Временное оживление частного предпринимательства в период НЭПА. Причины ее гибели

После Первой Мировой войны, революции, гражданской войны на Россию обрушилось новое тяжкое испытание: небывалый голод 1921-1922 гг.. В 1921 г. голодало не менее 20% населения. Одной из причин была жестокая засуха в Поволжье. Но главная причина заключалась в продразверстке, поскольку весной у крестьян был конфискован даже семенной фонд, а в стране отсутствовали продовольственные резервы. По официальным данным, в результате голода погибло более 5 млн. человек.

Миллионы крестьян, принявших участие в гражданской войне на стороне большевиков, все настойчивее выражали недовольство политикой «военного коммунизма», поскольку в ней отсутствовали экономические стимулы для развития сельскохозяйственного производства.

Но правительство по-прежнему настаивало на сохранении чрезвычайных мер по отношению к крестьянам, постоянно призывало их исправно выполнять требования продразверстки по поставкам хлеба в города, обещая позже вернуть им все долги.

В ответ на это по всей стране вспыхнули антиправительственные восстания, грозящие перерасти в крестьянскую войну: на Украине отряды Махно насчитывали до 50 тыс. человек, «крестьянская армия» Антонова в Тамбовско-Воронежском районе в начале 1921 г. также достигла 50 тыс. человек. Огромные отряды сформировались на Урале, в Поволжье, на Ку­бани и Дону. К весне 1921 г. в этих стихийных выступлениях участвовало до 200 тыс. человек[11]. Наиболее крупным был мятеж матросов и красноар­мейцев Кронштадта.

В марте 1921 г., после подавления этих стихийных выступлений, В.И. Ленин сформулировал два принципиальных «Урока Кронштадта». Первый из них: надо немедленно установить соглашение с крестьянством, чтобы спасти революцию в России. Второй: следует ужесточить борьбу с различными политическими партиями (меньшевиками, эсерами, анархистами и др.), искоренить их политическое влияние на рабочих в промышленных центрах.

Взяв курс на экономическое сотрудничество с крестьянством, X съезд РКП(б) в марте 1921 г. принял решение о замене продразверстки продналогом. Это означало коренное изменение способа заготовок продовольствия и сельскохозяйственного сырья. Тем самым, было положено начало новой экономической политике.

На местах эти решения встретили сильное противодействие, НЭП рассматривался как «капитуляция перед буржуазией», предательство коммунистической идеи, «отступление назад». Многие коммунисты считали, что это всего лишь временная тактическая хитрость, которая в ближайшее время будет аннулирована. В мае 1921 г. В.И. Ленин заявил, что НЭП вводится не для обмана, а «всерьез» и надолго.

В ходе проведения данных преобразований заметно увеличилось сельскохозяйственное производство. В1925 г. общие посевные площади страны почти достигли довоенного уровня, увеличилось производство продукции земледелия и животноводства.

В статье «О продовольственном налоге» В.И. Ленин, призывая идти на выучку к капиталистам, называл основные формы реализации Новой экономической политики: аренда, кооперация, концессии, торговля. Все вместе это определялось как государственный капитализм, т.е. использование частного капитала под контролем государства. Именно частный капитал помог в первые же месяцы НЭПа оживить рынок и хозяйственную жизнь страны в целом.

Развивая идею о государственном капитализме, правительство разрешило частному предпринимательству брать в аренду мелкие и средние промышленные и торговые предприятия. Фактически эти предприятия принадлежали государству, программа их работ утверждалась в учреждениях государственной власти на местах, но производственная деятельность осуществлялась частными предпринимателями. Арендовать предприятия могли как государственные организации, так и частные лица, в том числе и их бывшие владельцы. Арендованные частниками фабрики порой насчитывали 200-300 наемных работников.

Было денационализировано небольшое количество государственных предприятий. Разрешалось открывать собственные предприятия частным лицам с числом занятых не более 20 человек, позднее этот «потолок» был поднят. К середине 1920-х гг. на долю частного сектора приходилось от 20 до 25% производства промышленной продукции.

Одним из признаков НЭПа явилось развитие концессий, то есть предприятий, действующих на основе договора между государством и иностранными фирмами, как в добывающих, так и обрабатывающих отраслях. Несмотря на большевистские лозунги, призывавшие идти на «последний и решительный бой» против мировой буржуазии, Советское правительство понимало, что нужны огромные средства для выхода из экономического кризиса и своими силами восстановить разрушенное хозяйство без иностранной помощи страна не сможет.

Были учреждены центральная и местные товарные биржи, расширены права Центросоюза; были ликвидированы трудовые армии.

Однако это не вызвало предпринимательского бума по примеру вто­рой половины XIX в. Во-первых, потому, что государство посредством политики цен, налогового пресса, государственного и общественного контроля всячески ограничивало предпринимательскую активность.

Во-вторых, партийная пропаганда, весь ход внутрипартийных дискуссий широко освещались в печати, не давали частнику забыть о том, что он является временным попутчиком Советской власти, что его используют только в целях скорейшего возрождения хозяйства страны и в новой социалистической экономике места для него не окажется.

Поэтому и городской предприниматель, и крестьянин, чувствуя неустойчивость своего положения, остерегались вкладывать деньги в промышленность. Они более охотно и активно участвовали в торговле и в разного рода акционерных предприятиях, где была большая оборачиваемость капитала и можно было укрыть его от налоговой инспекции.

Переход к НЭПу вызвал легализацию и заметную активизацию предпринимательской активности населения. Был сформирован социальный слой, получивший распространенное название «нэпманы». Согласно действующему в РСФСР законодательству, они были лишены избирательных прав, не имели возможности легально выпускать свои газеты или вести пропаганду своих взглядов иным способом, не имели права учить своих де­тей в одних школах с детьми других групп населения, не могли призывать­ся на службу в Красной армии, состоять членами профсоюзов, занимать должности в государственном аппарате.

Их деятельность была основана на получении прибыли разными способами, в том числе с использованием наемного труда. Абсолютизируя поледнее обстоятельство, многие советские исследователи этот социальный слой называли как эксплуататорский класс. Как правило, нэпманы изображались спекулянтами, постоянно мешавшими поступательному развитию отечественного хозяйства.

Ю. Ларин и другие авторы 20-х гг., утверждали, что большинство представителей «новой буржуазии» в прошлом были крупными торговцами или заводчиками. Этот тезис получил затем широкое распространение в отечественной историографии. Такая оценка носила идеологическую окраску и диктовалась стремлением подчеркнуть, что как дореволюционная буржуазия, так и «новая» относились к единой категории «бывших». Одна­ко, согласно проведенным в 20-е гг. подсчетам, меньше 30% частных торговцев в прошлом были купцами. Лишь немногие представители дореволюционной российской коммерческой элиты оказались «на плаву» в годы НЭПа. Большинство ее потеряло состояние, вынуждено было прекратить бизнес, эмигрировало или погибло.

Работая зачастую в более сложных условиях, чем государственные и корпоративные предприятия, частные торговцы получали, тем не менее, большую прибыль, что свидетельствовало о высокой эффективности их работы. Одним из путей получения большей прибыли являлась гибкость в установлении различных цен. В среднем накидки по промтоварам в частной торговле были на 20% выше, чем в государственно-кооперативной. В завышенные цены вкладывалась стоимость полученных предпринимателями «в нагрузку» неходовых товаров, которые реализовывались по ценам ниже оптовых. Удельный вес предпринимателей составлял 25% самодеятельного городского населения.

Первый сильный удар по системе НЭПа был нанесен в 1922 г. отказом Советского правительства признать дореволюционные долги и ограничить монополию внешней торговли. А без этого нельзя было получить западные инвестиции и расширить предпринимательские связи с развитыми государствами.

Второй удар пришелся на осень 1923 г., когда были установлены директивные цены на ряд предметов потребления, что нарушило эквивалентный обмен между производителями и потребителями, между промышленностью и сельским хозяйством («Ножницы»).

Наконец, третий удар по НЭПу был нанесен в 1926-1927 гг., когда ради перекачки средств на нужды индустриализации государство усилило прямой нажим на частный сектор экономики: повышение налогообложения, сокращение банковского кредита, различные административные санкции и т.д. (осуществление индустриализации за счет перекачки средств из деревни).

Итак, НЭП был свергнут. Мог ли рабочий класс выступить против этого свертывания? Нет. Потому что административная система управления экономикой давала ему определенные социальные гарантии, защищала от стихии свободного рынка. Поэтому он в основе своей поддерживал новую линию партии на форсированное строительство социализма в СССР.

Могло выступить крестьянство, но этот социальный слой был крайне разобщен и неорганизован. 35% его состава были бедняки, освобожденные государством от всех налогов и повинностей, а потому поддерживавшие новый курс партийного руководства. Именно при опоре на люмпенские эле­менты деревни была осуществлена сплошная коллективизация сельского хозяйства, что полностью знаменовало собой конец НЭПа.

Что же касается самих предпринимателей-нэпманов, то они, как волки, были обложены со всех сторон - экономическими и политическими санкциями и не могли даже подать голос.

Дело в том, что в последние годы существования НЭПа общество почти поголовно оказалось зараженным коррупцией: спекулянты, посредники, просто мелкие жулики, которые заключали сделки с продажными чиновниками. Четко определились два пути достижения личного благополучия.

Первый, очень сомнительный и опасный при коммунистическом режиме, основывался на нажитом богатстве. Это путь торговцев и предпринимателей. И второй заключался в достижении вожделенного места в государственном или партийном аппарате. Именно этой большой армии бюрократов особенно близка была идея отказа от НЭПа, ибо реализация идеи свободного развития всех форм собственности создавала угрозу их существования. Ведь в условиях рынка столь громоздкий бюрократический аппарат стал бы просто не нужен[12].

В целом сравнительно быстро, в течение первых пятилеток, все чуждые социализму элементы частнопредпринимательской деятельности были окончательно придушены. Постепенно было покончено с уцелевшими после коллективизации индивидуальным крестьянским хозяйством и мелким городским ремеслом.

Отныне самодеятельная предпринимательская активность могла проявить себя не иначе как на колхозных рынках либо в индивидуальной трудовой деятельности часовщиков, сапожников и других кустарей. Но все это уже не представляло серьезной угрозы для социалистической системы хозяйствования. Напротив, такое мелкое предпринимательство позволяло за­крыть некоторые бреши социалистической экономики во всем, что касалось бытовых условий и торговых услуг простым гражданам Советского Союза.