Тринадцать часов 19 страница

Эвелин Марэ медленно покачала головой из стороны в сторону. Она была совершенно уверена в своих словах.

– Нет, только на руке.

– Не на голове, не на шее?

– Совершенно точно – нет.

– Слава богу, – сказал Бенни. В порыве чувств он поцеловал замечательной женщине руку. – Спасибо вам, – сказал он. – Спасибо, спасибо! – Повернувшись, он затрусил назад. Кровь на дорожке принадлежала не Рейчел Андерсон!

Первым побуждением Франсмана Деккера было выместить на Маутоне и Стенкампе досаду и клокочущий в нем гнев. Он стоял в кабинете Адама Барнарда, за закрытой дверью, и рассматривал развешенные по стенам фотографии. Ему хотелось взять какой‑нибудь снимок, швырнуть его на пол и попрыгать на нем. Маутон упорно утверждает, будто Барнарда убил Гейсер. Он держится так, словно он, Деккер, полный идиот. А Стенкамп все вертелся в своем кресле… Поганый белый, чтоб его…

Деккер задрал голову и посмотрел на снимок Адама Барнарда. Рослый, уверенный в себе мужчина. На всех фотографиях он одинаково улыбается, одинаково смотрит в камеру – слегка наклонившись, приобняв за плечо или за талию певца или певицу. Само воплощение успеха, удачи. Все его любят, и нет у него на свете ни одного врага.

Невозможно!

Деккер понимал, почему он так раздосадован. Он зашел в тупик. Следствие медленно, но верно увязает в болоте. Сколько всяких неувязок! Никакой логики, а белые смеются над ним.

И где, кстати, Мбали Калени?

Деккер обошел стол, сел, облокотился о столешницу, закрыл голову руками и потер глаза. Надо подумать. Подавить в себе гнев и обдумать все с самого начала, потому что картинка не складывается. Совсем не складывается. Джош и Мелинда Гейсер лгут. Или, наоборот, говорят правду. DVD‑диск… Шантажист… Куда же все‑таки запропастилась Мбали? Она, наверное, что‑то нашла и идет по следу. Калени найдет убийцу и будет почивать на лаврах, а он, Деккер, останется с носом. Он вынул из кармана телефон и набрал ее номер. Потом долго слушал длинные гудки.

Калени видит, кто звонит, и нарочно не берет трубку. Деккер снова вспыхнул, как сухой порох.

Подожди, не кипятись. Успокойся.

Деккер снова закрыл голову руками и зажмурился. А ведь он наверняка упустил что‑то важное. Очень важное… Потянешь за ниточку – и размотается весь клубок.

Он приказал себе сосредоточиться. Адама Барнарда привезли домой и подняли на второй этаж, положив рядом с пьяной женой.

Значит, кто‑то знает, что жена Барнарда каждый вечер напивается до бесчувствия. Кто‑то настолько силен, что способен втащить тяжелое тело Адама Барнарда вверх по лестнице. Кто‑то знает, что в доме у Барнарда имеется пистолет, – и знает, где его найти.

Забудь о Блумфонтейне и о шантажисте. Это тупик. Главное – пистолет. Кто мог знать о нем?

Джош Гейсер? Может быть. А может, и Мелинда тоже. Им многое известно. И мотив у них имеется. А Гейсер к тому же очень силен.

Но Бенни Гриссел уверен, что Джош не убивал. А Гриссел совсем не дурак, хоть и говорят, что еще совсем недавно он сам пил запоем. Может, Гриссел ошибается, потому что все внимание новоиспеченного капитана приковано к убийству у церкви? В конце концов, он всего лишь человек…

Кто‑то знал о пистолете. Сколько человек знали о нем? Алекса Барнард, еще одна защищаемая Грисселом алкоголичка. Насколько Бенни объективен? Может, он отнесся к ней как к товарке по несчастью и готов на многое закрыть глаза? Может, жене Барнарда помогли избавиться от мужа? Интересно, есть ли у нее любовник?

Кто еще? Если учесть, что семьдесят или восемьдесят процентов преступлений совершают ближайшие родственники…

И тут его стукнуло – горничная! Рыдающая Сильвия Бёйс, которую волнует только одно: где она теперь найдет другую работу. Сильвия, которая так любила Адама Барнарда, что сразу поспешила свалить всю вину на Александру. Ее нельзя игнорировать. А мотив? Любой. Может, Адам поймал ее на воровстве? Уличил?

Насколько хорошо Гейсеры знали Барнарда? Приглашал ли он их к себе домой? И знал ли кто‑нибудь из них, где у него хранится пистолет? Придется это выяснить. Но сначала придется позвонить Грисселу, рассказать о своих сомнениях относительно Александры, о Гейсерах. Бенни его рассуждения не понравятся.

Где же Мбали?

В дверь постучали.

– Войдите!

В кабинет просунула голову Наташа Абадер.

– Там пришел регулировщик. Говорит, что хочет показать вам, где нашли туфлю.

Деккер вскочил.

– Спасибо! – сказал он, подходя к ней вплотную. – Если можно, я бы хотел еще раз побеседовать с вами.

Наташа не выказала особой радости, услышав его слова.

14.02–15.10

Деккеру и молодому чернокожему констеблю муниципальной полиции пришлось буквально с боем пробиваться сквозь толпу журналистов, осадившую вход в «Африсаунд». Из внутреннего двора с декоративным прудиком они попали в смежное здание, прошли его насквозь и очутились на Бёйтен‑стрит. Репортеры кричали им вслед. Они хотели получить информацию об убийстве Адама Барнарда. Некоторые побежали за ними следом. От последнего стервятника удалось отделаться только на углу Бре‑стрит. Когда же приедет Клуте и разберется с ними?

– Вон там, за углом, – сказал регулировщик.

Дальше они зашагали молча. Задул юго‑восточный ветер, и прекрасного летнего дня как не бывало. Деккер поднял голову и посмотрел на Столовую гору. Словно дурное предзнаменование, над горой начинал клубиться туман – «скатерть». Ближе к вечеру, наверное, поднимется настоящий ураган. Но что поделаешь, ведь сейчас январь. В январе такая погода не редкость.

Молодой констебль завернул налево за угол, на Нью‑Черч‑стрит. Они перешли дорогу. Через шесть шагов констебль остановился и ткнул своим жезлом в сторону сточной канавы:

– Вон там.

– Туфля валялась там?

– Да, там, – кивнул констебль. – Почти на дне.

– Вы уверены?

– Да. Я подобрал ее именно там.

– Вы ее не осматривали?

– Осматривать? Туфлю? – Констебль поморщился и с подозрением покосился на Деккера: может, у инспектора не все дома?

– Я на вашем месте поступил бы так же, – сказал Деккер. – Спасибо большое.

– Мне можно идти?

– Минуточку. Скажите, пожалуйста, что именно вас просили искать?

– Старший инспектор Урсон приказал подбирать все, что может уместиться в рюкзаке. Все, что угодно. И тут я увидел туфлю. Я поднял ее и бросил в пакет для мусора. И шляпу я тоже нашел, вон там, на углу Уотсон‑стрит. Ну и все. Я отнес находки Абрамсу, у него был мешок побольше. В общем, я кинул свой пакет в его большой мешок. Абрамс отнес большой мешок старшему инспектору Урсону, потому что он сказал, что хочет все посмотреть. – Молодой констебль говорил громко и чуть ли не по слогам – видимо, еще сомневался в том, что у Деккера все в порядке с головой.

– Спасибо. Это все, что я хотел узнать.

Констебль кивнул, развернулся и затрусил прочь, помахивая жезлом, а второй рукой придерживая фуражку, чтобы не унесло ветром.

Деккер посмотрел на то место, где лежала туфля. Потом оглядел перекресток Нью‑Черч и Бёйтен. Метров двести‑триста от «Африсаунда».

В чем же тут дело?

Он достал из кармана мобильник. Пора звонить Бенни Грисселу.

В отделе регистрации транспортных средств Вуси сказали, что микроавтобус «пежо‑боксер» номер СА 409–341 принадлежит компании «Каптрейдинг».

– По буквам, пожалуйста, – попросил Вуси.

– С заглавной буквы: Ка, а, пэ… Контактное лицо: Фредерик Биллем де Ягер, проживающий по адресу: Стиклэнд, Ла‑Белль‑стрит, двадцать один.

– Большое вам спасибо, – поблагодарил Вуси.

– Тут есть пометка, – вдруг сказала его собеседница. – Микроавтобус‑то конфискован.

– Что значит «конфискован»?

– Он находится на нашей спецстоянке.

– Я не понял. Он что, и сейчас находится на вашей спецстоянке?

– Так значится в компьютере.

Вуси задумался, а потом спросил:

– У вас есть телефон этого де Ягера?

– Да. – Сотрудница продиктовала ему номер.

Гриссел стоял у большого письменного стола и держал в руках лист бумаги, на котором были записаны два телефонных номера. Один из них – его собственный мобильный номер. Второй – городской, незнакомый. Гриссел наскоро сравнил почерк, каким были записаны телефоны, с мелкими, почти нечитаемыми каракулями, которыми были испещрены многие документы, разбросанные по столу. Цифры, написанные желтым карандашом, крупнее. Они более округлые и более… женственные.

Рейчел Андерсон?

Он набрал второй номер. После трех гудков ответил женский голос с явственным акцентом:

– Консульство Соединенных Штатов, добрый день. Чем я могу вам помочь?

– Извините, ошибся номером, – сказал Гриссел и нажал отбой.

– Магазин «Гурман», добрый день, – произнес женский голос.

– Простите, это не фирма «Каптрейдинг»?

– Фирма «Каптрейдинг» переименована в «Гурман».

– Можно поговорить с мистером де Ягером?

– Кто его спрашивает?

– Инспектор Вуси Ндабени, Южноафриканская полицейская служба.

– Инспектор, мистер де Ягер скончался.

– Ох, извините, пожалуйста. Когда это произошло?

– Четыре месяца назад.

– Меня интересует микроавтобус «пежо‑боксер» номер СА 409–341, который числится за фирмой «Каптрейдинг».

– А, это, наверное, угнанный…

– Угнанный?

– Мы купили его в прошлом году, в октябре, и сразу отправили в мастерскую, чтобы на него нанесли наш логотип. В ту же ночь его угнали прямо из мастерской аэрографии. Угонщиков так и не нашли. – Собеседница Вуси вздохнула.

– Вы в курсе, что ваш микроавтобус находится на спецстоянке муниципальной полиции?

– Да, его нашли в районе Солт‑Ривер, на стоянке пожарной части. Перегнали на спецстоянку и позвонили нам. Это было в середине октября.

– Почему же вы не забрали его, мадам?

– Потому что после смерти Фрика все наши счета заморозили. Нельзя ни снять деньги, ни выписать чек до официальной ликвидации предприятия, а ликвидация ожидается только через два месяца. Сейчас, при новых порядках, не знаешь, чего и ждать.

– Значит, насколько вам известно, ваш микроавтобус до сих пор находится на спецстоянке?

– Наверное, потому, что каждую неделю кто‑то звонит нам и напоминает, чтобы мы приехали, заплатили за стоянку и забрали микроавтобус. Уж сколько раз я говорила им, как у нас обстоят дела, но они как будто не слушают. Или не понимают. Через неделю звонят снова, и приходится повторять все еще раз.

– Простите, а с кем я говорю?

– Сартьи де Ягер. Жена Фрика.

– Мадам, позвольте спросить, отчего умер ваш муж?

– От инфаркта. У него был повышенный холестерин. Врач его предупреждал, я его предупреждала, но Фрик никого не слушал. Всегда поступал как хотел. А теперь мне приходится разбираться во всей этой кутерьме!

Как всегда, одновременно происходило множество событий. Гриссел сидел за большим столом и нетерпеливо барабанил по столешнице пальцами, ожидая, когда ему перезвонят из телефонной компании «Телком». Вошедший Джон Африка осторожно перешагнул через лужу крови в прихожей.

– О нет! – с ужасом произнес он.

У Гриссела зазвонил сотовый телефон, и в ту же секунду через черный ход вбежал взволнованный Вуси:

– Бенни!

Гриссел решил, что ему звонят из «Телкома». Он отвернулся от коллег и, не посмотрев на экран, нажал кнопку «Прием вызова».

– Гриссел слушает.

Он наблюдал в окно за Маттом Яубертом, который шел по садовой дорожке.

– Бенни, это Франсман.

Теперь еще и Деккер… И все сразу!

– Франсман, можно я тебе перезвоню? – Джон Африка у него за спиной издал какой‑то возглас – похоже, тихо выругался.

– Бенни, я тебя не задержу. Значит, ты совершенно уверен, что жена Барнарда и Джош Гейсер невиновны?

Гриссел подосадовал на свою забывчивость: надо было заранее подготовить Джона Африку к тому, что придет Яуберт, не дожидаясь грозы.

– Не знаю, – машинально ответил он, думая о предстоящем объяснении с начальством.

– Тогда разреши мне снова допросить их! Пусть с Александрой побеседует Мбали…

Гриссел тут же пришел в чувство.

– Разве ты еще не в курсе? – спросил он.

У него за спиной Джон Африка рявкнул:

– А ты что здесь делаешь?!

Развернувшись, Гриссел увидел входящего в комнату Яуберта и закрыл рукой микрофон. Он успел услышать вопрос Деккера:

– Насчет чего я не в курсе?

– Комиссар, я вам потом все объясню! – быстро проговорил Гриссел и обратился к Деккеру: – Франсман, Мбали ранили. На Аппер‑Ориндж‑стрит, а американскую девушку похитили…

Ошарашенный Деккер молчал.

– Она в больнице, – добавил Гриссел.

– При чем тут американка? Что Мбали забыла на Аппер‑Ориндж‑стрит?

– Тот же самый вопрос я собирался задать тебе.

– Я‑то откуда знаю? Я отправил ее к Джеку Фишеру.

– К Джеку Фишеру?! – удивленно переспросил Гриссел и тут же осекся: зря он произнес это имя, когда рядом Африка и Яуберт.

– Фирма Джека Фишера оказывала «Африсаунду» кое‑какие услуги, но мне кажется, в том направлении можно не продолжать. Как Мбали?

– Пока неизвестно. Извини, мне надо бежать. Если тебе кажется, что так нужно, допроси еще раз Гейсера. Я тебе потом перезвоню. – Отключившись, он обратился к Джону Африке: – Комиссар, это я попросил Матта о помощи. – Видя, что лицо Африки морщится в презрительной гримасе, Гриссел поспешно продолжал: – При всем моем к вам уважении… – Он прекрасно понимал: его поведение отнюдь не свидетельствует об уважении к начальству, но ему было уже на все наплевать. – Вы ведь сами говорите, что нам не хватает кадров. Матт… сейчас недогружен, хотя он самый лучший сыщик во всей Западной Капской провинции, а мне во что бы то ни стало нужно найти девушку‑американку. Если хотите, завтра увольняйте меня к чертям собачьим или разжалуйте в инспекторы или даже сержанты, но сегодня, сейчас нельзя терять ни минуты! Вуси ищет микроавтобус, в котором похитители увезли Рейчел Андерсон, а я намерен выяснить, кому было известно, что она прячется в этом доме. Как видите, ни у Вуси, ни у меня нет возможности как следует осмотреть место преступления, и мне нужен человек, который знает, что делает. Вы велели мне позвонить отцу Рейчел, и я обязательно ему позвоню, но не раньше, чем разберусь, что происходит. Ведь он меня сразу спросит, где его дочь, и я хочу ответить так, чтобы он остался доволен. Поэтому прошу вас, давайте оставим разборки и найдем девушку. – Закончив свою речь, Гриссел с надеждой добавил: – Вы ведь знаете, комиссар, как я вас уважаю… – и стал ждать, когда на его голову опустится карающее лезвие гильотины.

Джон Африка посмотрел на Гриссела, перевел взгляд на Яуберта, на Ндабени, а потом снова на Гриссела. По его лицу пробегали тени; комиссар испытывал смешанные чувства. Наконец он сказал:

– Найди ее, Бенни! – Джон Африка повернулся и направился к выходу, стараясь не ступить в лужу крови.

У Гриссела снова зазвонил телефон. Он услышал голос знакомого служащего «Телкома»:

– Бенни, между двенадцатью и двумя с этого номера звонили всего два раза. Сначала в Соединенные Штаты. Индиана, город Уэст‑Лафейетт, а потом – вам.

– Дейв, во сколько звонили в первый раз?

– Сейчас посмотрю… В тринадцать тридцать шесть. Звонок продолжался две минуты двадцать две секунды.

– Спасибо вам, Дейв, спасибо большое. – Отключившись, Гриссел задумался. Он пытался сложить все воедино, но в голове беспомощно плавали тысячи разрозненных кусочков головоломки.

– Бенни… – обратился к нему Вуси.

Гриссел покачал головой и поднял руку, посмотрел на экран мобильника и стал искать в журнале запись о принятом звонке Рейчел. Все совпадает: он говорил с ней в тринадцать сорок одну. Потом они с Вуси выбежали из «Ван Хункса» и помчались сюда. Допустим, ее преследователям каким‑то образом удалось засечь ее первый звонок. Значит, у них была фора всего в пять минут. А что, если они все время находились где‑то поблизости? Должно быть, они ворвались в дом сразу после того, как он закончил разговор с Рейчел. Быстро среагировали! Пожалуй, даже слишком быстро…

В голове мало‑помалу начало проясняться.

– Вуси, ведь она сначала забежала в ресторан на углу?

– Ну да, в ресторан Карлуччи, – кивнул Ндабени.

– А оттуда прибежала сюда. – Гриссел махнул рукой в сторону улицы.

– Мбали обнаружила в саду ее следы.

Гриссел почесал затылок.

– Вуси, они караулили где‑то поблизости. Наверное, они видели, как она забежала в дом, но войти не могли, ведь здесь было полно наших…

– Бенни, я насчет микроавтобуса…

Но Гриссел его не слушал. Почему похитители ее не убили? Они стреляли только в старика. Эрин Рассел сразу перерезали горло. А Рейчел сохранили жизнь, хотя без труда могли бы прикончить ее прямо на месте, в доме. Но они увезли ее с собой…

Его снова озарило.

– Рюкзак, – произнес он. – С плеч Эрин Рассел срезали рюкзак. – Гриссел нагнулся и заглянул под стол. – Поищите, вдруг Рейчел где‑нибудь здесь бросила свой. – Он прошелся по коридору. – Вуси, ты иди налево, осмотри ванную и спальню, а я поищу справа. – Он остановился. – Матт, если можно, посмотри в кухне и в саду.

– Какой у нее рюкзак?

– Понятия не имею, – сказал Гриссел, но тут же кое‑что вспомнил и, замерев на месте, так, что Вуси едва не налетел на него, принялся звонить в дежурную часть на Каледон‑сквер. Трубку снял сержант. Гриссел назвался и спросил, остались ли полицейские у хостела «Кот и лось» на Лонг‑стрит.

– Да, они еще там.

– Пусть спросят, где вещи пропавших американок. Эрин Рассел и Рейчел Андерсон. К багажу приставить охрану! Никого к нему не подпускать!

– Есть!

Гриссел обратился к Ндабени:

– Вуси, они что‑то ищут. Этим мерзавцам очень нужно что‑то, что было у девушек. Вот почему Рейчел до сих пор жива. – Он бросился в спальню искать рюкзак.

– Ну, что? – спросила Наташа Абадер, когда он закрыл за ней дверь кабинета покойного Адама Барнарда.

– Садитесь, пожалуйста. – Деккер стоял у стола в угрожающей позе, словно нависая над ней.

Наташе это не понравилось, ее красивые глаза полыхнули гневом. Тем не менее она села.

– Сестренка, можно тебе доверять?

– Я уже вам говорила: я вам не сестренка.

– Что тут такого? Подумаешь, вы работаете с белыми, а я всего лишь обычный цветной полицейский! Нечего задаваться!

– Теперь мне все ясно! – Глаза красавицы снова полыхнули гневом. – Вам не по нутру, что я спала с белым, да? И нечего головой качать, я видела, вы тут же, в один миг, переменились, как только я призналась, что Адам развлекался и со мной. И вот что я вам скажу: в моей жизни он не первый и не последний белый мужчина! Мне все равно, какой у кого цвет кожи, и я сплю с кем хочу, потому что сейчас не старое время, хотя вам до этого и дела нет. Раз цветная – значит, «сестренка». Вы и такие, как вы, хотите изолировать нас от остальных, обособить! Вы, наверное, из тех, кто везде ходит и ноет, как тяжело быть цветным. Проснитесь, инспектор! Ныть и жаловаться бесполезно. Если сами не перестроитесь и не приспособитесь к новым порядкам, у вас ничего не выйдет. Вот почему мы так плохо живем! Все обожают жаловаться на судьбу, но никто палец о палец не ударит, чтобы как‑то изменить свою жизнь! Кстати, раз уж об этом зашла речь, сами‑то со сколькими белыми женщинами переспали?

Деккер отвернулся и посмотрел в окно.

– Так я и думала, – сказала Наташа.

– С чего вы взяли, что я спал с белыми женщинами?

– Какая женщина сможет устоять и не думать о сексе, глядя на вас? – ответила она.

Деккер посмотрел ей в глаза. Наташа с вызовом вскинула голову и отвернулась.

– Приму ваши слова за комплимент. – Деккер понимал, что проиграл схватку, и постарался хотя бы закрепиться на позиции.

– Зачем вы меня сюда позвали?

Ее близость волновала Деккера. Он выпрямился и обошел стол с другой стороны.

– Потому что я вам доверяю.

Наташа покачала головой; ее роскошные длинные волосы каскадом рассыпались по плечам.

– Сейчас я расскажу вам кое‑что, но вы никому этого не передавайте, – сказал Деккер.

Наташа молчала.

– Те, кто убили Адама Барнарда, очень хорошо его знали. Им известно, что его жена каждый вечер напивается до бессознательного состояния. Они знают, где он хранит пистолет. Вы здесь единственная, кому я могу доверять. Скажите, кто из сослуживцев настолько хорошо осведомлен о его жизни?

– С чего вы взяли? Его застрелили в его собственном доме…

– Нет. Его застрелили совсем в другом месте. Скорее всего, недалеко отсюда, на улице. Мы нашли одну его туфлю. И мобильный телефон. – Заметив, как удивилась красавица Наташа, Деккер слегка воспрянул духом. – Затем труп отвезли домой, втащили на второй этаж и бросили рядом с женой… Наташа, кому известно о привычках его жены? Кому известно о пистолете? Гейсерам?

Перед тем как ответить, она поправила юбку и откинула волосы со лба.

– Вряд ли. По‑моему, Гейсеры и дома‑то у него ни разу не бывали. Адам… стыдился Алексы. Несколько раз она…

– Что?

– Устраивала скандалы, когда он кого‑нибудь приглашал к себе домой. По‑настоящему Адам жил здесь, на работе. Проводил в «Африсаунде» все время, с утра до ночи. Часов в семь уезжал домой, но позже часто возвращался. В восемь, в девять, и работал до двенадцати…

– Тогда кому могут быть известны о нем такие подробности?

Наташа ответила не сразу.

– Я правда не знаю.

– Прошу вас… Хотя бы предположите.

– Предположить?

– Ну, подумайте.

– О его жене знала я…

– Кто еще?

– Вилли, Ваутер и Мишель…

– Кто такая Мишель?

– Она сидит здесь с самого утра. Она у нас занимается пиаром.

– Я думал, этим занимается Вилли Маутон.

– Вилли Маутон отвечает за выпуск продукции и рекламу, а Мишель отвечает за пиар, связи с общественностью. Ну а пиар – это когда в газетах появляются хвалебные статьи, интервью или, скажем, выходят передачи на радио, но мы за это не платим.

– Которая из них Мишель?

– Пожилая женщина, она сидит с Пауком и Иваном…

Деккер смутно вспомнил пожилую блондинку, сидевшую между двумя сравнительно молодыми людьми.

– Она хорошо знает Адама?

– Они с Адамом много лет работали вместе. С самого начала. Лет семь назад она ушла на вольные хлеба, но до сих пор занимается нашим пиаром по контракту.

– Ушла на вольные хлеба?

– Открыла собственное агентство. Для независимых артистов и мелких студий.

– Они с Адамом хорошо ладили?

– Они были как брат с сестрой… – Наташа многозначительно закивала головой.

– Что это значит?

– Говорят, Адам и Мишель были любовниками. Много лет назад.

– Давно?

– Не знаю; может быть, это только сплетни!

Деккер выразительно посмотрел на свою собеседницу.

Сейчас не время изображать скромницу!

– Наверное, с того времени, как Алекса запила. Адам плакался Мишель в жилетку. Тогда она еще была замужем…

– Ну что тут скажешь?! – воскликнул Деккер и покачал головой.

Наташа смерила его неодобрительным взглядом.

– Пойми меня правильно, сестренка, – с возмущением отвечал Деккер. – Список подозреваемых становится длиннее и длиннее!

Матт Яуберт вышел из кухни в прихожую, где его ждали Гриссел и Вуси. Оба с надеждой посмотрели на него. Яуберт покачал головой. Рюкзака нет. Бенни глубоко задумался. Яуберт терпеливо ждал до тех пор, пока не понял, что можно говорить.

– Ты в курсе, что на дорожке кровь? – спросил Яуберт, внимательно глядя на друга.

Бенни стоял на месте, склонив голову набок и бессознательно почесывая затылок.

Яуберту на миг стало жаль Бенни – коллегу, друга, человека, которого он знал много лет. В Бенни столько энергии, что иногда она как будто перехлестывает через край. И тогда Гриссел словно вибрирует, как будто через него идут мощные, как цунами, волны… А лицо? Двадцать лет назад оно было лукавым, озорным лицом записного шутника. Бенни заразительно смеялся и щедро, без усилий, отпускал остроты, заставлявшие сотрудников сгибаться пополам от хохота. В проницательных славянских глазах плясали веселые огоньки. А что сейчас? От прежнего Бенни почти ничего не осталось; жизненный опыт осел на лице сетью крошечных морщинок. Но голова у Бенни прежняя, сыщицкая. Яуберт не тревожил друга вопросами, потому что понимал: сейчас тот занят важным делом. Хотя Гриссела все утро гоняли туда‑сюда, перебрасывали с одного дела на другое, он все равно решает сложную головоломку. И обязательно добьется успеха, весь вопрос – когда. Да, Бенни прирожденный сыщик. У него нестандартное мышление, и к цели он идет своими, непроторенными дорогами. В отличие от него, Матта Яуберта. Они с Грисселом отлично дополняли друг друга: неспешный, методичный Яуберт и порывистый, сообразительный Гриссел, который руководствуется чутьем, у Гриссела – нюх, природное чутье, искристый инстинкт, дополнявший неспешную работу Яуберта.

– Возможно, они все‑таки ищут наркотики, – бормотал Гриссел себе под нос. – По‑моему… рюкзак…

– Бенни, грузовик находится на спецстоянке автоинспекции, – сказал Вуси.

Гриссел уставился в пространство:

– … девушки… нет, не знаю. Может, они украли наркотики. Или взяли, но не заплатили…

Яуберт молча ждал, пока не увидел, что Бенни переводит взгляд с него на Вуси. Наконец он отважился спросить:

– Там, на дорожке, кровь девушки?

– Нет. – Бенни посмотрел на Яуберта в упор – как будто заглянул ему в самую душу. – Там не кровь Рейчел. Скорее всего, одного из похитителей. – Он схватил телефон.

– Бенни, давай я обзвоню больницы, – предложил Яуберт.

– Нет, Матт, пусть этим займутся дежурные с Каледон‑сквер. – Гриссел набрал нужный номер и приказал дежурному сержанту: – Докладывайте обо всех раненых молодых людях в возрасте от… скажем, восемнадцати до тридцати пяти лет, любого цвета кожи, любой национальности. В общем, обо всех окровавленных молодых ублюдках. – Покончив с одним делом, Гриссел покосился на Вуси и переспросил: – На спецстоянке?

– Ну да. «Пежо» тот же самый, и номера совпадают. В октябре микроавтобус угнали. Автоинспекторы обнаружили его в районе Солт‑Ривер и перегнали на спецстоянку. Владелец микроавтобуса умер от инфаркта, а его фирма обанкротилась, поэтому вдова не может забрать машину. Я еду туда, Бенни. Непонятно, что там произошло. Каким удалось увести микроавтобус со спецстоянки?

Яуберт заметил, что в глазах Гриссела мелькнула искра: значит, Бенни сразу взял след.

– Как? – Яуберт верил в интуицию Бенни.

Гриссел покачал головой:

– Не знаю. Там могло произойти все, что угодно. Господи, сейчас бы посидеть и спокойно пораскинуть мозгами, да времени нет. Вуси, ты молодец! Езжай на спецстоянку, разберись с микроавтобусом. Это пока наш единственный след… – Ндабени побежал к выходу, но Гриссел вдруг ахнул и окликнул его: – Погоди! Вуси… Мне нужно знать абсолютно точно. Тот кассир из ресторана видел снимки подручных Демидова?

– Да.

– Ну и что?

– Ничего.

– Ясно. Спасибо.

Вуси затрусил прочь; Гриссел понурил голову. Матт терпеливо наблюдал за ним. Ждать ему пришлось долго. Яуберт понимал, что мешать Грисселу сейчас нельзя. В тишине громко тикали высокие стоячие часы в углу кабинета. Яуберт ждал и думал. Они с Грисселом для ЮАПС – настоящие динозавры. Вид, находящийся под угрозой исчезновения. Вымирающий вид. Теоретически они уже давно должны были сгинуть в пекле глобального политического потепления и изменения расового климата, но отчего‑то они до сих пор живы – два старых плотоядных хищника в каменных джунглях. Руки‑ноги плохо гнутся, зубы стерлись, но все же от них еще есть толк!

Гриссел снова поскреб затылок, что‑то проворчал, неожиданно развернулся и вышел. Яуберт молча последовал за ним. Они вышли из дома, постояли на веранде, походили по саду, осмотрели заросли бугенвиллеи и садовую дорожку. Гриссел распахнул калитку и вышел на улицу. Потом повернулся лицом к Львиной голове.

Яуберт стоял позади и смотрел на скалистое куполообразное взлобье, нависшее над городом. Ветер усиливался; он еще больше растрепал волосы Бенни. С утра погода была просто идеальной, но поднявшийся юго‑восточный ветер все испортил. К вечеру он начнет завывать на склонах Столовой горы, словно демон.

Гриссел наконец нарушил молчание.

– Утром, около шести, там, наверху, – он показал на Львиную голову, – Рейчел Андерсон просила встречную женщину позвонить в полицию. Преследователи гнались за ней с двух часов ночи. В одиннадцать она позвонила отцу из ресторана и сказала, что в полицию обратиться не может…

«В ресторане, наверное, телефон‑автомат», – подумал Яуберт. Телефон‑автомат… Еще одно доисторическое слово.

Гриссел снова уронил голову на грудь и впал в ступор. Потом посмотрел вверх, на Столовую гору. Прикинул на глаз расстояние от нее до Львиной головы. Перевел взгляд на Яуберта.

– Через пять часов после того, как ее видели на Львиной голове, она вбегает в ресторан. Преследователи почти сразу же подъезжают туда на машине. Матт, как они узнали, где она? И где она пряталась все утро? Почему они не нашли ее раньше? Почему она не хотела обращаться в полицию? – Гриссел снова непроизвольно почесал затылок. – Как бы ты повел себя на их месте? Представь, что тебе очень нужно найти девушку, иностранку, которая может оказаться в любом месте Кейптауна. Как уследить за всем городом?