Глава 29. Придя домой, я за пару минут помылась в душе и, стараясь не наступить на мельтешащих под ногами Фиру

Придя домой, я за пару минут помылась в душе и, стараясь не наступить на мельтешащих под ногами Фиру, Мусю и Микки, побежала на кухню. Что главное в розыгрыше? Удивление! Неожиданность!

Макс сейчас спешит сюда, имея при себе нечто рычащее. Понятия не имею, что это такое. Вероятно, муж раздобыл муляж тигра или достал через Интернет монстроподобную игрушку, хочет, чтобы я визжала от страха. Как вы отреагируете, столкнувшись на лестнице со львом, гепардом, ягуаром? Навряд ли станете спокойно размышлять. «Нет, в Москве дикие звери не водятся, надо мной подшучивают».

На что угодно спорю, вы унесетесь с воплями, забаррикадируетесь в спальне и начнете набирать все короткие номера: ноль один, два, три, четыре. Потом, конечно, до вас дойдет, что вас разыграли, но первой реакцией будет сбежать с оглушительным визгом.

Я проверила кухонные шкафчики. Отлично! Макс хочет меня напугать? Интересно, как он отреагирует, если его самого встретит на пороге инопланетянин? Что у меня есть для переодевания? Я осмотрела кастрюли‑сковородки‑миски, закрыла дверки и пошла в кладовку. Взгляд наткнулся на гидрокостюм, который Максу подарили на день рождения. К сожалению, он мужу мал, а Максим никак не соберется его обменять.

Посмеиваясь, я влезла в плотное, сделанное из латекса одеяние и посмотрела в большое зеркало. Здорово! С первого взгляда и не поймешь, кто там отразился. Больше всего я сейчас похожа на гигантскую лягушку, вставшую на задние лапы. Сходство с земноводным придавали ласты на ступнях и перчатки с перепонками между пальцами. Одна беда, лицо неприкрыто, Макс в секунду меня узнает! И тут я вспомнила про маску «3Д». Вот же она, коробка, стоит на полочке, и я знаю теперь, как ее правильно надевать‑снимать. Через пять минут я опять глянула в зеркало и осталась довольна. Ну, Макс, держись! Посмотрю, как ты будешь выглядеть со своим плюшевым тигром, когда дверь в квартиру откроет чудо‑юдо болотное. Сама вздрогнула, а ведь знаю, кто упакован в костюм болотного цвета! И вместо лица у меня теперь жуть инфернальная. Максим, конечно же, сообразит, что никаких жителей с других планет или гигантских жаб в квартире нет, поймет, что я влезла в гидрокостюм и надела маску. Но сколько времени у него уйдет на осмысление ситуации? Сначала Максик оторопеет, и я сломаю ему задуманную забаву с рычащей игрушкой, достойно отомстив за гелиевый молоточек и фару!

Шлепая ластами, я двинулась по коридору. На пути мне встретилась Муся. Мопсиха выпучила и без того огромные глаза, присела, налила гигантскую лужу и опрометью бросилась в сторону гостиной. Мне пришлось топать в небольшой чуланчик за шваброй. Сделав пару шагов, я столкнулась с Фирой, та отреагировала почти как Муся. Сначала вытаращилась, затем присела, а спустя мгновение унеслась. Правда, было отличие: вместо лужи передо мной возникли, так сказать, твердые отходы собачьего организма. Надеюсь, Макс не среагирует, как щенки.

В дверь позвонили, я, затаив дыхание, со всей возможной скоростью подрулила к входной створке и, не посмотрев на домофон, отперла замок. Для пущей убедительности, когда железная дверь стала приоткрываться, я завыла, заухала, затопала ластами и замерла. Вместо обескураженного Макса передо мной предстала интеллигентнейшая семидесятилетняя Розалия Львовна с восьмого этажа. С очаровательной старушкой, всю жизнь проработавшей в институте, где готовят будущих дипломатов, преподают этикет и хорошие манеры, мы состоим в тесной дружбе. От Розалии Львовны, до сих пор употребляющей выражения «милостивая государыня», «поелику возможно», «соблаговолите молвить слово», я научилась многим полезным вещам. Меня воспитывали мама, оперная певица, и отец, профессор, доктор наук, имеющий еще и звание генерала. Поверьте, у нас дома никогда не ели картошку со сковородки, шпроты из банки и не резали колбасу на газете. Мама всегда накрывала стол не клеенкой, а скатертью, красиво сервировала ужин, тщательно следила за правильностью моей речи и никогда бы не позволила мне отправиться на улицу непричесанной. Да что там прогулки! Проснувшись, я бежала в ванную и покидала ее при полном параде, одетая в платье. Мамуля не разрешала мне разгуливать по квартире в халате. Годам к шести я ловко управлялась со всеми столовыми приборами, не путала нож для мяса и рыбный, ела торт небольшой вилочкой и знала, что салфетки разные, одну кладут на колени, другой вытирают губы. Но, подружившись с Розалией Львовной, я услышала про существование ножниц, которыми полагается отрезать верхушку у яйца, перед тем как опустить в него специальную ложечку, маленьких щипчиков, коими следует подцеплять с тарелки оливки‑маслины, вилочек для омлета, двузубцев для яичницы, и выяснила: ножей существует около сорока разновидностей. А уж число бокалов, тарелок, розеток и прочих предметов сервировки оказалось запредельным.

– Я слышала, что студенты‑технари боятся сдавать матанализ, – усмехалась Розалия Львовна. – Не знаю, не знаю, может, действительно это предмет заковыристый, но мой курс намного сложнее. Люди не знают элементарных вещей. Ну, например, мужчина должен пропустить даму у двери вперед. Но в лифт он входит первым. Маленькие нюансики, но именно они говорят о воспитании, сообщают, в какой социальной среде рос человек.

Я люблю Розалию Львовну, с удовольствием общаюсь с ней. Одна беда, мне приходится постоянно держать себя за язык. Пожилая дама считает слово «дурак» площадным, а выражение «лысый мужчина» заставляет ее багроветь от смущения.

– Лампочка, – пролепетала Розалия, впервые услышав от меня вышеупомянутый оборот, – такие слова дамы не произносят.

– Но если он лысый? – справедливо удивилась я.

Старушка смутилась:

– Деточка, женщина не обсуждает мужскую внешность, это не комильфо, вульгарно, грубо. На самый крайний случай, в ситуации общения с ближайшей родственницей, подчеркиваю, собеседница должна быть дамой, а не кавалером, можно позволить себе воскликнуть: «Ах, маман, Иван Петрович не похож на Аполлона. И это расстраивает меня до глубины души».

И вот сейчас милейшая старушка замерла на лестничной клетке, как сталактит или сталагмит. Простите, не помню, что свисает с потолка пещеры, а что торчит из пола.

– Здравствуйте, Розалия Львовна, – быстро сказала я, – не пугайтесь!

Безукоризненно уложенные седые кудряшки преподавательницы хороших манер встали дыбом. Я поразилась. До сих пор считала, что этот эффект придуман создателями кинофильмов – ну не могут человеческие волосы подняться кверху сами. Ан нет, оказывается, режиссеры не столь уж креативны. Сейчас Розалия Львовна пятится в сторону лифта, а на ее голове колышется шапка из торчащих вверх пружинок. Я испугалась за психику дамы, вышла из квартиры, протянула вперед руку, хотела объяснить ситуацию, но профессор хороших манер заорала:

– …! Уйди вон! …! Убери на… свои лапищи! Сейчас тебе мало не покажется! …! …!

Потом она развернулась и понеслась вниз по лестнице, перепрыгивая через три ступеньки. Я обалдела. Не знаю, что поразило меня больше: невероятная прыть и замечательная физическая подготовка всегда чинно шествующей преподавательницы или то, что трогательно краснеющая при слове «балбес» Розалия Львовна умеет виртуозно материться. Надев гидрокостюм, я собиралась ошарашить Макса, но сама впала в ступор.

За спиной послышался щелчок, я обернулась и поняла, что входная дверь захлопнулась, я осталась у лифта без ключей и мобильного телефона, в гидрокостюме и маске.

Решив не впадать в панику, я попыталась снять «Фото 3Д» и потерпела сокрушительную неудачу. Нет, теперь, в отличие от случая в торговом центре, я знала, где расположены застежки шлема, и нашла их без всяких проблем. Но, скажите, вы пробовали когда‑нибудь справиться с маленькими, тугими металлопластическими запорами, надев на руки толстые, резиновые перчатки типа «лягушачья лапа»? Мои пальцы не могли двигаться порознь, их сковывали перепонки.

Минут пять мне понадобилось, чтобы оценить размер бедствия и понять, как с ним справиться. Первую идею – постучать к соседям и попросить у них телефон – я отмела. Не хочется, чтобы весь дом впал в панику, неприятно будет, когда все выяснится, стать притчей во языцех. Лучше спуститься на первый этаж, у нас там висит раритетная вещь под названием телефон‑автомат. Увидев впервые здоровенный агрегат на стене, я удивилась, а старшая по подъезду Людмила из десятой квартиры объяснила:

– Городские власти велели во всех новостройках их вешать, таким образом повышают безопасность граждан.

Каким именно образом аппарат спасет нас в случае нападения на квартиру или пожара, Люда не знала. На мой взгляд, лучше нанять консьержку, но нашему дому не везет, они меняются быстрее, чем день и ночь, сегодня в подъезде опять никого нет, зато есть общий телефон. Ну, наконец‑то он мне пригодится.

Я спустилась на первый этаж, дошлепала до короба с кнопками и поняла: воспользоваться им не смогу. Автомат оказался платным, в него требовалось запихнуть карту, да и взять трубку в руку я не смогла.

От входной двери донесся характерный противный звук, послышался стук, я обернулась и увидела мужчину в серой куртке.

– Мама! – завопил он и выбежал назад на улицу.

Я бросилась к лифту, шлепая ластами, но мои уши вновь уловили писк домофона. Не желая пугать жильцов, я быстро завернула в закуток, ведущий к мусоропроводу, поскользнулась, больно шлепнулась на живот и чуть не зарыдала от массы негативных эмоций.

– Кать, ты ее видела? – спросил мужской голос. – Чудо страхолюдское.

– Завязывай бухать, Вовка, – приказало нежное контральто. – По‑нашему это называется «белая горячка».

– Честное слово, Кать, – заныл Владимир. – У лифта стояла на задних лапах зеленая крыса в человеческий рост.

– Ага, а вокруг нее плясали розовые черти, – мрачно дополнила Екатерина. – Извини, зеленые грызуны встречаются только в глюках алкоголиков. Едем домой.

– Ей‑богу, Кать, – не успокаивался муж, – она была. Ой! Ты чего?

– Ничего, входи в лифт, – велела жена, – у всех семьи нормальные, а у меня горе. Зеленая крыса! Сам ты синяя жаба!

Диалог семейной пары, вероятно, продолжился в кабине подъемника, но я его уже не слышала. Кое‑как встав на ноги, я снова дошлепала к лифтам и хлопнула ладонью по кнопке вызова. Наверное, вас мучает вопрос, зачем я разгуливаю по подъезду в гидрокостюме? Отчего бы его не снять? Тогда можно спокойно толкнуться к соседям, воспользоваться их трубкой. Да, идея замечательная, но есть маленькие детали, мешающие ее исполнению. Я не могу расстегнуть ни маски, ни комбинезона, не понимаю, как проделать это «лягушачьими лапами» и еще: гидрокостюм натягивают на обнаженное тело. Нет, бывают и такие, под которые поддевают специальное белье, но Максу преподнесли последнюю новинку, она изнутри как байковая. Это очень тепло, удобно, не сковывает движений, но, если сдернуть комбез, я окажусь, как любит говорить Розалия Львовна, в неглиже. Что вы предпочтете: бегать по лестницам голышом или в образе монстра? Я девушка стыдливая, поэтому выбрала второй вариант.

Темно‑коричневые двери, перед которыми я тихо стояла, разъехались в разные стороны.

– А‑а‑а‑а! – заорала парочка из кабины.

Вместо того чтобы попытаться объясниться с людьми, рассказать им о произошедшем, я вновь ринулась к коридорчику, ведущему к мусоропроводу. Ситуация повторилась. Ноги‑ласты разъехались, я шлепнулась на живот, правда, теперь уже не успела зарулить в узкое темное пространство. Зато не растерялась, как в первый раз, не ощутила боли, и быстро уползла в нужном направлении.

– Кать, ты ее видела! – торжествующе воскликнул Володя. – Зеленая крыса! Эй, очнись!

– М‑м‑м, – простонала жена. – Она существует…

– Ага, – как ребенок, радовался муж. – Это не глюк! Реально человекоподобная жуть! Ростом два метра!

Я постаралась не захохотать. У страха глаза велики. Я вовсе не похожа на Петра Первого.

– Вовка, – зашептала Екатерина, – она нас съест! А все ты виноват.

– Что я сделал‑то? – поразился муж. – Вечно у тебя я корень мирового зла.

– А кто в машине сумку забыл? – всхлипнула Катя. – Не пошла б я сейчас за ней, не увидели бы чудищу хвостатую‑рогатую.

Я обиделась. Ну вот, начались оскорбления. Ни хвоста, ни рогов у меня нет.

– А зачем ты со мной поперлась? – огрызнулся Володя. – Сам за борсеткой смотаться мог.

– Тебя только отпусти, – вмиг разозлилась Екатерина, – вернешься через неделю, весь побитый. Ладно, ступай один. Я домой поеду. Чего стоишь? Страшно?

– Я не трус, – с достоинством возразил муж. – Просто не хочу идти на улицу. Ну ее, сумку, ничего там нет. Поехали наверх!

– Вов, а вдруг эта жуть к нам домой придет? – зарыдала Катя. – Давай квартиру сменим!

– Не бойся, я с тобой, – пообещал Володя, – спасу в случае чего.

– Тогда укороти свою мамашу, – потребовала Катя. – Вели ей меня не гнобить!

– Перестань, – закричал муж, – не трогай маму, это святое.

У меня в носу неожиданно защекотало, я не удержалась и со вкусом чихнула.

– А‑а‑а, – заорал Володя, – Катька, жми на кнопку, а‑а‑а‑а, дура, скорей, она нас сожрет! Связался с тобой, идиоткой, а‑а‑а!!!

Его вопль начал удаляться, я выползла в подъезд. Да уж, Володя вовсе не трус, он паникер. Очень надеюсь, что эта семейная пара никогда не попадет в экстремальную ситуацию, где от мужчины потребуется проявить отвагу. Боюсь, тогда Катерине придется, засучив рукава, самой сражаться со Змеем Горынычем, а затем уносить на спине муженька, потерявшего от стресса сознание.

Тяжело вздыхая, я потопала вверх по ступенькам. Лучше пока не заходить в лифт, лестницей население дома практически не пользуется. Сейчас поднимусь, встану у двери, буду ждать Макса, надеюсь, он скоро приедет.