Рейд генерала Мамонтова в тыл Красной Армии

Рейд генерала Мамонтова в тыл Красной Армии.

IV конный корпус генерала К.К. Мамонтова был составлен из лучших донских частей. О командире его известно немного. Константин Константинович Мамонтов был русским и родился на Урале в 1869 г. Приписной и почетный казак донских станиц Усть-Хоперской и Нижне-Чирской, Мамонтов происходил из семьи, принадлежавшей к высшим слоям общества, и получил соответствующее образование. Не будучи казаком по происхождению, он был казаком по духу. Казаки любили Мамонтова и считали своим.

В пользу этого свидетельствует тот факт, что ему доверили командование одним из лучших донских соединений — IV конным корпусом. Мамонтов в юности закончил Кадетский корпус и Николаевское кавалерийское училище. Сначала он служил в Харькове, но затем по особому ходатайству был зачислен в офицерский корпус Войска Донского и командирован на службу в 3-й Донской казачий полк.

Русско-японскую войну начал есаулом, во время Первой мировой войны сумел дослужиться до генерал-майора. В 1919 г. Донской атаман произвел Мамонтова в чин генерал-лейтенанта и назначил его командиром IV конного корпуса. После рейда в тыл Красной Армии Мамонтов занимал в Донской армий высшие командные посты. В начале 1920 г. он заболел тифом и, почти полностью выздоровев, внезапно умер. По некоторым данным, неизвестный фельдшер сделал Мамонтову укол отравленным шприцем ].

У Мамонтова было 7000 конных казаков, для корпуса это немного. Но в данном случае корпус и не должен был быть многочисленным, поскольку главным требованием для проникновения в тыл 8-й и 9-й красных армий являлась мобильность. 22 июля (4 августа) 1919 г. в станице Урюпинской на Верхнем Дону была проведена экстренная пятидневная реорганизация корпуса. Мамонтов тщательно отсеивал казаков и лошадей, не способных выполнить поставленную перед корпусом чрезвычайную задачу.

Вот как сформулировал эту задачу в приказе Мамонтову генерал Деникин: «Вам надлежит, пополняя силы за счет антибольшевистски настроенных слоев населения, развить наступление на Москву, опустошая тылы противника и контролируя основные пути сообщения в направлении на Москву в целях обеспечения общего удара армии в указанном направлении».

После проведения реорганизации состав корпуса был следующий: 1-я и 3-я Донские конные дивизии, резервная Донская дивизия (каждая численностью в 2000 сабель), пеший казачий отряд (3000 штыков), 12 пушек и три броневика.

25 июля корпус Мамонтова переправился через реку Хопер в районе станицы Добринской [266]. 27 июля IV казачий конный корпус, проведя предварительно успешную разведку (а казаки всегда были прекрасными разведчиками) без труда прорвал фронт красных в месте соединения 8-й и 9-й армий. День был очень дождливый, в небе ни единого просвета, а воды кругом столько, что повозки буквально в ней плавали. Дороги превратились в потоки жидкой грязи, в которой вязли колеса. С большим трудом все части корпуса соединились в районе Еланьского Колена.

К вечеру разведка донесла, что на них движется 40-я красноармейская дивизия. Казаки легко разбили полк красных, шедший в авангарде, взяв в плен немногочисленных оставшихся красноармейцев. Далее корпус двинулся по направлению к узловой железнодорожной станции Лиски. Но продолжавшийся сильный дождь размыл все дороги, и Мамонтову пришлось изменить курс.

8 августа казаки Мамонтова с боем прорвали фронт, разметав большевистские части. Брошенный против них на следующий день полк 40-й дивизии был уничтожен. Но пошли проливные дожди. Балки и лощины превратились в потоки, полевые дороги — в непролазную грязь. И Мамонюв приказа не выполнил. Трудно сказать, то ли действительно из-за дождей, то ли воспользовался ими в качестве благовидного предлога. Он пошел не на запад, а на север. Во исполнение второй задачи, а не третьей. "Корпус" Мамонтова был одним названием. Их всего-то было 6600 казаков при 12 пушках. И вот этот отряд пошел гулять по всей Центральной России! 11.08 перерезали железную дорогу Грязи — Борисоглебск. 3 тысячи красноармейцев, двигавшихся к фронту, были взяты в плен и распущены по домам.

Донская кавалерия.

Вслед за этим захватили полевой учебный пункт красных, где были собраны 5 тысяч недавно мобилизованных крестьян — к великой радости новобранцев, их тоже распустили. Взяли несколько эшелонов с боеприпасами и имуществом и двинулись дальше. Наперерез Мамонтову спешно перебрасывались красные войска, а он бил их по мере встречи. Из резерва группы Шорина двинулась 56-я дивизия, располагавшаяся в районе г. Кирсанова. Но ее авангардные части в верховьях р. Цны нарвались на боковое охранение донцов и во встречном бою были сметены с лица земли. Для прикрытия железной дороги Тамбов — Балашов спешила кавалерийская бригада 36-й дивизии. Столкнулась с основными силами мамонтовской конницы и была рассеяна. Встретив к югу от Тамбова укрепленные позиции, корпус обошел их, а 18.08 атаковал Тамбов. В результате штурма город был взят. Казаки потеряли 20 человек убитыми и ранеными, красные — 15 тысяч только пленными. В основном из мобилизованных тамбовских мужиков. Их тоже распустили домой. Захваченные продовольственные и вещевые склады раздали населению.

Навстречу IV конному корпусу с целью остановить его и уничтожить были брошены три дивизии с Южного фронта. Генерал Мамонтов, заметив, что люди и кони устали, решил занять Тамбов и там дать корпусу отдохнуть.

В 70 км от Тамбова, в Козлове, находился штаб Южного фронта большевиков. Он принял решение стоять насмерть и защищать город до последнего патрона. Но едва получил сведения о движении казаков в свою сторону, тут же бежал в Орел.

Части Мамонтова вступили в Козлов. Горстка дерзких казаков гуляла по стране, как какие-то былинные богатыри, разгоняющие врагов целыми полчищами. Города сыпались в их руки один за другим. Раненбург (ныне Чаплыгин), Лебедянь, Елец... Разъезды Мамонтова появлялись на дальних подступах к Рязани и Туле. Большевики были в панике. Приказ Троцкого, поспешно сбежавшего с фронта в Москву, истерически взывал: "Коммунисты, на передовые посты! На территорию Тамбовской губернии ворвалась деникинская стая хищных волков, которые режут не только мужицкий скот, но и рабочий люд... Ату белых! Смерть живорезам!"

Правда, сам "рабочий люд" в это время встречал "деникинскую стаю хищных волков" восторженно. На территории Тамбовской и Липецкой областей заполыхали крестьянские восстания. Казаков ждали, встречали, приветствовали как освободителей. Им передавали пойманных коммунистов. А мамонтовцы, вместо того чтобы резать "мужицкий скот" и "рабочий люд", щедро раздавали населению имущество и продовольствие, захваченное ими на фронтовых складах. Нет, конечно, не из соображений филантропии: уж кому-кому, а казакам благородное бескорыстие присуще никогда не было. Просто трофеев набиралось столько, что самим девать некуда. Ленин писал: "...Около 290 вагонов имущества вещевого склада остались в Козлове и разграблены казаками и населением". Многие крестьяне и горожане добровольно уходили с Мамонтовым в Белую гвардию. Против дерзкого отряда был создан целый фронт — Внутренний, во главе с Лашевичем. Рязанская, Тульская, Орловская, Воронежская, Тамбовская и Пензенская губернии переводились на военное положение.

В состав нового фронта передавались одна дивизия из 8-й армии и две — из 9-й. Сильная 21-я дивизия перебрасывалась с Восточного фронта. Ленин писал: "Не следует ли использовать всю 21-ю или часть ее (большую), чтобы непременно истребить поголовно всех "крестников Лашевича?"

Казаков Мамонтова предписывалось в плен не брать. Уничтожать до единого. Хотя одновременно к ним выпустили лицемерное воззвание, в котором казаков объявляли обманутыми людьми, предлагали помириться с рабочими и крестьянами, "выдав своих преступных командиров". Любопытно сравнить, что сами казаки Мамонтова, подлежавшие поголовному истреблению, не только не замарали себя массовыми жестокостями, но даже чекистов, комиссаров, коммунистов и командиров, пойманных и выданных населением, они не уничтожили, а вели с собой. За линию фронта. Для суда. И сдали командованию. Их судили в Харькове и к высшей мере приговорили далеко не всех, многие остались живы, дождались в тюрьме прихода большевиков. Для борьбы против Мамонтова передавались латышские и чекистские карательные отряды, хорошо оснащенные боевой техникой.

Теперь казаки продвигались вдоль железнодорожной магистрали Борисоглебск—Грязи. Не встречая никакого отпора со стороны красных, казаки 30 июля захватили поезд с мобилизованными красноармейцами и взяли их в плен, но вскоре отпустили.

По пути к Тамбову казаки разбили еще одну пехотную дивизию и одну наступавшую с юго-востока кавалерийскую бригаду. После этого взять Тамбов уже не составляло труда. 5 августа, после нескольких стычек с красными, Мамонтов занял Тамбов. В городе находились многочисленный гарнизон и мобилизованные солдаты, всего около 15 000 человек, но все они разбежались или сдались без боя. Потери корпуса были на удивление незначительными — всего 20 убитых и раненых.

Это можно объяснить, во-первых, высокой мобильностью корпуса, а во-вторых, тем, что у красных практически не было конницы. На двух железнодорожных магистралях остановилось движение поездов, тылы 8-й и 9-й красных армий были отрезаны, связи между двумя армиями не было. Казаки захватили армейские склады и раздали запасы продовольствия местному населению. Часть пленных красноармейцев присоединилась к корпусу, остальных Мамонтов отпустил.

Из Тамбова корпус двинулся на Козлов (Мичуринск), который и занял 8 августа. В Козлове находился штаб Южной армии, члены которого даже не попытались организовать оборону города и бежали в Орел. Совет Обороны республики и политические деятели распространяли воззвания, от которых было очень мало толку. Большевики угрожали новым террором всем, кто отказывался сражаться с Мамонтовым, не говоря уж о тех, кто встал на его сторону. В Рязанской, Тульской, Орловской, Воронежской, Тамбовской и Пензенской губерниях были введены военное положение и военно-революционные суды. Троцкий издал приказ, состоявший из одних политических лозунгов: «Коммунисты, вперед! В Тамбовской губернии бесчинствуют стаи хищных деникинских волков!» и т. п. Но призывы Троцкого не подействовали даже на коммунистов из штаба Южной армии, бежавших, как уже было сказано, из Козлова в Орел. Большевики издавали также воззвания к казакам Мамонтова, называя их обманутыми трудящимися и призывая казаков выдать красным своих преступных командиров.

Из Козлова корпус двинулся на запад, на Рененбург, который казаки взяли 14 августа. Следующей ночью Мамонтов подошел к г. Лебедянь и занял его без боя 15 августа. Далее наступление продолжалось в направлении на Елец. Елецкий гарнизон не только не оказал никакого сопротивления, но и встретил казаков с музыкой и перешел на их сторону. Из Ельца корпус повернул на юг и направился к верховью Дона, где наступал в развернутом строю на узловую железнодорожную станцию Касторное и Грязи (на левом фланге).

Проникновение корпуса генерала Мамонтова в тыл противника и его действия там не оказали существенного влияния на развитие событий на фронте. Численность самого корпуса за время рейда не только не снизилась, но, напротив, увеличилась. Корпусу не пришлось принять ни одного серьезного боя с красными. Это объяснялось тем, что борьба с ним велась в основном при помощи лозунгов и воззваний, поскольку в тылу всем заправляли политические деятели. На фронте же, где у красных в штабе каждой армии теперь обязательно имелись «военные специалисты» из числа бывших царских офицеров, война велась по другому.

Так, 3 августа, во время рейда Мамонтова, красным удалось отодвинуть линию фронта на Стыке Донской и Добровольческой армий на 35 км южнее, а затем и вовсе отбросить белых на 100 — 120 км назад. Присутствие IV конного корпуса в тылу противника ничем не помогло Добровольческой армии. В результате слаженных действий Кавказского корпуса генерала Шкуро на западе и Донских корпусов на юго-востоке белым удалось отбросить вклинившихся в оборону Добровольческой армии красных и восстановить прежнюю линию фронта.

В это время корпус генерала Мамонтова двигался из Козлова на запад, в Елец. Командование Южного фронта Красной Армии издавало новые приказы и угрожало новыми репрессиями. На этот раз большевики сформировали части особого назначения, состоявшие из «интернационалистов» — прославившихся своей жестокостью латышских стрелков, немцев и даже китайцев. Они, однако, не смогли остановить наступление Мамонтова на Воронеж. Навстречу казакам бросили конный корпус Буденного. 24 августа Мамонтов занял крупную железнодорожную станцию Касторное, очутившись в тылу красных, сражавшихся на юге с III Донским корпусом.

28-30 августа на подступах к Воронежу Мамонтов наткнулся на решительное сопротивление красных, но 31 августа Воронеж все-таки был взят.

А поход Мамонтова протекал своим чередом. Конечно, своими ограниченными силами корпус не мог решить глобальных задач или надолго удержать занятую территорию. Рано или поздно рейд должен был выдохнуться. 22.08 арьергарды Мамонтова покинули Тамбов, 26.08 — Козлов. Причем красная пропаганда не преминула представить уход казаков как "освобождение" городов в результате крупных побед. 3.09 кольцо дивизий Внутреннего фронта начало сжиматься, нащупывая донцов. Мамонтов повернул на юг. От Ельца его войска двинулись тремя отрядами, и снова один за другим посыпались взятые города. 4.09 колонна Толкушина захватила Задонск. 6.09 колонна Пестовского заняла узловую станцию Касторную, а колонна самого Мамонтова — Усмань. 10.09 части собрались вместе у Воронежского укрепрайона. Красных войск здесь хватало. Ленин писал, что "там (под Воронежем) у нас в четыре раза больше сил". Но казаки пощупали и этот город. Три дня вели артобстрел и вышибали красных из предместий конными атаками, а 13.10 ворвались в Воронеж. Правда, его тут же пришлось оставить.

Генерального штаба генерал-майор В.Г. Науменко, командир Корниловского Кубанского конного полка с 27.VI(10.VII) по 2(25).VIII.1918 г.

Красные мобилизовали все силы, вводили резервы. Для уничтожения Мамонтова подтягивалось несколько пехотных дивизий, шел корпус Буденного. 18.09 казаки ложным маневром атаковали одну из красных дивизий, заставив противника спешно собирать туда свои части, а сами изменили направление, переправились через Дон, ударом с тыла уничтожили большевистский полк и прорвали фронт, соединившись с корпусом Шкуро, наступавшим на Воронеж с юга. Сорокадневный рейд завершился, погромив красные тылы, разрушив железнодорожные коммуникации, уничтожив огромные запасы военного имущества. Были распущены десятки тысяч мобилизованных, к белым вышли тысячи крестьян-добровольцев, из которых была сформирована Тульская дивизия. Увы, боеспособность самого корпуса Мамонтова к концу рейда постепенно сошла на нет.

Казаки были хорошими вояками, но всегда себе на уме. А трофеи достались богатейшие, как же мимо такого добра пройти? К моменту выхода из тылов за корпусом тянулся обоз протяженностью 60 километров. А после соединения со своими в донские станицы потянулись вереницы повозок. Надо же было добро домой доставить! А заодно передохнуть от трудов праведных, расписать в кругу станичников свои подвиги, пожать заслуженные лавры народных героев. А на фронте от победоносного 4-го корпуса остались всего лишь 2 тысячи сабель..

5—8 сентября Мамонтов предпринял обманный маневр, пытаясь внушить большевикам, что собирается прорвать фронт с севера. Этим он отвлек внимание командования 8-й красной армии и перешел фронт в другом месте, соединившись с 1-й Кубанской дивизией. Рейд Мамонтова в тыл Красной Армии продолжался 40 дней. Все это время Мамонтов вел мобильную войну, неся при этом минимальные потери. Корпус вернулся обратно на Дон более многочисленным, чем уходил. За время непродолжительного пребывания в тылу противника Мамонтову удалось сформировать из числа добровольцев целую пехотную дивизию. Ее назвали Тульской, и дивизия эта в дальнейшем сражалась на стороне казаков.

Вне всякого сомнения, рейд Мамонтова был успешным, особенно на Верхнем Дону, где большинство местного населения составляли казаки. Командование Красной Армии сделало из успеха Мамонтова серьезные выводы. Красные поняли, насколько им не хватает кавалерии. Отдельные призывы к увеличению численности конницы раздавались и раньше, но лишь после рейда Мамонтова командование начало массовое формирование красной кавалерии. Конечно, большевики и тут не могли обойтись без лозунгов. Троцкий издал приказ: «Пролетарии, все на коней!» До сих пор Добровольческая армия компенсировала свою немногочисленность огромным перевесом в коннице. Осенью 1919 г., после увеличения числа красных конников, ситуация изменилась. Это проявилось прежде всего в том, что было остановлено наступление белых на Москву.

В истории Гражданской войны есть немало широко известных страниц, но наряду с этим имеются и страницы, известные значительно меньше, а то и неизвестные совсем. К последним относится рейд генерала Мамонтова. Тут немало загадок, включая и тайну его смерти. В самом начале рейда, сразу после прорыва фронта красных, казаки Мамонтова были полны энтузиазма и намеревались дойти до Москвы.

Но их наступательный порыв быстро иссяк. В тылу красных перед казаками IV корпуса открывались подвалы местных «чрезвычаек» и ревкомов. Большевики тщательно наполняли эти подвалы конфискованными у «буржуев» золотом, драгоценными камнями, ювелирными украшениями, монетами, слитками, произведениями искусства... Это было так называемое «золото партии». Оно использовалось коммунистами для многих нужд, в том числе для подкупа иностранных политических и общественных деятелей и представителей зарубежной прессы. (Так, например, американский журналист Джон Рид получал в дар от советского правительства произведения искусства.) «Золото партии» шло в ход при закупках товаров, на которые было наложено эмбарго, а также использовалось для обогащения отдельных партийных лидеров, открывавших счета в иностранных банках.

«Наш 4-й Донской конный корпус занимал участок фронта по линии Калач-Урюпинская, состоял из двух дивизий и одной отдельной бригады, и двух батарей, всего численностью около 15 тысяч шашек. Генерал Мамонтов, узнав, что красные готовятся к нападению на Дон, на казачий фронт, решил облегчить успех своего наступления и согласно директиве Главнокомандующего прорвал фронт красных и двинулся в рейд в направлении Новохоперск — Борисоглебск — Тамбов — Козлов. Видя благоприятную обстановку: отсутствие у красных конницы и плохо налаженную связь, генерал Мамонтов продолжал свои действия, нарушавшие нормальную жизнь тыла красных, вооружая население, побуждая его к восстанию против красных и к партизанским действиям. Его корпус разрушил железнодорожную сеть, и положение Южного советского фронта стало катастрофическим!

Части генерала Мамонтова разбили 8-ю армию красных и разогнали все их формирования. Казаков охватила золотая лихорадка. Все военные задачи были немедленно забыты. Вместо похода на Москву Мамонтов, почти не встречая организованного сопротивления, чистил подвалы ЧК и РВК. На 60 вёрст, по свидетельству очевидцев, растянулся мамонтовский обоз, когда отягощенные добычей казаки повернули назад, но не на соединение с армией Деникина, а домой — на Дон.

Казалось, что вернулись славные времена тихого Дона, времена XVI и XVII в., когда донская вольница совершала лихие набеги и с богатой добычей возвращалась к родным куреням. Обнажая фланг армии, корпус Мамонтова вступил в родную область Всевеликого Войска Донского. Казаки разбегались по родным станицам и хуторам. В Новочеркасске радостно гудели колокола кафедрального собора, встречая корпус Мамонтова после набегов. Две тысячи казаков привел с собой лихой генерал, пять тысяч разбежалось по дороге. Радость стояла неописуемая. Генерал Мамонтов только из личной доли пожертвовал на купола и кресты новочеркасских соборов и церквей 90 пудов золота! (Ох, отзовется это золото станичникам!