New books, articles, dissertations on the journal's subjects. General index of the articles published in the journal “Categories” at the 1997

General index of the articles published in the journal “Categories” at the 1997.

А.И. Уемов

К ХАРАКТЕРИСТИКЕ СИСТЕМНОГО МЫШЛЕНИЯ

Существует ли особый тип мышления, который можно было бы назвать системным? Ответ на этот вопрос далеко не очевиден. Во многих работах, посвященных системным исследованиям, говорится о тех или иных системных эффектах, о тех или иных особенностях систем, но нет ничего о системном мышлении. Вообще говоря, специфика объекта мышления не определяет специфику этого мышления. Про человека, изучающего рыб, мы не говорим, что у него вырабатывается рыбное или, скажем, ихтиологическое мышление. Однако такое утверждение станет осмысленным в том случае, если была бы возможность все рассматривать в качестве рыб и некий человек преуспел бы в этом. Можно говорить о математическом мышлении, имея в виду способность строить математические модели всего, с чем мы встречаемся, исследовать их. Правомерно и понятие "инженерного мышления" как стремления к созданию и преобразованию предметов.

Если любую вещь окружающего, равно как и "находящегося внутри" нас мира можно рассматривать как систему, то, соответственно, имеет смысл говорить о системном мышлении как о способности именно к такому рассмотрению, к системному видению мира.

Антецедент этого утверждения решительно оспаривается теми исследователями, которые полагают, что "система" это не модель предметов, а их разновидность. Системы отличаются от других предметов наличием целостности, состава, устойчивых взаимосвязей и т.д. С этой точки зрения, системность подхода к любому предмету означала бы распространение на него таких свойств, которыми, возможно, не обладает, и потому может служить источником грубых заблуждений. Отсюда системность мышления, если бы она и существовала, должна была бы не только не поощряться, но быть тем, с чем необходимо вести борьбу. Возможно, что сторонники понимания систем как некоторой особой разновидности предметов не всегда осознают приведенное выше положение, однако, оно является неизбежным следствием их взглядов.

Естественно, что доказательство или опровержение тезиса о возможности представления любого объекта в качестве системы зависит от того, как понимается система, т.е. от определения этого понятия.

С точки зрения распространенной, особенно среди математиков, идеи произвольности любых определений, проблема становится чисто конвенциональной, поскольку нет никакой возможности решить, какое из предложенных определений понятия "система" "правильно". Тем не менее, такая возможность в известном смысле есть. Несмотря на то, что методы реализации этой возможности и значение полученного результата в свое время были достаточно подробно освещены в публикациях (1,2,3), целесообразно здесь, хотя бы в краткой форме, изложить их суть, тем более, что до сих пор имеют место не вполне адекватные их истолкования, делающие необходимыми некоторые новые акценты. Главное, мы не даем такого определения понятия системы, которое имело бы смысл помимо определений, даваемых другими авторами. То, что предлагается, целиком основано на последних. Отвергаются только такие определения, их очень немного, которые явно или неявно отождествляют понятие системы с понятием предмета вообще, не давая возможность отличить систему от своей противоположности — не системы.

И это не потому, что принимается принцип произвольности определений. Такая произвольность имеет место лишь применительно к определениям вновь вводимых, ранее отсутствовавших в науке понятий, как например, "интеграл". Иной вопрос — определения, являющиеся экспликациями таких представлений, которые получили распространение в мышлении, быть может, задолго до того, как был поставлен вопрос об их определениях. Несмотря на неопределенность, смутность исходных представлений, даваемые определения должны им соответствовать. И это обстоятельство резко ограничивает свободу выбора определений.

Предполагается, что каждое из определений понятия системы, отграничивающее систему от не-системы, отображает представления о системности, сложившиеся в определенной области исследований. И в качестве такового оно правильно. Однако признание этой правильности не означает, что все остальные определения неправильны. Они также имеют свою сферу применения. Отсюда следует, что признание правомерности каждого из данных разными авторами определений системы означает, тем самым, неправомерность претензий на исключительность, на всеобщий характер этих определений. Это показано на конкретных примерах различных определений, даваемых 34 авторами (3, 103-125).

Всеобщий характер могут иметь не проанализированные конкретные определения, а лишь некоторые общие им всем черты.

Выделение этих черт осуществляется с помощью алгоритма, основанного на использовании двух троек категорий: "вещь", "свойство", "отношение" и "определенное", "неопределенное", "произвольное".

Этот алгоритм подробно описан в (3). Использование предложенного алгоритма дает возможность разбить рассматриваемые определения понятия системы на две группы. К одной, значительно большей, относятся такие определения, к которым приводит следующая последовательность шагов. На первом шаге фиксируется тип отношения, который считается системообразующим. Этот тип вполне определен для каждого автора, но он различен у разных авторов. Их взаимонепонимание часто объясняется именно этим обстоятельством.

Используя обозначения, принятые в языке тернарного описания — ЯТО (3,4), выразим определенный тип системообразующего отношения символом t. Некоторое отношение этого типа в таком случае выразится как [(a)t]. Принципиальная трудность, проявляющаяся в формальных описаниях понятия системы в рамках логики предикатов, заключается в следующем. В качестве системы определяется некоторый предмет, возможно — множество предметов. Значит, исходным пунктом системной конструкции, казалось бы, должен быть взят именно этот предмет или множество предметов. Но в таком случае системная модель предмета не отличалась бы в принципе от теоретико-множественной. Несмотря на наличие теоретико-множественных истолкований общей теории систем (5), противоположность системного подхода теоретико-множественному чем далее, тем в большей мере осознается методологами (6,7).

Эта противоположность проявляется прежде всего в том, что при системном подходе множество является не стартом, а финишем исследовательской мысли. Существенно то, что системообразующий фактор определяется заранее, еще до того, как этот конкретный объект становится предметом изучения. Выше мы выразили системообразующий фактор формулой [(a)t]. Но сам по себе этот фактор не является системой. Системой будет тот объект, возможно — множество, на котором системообразующий фактор реализуется.

Таким образом, объект, являющийся системой, появляется лишь на третьей, заключительной фазе системотворческой деятельности. Классическим примером в этом плане является построение периодической системы химических элементов Д. Менделеевым. Попытки предшественников Д. Менделеева построить систему элементов, исходя из заданного их набора, не увенчались успехом. Системная интуиция Д. Менделеева проявилась в том, что он исходил не из заданного набора, т.е. из известных в то время химических элементов, а из сформулированного им системообразующего отношения. А далее искались элементы, на которых реализовывались системообразующие отношения. Некоторые из них еще не были известны химикам и были обнаружены лишь впоследствии.

Объекты, на которых устанавливаются системообразующие отношение [(a)t], это и есть система. Только системообразующее отношение разными авторами понимается по-разному. Для Менделеева t — это порядок, для Л. фон Берталанфи t — набор свойств, определяющих отношение типа взаимодействия. У многих авторов, казалось бы, совершенно различных определений понятия системы, эти определения имеют одинаковую структуру. В этих определениях, как показано в (3) имеется фиксированное свойство t (атрибутивный концепт), некоторое отношение, обладающее t (реляционная структура), и объект, на котором эта реляционная структура реализуется (сама система, которая в абстракции от своей структуры дает нам субстрат системы).

Разные определения отличаются друг от друга только различной интерпретацией концепта t. Каждое из определений, с конкретной интерпретацией t, рассматриваемое в качестве общего определения понятая системы, является слишком узким, определяя фактически лишь ту или иную разновидность систем. Однако, выраженная выше общая структура этих определений относится к любым объектам, которые определяются или могут быть определены в качестве систем.

Теперь возникает вопрос — может ли общая структура определений сама рассматриваться как определение понятия системы? В недавно опубликованной работе В.Н. Костюка предполагается отрицательный ответ на поставленный вопрос (8, с. 5-6). В ряде наших работ (1,2,3,9) обосновывается положительный ответ.

По своей сути наше определение сходно с теми, обобщением которых оно является. Разница лишь в том, что не фиксируется конкретное значение концепта t. Отмечается лишь то, что это значение должно быть определенным. В системном исследовании конкретный характер концепта оказывается несущественным. Важно лишь, чтобы он был. При этом концепт не обязательно должен иметь фундаментальный характер, как те, которые отображены в исходных определениях систем. Он может быть и ситуативным. Например, если случилась авария в шахте, то системообразующим отношением будет любое отношение между людьми, агрегатами и т.д., имевшее место в момент, предшествующий аварии.

Таким образом, наше обобщение не является тривиальным. Оно распространяется на больший круг объектов, в данном случае — концептов, чем те, которые послужили основой обобщения. Наиболее значимый результат заключается в том, что наше определение, приобретя характер универсальности, отсутствующий у любого из исходных определений; не утрачивает способность противопоставления системы не системе, в отличие от тривиальных определений, отождествляющих систему с вещью. Однако, это противопоставление становится относительным. Оно имеет смысл лишь применительно к тому или иному конкретному концепту. В связи с этим становится относительным и само понятие системы. Объект, являющийся системой по одному концепту, может не быть системой по другому концепту.

Претензии на универсальность нашего определения основаны на предположении о том, что для любого объекта всегда найдется такой концепт, относительно которого этот объект окажется системой. Это предположение имеет совершенно конкретный характер и может быть названо принципом системности с гораздо большим правом, чем весьма смутные рассуждения, к которым зачастую применяется это словосочетание.

Выше шла речь об обобщении, относящемся к большей части предложенных определений понятия системы. Наряду с ними существуют определения — их значительно меньше, которые не укладываются в приведенную выше схему. Однако они соответствуют схемам, полученным из предшествующих путем двойственного преобразования на основе замены термина "свойство" термином "отношение" и наоборот. Принцип, согласно которому такие преобразования возможны salva veritate (с сохранением истинности), сформулирован в (10, С. 168-174). Он аналогичен известным принципам, имеющим место в сфере проективной геометрии и математической логики. С использованием двойственного преобразования получаем иное — двойственное системное представление. Здесь вместо атрибутивного будем иметь реляционный концепт. Это заранее фиксированное отношение, реализующееся на некоторых свойствах объекта. Например, такая ситуация будет иметь место, если мы будем строить некоторую модель объекта. Отношения в модели заданы прототипом. Но мы можем воспроизвести эти отношения на различных свойствах модели, совокупность которых будет представлять собой атрибутивную структуру.

Было бы неправильно думать, что одни объекты выражаются в качестве систем одним способом, а другие — другим. Можно утверждать, что любой объект может быть представлен в качестве систем обоими способами. Каждый из этих способов односторонен и вместе они дополняют друг друга. Эти утверждения составляют содержание принципа дополнительности двойственных системных описаний, которые можно рассматривать как обобщение известного принципа Н. Бора (П).

Принцип дополнительности, однако, не противоречит тому, что в одних случаях более удобно использовать одну системную модель, а в других — другую.

Сказанное дает нам возможность рассмотреть типологию мышления, в рамках которой может быть определено системное мышление. Такая типология может быть построена различными способами в зависимости от выбора соответствующей категориальной базы. Можно говорить об абстрактном и конкретном мышлении, о мышлении творческом и шаблонном. Имеет смысл различать мышление логическое, физическое, математическое и т.д. Здесь важно подчеркнуть, что логическое мышление мы не отождествляем с мышлением логичным. Первое означает мышление в рамках логических категорий. В этом плане оно может быть противопоставлено физическому мышлению, которое предполагает опору на реальные процессы, то есть предполагает выход в сферу экстралогического. Логическое мышление не может быть противопоставлено ни физическому, ни математическому, ни какому-либо иному типу мышления. Каждое из них в определенных случаях может быть логичным, если соблюдаются правила логики, или нелогичным в противном случае. Поэтому противопоставление логичного и нелогичного мышления относится не к типам мышления, а лишь к характеристикам, относящимся к любому мышлению.

В качестве типов мышления можно еще упомянуть мышление научное и обыденное, различие между которыми не столь велико, как зачастую думают.

Не отвергая значимости упомянутых и им подобных типологий, мы будем рассматривать типологию, основанную на использовании категорий: "вещь", "свойство", "отношение", поскольку лишь в рамках такой типологии можно выявить специфику системного мышления. При этом имеется в виду в дальнейшем установление связи с типами мышления, выделенными по другим основаниям, будем использовать работы (12,13), в которых дана классификация типов исследовательских процедур. Тип исследовательской процедуры без большой натяжки может быть отождествлен с типом мышления. Это видно уже из того, что варианты исследования в (13, с. 134) определяются характером "движения мысли". Естественно принять, что характер движения (можно сказать — развития) мысли и есть то, что может быть названо "типом мышления". Возможно, что сказанное будет более ясным на примере простейшего из таких типов. В (12, с. 85) в качестве простейшего назван "метод конкретного исследования". Этот термин не очень удачен. Быть может, во всяком случае как название для типа мышления, более подходящим будет термин "базисное мышление". Оно заключается в том, что у вещи определяется некоторое свойство или отношение. В первом случае можно говорить об атрибутивном мышлении, во втором — реляционном.

Атрибутивное мышление может быть также названо дескриптивным, или описательным, реляционное — конструктивным мышлением. Описание производится через установление свойств. Конструирование — через установление отношений. Например, описывая дом, мы перечисляем его свойства, конструируя дом — устанавливаем отношения. Одно и то же может быть понято и как свойство, и как отношение в зависимости от того, какой именно аспект — дескриптивный или конструктивный — имеется в виду. Так, "деревянный" — и свойство дома, и его отношение — к дереву, с помощью которого этот дом строится.

Далее введем в рассмотрение различие между предицирующим и интерпретирующим мышлением. В первом случае вещи приписывается то или иное свойство или отношение. Во втором — свойство или отношение реализуется (интерпретируется) на некоторых объектах. Так, предицирующее мышление обеспечивает переход от вещи а к вещи со свойством — [(a)t]. Интерпретирующее мышление будет иметь место, если от t мы перейдем к [t(*a)], т.е. поймем t как отношение на a.

Существенное значение имеет также и обычное различение синтетического и аналитического мышления. От формулы t к формуле [(a)t] мы можем перейти различными способами — присоединив свойство t к объекту а (синтетическое мышление) или же найдя t в самом объекте а (аналитическое мышление).

По самой формуле [(a)t] не видно, каким путем она получена. Однако, это можно выявить с помощью формального представления операций, что сделано в работах (14,15).

С помощью этого формализма можно показать, что системная модель с атрибутивным концептом может быть построена четырьмя способами, равно как и системная модель с реляционным концептом, что, однако, выходит за рамки настоящей статьи.

Умение сконструировать систему является важнейшим аспектом и, вместе с тем, критерием системности мышления. Оно предполагает развитость как атрибутивного, так и реляционного, как предицирующего, так и интерпретирующего, как аналитического, так и синтетического мышления. Возможно, что именно концентрация на решении одной задачи различных типов мышления и является причиной продуктивности именно системного мышления.

Термин "продуктивное мышление" (Productive thinking) широко используется в рамках гештальт-психологии (16). Несмотря на расплывчатость этого термина, близость "продуктивного" мышления системному не вызывает сомнений. Наиболее существенно здесь совпадение последовательностей фаз развития мышления. В обоих случаях элементы выступают не в качестве исходного пункта, а в качестве завершающего этапа развития мысли. "С логической точки зрения свойства целого выступает как связь между отношениями: посредством этой связи вскрываются сами отношения: в свою очередь благодаря последним мы приходим к элементам" (16, с. 125). Здесь описана последовательность, характерная для системы с атрибутивным концептом. Однако, понятие о "свойстве целого" в параметрической ОТС уточняется как свойство системообразующего отношения.

Весьма характерно, что М. Вертгеймер выделяет реляционное мышление в качестве аспекта продуктивного, можно сказать — системного мышления. Рассматриваемое же само по себе оно не является продуктивным: "Обнаружив, что обычных понятий недостаточно, некоторые теоретики пришли к заключению, что мышление становится продуктивным в результате использования принципа отношений. Конечно, понимание отношений играет важную роль в мышлении, но это утверждение само по себе" не служит объяснением главного вопроса, не является его решением. Ибо трудности, с которыми мы столкнулись при анализе элементов, снова возникают и в связи с отношениями. Понимание любых отношений, даже если они установлены правильно, не является решающим; важно, чтобы эти отношения были структурно необходимы, чтобы они возникали, рассматривались и использовались как части с точки зрения их функции в структуре целого" (16, с. 72).

Сказанное можно отнести и к тому, что было нами названо атрибутивным мышлением. Определенное соотношение между атрибутивным и реляционным мышлением, предполагаемое рассмотренными выше моделями, так же является важным критерием системности мышления, хотя этот критерий очень тесно взаимосвязан с тем, который был приведен выше.

Отметим, что с нашей точки зрения к сфере системности следует отнести также использование принципа дополнительности двух двойственных друг другу системных моделей (II). Обе модели равноправны. Однако использование только одной из них снижает продуктивность системного мышления, которая достигает максимума в том случае, когда применяются обе, каждая на своем месте. Можно предположить, что модель с атрибутивным концептом и реляционной структурой играет большую роль в процессе открытия, а модель с реляционным концептом и атрибутивной структурой — в процессе логического обоснования открытого.

Надлежащее единство в использовании двух двойственных системных моделей можно, рассматривать как один из важных критериев системности мышления.

Необходимо отметить, что этот критерий выполняется лишь в редких случаях. Среди людей, использующих системные модели, обычно наблюдается приверженность лишь к одной из них. В таком случае другая модель рассматривается как признак неполноценности, ущербности мышления. И беда, если рассматриватель занимает ответственную социальную позицию, позволяющую ему о6ъективировать свою субъективную оценку. Тогда за склонность к другому типу системного мышления вас могут посчитать психически ненормальным. В учебном пособии для психиатров предлагается следующий тест для выявления психического заболевания: Пациентам предлагается 40 карточек с изображениями одежды, животных, овощей и других предметов. Требуется их классифицировать. Как пишут авторы пособия, "вольные с легкой степенью психических нарушений выделяют конкретные ситуационные группы — козу объединяют с капустой, так как она любит капусту; платье — со шкафом, так как обычно платье висит в шкафу, и т.д. Это признак конкретного мышления, свойственного больным" (17, с. 16).

Нетрудно видеть, что врачи отбрасывают системные модели с атрибутивными концептами, определяющими различного типа отношения между предметами. Единственно правомерными считаются модели с реляционным концептом — тождеством, которому соответствуют наборы признаков, входящих в содержание соответствующих понятий. Такие признаки объединяют козу с лошадью, но не с капустой.

Системность мышления в научном обиходе связывается обычно прежде всего со стремлением познать всю "совокупность многоразличных отношений этой вещи к другим" (18, с. 202). Очевидно, что всю совокупность этих отношений познать невозможно, поскольку она представляет собой актуальную бесконечность. Однако возможна трансформация этой актуальной бесконечности в потенциальную в том случае, если сформулировать соответствующий системный принцип.

В наиболее простом виде этот принцип формулируется так: Каждая система должна рассматриваться в качестве элемента другой, более широкой, системы.

"Элемент" — один из дескрипторов системы, причем — не всякой системы. Могут иметь место целостные системы, лишенные элементов. Поэтому вышеприведенный принцип целесообразно обобщить следующим образом:

Каждая система должна рассматриваться в качестве дескриптора иной, более широкой системы.

Соблюдение этого принципа можно также рассматривать как один из критериев системности мышления.

И, наконец, последний но, пожалуй, наиболее важный из критериев, который мы хотели бы отметить, связан с характером той информации об объектах, который связан с системным мышлением. Это та информация, для получения которой необходимо представление исследуемого объекта как системы, т.е. информация о значении системных параметров неважно, атрибутивных или реляционных (1,3). Ценность такой информации прежде всего в ее обобщенном характере. Ориентация на информацию такого рода свойственна именно продуктивному мышлению. Фактически именно об этом пишет М. Вертгеймер, обобщая реакции детей и взрослых в различных вариациях поставленной перед ними задачи: "Поведение в разумных реакциях определяется в первую очередь свойствами целого (устойчивостью, замкнутостью, симметрией) и тем, что требуют эти свойства в отношении выбора кубиков, их места, расстояния между ними" (16, с. 125).

Здесь устойчивость и замкнутость — значения бинарных системных параметров, симметричность — свойство системного дескриптора. Подчеркнем, что, выделив 5 критериев системности мышления, мы не претендуем на полноту их списка.

Литература

1. Уемов А.И. Системы и системные параметры//Проблемы формального анализа систем. — М.: Высшая школа, 1968. С. 15-35.

2. Уемов А.И. Системы и системные исследования. М.: Мысль, 1970. С. 64-86.

З. Уемов А.И. Системный подход и общая теория систем. М.: Мысль, 1978.

4. Уемов А.И. Основы формального аппарата параметрической общей теории систем//Системные исследования. Ежегодник 1984.- М., 1984. С. 152-180.

5. Месарович М., Тахакара Я. Общая теория систем: математические основы. М.: Мир, 1978.

б. Шрейдер Ю.А., Шаров А.А. Системы и модели. М.: Радио и связь, 1982.

7. Канторович Л.В., Плиско В.Е. Системные идеи в математике//Философско-методологические основания системных исследований. М.: Наука, 1985. С. 56-81.

8. Костюк В.Н. Изменяющиеся системы. М.: Наука, 1993.

9. Уемов А.И. Теоретические основания и прикладное значение системного подхода //Проблемы методологии и современная наука. Кишинев: Штиинца, 1988. С. 47-84.

10. Уемов А.И. Вещи, свойства и отношения. М.: Изд. АН СССР, 1963.

11. Комарчев В.А., Кошарский Б.Д., Поликарпов Г.А., Уемов А.И. Дополнительность. Концепция, отношение, принцип?/ /Принцип дополнительности и материалистическая диалектика. М.: Наука, 1976. С. 92-101.

12. Уемов А.И. Логический анализ системного подхода к объектам и его места среди других методов исследования//Системные исследования. Ежегодник 1969. — М., 1969. С. 30-96.

13. Уемов А.И. Формальные аспекты систематизации научного знания и процедур его развития//Системный анализ и научное знание. М.: Наука, 1978. С. 95-141.

14. Уемов А.И. Формализация элементарных приемов познавательной деятельности в языке тернарного описания//Системно-кибернетические аспекты познания. Рига: Зинатне, 1985. С. 41-88.

15. Уемов А.И. Анализ операций как средство изучения динамики систем. Латвийский университет. Научные труды, том 551. Вопросы методологии и логики. Рига, 1990. С. 143-170.

16. Вертгеймер М., Продуктивное мышление. М.:Прогресс, 1987.

17. Атлас для экспериментального исследования отклонений в психической деятельности человека. Под ред. проф. И.А. Полищука и доц. А.Е. Видренко. Киев: Здоровья, 1980.

18. Ленин В.И. Философские тетради. М.: Госполитиздат, 1978.

М. М. Новосёлов