Зак Фриман

Создаёт удивительно реалистичные портреты из разнообразного мусора, наподобие автопортрета из пробок Мэри Элен Крото. Но, в отличие от Элен, Зак использует не только пробки от бутылок, а практически все, что попадается под руку — кнопки, скрепки, пуговицы, кнопки от клавиатур, детали от электронных приборов, элементы конструктора Лего и многое другое.

Сама идея создания такого рода картин пришла автору в 1999 году. Именно тогда он начал подбирать разный хлам, на первый взгляд ненужный, и собирать из него картины. Как рассказывает сам автор, таким образом он пытался показать, что можно найти мусору более достойное применение, чем просто выкидывать или утилизировать. В течение нескольких лет он периодически возвращался к данной теме и только в XXI-м веке продемонстрировал на выставке.

В целом же, Зак Фриман регулярно проводит персональные выставки с 2006-го года. Образование художник получил в университете Джексонвилля, который окончил с отличием и множеством ведомственных наград. Зак – борец за чистоту окружающей среды, поэтому неудивительно, что он решился на создание портретов из отходов. Он использует абсолютно все от поломанных клавиатур и кусочков игрушек, до пуговиц, деталей конструктора и еще много чего. Портреты фиксируются клеем на деревянную основу.

Про его работы точно можно сказать: «Большое видится на расстоянии». Если мы подойдем к «полотну» близко, то увидим просто кучу хлама, но если отойдем на несколько метров, то среди мусора начнут проступать очертания лица. При этом, особой подборкой элементов ему удается добиться интересного 3D эффекта, придающего портретам еще большую реалистичность.

Вывод

К концу ХХ века масштабный пост-культурный эксперимент в сфере искусства (в русле авангардно-модернистско-постмодернистских практик евроамериканского ареала) привел к практически полному отказу от традиционных языков художественного выражения, особенно в сфере визуальных искусств, но отчасти и в литературе, музыке, театре, следствием чего стала почти полная деэстэтизация искусства. Подавляющее большинство современных «актуальных» арт-практик существуют вне сферы традиционного эстетического опыта или очень слабо пересекаются с ней. Точнее, арт-практики пост-культуры демонстративно уходят от центральных для классического новоевропейского эстетического сознания креативных идеалов и принципов прекрасного, возвышенного выражения и тяготеют к другим принципам, отчасти присущим многим сферам традиционного искусства. Я имею ввиду принципы игры и иронии. Уже в этом ключе начинало развиваться продвинутое искусство всего ХХ века от авангарда с его эпатажными манифестами до пост-модернизма, где игровой принцип и иронизм превратили в основу творческого метода на всех уровнях и во всех видах искусства. Однако на этих путях пока редко удается дойти до высших ступеней эстетического опыта. Объединенными усилиями архитекторов, дизайнеров, художников-конструкторов и прикладников во всех уровнях и всех сферах производства, быт человека второй половины ХХ века значительно эстетизировался. Этому энергично помогли средства массовой информации, Интернет, новейшие технологии, современные средства полиграфии и репродуцирования всего и вся от шедевров мировой живописи и записей музыкальных произведений до создания голографических копий любого уникального объекта. Эстетический опыт, спустившись с Олимпа высокого искусства, большей частью существенно потерял в качестве, утратил свою уникальность, своеобразную элитарность, но зато выиграл в количестве. На уровне массовой культуры он стал достоянием народных масс. Современный массовый человек комфортно чувствует себя на супертехнизированном концерте-шоу, полухудожественных спортивных состязаниях (фигурном катании, синхронном плавании, художественной гимнастике), или на улицах залитых цветным светом со всех сторон набегающих огромных динамичных электронных реклам, впитавших, кстати, почти все новейшие достижения неутилитарных «продвинутых» искусств. Эта «красота», по нему, вполне понятна, даже отчасти доставляет удовольствие. Какая-никакая, а «эстетика» пришла в жизнь, в каждый дом, окутала человека приятным облаком рекламной красивости, ритмики, мелодичности, сладкой истомы, сентиментальных переживаний. Вот эта-то «эстетика» массовой культуры, порожденная НТП и часто невысоким вкусом ее потребителей, добавляет аргументов представителям элитарной арт-деятельности в их борьбе с любой «эстетичностью», побуждает с большим рвением культивировать тот предельно экспериментальный продукт, которым заполнены музеи и самые престижные выставки современного искусства во всем мире и который чаще всего исключает какой-либо эстетический опыт, эстетическое удовольствие, не рассчитан ни на какой контакт зрителя с Универсумом – объективной реальностью во времени и пространстве.