А мы и занимаемся делом. Нам все интересно о вас. И ваше колдовство, и ваши беспорядочные половые связи.

– Что за бред? – слегка обиделся я. – Какие беспорядочные связи? Две жены, да, и что? Чего беспорядочного? Что, я на первую попавшуюся встречную бросаюсь, что ли? Несете непонятно что! И непонятно что делаете! Зачем убили деда‑Брежнева? Дедок никому не угрожал, а вы его угрохали! Это что, по уму сделано?

– Это ошибка. Виновные наказаны. Кстати, убили его не мы, а вы – и вы были убиты при задержании. Так что вас на самом деле нет на свете. Вы в могиле. Я потом покажу вам фото вашей могилы. А то, что случилось, должно было случиться. Страна требовала реформ, а реформы не шли – их тормозили Брежнев и его окружение. Ваше появление ускорило события. Только представить – вечно молодой Брежнев, вечный застой, вечное отсутствие реформ! Дельные люди решили – хватит. Нужны перемены. Брежнев на перемены не шел – пришлось его убрать. Теперь у власти люди умные, дельные, энергичные. Многие их них прошли военную службу, службу в органах государственной безопасности. В стране наводится порядок, устраняется коррупция, казнокрадство, насаждается дисциплина! Страна подымется из застоя, в стране будет порядок! И вы нам в этом должны помочь, у вас нет другого выхода. Впрочем, есть. В вашу могилу. Уже готовую, но пока пустую. Так вы не объяснили – зачем убили этих людей и зачем снова вернулись в свой дом? Хорошо, что мы предусмотрели такой вариант и поставили у дома наблюдение. Но мы должны понять ваши мотивы, чтобы понять – как дальше с вами быть. Не забывайте – вы живы до тех пор, пока мы вам позволяем, и никак иначе. И мы знаем, как с вами бороться. И знаем – как уничтожить. Так что без шуточек.

– А никто и не шутит. Я намерен сотрудничать с вами в обмен на хорошую плату. Мои люди, само собой, должны быть рядом со мной – мои жены и мои телохранители. Я могу сделать молодыми всех людей из руководства партии и страны, их жен, их родственников. Не бесплатно – моя работа стоит денег и отнимает много сил. В день я могу омолаживать одного человека, потом мне нужно восстанавливаться. (Вранье, конечно, полчаса на человека, но зачем им об этом знать?) Свободу передвижения – само собой – по крайней мере, в пределах страны. Пусть и под вашим контролем. И, в общем‑то, все. Разве этого много?

– А разве мало? – криво усмехнулся мужчина. – И сколько вы собираетесь брать за каждого омоложенного?

– Пятьдесят тысяч рублей, – не моргнув глазом выпалил я. – Невеликие деньги. За новую жизнь. Исключение – генсек. Ему бесплатно. В знак моей признательности. Политика меня не интересует совершенно – лишь деньги.

– Признательности в чем? – вкрадчиво спросил мужчина.

– В том, что сегодня не убили, – усмехнулся я, – почему я стал убивать ваших людей – напугался! Я хотел сотрудничать, собирался это сделать. А ваш человек стал кричать, что мне ничего не причитается, я буду работать бесплатно, что, если не буду – меня расстреляют. И вообще – я теперь Никто, и звать меня Никак. Вот и пришлось проломить ему башку. И всем остальным.

– От страха? – недоверчиво спросил мужчина.

– От страха, – повторил я как можно невинней и откинулся на спинку стула.

Интересно, как они заглотили наживку? По большому счету, мне было плевать на деньги, главная задача – добраться до генсека. То есть сделать то, что я собирался сделать с Брежневым. Почему я выставлял себя жадным стяжателем? Потому, что это верный способ вызвать доверие. С жадным стяжателем и хапугой легче работать. А вот бессребреник – дело опасное. Как говорил один мой знакомый: «Больше всего опасаюсь бессребреников, кричащих о том, что деньги им не важны. Вот они‑то больше всего и воруют».

Я сразу обозначил мою позицию – колдун, стяжатель, прелюбодей – любит деньги и женщин, далек от политики. Тех же денег его всегда можно лишить – он же не в матрасе будет советские бумажки хранить, положит их на сберкнижку. А значит – они так и остаются у государства. Да и если б доллары были – куда он денется? За границу сбежит? Под таким‑то контролем?

Я видел, как мысли бегают по нахмуренному челу собеседника, и, усмехаясь про себя, думал: все равно наживку заглотите. Или я ничего не понимаю в людях. Ну кому, кому не хочется стать молодым, здоровым, продлить свою молодость на десятилетия? Так что – не тронете вы нас. Волоска с нашей головы не тронете. Проверять будете, да, но тронуть – не тронете. Себе дороже.

Лежа на кровати в двухместной камере, я еще и еще прокручивал в голове сегодняшний день. Где я сделал ошибку, в чем прокололся, где поступил правильно и по‑другому и быть не могло?

Например, нужно ли было сообщать куратору о том, где мы находимся? А почему нет? КАК еще с ним связаться? Не моя вина, что в их службе такая неразбериха. Не моя вина, что они грызутся между собой. И я при этом оказываюсь крайним.

Правильное ли решение переместиться в мир Андропова? А почему нет? Тут больше шансов выжить – я уникален, человек, умеющий омолаживать стариков. А все руководство страны – старые развалины, на ладан дышащие. Разве они не хотят жить? Еще как хотят! Так что расчет верный.

И разговор я провел на высоте – наметил границы моих претензий, обозначил свою хапужническую сущность – все норма. Два часа этот не представившийся тип выведывал у меня сведения о том, где я прятался, где я был, как оказался в доме Маши. Пришлось выворачиваться, правда, не очень изящно. Мол, провалы в памяти, бла‑бла‑бла… вот тут, конечно, я слаб. Не поверили. Но зачем им верить? Главное, чтобы лошадь тянула соху. А чего она там ржет – кому какая разница?

Он сразу меня предупредил – что, если будет выявлена противоправная деятельность в отношении моих пациентов, я понесу уголовную ответственность. Читай, если кто‑то из престарелых правителей крякнет во время сеанса омоложения – я пострадаю. Как? Вариантов много. Убьют? Вряд ли. Слишком ценное животное. Кстати‑кстати… что‑то мне в голову не приходило… как бы они меня не задействовали в улучшении генофонда нации! Это же напрашивается само собой! Нет – вряд ли они заставят меня осеменять подопытных женщин, но вот вводить им мою кровь – это запросто. Ведь магическая «зараза» переносится двумя способами – через кровь и через сперму. Редко – через пыль и воздушно‑капельным путем. То есть, если взять у меня кровь и ввести ее какому‑то объекту, он может приобрести способность к магии. Мутировать. Как мутировать? Это уже другой вопрос. Никто не знает – как. Магическая лотерея, это понятие ввели с незапамятных времен. По‑моему, какой‑то ученый назвал так этот процесс. То ли маг получится, то ли нимфа, то ли русал – никто не знает. А государство, у которого есть в загашнике маги, подводные пловцы‑русалы, невероятно сильные лешие, – опередит другие государства. Конечно, в конце концов магия все равно вырвется из пределов «железного занавеса», но это будет после того, как армия вооружится Магией. Я им нужен. Очень нужен. И Маша нужна. И все остальные – ведь, возможно, и они заражены магией! Их тоже нужно исследовать. Так что можно быть спокойным за свое будущее.

С этими мыслями я спокойно уснул. Тем более что во время беседы меня покормили – я потребовал обеда. Сказал, что если сейчас не поем – могу заболеть. Поверили. Сытный обед навевал сон, да и бурная бессонная ночь тоже давала себя знать. Даже при моем грифонском здоровье. В принципе – чего я должен мучиться? Всегда любил слегка поспать после обеда.

Разбудили меня ближе к вечеру. Отвели в знакомую комнату, где уже не стали предупреждать о том, что мне в затылок дышит артиллерийская бригада, дабы разнести меня на молекулы. Тот же мужчина, что со мной беседовал утром, лучезарно улыбаясь, сообщил:

– Я доложил о нашей беседе руководству. Ваши объяснения приняты, предложение о сотрудничестве принято. С одним только условием – выполнять то, что вам скажут. Если нужно пройти медицинское обследование, сдать кровь на анализы – это нужно будет делать. Ваши друзья и ваши… хммм… жены будут доставлены в вашу квартиру. Вы будете жить там под охраной и выходить будете тоже под охраной. Вы слишком ценны для страны, чтобы мы могли позволить себе вас потерять. Есть сведения, что некоторые иностранные разведки заинтересовались вашими личностями. Вас могут похитить, так что будьте настороже. И вот еще что – бежать бесполезно. Мы вас поймаем. И тогда вы будете служить лишь донорами крови. Пока не умрете. Это понятно? Понятно. И еще о хорошем – ваше требование об оплате услуг принято – за каждого пациента вы будете получать требуемые вами деньги. Наше государство не нищее и умеет благодарить тех, кто работает на его благо. (Ну да! Напечатать пустых бумажек – чего легче? Умеют они благодарить…) Сейчас вы поедете к себе домой, ваши женщины и ваши друзья уже вас ждут. Еще вопросы есть?

– Нужна квартира для моих друзей – они взрослые люди, у них своя личная жизнь – почему должны жить в нашей квартире? Может, они захотят привести женщин или просто побыть одни. Две квартиры – лучше двухкомнатные. Для вас же нет ничего невозможного. И статус – в каком они статусе? Стаж, зарплата? И я с женами – кем мы будем числиться? Тунеядцы в нашей стране не живут, вы же знаете. Нужен официальный статус.

– Хмм… мы подумаем над этим, – поднял брови мужчина, – квартиры будут. И вы правы, нужно что‑то придумать в отношении официального статуса. Вы, к примеру, будете старшим научным сотрудником отдела Академии наук, отдела по исследованию паранормальных явлений. Ну а ваши люди – оформим их младшими научными сотрудниками, да. Трудовые книжки вам доставят. Еще вопросы?

– Вроде нет.

– Тогда – удачи, и до встречи.

– Прощайте! – кисло кинул я, глядя на улыбчивое лицо своего собеседника. Как‑то не хотелось еще раз с ним встречаться ни при каких обстоятельствах. Ну их, этих гэбэшников.