В работах В.Дильтея и Г.Зиммеля

Немецкий социолог Вильгельм Дилыпей (1833—1911) вошел в историю социологии прежде всего своим резким противопоставлением наук о природе наукам о духе (позитивизм, как мы помним, наоборот, уравнивал их). «Природу мы объясняем, а духовную жизнь понимаем» — главный тезис Дильтея. Он полагал, что данные гуманитарных наук (наук о духе) в отличие от изучения физических явлений в естествознании берутся из внутреннего опыта, из непосредственного наблюдения человека над самим собой и над Другими людьми и отношениями между ними. «Ибо жизнь дана мне прямо только как моя собственная. И лишь изнутри этой моей собственной жизни я понимаю жизнь вокруг меня, формы животной и человеческой жизни».

Для В.Дильтея, а позже и для Зиммеля и М.Вебера понимание — это всегда понимание по аналогии. Человек осознает свое существование в мире через непосредственное внутреннее переживание. Сходство душевного мира разных людей, сходство психических структур дают возможность сопереживания, сочувствия. На основе переживания и понимания себя самого, в постоянном взаимодействии того и другого образуется понимание чужих «жизненных выражений и личностей». Понимание всегда направлено на единичное и состоит в том, чтобы постигнуть это единичное в его жизненной связи. Постигая чужое, понимающий опирается на свой внутренний опыт, поскольку он изначально находится в некоей связи Я и Ты. Дильтей увидел непосредственную связь между пониманием другого и самопознанием: человек может познать себя, если отнесется к себе как к другому; с другой стороны, он может понять другого только уподобляя себя, свое состояние духовному состоянию другого. В то же время Дильтей подчеркивал, что понимание другого — всегда истолкование, интерпретация чужого жизненного опыта. Поскольку непосредственное переживание, на котором основывается понимание, всегда индивидуально, то, по Дильтею, неправомерно и невозможно существование социологии как науки, претендующей на глобальные обобщения. (Мы помним, что классическая социология как раз и ориентирована на поиск глобальных закономерностей.)

Немецкий социолог Герберт Зиммелъ (1858-1918) рассматривал теорию понимания, прежде всего исторического понимания, также вслед за Дильтеем как специфическую методологию социального познания. «Только жизнь в состоянии понять жизнь, — писал он, — поэтому всякая объективность, предмет познания, должна быть обращена в жизнь»'. Он писал, что использование только общенаучных методов (отстраненных от исследователя), таких, как индукция, типологизирование и др., не позволяет понять смысл социально-исторических явлений: необходимо включить в познавательный процесс самого исследователя.

Г.Зиммель выделял две ступени процесса понимания. На первой ступени происходит понимание действия, а не действующего лица. Тип деятельности можно считать понятым, если психические процессы, на основании которых сложилось определенное осознанное социальное действие, вызывает в интерпретаторе ту же самую реакцию, что и в самом действующем индивиде.

Вторая ступень — понимание мотивов и чувств самого действующего индивида. По мнению Г.Зиммеля, пониманию доступны лишь такие сочетания переживаний (представлений и эмоций), которые являются не только моментальными явлениями душевной жизни субъекта-деятеля, но прежде всего типическими, имеют общеобязательность типического. Здесь типическое понимается как общее, присущее многим: именно потому, что переживания типичны, а значит, присущи и самому исследователю, он может понять переживания изучаемого субъекта.

Вместе с тем Г.Зиммель идет дальше психологизма В.Дильтея, делающего главный акцент в процедуре понимания на «вчувствовании», эмпатии2. Г.Зиммель ставит проблему обоснованности понимания, связывая обоснованность с двумя моментами: рациональным, логическим осмыслением результата (речь идет о представлении его в форме понятий или некоей концепции) и вписыванием результата в «систему общепринятых ценностей». Здесь это означает сознательный отбор исследователем того фокуса научного интереса, который общезначим, представляется важным для социального знания в данный исторический момент1.

Итогом понимания здесь выступает не обнаружение причинно-следственны^ связей (а это, как мы помним, — главная ориентация количественного подхода), но открытие смысла действия, заключающегося в связи этого действия с представлениями, потребностями, интересами изучаемых людей. Зиммелевская теория понимания включала исследователя в изучаемый процесс, с одной стороны, как заинтересованного наблюдателя, «включенного» в изучаемое развертывающееся социально-историческое явление, с другой — как контролирующего через рациональные механизмы обоснованность выводов.