Естественнонаучная апологетика 3 страница

Западное христианство существовало в принципе не так уж и долго. Это только говорится, что с I века. На самом деле христианство отрицательно принимается даже в Ш веке. На Западе (современные страны Италия, Франция), где находилась так называемая Римская империя, не прекращались войны из-за постоянных набегов варваров. Мир наступил только лишь в VIII в. И то ненадолго, в IX-X вв. Европу сотрясали набеги Викингов. Поэтому спокойное осмысление началось на Западе с XI в. Возникает схоластическая философия. Т.е. развитие христианской мысли на Западе происходит фактически с IX–X в.в. и охватывает период до Возрождения, до XV в.в. За это время западное человечество впитывает в себя совершенно иной принцип, отличный от античности, – то, что мир несамостоятелен. В основе мира лежит не хаос, а мир сотворен Богом и управляется Богом, и зависит от Него. Человек в этом мире является ни царем, ни главой, а также тварью (от слова «творить», «сотворенный»). Человек это такая же тварь, как и все остальные тварные вещи, а не тот, кто главенствует над природой, кто может ее обхитрить. Вот этот принцип постепенно переходит на уровень сознания людей. Так что к концу XVI в. это уже само собой разумеется.

В XV-XVI вв. в Европе происходят некоторые события, которые называются периодом Возрождения. Что подразумевается под термином Возрождение? Возрождение античной культуры. Античная культура понимается не только как расцвет искусства. Конечно, мы знаем о Возрождении, прежде всего, с этой стороны. Эпоха Возрождения - это появление таких титанов искусства как Леонардо да Винчи, Рафаэль, Петрарка и других. Но эпоха Возрождения характеризуется возрождением и других сторон античности: возрождение религиозных культов, возрождение религиозных представлений, т.е. отказ от христианства, отказ от христианской нравственности.

Есть книга нашего замечательного философа Алексея Федоровича Лосева «Эстетика Возрождения». Там есть глава, которая называется «Оборотная сторона титанизма». В ней подробно говорится о том, к чему приводит попытка переосмыслить ценности средневековья. Как правильно пишет Лосев, мы считаем Средневековье мрачным временем. Есть клише – темное Средневековье. На самом деле, Средневековье было спокойным временем, временем господства нравственности. Эпоха Возрождения призвала людей к отказу от христианской нравственности. А что означает отказ от христианской нравственности? Это отказ от принципов: не убий, не укради, не прелюбодействуй. Поэтому, как пишет Лосев, времена были настолько страшными, что воды Тибра были красного цвета от крови. Но что делать, отказываемся от нравственности. Что значит - не убий? Это темное Средневековье. Нужно быть свободным от всего. Прелюбодействовали даже римские папы, настолько это настроение эпохи Возрождения проникла во все области жизни.

Опять же эпоха Возрождения – это прежде всего возрождение религиозных античных представлений, которые совершенно далеки от христианства, в частности, оккультизма, магизма, колдовства. Того, что сейчас у нас цветет пышным цветом. В противовес появляется инквизиция. Это действительно реальные ведьмы, реальные противники христианской церкви. Часто забывают, что инквизиция – это не порождение средневековья. Это порождение эпохи Возрождения - реальный ответ на реального врага. Я не оправдываю практику инквизиции. Нужно просто не искажать истину. Институт инквизиции возникает несколько раньше – в ХШ в. для борьбы с альбигойской ересью в Испании. Но расцвет инквизиции – борьба с ведьмами – приходится на эпоху Возрождения.

Появляются и другие способы борьбы с этими античными представлениями, перешедшими на европейскую почву. Ведь магизм переносится и в кабинеты философов. Появляются такие философы как Парацельс, Джордано Бруно, которые утверждают совершенно иные философские и богословские положения, отказываются от того, что мир был сотворен Богом, утверждают, что Бог и мир это одно и то же. По их мнению, каждая частица мира несет в себе божественные черты, каждый кустик, каждый камешек – это демон или ангел, или дух. Происходит поворот к анимизму, к анимической картине мира. Миром управляет не Бог в своей бесконечной воле, а маленькие духи. У каждого своя воля, у каждого свое желание. Вообще, материя оказывается способной к самодвижению. Вот основное положение философии Джордано Бруно, естественно, коренным образом отличавшееся от христианского учения. Поэтому сказать, что Джордано Бруно был ученым, нельзя. Джордано Бруно был типичным магическим философом, над которым за это и начали инквизиционный процесс. Так совпало, что я в феврале читал лекцию о Джордано Бруно как раз в тот день, когда он был сожжен, в четырехсотлетний юбилей этого события. Как раз утром я прочел статью в известиях, где Джордано Бруно был объявлен мучеником науки, а вечером, так сказать по свежим следам, я развенчивал все эти устоявшиеся псевдонаучные мифы об учении Джордано Бруно. Сожжение на костре, безусловно, не может являться средством борьбы, но что Джордано Бруно был великим ученым – это, конечно же, неправильно. Он схватился за теорию Коперника не из-за того, что увидел в ней научную истину, а потому что она отвечала его магическим представлениям. Мир, который существует в Боге, представляется миром конечным, а если мир и Бог одно и то же, значит, мир должен быть бесконечным, т.е. подтверждение своему пантеизму Бруно увидел в теории Коперника.

Многие церковные люди видели свою задачу в борьбе с этой магией. Кто-то шел работать на инквизицию для того, чтобы бороться с колдунами и ведьмами. А кто-то, из более умных и честных людей, занимался другими делами, пытаясь научно опровергнуть эти заблуждения современных оккультистов. Эти люди как раз и создали то, что теперь называется современным научным естествознанием.

В западных странах в конце нашего тысячелетия спрашивают: «Каких людей считают самыми гениальными?» На первое место статистика поставила Эйнштейна, определив его как самого гениального человека второго тысячелетия. Я как физик, могу сказать, что теория относительности Эйнштейна – частное следствие одного из положений, высказанных Галилео Галилеем. Не буду это иллюстрировать, но теория относительности была создана Галилеем. Эйнштейн просто ее несколько развил на более сложном математическом языке, который Галилею был просто еще недоступен.

Галилей основывался на совершенно иных принципах, чем основывалась наука до него. Перечислим их. Во-первых: мир сотворен Богом и управляется Богом. В основе мира лежит не хаос, как считал Аристотель и древнегреческие философы, а слово Божие. Слово Божие на нашем человеческом языке называется законом природы. Так же как Бог неизменен и постоянен, так же неизменно и постоянно Слово Божие, поэтому неизменны и постоянны законы Бога, законы, которыми Бог управляет миром. Эти законы, неизменные и постоянные, человек и должен познавать, т.е. задача физика состоит в познании воли Божией, в познании Его законов. Нет познания органами чувств. Чувствами Бога нельзя увидеть. Человек – это образ и подобие Божие, а образ и подобие Божие, согласно учению Церкви, состоит в душе человека, в его разуме. Поэтому познать Слово Божие человек может только лишь разумом своим. Галилей коренным образом отказывается от физического аристотелевского принципа, согласно которому физика, свойства мира познаются при помощи чувств. Физика переносится на область разума. Познаются законы разумом, ибо мир управляется Богом, Словом Божиим, а Слово Божие проявляется в человеческом разуме. Физика рационализируется.

А каков язык? Как разумом познать законы природы? Галилей указывает, что в Книге Премудрости Соломона сказано, что Бог сотворил мир мерою, числом и весом. Поэтому, указывает Галилей, число, т.е. математика, - это и есть тот способ, которым мир познается. Математика – это тот язык, которым можно выразить Слово Божие, которым можно описать законы природы. Галилей произносит свою знаменитую фразу: «Книга природы написана языком математики». Что это означает? Законы природы, т.е. Слово Божие, для нас выражаются законом математики. И эти математические формулы действительно описывают сущность природы, сущность природного тварного мира.

Но вообще, нужно ли и можно ли познавать материальный мир? Ведь Церковь всегда утверждала, что задача человека – это спасение своей души. «Не любите мира, ни того, что в мире» – сказано в послании апостола Павла. На это Галилей указывает: Бог так возлюбил мир, что отдал Сына Своего Единородного. Бог Сам стал человеком, приняв на себя человеческую мирскую природу со свойствами этого мира, жил в этом мире и освятил его таким образом. Поэтому познание законов природы не только не вредно, но является познанием Бога. Есть две книги, есть два пути познания Бога – путь Божественного Откровения, это путь Церкви, путь чтения Священного Писания, и путь божественного творения, ибо сказано апостолом Павлом, что «вечная сила Его и Божество с создания мира в творении видимы». Познавая творения, мы познаем Бога. И познание творения не то что предосудительно, а, наоборот, Сам Бог вошел в этот мир, он освятил его. Поэтому познание мира – это и есть главная задача христианина.

И эта задача важна именно сейчас, в конце XVI в., потому что, показывая, что мир имеет математически выраженные законы, мы наносим серьезнейший, главный удар по всяким там Джордано Бруно, Парацельсам и прочим колдунам и мистикам, которые утверждают, что в природе нет никаких законов, что мир управляется различными духами, и можно ими манипулировать. Нет, открывая единые вечные законы, мы показываем единую вечную роль Творца.

Наука в XVII в. возникает как средство борьбы с ересями, в защиту христианской Церкви, возникает на христианских принципах. Она возникает как следствие приложения некоторых догматов христианской веры. Отсюда и истинность научного метода. Христианство является истинной религией. Научное познание открывает истину, потому что оно применяет эти христианские положения на практике, а эти положения - вера в вечность и неизменность законов, вера в познаваемость этих законов и вера в то, что эти законы управляют миром.

Вот почему-то сейчас принято считать, что закон – это свойство материи. Но не может материя иметь в себе такое свойство, как закон. Закон всегда нематериален. Есть основной принцип философии, который называется «подобное познается подобным». Не может нематериальный разум познать нечто неподобное ему. Разум познает только лишь нематериальное. Если наш разум открывает законы, то законы нематериальны. Материя подчиняется законам, и нельзя говорить, что закон есть свойство материи. Об этом много писал великий немецкий ученый, философ и богослов Вильгельм Годфрид Лейбниц. Он говорил о нематериальности законов и о том, как эти законы управляют миром. Я говорил о книге Тайнова. Тайнов на современном языке очень четко иллюстрирует тезис о несубстанциональности материи, а, наоборот, субстанциональности законов, которые для современного физика выражаются на языке квантовой механики.

Мы видим, как Галилей последовательно опровергает принципы аристотелевской физики. Естествознание оказывается математическим. Математика – язык, посредством которого описываются законы природы. В основе мира лежит не хаос, а воля Бога. Мир оказывается не разнородным, а однородным, ибо мир пронизывается Богом. Нигде в Библии не сказано, что где-то в мире существуют особые сферы. Законы, которыми Бог управляет миром, одни и те же. Они вечны и неизменны. Поэтому законы, которые действуют на Земле, точно такие же, как и законы на Луне, на Солнце и т.д. Поэтому возникает возможность познания законов Вселенной. Поэтому Галилей переносит свой интерес на Луну, на спутники Юпитера, на Солнце. Он уже не говорит, что там какие-то другие явления, как говорили раньше. На Луне тоже могут быть кратеры, тоже могут быть моря. На Солнце могут быть пятна. Все это описывается теми же законами, которые мы найдем на Земле. Вселенная однородна. Пространство однородно и бесконечно. Поэтому возможности человеческого разума не ограничиваются только лишь этой маленькой сферой, в которой человек живет.

Еще одно следствие из галилеевского принципа касается хитрости человека. Человек – это такое же творение, как и все остальное. Поэтому человек может не обхитрить природу, а познать ее законы. Познав эти законы, человек может применить их для своей пользы. Человек не царь природы, а слуга и истолкователь природы, как скажет чуть позднее английский популяризатор науки Френсис Бэкон. И в дальнейшем тот же принцип будет разрабатываться другими западными учеными. Например, Рене Декартом, который доведет этот принцип до своего логического конца. Декарт доведет до логического конца и принцип экспериментального естествознания, хотя этот принцип также предложен Галилеем. Но здесь есть некоторые сложности. Где критерий того, что человек правильно познает закон природы? Ведь человек образ и подобие Божие, и в своей душе может познавать законы природы, данные миру Богом. Но человек имеет разум, испорченный первородным грехом. Поэтому он всегда может ошибиться и неправильно понять волю Бога. Как узнать, правильно ли я постиг закон или неправильно? Декарт утверждает, что у человека есть вполне четкий критерий – Божие творение, природа. Она сотворена Богом, поэтому человек может всегда свои собственные теоретические размышления проверить на природе, провести эксперимент. Вот мы проверяем на природе свои размышления. Если они совпадают с моей первоначальной гипотезой, значит мои размышления истинны. Возникает экспериментальное естествознание, как соединение двух методов познания – познания Слова Божьего напрямую посредством своего разума и познания Божьего творения через экспериментальные способы.

И еще важно отметить. Аристотелевская физика ориентировалась на чувства, а принцип Галилея ориентируется на разум человека. Одним из следствий этого принципа, как я говорил, является тот факт, что любое движение возможно при применении силы. Галилей высказывает совершенно противоположный принцип – принцип инерции, который гласит, что любое тело находится в состоянии покоя или движения до тех пор, пока какая-нибудь сила не выведет его из этого состояния, т.е. движение будет длиться бесконечно. Принцип совершенно противоположный аристотелевскому. Принцип, совершенно не выводимый из чувственного познания. Бесконечное движение увидеть невозможно. Это принцип совершенно рациональный, т.е. первый закон, который был открыт в истории физики – закон инерции, ставший впоследствии первым законом Ньютона, это принцип чисто рациональный, а аристотелевский принцип тем самым отвергается.

Галилей заложил основы и для опровержения другого принципа. Я приводил пример: что падает быстрее, дробинка или пушинка? Подтверждение этому было сделано известным итальянским физиком Торичелли и французским физиком Паскалем, который применил открытие Торичелли вакуума для того, чтобы в вакууме экспериментально доказать что пушинка и дробинка падают с совершенно одинаковой скоростью.

Вот еще насчет хитрости человека. Задача физики была обхитрить природу. Эта задача была чисто прагматической. Человек узнает новое только для того, чтобы что-то создать, чтобы улучшить свою жизнь. Современное естествознание создается на совершенно иных принципах - на принципах богопознания. Здесь ни о какой выгоде речь не идет. Все современное естествознание, все научные открытия проходят под этим знаменем. Никакой практической выгоды. То, что мы получаем совершенно другой результат, мы можем назвать случайным следствием.

Вот два небольших примера, которые перевернули современную цивилизацию: открытие Герца и открытие Фарадея. Герц, как известно, открыл радиоволны, а Фарадей открыл электромагнитное поле. У Герца спросили: «А можно что-нибудь создать на основе Вашего открытия? Можно ли передавать эти радиоволны и ловить их на расстоянии?» Герц ответил: «Это невозможно, потому что антенна для приемника должна быть величиной с Землю. А поскольку такую антенну построить физически невозможно, то мое открытие имеет чисто теоретическое значение. Никакого практического применения радиоволнам быть не может». То, на чем основывается современная наука, Герц открыл из чисто детского любопытства. Примерно такая же история произошла с Фарадеем. Когда Фарадей на заседании королевской академии наук в Британии докладывал о своем знаменитом открытии: связи электричества и магнетизма, его спросили: «А какие-нибудь практические применения здесь могут быть?» Как известно, Фарадей даже несколько смутился – от таких уважаемых людей, академиков, такой глупый вопрос. Мы занимаемся познанием законов природы без какого-либо практического применения. И Фарадей, смутившись, сказал: «Вряд ли, но может быть можно будет детские игрушки делать». Т.е. тот принцип, на основании которого существует вся современная электроиндустрия, создавался без какого-либо практического интереса, просто как открытие законов природы. Ну, а о тех законах, которые открываются без всякой надежды на какое-то практическое применение, например, закон общей теории относительности, различные космологические теории - об этом даже рассказывать не стоит.

Подвожу итог сегодняшней лекции. Как мы видим, современная наука вырастает как следствие некоторых принципов христианского вероучения. Как говорят, наука есть одно из частных следствий христианства. Наука просто подтверждает истинность христианской веры, христианского учения. Когда я в самом начале говорил: «Обратите внимание на то, где возникает и существует наука», то это было не случайно. Наука возникает и существует в Европе, в христианских странах, у людей, которые мыслят согласно категориям сотворения мира Богом и управления им. Это, прежде всего, христиане и иудеи - те люди, которые признают Ветхий Завет. Конечно, наука не сводится ко всему христианству. Было бы странно сказать, что наука выводится из всех положений христианства. Христианство гораздо шире. Христианство – это общие учения о мире и о Боге. Наука – всего лишь небольшое частное приложение к тварному миру со стороны его познания человеком. Не более того. Никакого антагонизма науки и христианства быть не может именно по этой причине. По причине того, что наука есть следствие христианства. И когда говорят, что наука противоречит христианству, я все время задаю вопрос: назовите мне хоть одного действительного ученого, который выступал бы против христианства. Истинные ученые делятся на два плана: истинные христиане, такие как Галилей, Кеплер, Паскаль, Декарт, Лейбниц, Менделеев, Павлов, Гейзенберг (творец квантовой механики), или люди, сочувствующие христианству. Гейзенберг, в своей статье посвященной процессу над Галилеем, пишет, что, действительно, папа римский был прав, а Галилей ошибался. Это говорит современный ученый. Галилей ошибался не в том плане, что Земля вращается вокруг Солнца. Церковь оказалась права в другом. Галилей ошибался в том, что он наивно верил во всесилие науки. А Церковь его поправляет: «Подожди, наука более опасна. Не нужно без благословения Церкви творить и открывать новые законы. Ты еще увидишь, что будет». Гейзенберг за 10 лет до атомной бомбы говорил: «Мы уже видим, насколько права было Церковь, сколько вреда принесла наука». Сам Гейзенберг, если бы знал, к чему приведет открытие его принципа совершенной неопределенности, что на основе этого принципа будет построена атомная бомба, может быть, с детства пошел бы по другому пути. Я опять иллюстрирую, что среди христиан было больше всего истинных ученых. Второй лагерь – это люди, которые сочувствуют христианству. Это люди типа Эйнштейна. И третий тип ученых – те, которые безразличны. Ни одного истинного ученого, который занимал бы враждебную позицию по отношению к христианству, я не знаю. Есть политики, есть философы, но ученых среди них нет. Маркс, Ницше, Фрейд, Сталин, Ленин – это не ученые.

О чудесах

Таким образом, никаких противоречий между наукой и христианством не существует. Все, что описано в книге “Бытия”, соответствует научным представлениям. Все, что говорили ученые в XVII веке, соответствует христианской картине мира. Все это замечательно. Но вот на самое-то главное внимания не обращаете и как бы упускаете, причем довольно часто. А ведь главное в христианстве – это не законы мира, не Шестоднев, не то, каким образом мир был сотворен и появилась жизнь, а главное в христианстве – это чудеса. Ведь сказано апостолом Павлом: «Если Христос не воскрес, то вера наша тщетна», т.е. в основе христианства лежит самое главное событие – Воскресение Иисуса Христа, что само собой является непосредственно чудом. И более того, все Евангелие насыщено описаниями, начиная от Благовещения и Непорочного Зачатия, за которыми следуют бесконечные цепи чудес, идущие за всей канвой трехлетнего служения людям Иисуса Христа, начиная от претворения воды в вино в Кане Галилейской (чудо хождения по водам, исцеление различных больных, слабых и прокаженных, слепых и т.д., чудо Преображения на горе Фавор) и до чуда Воскресения и телесного Вознесения. Ну и дальше в книге Деяний апостольских мы также видим чудеса, которые творили силою Господа нашего Иисуса Христа апостолы. Начиная с чуда Пятидесятницы - говорение на незнакомых языках - и заканчивая различными чудесами, которые творили апостолы, прежде всего, чудеса исцелений. Затем вся история Христианской Церкви на протяжении двух тысяч лет так же полна различных чудес, которые творили силою Креста, силою Господа наши многочисленные святые.

Но как же, спрашиваете вы, как быть с чудесами, что мы их должны отбросить? Ведь наука же на том и стоит, что законы мира неизменны, что чудес не бывает. А я вам в ответ на это скажу так. Я вчера говорил, что когда возникла наука в конце XVI - начале XVII веков, именно в эту драматическую для Европы эпоху пышным цветом расцветали различные языческие и оккультные учения, тогда люди типа Галилея, Кеплера и другие, создавая современное научное естествознание, выполняя, прежде всего, свою церковную миссию, борясь с оккультизмом, с магией и различными колдовскими учениями, старались доказать научным путем, что чудеса существуют. Это парадоксальное казалось бы утверждение. Но это факт. Из убежденности, что существуют чудеса, вырастает наша современная наука.

В первом томе русского перевода творений замечательного немецкого философа и ученого В. Лейбница есть приложение – переписка Лейбница и Кларка. Кларк был секретарем Ньютона, выдающегося ученого XVII века. Письмо Кларка читал и редактировал сам И.Ньютон, поэтому это фактически переписка Лейбница и Ньютона. Между ними много лет была оживленная дискуссия, и несколько писем друг другу они написали как раз по проблеме чудес. Два величайших ученых. Как часто бывает в науке, не обходится без скандалов. Но если вы знакомитесь с азами дифференциально-интегрального исследования, то знаете о так называемой формуле Ньютона-Лейбница, формуле, описывающей правило вычисления определенного интеграла. Но вот между Ньютоном и Лейбницем была, к сожалению, (история об этом говорит) даже не переписка, а судебная тяжба: кто первый открыл принцип интегрирования. Лейбниц утверждал, что он. Ньютон утверждал, что он. Судились, но ни к чему не пришли. История распорядилась по-своему, назвала интеграл правилом вычисления формулы Ньютона-Лейбница (через дефис), потому что они действительно пришли к этому независимо. Но кроме этого скандала, немного омрачившего их совместную жизнь, между ними была и серьезная научная дискуссия. В частности, когда они писали о чудесах друг другу, они не спорили о том, есть чудеса или нет. Они спорили о том, какова природа чудес. В том, что чудеса существуют, ни Ньютон, ни Лейбниц не сомневались. Ньютон, даже более того, в последние годы жизни отошел от науки. Все эти открытия трех законов: закон всемирного тяготения, интеграла и прочие – он не считал самыми важными делами своей жизни. Главное, считал Ньютон, – это понять самую чудесную книгу Библии, книгу Откровения Иоанна Богослова - знаменитый Апокалипсис, и последние главы пророка Даниила, также насыщенные апокалиптическими вопросами. И в последние годы Ньютон забрасывает научную деятельность, занимаясь толкованием этих двух книг Священного Писания, одна из которых Ветхого и одна Нового Завета. Оба эти человека были чрезвычайно религиозными. Ньютон был человеком блестящего ума. Лейбниц тоже был мудрейшим человеком, но главную свою задачу всегда видел в научном обосновании христианства. Вот такая небольшая иллюстрация.

Что же такое чудо? Проблема, которая возникает из наличия в мире чудес, сводится не только к тому, что некоторые современные ученые не верят в то, что существуют чудеса, и, наоборот, вся наука основывается на том, что законы мира неизменны, и поэтому чудес не бывает. Наличие в мире чудес наталкивается, как бы это не казалось странным при поверхностном взгляде, на богословские проблемы. Ведь что такое чудо? Чудо, по богословскому взгляду на эту проблему, есть вмешательство Бога в ход событий. Но что же получается? Если мы прочитаем первую страницу Библии, то видим, что каждый день заканчивается словами: «И увидел Бог, что это хорошо», т.е. мир создан хорошо, но не с нашей точки зрения, а с точки зрения Бога. Зачем еще после этого вмешиваться? Вмешательство Бога означает, что в мире как бы что-то не доделано. Значит, мир был создан нехорошо. Тоже получается некоторая неувязка: или мир существует по каким-то своим независимым от Бога законам (такой неявный дуализм), или Бог создал мир так нехорошо, что каждый раз его будет переделывать, как автовладелец свой старенький «Запорожец», т.е. принципы, явно не вписывающиеся в стройную богословскую картину. Поэтому сложности возникают не только с научной точки зрения. Сложности возникают и с богословской точки зрения. И поэтому возникает всегда несколько крайностей. Особенно богата ими наша современная Россия. Вообще современный мир богат на крайности. Лет 15 назад был отменен диалектический материализм, отменена общая единая система мира в нашей стране, когда каждому предписывалось верить во всесилие науки. С тех пор каждый волен верить во все, во что ему хочется. И поэтому в головах людей часто уживаются совершенно противоположные взгляды. А вот другие люди, более последовательные, можно считать, разделились на два плана.

Одни люди считают, что в мире действительно все закономерно, но будучи людьми все же нематериалистического склада ума и считая, что кроме материального мира существует мир духовный, тем не менее полагают, что все равно в мире все закономерно: и материя, и дух подчиняются всеобщим законам. В мире это называется наукой. В мире материальном эти законы исследует наука, в мире духовном также это исследует наука. Какая наука? Ну, здесь появляются различные взгляды. Мир духовный, духовные законы начинают именоваться кармой. Явления этого духовного мира приобретают свои названия, пришедшие в наш язык из восточного лексикона. Они именуются чакрами и т.д. Возникают такие псевдонауки, как астрология, валеология и прочие, которые предписывают подчинение всеобщим законам мира материального и духовного.

Другие же люди считают, что нет, нельзя говорить о всеобщей закономерности. Мир духовный – это мир свободных сущностей. Поэтому там нет никаких законов. Это мир существующий сам по себе. Это фактически сплошное чудо - чудо как неподчинение законам. Мир материальный также связан с миром духовным. Это опять же мир, полный чудес. Никакой науки. Все это выдумки шарлатанов. На самом деле есть высшая истина. Высшая истина, показывающая превосходство человека над всем миром: и материальным, и духовным. Человек может управлять миром по своему желанию, по своей воле. Возникает оккультизм в разных его разновидностях, магия, колдовство, наведение порчи, снятие сглаза и т.д. по одному желанию некоего экстрасенса. Ну, а экстрасенсом сейчас может стать каждый человек. Заплатишь кругленькую сумму очередному умельцу, который научит тебя лечить по фотографии, предсказывать будущее по мыслям и т.д. Такая вот каша. А многие люди сочетают эти каши, не задумываясь о том, что они друг другу противоречат. Но в действительности, конечно же, мир материальный и мир духовный существуют. Но связь между ними не такая однозначная, как хотелось тем, кого я сейчас описал достаточно схематично, но, в принципе, достаточно правильно.

Материя всегда неподвижна и косна. Она сама не несет в себе принципов развития. То, что современный материализм и материалистическая наука считают законы свойством материи – это явное заблуждение, которое не имеет в себе даже научной основы. Мы вчера с вами убедились в том, что сама по себе наука вырастает из убеждения, что законы – это свойства мира умопостигаемого, мира духовного. Закон – это Слово Божие, которым Бог управляет миром. Поэтому материя сама по себе есть нечто косное, неподвижное, пассивное, а закон – это активное духовное начало, которое вмешивается в материю, управляет ею и упорядочивает ее, заставляет ее двигаться и развиваться. На этом принципе зиждется наука. Если современная наука считает, что материя имеет сама в себе свои законы, то это просто непонимание того, что такое закон, что такое сила и что такое наука. Это означает, что современная наука, начиная с середины XIX века, просто отошла от своих основ. Она забыла, откуда она сама растет, откуда происходит. Это все равно, что сын, родившийся от отца, вырастя и потеряв своего смертного отца, утверждает, что никакого отца у него и не было. Он думает приблизительно так: «Я сам по себе существую. Вот такой я есть и родился потому лишь, что сам этого захотел». С этим странным положением можно сравнить такое представление современной науки.

Так вот, закон есть свойство умопостигаемого мира, который управляет миром материальным. И поэтому для вас, для тех, кто немножко может размышлять, этот образ чуда становится более-менее ясным. Но прежде чем разобраться, давайте дадим определение чуда. Любое научное исследование начинается с определения. Как говорили схоласты, кто хорошо определяет, тот хорошо мыслит. Обычные ошибки всегда происходят из-за того, что начинают рассуждать о какой-либо теме, не определив, как следует, исходное понятие. И вот здесь начинается самое интересное. Каждый человек, не чуждый научным изысканиям, понимает, что в вопросе определения всегда кроются самые большие сложности. Ну, мне казалось, что чудо – это настолько очевидное, самая очевидная вещь. Я думал, что определить чудо будет достаточно легко. Я помню: я делал доклад на конференции нашего Богословского института лет 7 назад о проблеме чудес и там предложил свое определение. Казалось, что оно очевидно. С тех пор я делал много докладов на очень спорные темы, всегда боясь, что сейчас набросятся, начнут критиковать. На какие бы спорные темы я не выступал, это всегда воспринималось достаточно спокойно. А здесь было очень интересно. Я выступал, будучи полностью уверен, что меня поймут, согласятся. И было такое смущение, что я буду говорить такие тривиальные вещи: это ненаучный доклад. До сих пор мне возражают, пишут, говорят, что я неправильно определил, что такое чудо. Сейчас говорят, это неправильная самооценка. То, что кажется очевидным, оказывается спорным; что кажется спорным, является, наоборот, очевидным для этих людей. Однако я до сих пор не понимаю того, что возник такой бурный спор. То, что я говорю, действительно очевидно, и я думаю, что вы тоже со мной согласитесь.