Интонационная патология

Мы пришли к выводу о том, что интонация является передатчиком информации и связывает индивидуальное подсознание в единую кибернетическую систему. Но почему для этого из всех органов чувств был выбран именно слух? Понятно, что осязание и вкус отпадают сразу – для них нужен непосредственный контакт. Обоняние, безусловно, имело возможность стать связью такого рода, т. к. у животных, насекомых, а также у первобытных людей чувствительность к запахам была очень сильной. Видимо, по этой причине такая обонятельная коммутация стала неприемлемой – все каналы связи были забиты информацией, и понадобилась бы колоссальная избирательная способностъ для ее реализации. Таким образом, остались две возможных формы связи – зрительная и слуховая. Человек с древних времен пользовался обоюдным действием интонации и жеста. Оно воплотилось в искусстве пантомимы и танца. Но в окончательном выборе победило, видимо, то обстоятельство, что зрительная связь возможна только днем, в хорошую погоду, да еще в пределах прямой видимости. Поэтому зрение стало выполнять также важнейшую функцию контроля над материальной и прежде всего трудовой деятельностью человека. Точно прицелясь, можно было убить зверя, опустить кирку, ударить по наковальне – преимущество зрения здесь было очевидно. (Впрочем, влияние зрительного восприятия на подсознание также несомненно. Но в этих вопросах я не специалист.) Итак, для коммутации подсознания стала использоваться интонация. Но интонация распространяется в пространстве по законам звука, т. e. волнообразно. Свойства звуковой волны очень подходят для биокибернетической системы, потому что волна способна не только соединить два объекта, но и действовать по принципу соединения одного со всеми. Надо еще добавить, что порог слуховой (как и зрительной) чувствительности подсознания гораздо выше, чем у сознания. Подсознание способно воспринимать микродозы информации, которые «проскакивают» незаметно для сознания. Известен пример, когда реклама товара показывалась во время демонстрации обычного фильма, но так, что из 16 кадров, которые двигались с обычной скоростью 16 кадров в секунду, в 15-й были кадры фильма, и лишь в одном кадре была реклама. Никто из зрителей не заметил этого кадра, который проскакивал за 1/16 секунды. Но после окончания фильма все бросились покупать рекламируемый товар, после чего такой способ рекламы был запрещен. Американец Эрол Бекер изобрел средство от жуликов для супермаркетов. Магнитофонная запись, изготовленная им, имела два канала. По первому транслировалась громкая музыка – она попадала в сознание. По второму шла нотация, запрещающая воровать – ее очень тихо читал человеческий голос, настолько тихо, что сознание его не воспринимало. Но подсознание прекрасно читало этот канал и блокировало у жуликов желание воровать. Такова чувствительность и сила воздействия подсознания. Благодаря этой чувствительности подсознание способно получать, накапливать, перерабатывать информацию и обмениваться ею при помощи интонационной связи незаметно для сознания. Иногда сознание получает готовый результат обработки информации, и тогда мы называем такой процесс интуитивным. Без этого процесса нет и не может быть мышления, а с ним и процесса познания. У дельфинов объем и структура мозга не уступает человеческому, но деятельность их подсознания, очевидно, весьма слаба. Во-первых, они связаны узконаправленной локатор-связью, соединяющей два объекта, а не систему. Во-вторых, они не спят, чтобы не захлебнуться, и у них постоянно действует то правое, то левое полушарие мозга, а подсознательная деятельность активизируется во сне, когда сознание спит. В процессе эволюции они могут достичь многого. Но вернемся к интонации.

Мы уже выяснили в предыдущих главах, что история человечества неразрывно связана с увеличением интенсивности интонационного процесса, через который проходит весь беспрерывно возрастающий информационный поток. Содержащаяся в нем информация носит самый разнообразный характер – и научный, и творческий, и эмоциональный. Обработав эту информацию, коллективный человеческий компьютер получает объективные данные о состоянии народа, общества, государства и всего человечества. Стадий объединения элементов системы может быть сколько угодно, это не противоречит кибернетическому принципу. Мы уже выяснили, что при интонационной перегрузке система дает команду изменять структуру, т. е. увеличивать воспроизводство элементов системы, т. е. рождаемость. Почему это происходит? Мы только что выяснили, что порог интонационной чувствительности подсознания необыкновенно высок. Такой чувствительный механизм должен работать в точно заданном режиме – т. е. у него должен соблюдаться верхний и нижний допустимый предел интонационной загрузки. Это значит, что подсознание отдельного человека не выдерживает, когда интонационная интенсивность становится выше или ниже допустимой нормы. В этом случае возникает интонационная патология, которая может принимать любые формы невроза и психоза. Когда в Бастилии хотели быстро расправиться с заключенными, их помещали в звукоизолированные камеры-одиночки. В такой камере почти никто не выдерживал больше года – все сходили с ума. Это говорит о том, что когда прекращается интонационный контакт, в подсознание перестает поступать информация. Машина, рассчитанная на постоянную переработку информации, переходит на холостой ход и подсознание, как испорченная пластинка, крутится на одном месте. Одна и та же информация прокручивается день, неделю, месяц, год, а потом человек сходит с ума. Только личность, наделенная исключительно сильной работой подсознания, выработавшая колоссальные морально-волевые качества, способна собственным мыслительным процессом компенсировать отсутствие информативной связи. Это патология, которая происходит в результате интонационного дефицита. Но может быть, и гораздо чаще бывает патология в результате интонационной перегрузки.

Поэтому сначала разберемся в том, что это за явление. Интонационный дефицит более понятен – информация не проходит. При перегрузке же подсознание принимает большие дозы информации – научной, социальной, эмоциональной и проч. Мы уже выяснили, что эмоциональный компонент интонации особенно остро воспринимается подсознанием – именно на него она реагирует, усиливая воспроизводящую функцию. Это вполне понятно – эмоциональная перегрузка говорит либо об избытке жизненных сил, либо о неблагополучии в элементах системы, представляющем угрозу самой системе. И в том, я в другом случае усиление воспроизводства целесообразно. Но эта связь двусторонняя – если воспроизводство не сократит приток эмоциональной перегрузки, она может патологически отразиться на отдельных элементах системы, у которых норма верхнего предела загрузки меньше средней нормы. Это значит, что существуют люди, гораздо более болезненно воспринимающие такую перегрузку, чем большинство. У таких людей подсознание более чувствительно, более ранимо. К ним относятся люди творческого труда, и в первую очередь – поэты.

Поэты постоянно живут в состоянии интонационной перегрузки. Их подсознание фиксирует чьи-то слезы, горе, жалобы на несправедливость. Весь этот поток хранится в памяти подсознания, перерабатывается и становится источником поэзии. Вообще говоря, творческая деятельность подсознания анонимна. Это означает, что предварительная обработка интонационного материала совершается коллективным подсознанием по каналам интонационной связи. Поэт – это проводник этого процесса. В силу особой четкости его подсознание воспринимает обработанную информацию раньше и ярче всех, и преобразует ее в музыкально-поэтическую интонацию, т. е. в искусство. Такая работа требует невероятного напряжения сил подсознания и очень ослабляет его сопротивляемость. Поэтому, когда перегрузка становится непереносимой, это приводит к ярко выраженной интонационной патологии, которая выражается в стремлении к смерти. Так произошло с Пушкиным и Лермонтовым, Маяковским и Есениным, Цветаевой и Высоцким. Интонационное перенапряжение, с которым Александр Блок слушал музыку революции, создавая поэму «Двенадцать», истощило его подсознание. Поэт, являясь интонационным проводником своего времени, всегда рискует стать жертвой высокого напряжения интонационного потока. Это говорит о том, что в таких случаях подсознание в ответ на перегрузку может включить рычаг смерти, чтобы удалить перегруженный элемент из системы.

Другой, наиболее интересный для нас тип интонационной патологии – самоубийство. Статистика показывает, что количество самоубийц является практически постоянной величиной, повторяющейся из года в год в каждом крупном населенном пункте. Увеличение такой статистики всегда отражает какое-то социальное неблагополучие, поэтому некоторые страны эту статистику засекречивают.

Теория интонации позволяет объяснить эти факты. Самоубийцы – это в принципе нормальные люди с несколько заниженным верхним пределом допустимой интонационной. перегрузки. Иногда эти люди случайно попадают в зону повышенного интонационного напряжения. На людей с обычным пределом такое напряжение может не произвести патологического действия. Но для слишком восприимчивых людей это может кончиться трагически. Совершенно такой же механизм заболевания людей, случайно попавших под радиоактивный дождь – для одних все кончается благополучно, а другие умирают от рака. Чем выше уровень радиоактивности атмосферы, тем больше заболеваний – здесь все решает закон больших чисел, на основе которого строится статистика.

Почему последний случай особенно нас интересует? Подобно тому, как повышение допустимого уровня радиации может привести к массовым онкологическим заболеваниям, так повышение допустимой интонационной напряженности может вызвать массовый интонационный психоз и привести к резкому увеличению случаев суицида. При этом такому воздействию могут подвергаться люди, у которых предел допустимой интонационной перегрузки не отличается от нормы. Это говорит о том, что человечество должно принимать меры, позволяющие регулировать интонационную интенсивность, хотя никому пока неизвестно, как это сделать. Можно только предположить, что создание баланса сознания и подсознания, гармоническое соответствие этих двух факторов психической жизни человека, созданное как в каждой личности, так и в социальной среде, предохранит психику от разрушающих интонационных перегрузок.

Одной из форм интонационной патологии может быть нарушение интонационной коммутации. При этом возникает либо «интонационная глухота», свидетельствующая о невосприимчивости подсознания к интонационной информации, либо спутанность каналов интонационной связи, в результате чего информация попадает не по адресу. В первом случае, подсознание начинает вяло функционировать и сознание понижает для личности необходимость соблюдать моральный компромисс. Если интонационная глухота не переходит в резкую патологию, это приводит к эмоциональной холодности, черствости. В острых случаях сознание полностью отбрасывает моральные критерии, что приводит к появлению эгоцентрического синдрома в сочетании с подавленностью и неадекватностью работы подсознания.

При спутанности каналов интонационной связи возможно «наведение» одного канала на другой – так бывает, когда мы, разговаривая по телефону, включаемся в чужой разговор. В подсознании застревает информация, пришедшая не по адресу. В обычных случаях выяснить такое наведение чужой информации удается при сеансах гипноза, когда гипнотизируемый может отождествлять себя с другим лицом – это говорит о том, что сработал защитный механизм и в сознании эта информация не прошла, так и оставшись в подсознании. Но если механизм, отделяющий «свою» информацию от приходящей в подсознание чужой информации не срабатывает, может нарушиться общее взаимодействие сознания и подсознания, приводящее к искаженному восприятию человеком границ собственной личности.

Одна из возможных интонационных патологий может быть сезонная весенне-осенняя патология, связанная с изменением эмоционального компонента интонационной интенсивности. Особенно заметно действует увеличение такой интенсивности весной. Попадая в подсознание, оно может перейти или близко подойти к допустимому пределу интонационной перегрузки; вызвать состояние стресса и даже интонационного невроза. У больных это явление может привести к обострению основного заболевания.

Особенно внимательно нужно отнестись к одной из форм патологии, связанной с увеличением интонационной интенсивности у людей, склонных к агрессивному поведению. В этом случае перегрузка подсознания может сама по себе стать сигналом такого поведения и привести к различным формам немотивированной агрессии, т. е. агрессии по отношению к людям, не сделавшим ничего, чтобы послужить мотивом агрессивной реакции.

Перегруженное подсознание человека, склонного к агрессивным проявлениям, уже не следит за выполнением норм морального компромисса, и в то же время оно ищет разрядки. Агрессивный акт может стать в таких условиях актом, приводящим к разрядке подсознания.

Чем сильнее интонационная перегрузка, тем вероятнее, что такое проявление может возникнуть у обычных людей, попавших в зону мощного интонационного напряжения, в результате которого их подсознание выключило установку на моральную защиту и возбудило реакции раздражения. Это раздражение принимает либо индивидуальный, либо социальный характер. Особенно опасен второй случай, поскольку социальное раздражение при ослабленном моральном контроле, когда цена чьей-то человеческой жизни не стоит гроша, может привести к самым трагическим последствиям. Видимо, развитие терроризма и других форм немотивированной преступности также является одной из форм интонационной патологии, приводящей к совместному действию двух факторов – усилению агрессивности и снижению морального компромисса.

После таких мрачных размышлений хочется сменить тему. Поэтому давайте рассмотрим другую форму интонационной патологии – гениальность, которая также является отклонением от нормы. Она дает возможность проанализировать интонационную работу подсознания.

Вот что пишет Моцарт, отвечая на вопрос о процессе сочинения музыки: «Если я... нахожусь в хорошем настроении, или ночью, когда не хочется спать, мысли приходят ко мне часто наплывом. Откуда и как, этого я не знаю и не могу ничего сделать, чтобы узнать... Этот процесс меня глубоко волнует. Переживание все растет и складывается в голове почти в готовом виде. Я могу его потом мысленно сразу обозреть, как прекрасную картину, и не последовательно, по частям, как это будет в дальнейшем, когда его воспроизводишь мысленно, а как единое целое, сразу. Восприятие всего музыкального произведения, как целого – это самое прекрасное. То, что создалось таким образом, я нелегко забываю, и это, возможно, лучший дар, который я получил от Господа. Когда я потом перехожу к письму, то я извлекаю из кладовой моего мозга то, что было ранее, как я описал, в нее вложено. Но каким образом мои произведения приобретают именно моцартовский образ и характер? Да точно так же, как мой нос стал большим и выгнутым, приобретя моцартовскую форму, а не иную, как у других людей».

В этом письме так и чувствуется растерянность Моцарта, который должен отвечать на вопрос, откуда берется музыка. Дальше он пишет: «Больше я ничего не знаю. Вы, ученый, не представляете, до чего мне все это трудно». Пытаясь сам понять, как это происходит, Моцарт встает в тупик. Откуда-то приходят мысли, потом они принимают форму прекрасной картины, которую можно увидеть за один миг, и Моцарту остается только запомнить «то, что создалось таким образом». Процесс творчества настолько анонимен, настолько отчужден от его сознания, что он даже спрашивает, почему они носят его, Моцарта, характер. Безусловно, это ярчайшее описание таинственной работы подсознания, скоммутированного интонационной связью. Фантастическая чуткость Моцартовского слуха превращает его в проводник, получающий сигналы по этой связи, точнее, в гениальный самописец, которому надо только зафиксировать эти сигналы. Конечно же интонационные сигналы являются только импульсом, который преобразовывается и превращается в музыкально-поэтическую интонацию, свойственную только Моцарту, так же, как и его нос.

Одно из интереснейших наблюдений Моцарта – возможность увидеть музыку в один миг, даже если это большое произведение. Оно говорит о том, что творческая работа подсознания способна изменить привычные нам свойства пространственно-временных соотношений, заставить их перейти в другое измерение. Этот процесс и есть процесс создания музыкально-поэтической интонации, творческий импульс, в котором сконцентрировано музыкальное произведение, как единое целое. Моцарт так описывает творческий акт: «Это настоящий пир! Всё это находишь и творишь, как в чудесном сновидении». Видимо, в результате творческого вдохновения сознание и подсознание синхронизируются в единое целое. В момент рождения МПИ время как бы останавливается – остается только творческий импульс, в котором есть всё – и форма, и мелодия, и ритм.

Очень интересна такая форма интонационной патологии, как гипноз. Гипнотизер также способен создавать мощную интонационную перегрузку, блокирующую сознание и подавляющую волю, чтобы таким образом воздействовать на подсознательные процессы. Можно предположить, что эта интонационная перегрузка направлена на ретикулярную формацию, чтобы она отключила энергоснабжение коры головного мозга и погрузила бы гипнотизируемого в сон. После этого гипнотизер находит нужный интонационный биоритм и попадает с подсознанием гипнотизируемого в интонационный резонанс. Незащищенное подсознание воспринимает интонационные команды по каналам интонационной связи, общим для всей системы коллективного подсознания. Эти команды обязательны для исполнения каждого элемента биокибернетической системы. Такой механизм объясняет воздействие гипноза.

Итак, интонационная патология включает в себя все отклонения от нормы, вызванные интонационной перегрузкой подсознания, интонационным дефицитом, а также нарушением интонационной коммуникации. Более подробное исследование этого вопроса должно носить практический характер.