Министерство образования и науки, молодежи и спорта Украины 2 страница

Веспасиану наследовал его старший сын Тит, вскоре умерший от болезни, затем (в 81 г.) – младший сын Домициан, без дебатов и переворотов. При Домициане Рим захватывает весь британский остров, кроме Шотландии, зато проигрывает на Дунае войну с государством даков и даже платит ему некоторую контрибуцию (впрочем, даки взамен обязуются служить для Империи щитом против сарматов). В отличие от бережливого отца, Домициан склонен к щедрым подаркам плебсу, а также разом повышает жалование всем категориям воинов в полтора-два раза (возможно, опасаясь за прочность трона?). Менее чем через десять лет такого царствования казна вновь опустела. Тогда Домициан вслед за Нероном сдувает пыль с закона «об оскорблении величия» едва отдохнувшего при Веспасиане от репрессий римского народа и начинает казни и конфискации. Среди римских философов хорошим тоном становится рассуждать о жестокостях древних царей и нехорошести тирании (вот с чего бы, а?). В ответ Домициан высылает из Рима большую часть философов («философский пароход», ага) и решает показать, что он тоже помнит о древних царях: вводит пышный придворный церемониал, присваивает себе титул «господина и бога», обычный для эллинистических монархий, а в Риме использовавшийся ранее лишь Калигулой. Ну и закончилось у него все как у Калигулы – в 96 г. убит в собственном дворце.

Сенаторы избрали на царство своего коллегу Нерву 66 лет отроду, соконсула Веспасиана и Домициана. В 98 г. он благополучно отдает концы, успев назначить Траяна – уроженца Испании, первого императора-провинциала. Но о нем поговорим в следующем веке, да.

В I-II в.в. в Империи сложилась интересная трехступенчатая образовательная система. Первый этап – ludus, или schola, отсюда «школа», отсюда же и «схоласт». Обучение начиналось с 7 лет. В течение 4-5 лет мальчики и девочки совместно учились читать, писать, считать, заучивали Горация. Обучение было платным, но недорогим, доступным широким слоям населения. Для schola не существовало утвержденных программ, каждый учитель был сам себе хозяин. Отдельных помещений у таких школ тоже зачастую не было.

Второй ступенью была школа грамматиков. Она уже стоила довольно дорого, поэтому группы были небольшими, практиковался индивидуальный подход. Ученики проходили пять предметов: латинскую литературу, греческий язык с элементами литературы, основы права, основы философии и математику с основами астрономии. Обучение продолжалось четыре года.

Третья ступень – школа риторов. Очень дорогое образование для будущей элиты, строго контролирующееся государством (в частности, преподаватели этих школ получали жалование из казны, и высокое). Начиналось в 16 лет и продолжалось три-четыре года. Кроме вышеперечисленных пяти предметов, повторявшихся на более высоком уровне, добавлялись еще музыка и ораторское искусство. Обучение происходило в очень малых группах, широко практиковались диспуты между учениками. После окончания школы риторов молодого аристократа посылали на годик-другой в крупный интеллектуальный центр – например, Афины или Александрию.

Закончивший школу риторов получал по-настоящему всестороннее образование – с учетом того, что большинство как естественных, так и гуманитарных наук тогда существовали в зачаточном виде в составе философии, не вдруг и придумаешь, чему бы еще человека могли обучить. Правда, еще существовали зачатки специального образования – юридические и медицинские школы вокруг известных юристов и врачей. Более того, во многих муниципиях минимальное количество врачей устанавливалось законом и поддерживалась муниципальная система медицинского образования. Картину дополняли странствующие учителя – сброд от философов до артистов, учивших чему хотели и чему могли. Респектабельные люди их услугами не пользовались, но уже то, что таких учителей было много, показывает, что на них в Империи был немалый спрос. К слову, в этот век Плиний Старший пишет свою «Естественную историю» в 37 томах. По-прежнему развиваются агрономия – римские достижения в этой области были превзойдены только в XIX в. – и юриспруденция. В 89 г. рождается Клавдий Птолемей – помимо всего прочего, отец научной картографии.

В I в. в образованных слоях населения приобретает популярность стоицизм, крупными представителями коего были Сенека, Эпиктет и, веком позже, Марк наш Аврелий. Согласно стоикам, мир создан единым божеством, причем зло – часть божественного замысла. Долг человека – слиться с божественным разумом путем познания, благочестия, служения своему долгу и стойкого перенесения невзгод. Большая часть людей, однако, прозябает в пороке, вследствие чего раз в 500 лет божественный разум уничтожает мир и создает новый. Идеи стоицизма о разумном управлении миром и следовании своему долгу широко использовались в насаждении культа императора. Принцепс объявляется наместником Юпитера и воплощением богини Ромы. Население относится к культу императора примерно так же, как к культу КПСС – хочешь спокойной жизни, не прогуливай митингов. Принцепс принцепсом, но в самых разных философских школах этого периода наблюдается интерес к теологии единого божества. В народных массах тоже второй век идет религиозное брожение. Приходит с востока и расцветает культ Митры. Беженцы из разоренной Иудеи оседают в самых разных местах, неся с собой свой древний монотеизм. Новым явлением становится популярность полубогов типа Геракла, одним из родителей имевших смертного и потому более близких к людям. Эти культы были лишены пышных празднеств и замкнутой касты жрецов, демократичны: служители либо избирались, либо все члены общины исполняли жреческие обязанности по очереди. В конце концов из бурного котла религиозных исканий огромной империи кристаллизовался культ Иисуса Назаретянина из маленькой Иудеи.

К концу века христианские общины существуют по всему востоку империи – от Иерусалима до Александрии. В Геркулануме и Помпеях, засыпанных пеплом в 79 г., христианские общины тоже были. В целом, организованных гонений на христиан в I-II в.в. не было, за исключением мероприятий Нерона, решившего, что христиан – львам. Были нездоровые слухи и отдельные инциденты, поставлявшие христианству первых великомучеников.

Канонические книги Нового Завета были написаны во второй половине I – начале II в.в. Авторство этих книг, в том числе посланий апостолов, есть предмет острых дискуссий (разве что относительно посланий Павла есть консенсус, что это, в общем и целом, таки Павел). Апокрифическая же традиция насчитывает около 50 евангелий (при этом евангелия от Фомы и Петра сохранились полностью), около 30 деяний апостолов, около 15 посланий (плюс к 21 посланию, вошедшему в канон) и около 10 апокалипсисов. Необходимо отметить, что большая часть апокрифов было составлена позже канонических книг, во II-III в.в. Окончательно состав канонического Нового Завета утвержден на Карфагенском Вселенском Соборе 419 г. Христианская обрядность тоже складывается постепенно: первые молельные дома (базилики) появились во II-III в.в., первые символические изображения Христа – в III в., а каноническое портретное изображение с нимбом – в IV в.

В Северном Причерноморье господствуют сарматы, по-прежнему кочевники-скотоводы, лишь местами ставшие земледельцами. У них только начинается процесс имущественного расслоения. В Крыму, однако, (археология) сарматов нет, там остаются скифы, постепенно ассимилирующие тавров. Было ли у них в тот период государство – вопрос спорный. Неаполь, во всяком случае, имел место существовать до IV в. Боспор существует в домитридатовских границах и даже переживает некоторых хозяйственный подъем по сравнению с недавним разорением, по-прежнему много торгует. Но теперь от самоуправления в полисах не осталось следа, царь – неограниченный владыка Боспора. Вообще греческие колонии того периода уже совсем не такие греческие.

II в.

При Траяне провинции окончательно стали органичной частью Римской Империи, в случае проблем (скажем, голода в Египте) центр спешил на помощь. Траян включил в сенат больше провинциалов, чем все императоры до него, доведя их численность до 34%. Происходит перелом в идеологии: те же философы, что при Домициане критиковали монаршую власть, теперь поют ей хвалу и теоретически обосновывают ее необходимость (в частности, Дион Хрисостом).

В это время в Италии наблюдается сельскохозяйственный спад. Земля сконцентрирована в громадных латифундиях (вспомним, что со времен Тиберия Гракха мелкие участки беднякам и ветеранам раздавались в основном в провинциях, дабы не нервировать владеющих землей в Италии олигархов). Но на большой площади трудно контролировать труд рабов. К тому же от многовекового монокультурного земледелия в Италии истощились почвы, так что пустынные просторы многих латифундий используются как пастбища. А вот в провинциях, где участки мелкие, а римское земледелие едва началось, такой проблемы нет. В результате сельское хозяйство в провинциях, и особенно виноградарство, составляет италийскому серьезную конкуренцию. Еще Домициан специальным указом запретил расширять виноградники в провинциях. Вслед за сельским хозяйством проседает вся италийская экономика, ухудшается качество ремесленных изделий. В италийских городах увеличивается число бедняков. Напротив, в провинциях, на свежих рынках и богатых месторождениях, ремесло расцветает (кстати, штрих к эпохе: рудники, в отличие от земельных участков, практически всегда принадлежали императору – впрочем, тот часто сдавал их в аренду). Провинции не только обеспечивают себя ремесленными изделиями, но и экспортируют их, даже в Италию. Невиданного прежде размаха достигает торговля, чему способствует развитие прообраза банковской системы: купец оставлял деньги у менялы в своем городе, получал от него свидетельство и по этому свидетельству получал деньги в пункте прибытия. На международной торговле расцветают Пальмира, Дамаск, Петра, торговые пути ведут даже в Индию (найдены клады римских монет). Вообще, эта эпоха считается «золотым веком» Империи, временем максимального могущества и благоденствия (естественно, не для рабов). Строятся города – римская культура вообще отчетливо городская. Дома с дешевыми квартирами достигают шести этажей, используется бетон и обожженный кирпич. Воду в города приносят протянувшиеся на десятки километров акведуки. Используется канализация. Щедро спонсируются театры, библиотеки, философы, массово открываются школы. Достоверной статистики грамотности населения Империи нет, но, по некоторым данным, она достигала 50%. Видимо, даже в Греции не было такой мощной прослойки интеллигенции. При этом большинство образованных людей владели не только латынью, но и греческим, а в провинциях – местными языками. Немалую часть интеллигентов составляют рабы. Безымянность огромного количества памятников скульптуры и архитектуры (это в Риме-то, где люди настолько стремились увековечить себя, что загромоздили статуями весь Форум) объясняется, видимо, тем, что их авторами были рабы, а имена рабов увековечивать некошерно. Памятников живописи сохранилось мало, но, судя по мастерству исполнения обнаруженных в Египте фалюмских портретов (элемент обрядности: в доме висел портрет хозяина, а после его смерти портрет хоронили вместе с ним), предназначенных для широкой публики и бывших, следовательно, массовым продуктом, живопись в Империи была на высоте.
Наблюдаются, однако, и первые тревожные симптомы. Развитие производства заметно опережает развитие торговли – не хватает грузоподъемности судов и пропускной способности дорог. А между тем вспомним о транспортной теореме: если экономическое развитие региона обгоняет развитие общегосударственных коммуникаций… Есть и еще одна проблема – заморские товары оплачиваются золотом и серебром, что приводит к заметному оттоку драгметаллов из Империи. В начале века денарий чеканится из чистого серебра, к концу в нем 50% меди. Эффекта это, кстати, не дало – просто за две новых монеты давали одну старую.

Для поддержки италийских бедняков Траян создает алиментарную систему: специальный фонд, из которого можно было взять кредит под самый низкий в Риме процент (5% в год) на развитие собственного хозяйства, а из получаемых государством процентов формировались пособия беднякам на воспитание детей. Ибо титульное население Империи уже тогда почувствовало демографические проблемы. Система работает и при последующих императорах. Еще один симптом: падает престиж участи легионера. В римском обществе, ставшем богаче перспективами, теперь немногих соблазняют двадцать лет без семьи, земли и перспектив карьерного роста (все сколько-нибудь значительные должности закреплены за аристократией).

Траян завоевал Дакию (между прочим, богатую месторождениями золота и соли), оккупировал Армению и совершил завоевательный поход на Парфию, но закрепиться на завоеванных землях не смог. Это были последние завоевательные походы Римской империи. С этого времени она переходит к охране своих границ. Парадоксально: самая сильная в мире армия не может никого завоевать. Проблема, однако, в том, что ей и противостоят силы всего тогдашнего мира. Не снимешь ведь легионы с Рейна, чтобы повоевать на Дунае: германцы мигом перейдут границу и устроят в Галлии такую дискотеку, что обратно придется руины отвоевывать. И так повсюду. Не будем еще забывать, что в Африке и на Ближнем Востоке граница империи уперлась в пояс пустынь, на Рейне, кроме германцев, леса, а на севере просто море. Разве что степные пространства открыты для походов, но там есть свои любители в них ходить.

С этих пор армия становится жерновом на шее Империи. Расходы на армию окупались, пока она могла завоевать какую-нибудь богатую Дакию и обеспечить этим римской экономике дальнейший рост. Как только завоевания прекратились, оказалось, что армия – это четверть миллиона ничего не производящих ртов, сидящих на государственном довольствии. Но и сократить ее нельзя, ибо давление на границы нарастает и будет нарастать вплоть до падения Империи. Окрестные племена дорвались до римских передовых хозяйственных и медицинских технологий, что вызвало рост населения, а кроме того, ускорился процесс выделения знати – но это означает и рост воинственности. Империя попала в «воронку». Переслегин прав: императоры с величайшим тактическим искусством защищали стратегически обреченную позицию.

Наследник умершего в 117 г., вскоре после похода на Парфию, Траяна Адриан к делу укрепления границ подошел очень серьезно. Вынужденный вернуть Армении номинальную независимость и отказаться от всех аннексированных у Парфии земель, он проводит границу по Евфрату – и сильно укрепляет ее, как и все остальные границы, крепостями и гарнизонами. Теперь уже Рим боится мира, а не наоборот. Вследствие демографических проблем и падения престижа военной службы Адриан вынужден принимать в легионы лиц без римского гражданства. Это имеет глубокие следствия. В галльских, испанских, прирейнских провинциях и Британии романизация уже сделала свое дело: в многочисленных городах и приписанных к ним землях даже местные жители говорят на латыни и живут как римляне (впрочем, речь о городах, в глубинке все сложнее). Но вот в придунайских провинциях уровень урбанизации и романизации куда ниже – и здесь в легионеры набираются люди, плохо знающие даже язык. Адриан реформирует систему управления. Совет принцепса, со времен Августа существующий на полуофициальной основе, официально закрепляется как Государственный совет, состоящий не из отпущенников, а из чиновников высшего ранга на внушительном содержании. Кроме того, разрастается аппарат императорской администрации, созданной еще Клавдием – добавляются новые ведомства, в том числе «относительно научных изысканий» и «относительно императорских увеселений». Адриан упорядочил римские законы и отнял у преторов право на судебное правотворчество, сохранив его лишь за собой.

Как ответ на укрупнение земельных участков и усложнение орудий труда, все шире распространяется появившееся еще в I в. до н.э. колонатное земледелие. Напомним, колоны – это бедняки, которым отдали землю, чтобы они отдавали хозяину треть урожая и некоторое время работали на него. Оброк и барщина, ага. Юридически колон был свободным человеком и имел право покинуть арендованный участок по истечении срока аренды (обычно 5 лет). Фактически к моменту истечения срока он был опутан разного рода обязательствами (прежде всего – долговыми) и превращался в пожизненного, а потом и наследственного арендатора. Первые законы относительно колонов принимает как раз Адриан.

Вообще, в эту эпоху для Империи характерны два противоположных процесса. В коренных землях, завоеванных еще при Республике, рабство становится все более нерентабельным, ибо земля сконцентрирована в огромных латифундиях, а труд нескольких сотен рабов очень трудно организовать и проконтролировать. С другой стороны, в свежезавоеванных провинциях (придунайских, например) земельные участки мелкие, а рабство в них только начинает проникать. Распространение рабовладельческих отношений в провинциях создает спрос на рабов – и это происходит в эпоху, когда у Рима уже нет сил на захватнические войны. Как результат, за столетие цены на рабов поднимаются вдвое. Это вызывает глубокие изменения: если раньше раба было выгодно выжать, как лимон, после чего дешево купить нового, то теперь рабу стоило сохранить здоровье – и даже вырастить из его детей новых рабов. Быт рабов становится более человеческим, появляются семьи, а в семьях – дарованное господином имущество, т.н. пекулий (господин, впрочем, в любое время мог его отнять). Пекулий бывал разным, вплоть до небольшой мастерской (впоследствии такие рабы нередко выкупали себя на свободу), но чаще всего это был кусок земли и хижина. Раб, посаженный на землю за ту же треть урожая, так мало отличается от колона, что некоторые римские юристы называют их квазиолонами. Антоний Пий, унаследовавший власть в 138 г., законодательно приравнял убийство раба к убийству свободного без гражданства, ввел право раба жаловаться на господина (для чего ему сначала требовалось укрыться у статуи императора), до некоторой степени узаконил семейную и коммерческую жизнь рабов. Вместе с тем ситуация далека от идиллии, эти меры явно запаздывают по сравнению с накопившейся рабской злобой: преступления рабов против хозяев становятся настолько частыми, что юристы разрабатывают для них специальные наказания.

В 161 г. Пию наследует Марк Аврелий. При нем растет и крепнет имперская бюрократия, местное самоуправление лишается большей части самостоятельности. Рост бюрократии и зарегулированности – тоже признак застоя. Марк Аврелий вводит в сенат больше провинциалов, чем даже Траян, и теперь их там около половины. Ввел новые правила обращения с пленными – теперь они становятся не рабами, а, по сути, государственными колонами, получая мелкий земельный участок в обмен на фиксированный налог деньгами и продуктами. Такие поселения бывших пленных он создает на приграничных землях, опустошенных варварскими набегами. Кроме оброка, им вменяется развитие инфраструктуры (в частности, строительство дорог) – ну и роль щита на пути дальнейших набегов варваров. Пленных было много – миролюбивому Аврелию пришлось повоевать. В 162 г. Парфия нападает сначала на Армению, а затем и на провинцию Сирия. К 166 г. Рим выиграл эту войну и восстановил контроль над формально независимой Арменией, но из Парфии в Империю занесена чума, которая будет свирепствовать вплоть до середины 180-х, опустошая целые города. В том же 166 г. придунайские германские племена маркоманов, находившихся с Римом в сложных полузависимых отношениях, прорезают укрепленную границу (помогла переброска римских войск на парфянский фронт), маршем проходят несколько провинций и сквозь альпийские проходы вторгаются в Италию. В изнемогающей от чумы стране, в которой и регулярных частей-то по закону не полагалось, в армию набирают специально отпущенных рабов (впервые с ганнибаловых времен!) и даже разбойников. Эту войну в 180 г. завершил уже Коммод – контроль над придунайскими провинциями восстановлен, границы Империи остались траяновыми, но Рим отказался от претензий на какое бы то ни было верховенство над маркоманами. Иперия проходит также через ряд восстаний в провинциях – Британии (162 г.), Египте (172 г.), Сирии (175 г.).

Коммод, родной сын Марка Аврелия, объявленный наследником еще в пятилетнем возрасте и активно участвовавший в делах позднего императора, в 180 г. наследует власть (в возрасте 19 лет). К слову, великий Гален на склоне лет стал личным врачом Аврелия и Коммода. Сначала Коммод продолжает политику отца – запрещает землевладельцам повышать оброк с колонов (каковой запрет они, впрочем, сплошь да рядом нарушают), вводит для них право жаловаться прямо императору – сохранилась жалоба колонов на землевладельца с положительной для колонов резолюцией Коммода. Однако затем верх берет часть его натуры, склонная к празднествам и боям гладиаторов. Финансы империи подорваны грандиозными увеселениями, в 189 г. в Риме вспыхивает голодный бунт. В провинциях растет число разбойничьих шаек и целых ОПГ. В ночь на 1 января 193 г. Коммод убит в собственной спальне – с Новым годом, империя! Нет, Рассел Кроу не зарубил его, хотя на арену Коммод действительно выходил.

После убийства Коммода провозглашены сразу четыре кесаря, только один из них – в Риме. За власть борются политически сросшиеся с легионами группировки провинциальной знати, которая по богатству и могуществу уже мало чем уступает италийской. Термодинамика в действии: потенциалы имеют свойство выравниваться, и маленькая Италия не могла бесконечно править огромной Империей. В каких бы изначально неравных условиях ни находились метрополия и провинции, рано или поздно в счет пойдут ресурсы – людские и материальные. После четырех лет гражданской войны, в коей участвовала чуть ли не вся римская армия, императором стал командующий дунайскими легионами Септимий Север. Парфия решила погреть руки у огня гражданской войны, напав на провинцию Сирия. Обожглась – Север разгромил парфян и превратил всю Месопотамию в римскую провинцию. Парфия как государство, впрочем, не уничтожена, хоть от нее остались рожки да ножки – нынешняя Туркмения и что-то еще.

Север наконец законодательно оформил в Риме абсолютизм: сенат лишался права издавать законы и избирать магистратов. Разница между магистратами и императорскими управленцами окончательно исчезает. Проводится обширная административная реформа, в ходе которой, как водится, растет и ширится бюрократия. Кстати, Север ликвидировал особый статус Италии, приравняв ее к прочим провинциям и поставив в ней легион.

Стремясь повысить престиж армейской службы, Север повышает воинам жалование – в который раз: если при Августе рядовой легионер получал 225 денариев, то при Севере уже 500 – и открывает дорогу наверх: легионер теперь, дослужившись до первого центуриона, вступал в сословие всадников и мог сделать карьеру вплоть до командующего армией. Увеличивается число штатных младших командиров, что снижает конкурс на эти должности и делает карьеру более реальной. Гвардия теперь набирается не из жителей Италии, а из лучших воинов всей армии. Север решается на еще более радикальный шаг: легионер теперь может иметь семью и землю во время несения службы. Как следствие, легионы теряют подвижность, врастая в подведомственную территорию. Несмотря на все эти меры, в армию приходится все более широким потоком набирать жителей слабо романизированных земель. Возросшие расходы на армию компенсировать нечем, и Север вслед за Траяном прибегает к порче монеты, добавляя медь в динарий, в котором и так уже серебра лишь 50%. Экономика от таких мер, понятно, не здоровеет.

С середины века, на фоне войн и чумы, наблюдается мощный приток неофитов в христианских общинах, причем теперь среди них хватает и людей зажиточных. Империя достигла зенита и ощутимо клонится к упадку, наслаждаться идеей «мы римляне, мы хозяева мира» уже не получается, и не культом же «императора, воплощения Ромы» заполнять сосущую пустоту в душе. Одновременно начинается острая полемика между христианами и философами античной школы, в пылу которой куется христианское богословие. Структура общины усложняется, у нее появляется руководитель – пресвитер, с помощником диаконом. Более того, у христианских общин вследствие притока богатых неофитов и просто пожертвований накапливается солидное имущество, и для управления им появляется специальный человек – епископ. К концу века именно он становится главой общины. Что и понятно: кто девушку кормит, тот ее и танцует. Среди общин имеется серьезная конкуренция за авторитет: шутка ли, в Карфагене творит Тертуллиан, Антиохская община основана Павлом, Иерусалимская – самим Христом. Но к концу века наибольший авторитет приобретает Римская община – в силу богатства, многолюдности, столичного положения, да и апостол Петр был распят именно здесь. Впоследствии этот авторитет уже не поколеблется, из него вырастет папский престол.

В Иудее, едва оправившейся от войны, в 132-135 г.г. новое восстание – под предводительством Бар-Кохбы, объявившего себя Мессией. По итогам восстания иудеям запрещено жить в Иудее – страна пустеет, начинается великое странствие евреев и плач о потерянной родине.

III в.

В этот век Римская Империя развалится – правда, еще не насовсем. В 211 г. Северу наследуют сыновья Гета и Каракалла. По задумке отца они должны править вместе, но Каракалла вскоре убил Гету, став единовластным правителем. При нем плата рядовому легионеру составляет уже 750 денариев в год, притом что сама армия разбухла до полумиллиона. Как результат, медь составляет уже 80% сестерция.

В 212 г. Каракалла дал римское гражданство всем свободным жителям Империи (за редкими исключениями). Правда, к тому времени от этого гражданства больше обязанностей, чем прав.

В 217 г. Каракалла убит. Следом убиты еще два императора-неудачника, и в 222 г. августом провозглашен 13-летний Александр Север. Фактически правила его мать Мамея. Она попыталась реанимировать сенат как политическую силу и, опираясь на него, снизить расходы на армию. Армия откликнулась волнениями, пришлось срочно ее задабривать, а для этого портить монету еще больше. Это была воронка: расходы на армию нельзя было уменьшить ни за счет числа солдат, ни за счет размера довольствия (хотя теперь солдаты, вообще-то, могли кормиться и с земли, которую им разрешили). Ибо армия осталась, по существу, единственной политической силой, император стал марионеткой в ее руках. Тысячи вооруженных мужиков подчиняются одному безоружному, пока верят в силу приказа – а римские легионеры, сажавшие на трон еще Гальбу с Веспасианом Флавием, больше не верят (все же есть что-то в мысли, что миром правят идеи, а не мечи). Императоры знают это и боятся. Рассказывают, что Септимий Север, умирая, завещал сыновьям: «обогащайте солдат и не обращайте внимания на остальных».

Тем временем в Парфии происходит государственный переворот, новый правитель ставит себе цель ни много ни мало вернуть державу Селевкидов – для чего, естественно, попросить римлян с Востока. Тяжелая война с Новоперсидским царством, как оно теперь называется, шла с 230 по 232 г.г. и привела к восстановлению Парфии в прежних границах (потере северовских завоеваний в Месопотамии), но не более. При этом каждая сторона заявила о своей победе. В 235 г. Мамея, не уверенная в боеспособности рейнских легионов, попыталась купить у германцев мир. Оскорбленные легионеры убили ее вместе с сыном.

После убийства императора отказывают последние психологические механизмы, сдерживавшие произвол армейских группировок. Не играет роли даже происхождение – в 235 г. императором провозглашен бывший фракийский пастух (на тот момент командующий легионом). С 235 по 284 г.г. на троне побывало 29 признанных сенатом императоров, не считая непризнанных. Все они убиты в усобицах и заговорах, кроме Деция, погибшего в войне с готами. В 251 г. Деций и в 257 г. Валериан издают эдикты против христиан, пытаясь укрепить культ староримских богов. Забота о стабильности империи правой рукой через левую пятку, ага. В 260 г. вновь нападают персы, Валениан попадает в плен и продается в рабство (это римский император-то). Христиане это и посейчас толкуют как кару Божью. Но кара, видимо, постигла Империю: с этого момента она перестала существовать. Около 30 самозваных правителей управляют разными областями, не оглядываясь ни Италию. Еще в 259 г. образовалось отдельное государство из Галлии, Британии и части Испании, со своей армией и сенатом. Аналогичная ситуация сложилась на Востоке, где столицей была Пальмира – государство охватывало Сирию, Палестину, Малую Азию и Египет.

Развал денежного обращения, упадок ремесла и торговли вызвал массовое бегство голодающих горожан в деревни, к земле и хлебу. Бывшие горожане становятся колонами крупных латифундистов, добивавшихся у императоров-призраков изъятия своих земель из-под юрисдикции муниципальных и императорских чиновников. Латифундии ведут натуральное хозяйство и обносятся крепостными стенами. Так закладываются основы феодализма. Резко уменьшается роль рабов в производстве, теперь их большинство только в сфере обслуживания. В сельском хозяйстве и ремесле бал правят колоны и квазиколоны.