Противоречивый характер процесса становления предпринимательства в годы горбачевской перестройки (1985-1991 гг.)

В марте 1985 г., после смерти К. Черненко, генеральным секретарем УК был избран М.С. Горбачев, а председателем Совета Министров стал Н. Рыжков. Начался новый и последний этап в истории СССР, получивший вскоре название «перестройка». Общество было готово к реформам, оно было в них заинтересовано, что объясняет положительную реакцию на ини­циативы Горбачева, который в 1985 г. провозгласил курс на ускорение социально-экономического развития страны, его основными целями были обозначены научно-техническая революция, активизация «человеческого фактора».

Но понимало ли новое руководство страны всю сложность предстоящих задач и пути их решения? Правильно ли оно просчитало все возможные результаты будущих реформ? Как показал опыт горбачевской перестройки, вряд ли, ибо, начавшись под флагом возвращения к первородной чистоте ленинского учения, искаженного якобы его приемниками, и постановки задачи выведения социалистической экономики на уровень современных требований, перестройка обернулась окончательной дискредитацией социалистической идеи и развалом советской экономики, на руинах ко­торой стали складываться новые рыночные отношения и утверждаться буржуазный миропорядок, что и в дурном сне не могли представить себе отцы перестройки.

Вначале, казалось бы, все развивалось целенаправленно, по линии со­вершенствования социализма. Придя к власти, М. Горбачев окружил себя группой экономистов, социологов и политологов, таких, как: Л. Абалкин, А. Аганбегян, Т. Заславская, Ф. Бурлацкий. Ими было достигнуто единство во взглядах о необходимости расширения самостоятельности предприятий, которые, как предполагалось, должны были отныне управляться на основе принципов самоокупаемости и самофинансирования.

Помимо реформы на государственных предприятиях, предусматривалось поощрение частной инициативы в определенных сферах производств: в сельском хозяйстве, в индивидуальной трудовой деятельности, в сфере услуг, объем которых совершенно не соответствовал существующим потребностям общества. Постепенное возрождение внутреннего частного сектора должно было дать, по мнению творцов перестройки, хоть ограниченную, но реальную возможность как-то приоткрыть советский рынок для поступления иностранных инвестиций, что в дальнейшем могло привести к созданию более технически совершенных производств.

Частный сектор в экономике, иностранные капиталовложения и, если брать более широко, глубокая интеграция в мировой рынок должны были стать главным условием повышения конкурентоспособности советских предприятий, что углубило бы процесс начавшихся реформ в экономике. В условиях начавшегося оживления рыночных отношений социалистическим предприятиям пришлось бы поневоле улучшать свое финансовое положение, не забывая при этом и о государственных интересах.

Таким образом, с самого начала перестройки экономическую реформу определяли две основные тенденции: расширение хозяйственной самостоятельности государственных предприятий и одновременно - сферы деятель­ности частного сектора.

Согласно Закону о государственном предприятии от 30 июня 1987 г., предприятия получили право самостоятельно планировать свою деятельность, устанавливать прямые связи с другими предприятиями и даже вступать в деловые контакты с иностранными фирмами.

В действительности вся эта самостоятельность оказалась фикцией. Государство оставалось главным заказчиком в промышленности, полностью покрывая госзаказом производственные мощности предприятий, оставляя им весьма ограниченные возможности для коммерческой, предпринимательской деятельности. Кроме того, государство, как и прежде, устанавливало цены на продукцию и ставки налогообложения, забирая, тем самым, у предприятий значительную часть доходов, еще более выхолащивая само понятие «финансовой самостоятельности» промышленных предприятий.

В итоге получилось, что сфера рынка оказалась предельно-суженной. Проволочки и трудности в проведении ценовой реформы и других неотложных мероприятий в конечном счете, обернулись экономической катастрофой, окончательно подорвавшей в народе доверие ко всем правительственным декларациям о неуклонном продолжении политики реформ.

В середине 1988 г. были приняты законы, по которым разрешалось открывать частные предприятия в более чем 30 видах производственной деятельности. В соответствии с этими законами фактически был легализован большой сектор «теневой экономики», где по самым скромным подсчетам «прокручивалось» до 90 млрд. рублей (в масштабах цен того времени), доставшихся их владельцам самыми различными путями, включая уголовно наказуемые.

Характерным явлением позднего советского периода было развитие арендных отношений, на которые партийные и государственные руководители возлагали большие надежды в расчете на повышение заинтересованности работников в результатах труда. Несмотря на громогласные заявления руководства страны о всемерной поддержке частной инициативы, на деле ей ставились постоянные преграды.

Власть на местах употребляла все свои силы и весь свой талант на ограничение деятельности частных кооперативов. С другой стороны, всеобщий дефицит материальных ресурсов приводил к тому, что государство часто при всем своем желании не могло ничем помочь кооперативам и, те вынуждены были прибегать к нелегальным источникам их приобретения, поневоле идя на конфликт с законом.

Наконец, самую существенную роль в противоречивом характере возрождаемого российского предпринимательства сыграли существовавшие тогда опросы общественного мнения, большинство опрошенных не скрывали своего враждебного отношения к свободе предпринимательской деятельности.

Конечно, эти умононастроения подавляющей части российского общества лишь отчасти объясняют трудности, с которыми столкнулось предпринимательство с первых же шагов своего существования. Главная же причина состояла в том, что предполагаемые реформы пытались в одночасье преобразовать советскую экономику, в которой в течение долгих десятилетий накапливались противоречия и отсутствовали рыночные механизмы их разрешения, процветала коррупция. Что же удивительного тогда в том, что реакция на принятые правительством меры по оживлению частной инициативы оказалась не такой, как ожидалось. Вместо разрекламированной планово-регулируемой рыночной экономики, в государственном секторе прочно воцарилась меновая, бартерная система отношений, а в частном секторе хозяйствования своего рода «экономика казино», где все подчинено целям немедленной спекулятивной выгоды в ущерб долгосрочным целям развития производства товаров и услуг.

Такие перекосы в формируемой экономической модели создавали и сейчас еще создают угрозу насаждения в стране примитивного хищнического капитализма, который станет прелюдией к переходу в фазу паразитической, коррумпированной экономики, существующей ныне в некоторых странах «третьего мира». Это такая модель хозяйствования, когда государственная собственность, приватизируемая узким слоем государственной и военной бюрократии, вкупе с мафиозными структурами, а всех остальных граждан государства превращает в нещадно эксплуатируемую массу.

В некоторых республиках (например, в Прибалтике, России) началась разработка своих экономических программ, представлявших собой альтер­нативу программам союзного правительства.

Так, в России в 1990 г. появилась программа «500 дней», разработан­ная коллективом экономистов под руководством академика С. Шаталина и одобренная Верховным Советом РСФСР. В ней намечалось восстановление частной собственности на все факторы производства, в том числе и на землю, признавался суверенитет союзных республик от центра, предлагались антимонопольные меры и приватизация предприятий, резкое сокращение государственных расходов. Летом и ранней осенью 1990 г. казалось, что М.С. Горбачев действительно принял эту программу. Но партийно-государственная номенклатура испугалась утраты экономической власти, и после некоторых колебаний «Программа 500 дней» была отложена.

Правительство СССР попыталось переломить кризисную ситуацию в экономике. Именно тогда, 25 декабря 1990 г. был принят закон РСФСР «О предпринимателях и предпринимательской деятельности», согласно которому, частное предпринимательство было признано общественно полезным делом. Этот закон, по сути, подвел итог почти полувекового пути движения России к рыночной экономике.

Но поворот в сторону рынка произошел в стране задолго до пере­стройки. Прежде всего, коммунистическому режиму с самого начала не удалось реализовать в стране модель безрыночного, бестоварного социализма и окончательно покончить со всеми видами частнопредпринимательской деятельности.

Со временем, по мере либерализации коммунистического режима и постепенного повышения жизненного уровня, возрастала роль денег, пока еще скрываемых капиталов, нажитых в «теневой экономике». Тогда же на рубеже 60-70-х гг., внутри слоя правящей коммунистической номенклатуры возник класс собственников - прообраз будущего предпринимательского сословия. В конце 70-х гг. он быстро укрепил свои позиции путем сращивания отдельных представителей партийно-государственного аппарата и тор-гово-хозяйственной элиты. Этот слой больше других был заинтересован и готов был принять ту либерализацию экономической жизни, которая гряну­ла в годы перестройки. Именно этот слой лучше других воспользовался сложившейся ситуацией, чтобы полностью взять под свой контроль эконо­мику страны.

С точки зрения формы проведения, эта операция осуществлялась путем перекачки государственных средств в частные руки при помощи прямых взносов в фонды всевозможных, внезапно, из неоткуда возникших ассоциаций, акционерных обществ и товариществ путем предоставления все­возможных лицензий, отдающих в частные руки то, что раньше всегда было государственной функцией. Немало способствовало этому процессу пре­доставление налоговых и иных льгот отдельным предприятиям.

Перекачка государственных средств происходила во вполне определенные руки, людям, связанным с правящими структурами. «Новые богачи» стремились и дальше будут стремиться к тому, чтобы продлить ту ситуа­цию, при которой рынок сочетается с коррумпированной системой лицен­зий, ограничений и привилегий. Ведь чем дольше продлится такая ситуация в стране, тем больше государственных богатств может перейти в руки тех, кто и раньше находился во властных структурах.

Следует признать, что и после крушения коммунистического режима ситуацию в стране контролирует тот социальный слой, который с самого начала перестройки экономики был заинтересован не в развитии рынка как наиболее эффективной формы связей хозяйственных объектов, а в прида­нии рыночной формы тем фактическим отношениям собственности и вла­сти, которые сложились задолго до победы демократии в нашей стране.

Именно этот социальный слой вовсе не заинтересован в появлении настоящего самодеятельного предпринимателя, который бы возрос самостоятельно, благодаря своей деловитости и инициативе, а не на почве «те­невой экономики» или на дрожжах чиновничьих субсидий.

Таким образом, дорога в посткоммунистическое будущее с самого начала обещала быть нелегкой, постоянно отягощенной вмешательством коррумпированных бюрократических структур, что порождает обнищание значительной части общества и вызывает политические конфликты. И эти политические конфликты и социальные потрясения являются лишь внешним фактором происходящих в обществе глубинных изменений, о которых пойдет речь в следующей главе.