Карпов Г. В. и Романин В. А. 19 страница

е) Развязка

С созданием системы сил действительно интересные и содержательные сеансы подошли к концу. Уже и прежде было заметно, что оживленность экстазов постепенно убывает. Ульрих фон Гербенштайн все чаще оказывался на переднем плане и часами заполнял сеансы

своей детской болтовней. Видения, которые между тем бывали еще у С. В., казалось, значительно потеряли в богатстве и пластичности образов, ибо она могла теперь сообщать только об общем чувстве блаженства, возникавшем в присутствии добрых духов, и о неприятном чувстве в присутствии злых. Чего-либо нового уже не появлялось. В речах, произносимых в трансе, возникла некоторая неуверенность, нечто вроде нащупывания и попытки исследовать впечатление, произведенное на слушателей', содержание же при этом становилось все более плоским. Во внешнем поведении С. В. тоже появилась бросавшаяся в глаза робость и неуверенность, так что все более усиливалось впечатление, что слушателей намеренно хотят ввести в заблуждение. Поэтому автор вскоре покинул сеансы. Впоследствии С. В. экспериментировала в других кружках и примерно через полгода после прекращения моих наблюдений была уличена в обмане. Она хотела оживить пошатнувшуюся веру в свои сверхъестественные способности посредством своеобразных спиритических экспериментов вроде апорта, для чего в темноте во время сеанса выбрасывала различные мелкие предметы, которые она заранее прятала в верхней одежде. Таким образом ее роль была сыграна. С тех пор прошло полтора года, за это время я потерял С. В. из виду. Как я узнал от одного наблюдателя, знакомого с ней и в прежние времена, непродолжительные странные состояния время от времени еще возникают у нее, и в эти моменты она становится бледной и молчаливой, смотрит застывшим, сияющим взглядом и т. п. Однако получить какие-либо сведения о видениях мне уже не удалось. Говорили, что и в спиритических сеансах она более не принимает участия. Сейчас С. В. служит в большом магазине; всем своим поведением она зарекомендовала себя как старательная и исполнительная особа, которая, ко всеобщему удовлетворению, делает свое дело с прилежанием и ловкостью. По сообщению надежных очевидцев, характер ее значительно улучшился, она стала в целом спокойнее, солиднее и симпатичнее. Каких-либо иных отклонений от нормы у нее не проявилось.

Случай этот, хотя он и не имеет законченного опи-

сания, содержит, однако, массу психологических проблем, подробное рассмотрение которых вывело бы далеко за рамки этой небольшой работы. Поэтому мы должны удовлетвориться тем, что бегло охарактеризуем его примечательные аспекты. В целях обозримости материала представляется уместным обсудить отдельные состояния С. В., изложив каждое из них особо.

f) Состояние бодрствования

В состоянии бодрствования пациентка обнаруживает различные особенности. Как мы уже видели, в школьные годы она часто бывала рассеянна и подвержена состояниям своеобразного отсутствия, "выключения" из реальности; она капризна, ее поведение меняется беспорядочным образом: то тихая, застенчивая, замкнутая, то необыкновенно оживленная, шумная и болтливая. Глупой ее не назовешь, однако некоторые проблески ума сочетаются с известной ограниченностью. Память у пациентки в целом хорошая, но терпит заметный ущерб из-за присущей ей рассеянности; так, несмотря на чтение и многочисленные обсуждения книги Кернера "Ясновидящая из Преворста", она по прошествии многих недель все еще не запомнила, зовут ли автора "Кернер" или "Кернер", и не могла назвать имени ясновидящей. Тем не менее если в спиритических сообщениях встречается вдруг имя "Кернер", то оно оказывается написанным правильно. В целом о характере пациентки можно сказать, что в нем сказывается неумеренность, непостоянство и изменчивость. Если даже мы сделаем скидку на то, что подобные колебания типичны для пубертатного возраста, то некоторый патологический остаток все-таки сохранится: он проявится в неумеренных реакциях и непредсказуемом, причудливом поведении. Этот характер можно обозначить как desequilibre, или "нестабильный". Известные характерные для истерии черты накладывают на него специфический отпечаток: в качестве истерических проявлений следует рассматривать прежде всего рассеянность и мечтательность. Как утверждает Жане, основой истерической анестезии является нарушение внимания. У молодых истериков он

констатировал "бросающееся в глаза равнодушие и рассеянность по отношению ко всему, что входит в сферу ощущения"

27. Примечательным моментом, прекрасно иллюстрирующим истерическую рассеянность, являются ошибки при чтении вслух. Психологию этого процесса, вероятно, можно представить следующим образом: во время чтения вслух внимание к этому акту ослабевает и направляется к какому-то другому предмету. Чтение между тем механически продолжается дальше. Чувственные восприятия продолжают поступать, как и прежде, однако возбудимость центров восприятия вследствие рассеянности снижается, так что энергии чувственных впечатлений уже недостаточно для удержания внимания настолько, чтобы перцепция как таковая переводилась в моторно-речевой канал. Это означает, что все привтекающие ассоциации, которые тотчас связываются с каждым новым чувственным восприятием, вытесняются. Механизм дальнейшего психологического процесса допускает возможность двоякого истолкования. 1. Вследствие повышения порога раздражимости перцептивных центров восприятие чувственного впечатления осуществляется бессознательно, т. е. ниже порога сознания, в результате чего оно не схватывается сознательно контролируемым вниманием и как таковое не направляется далее в речевой канал, но выражается в речи, лишь будучи опосредствованным определенными близлежащими ассоциациями, в данном случае - диалектными вариантами тех же самых выражений. 2. Чувственное впечатление воспринимается сознательно и только в момент поступления в речевой канал оказывается на той территории, возбудимость которой снижена из-за рассеянности. Вот тут в моторной картине речи и происходит подмена: диалектное слово проникает в нее путем ассоциаций и в качестве такового реализуется в речи. В обоих случаях обязательно присутствие акустической рассеянности, в силу которой ошибка остается неисправленной. В данном случае нельзя определить, какое из двух объяснений ближе к истине; возможно, оба приблизительно верны. Представляется, что рассеянность является общей, во всяком

27 Der Geistesmstand der Hysterisdien (Die psychischen Stigmata), p. 42.

случае, она захватывает не только те центры, которые рассматривают в связи с актом чтения вслух. Для нашего случая это явление имеет совершенно особую ценность, потому что речь идет об исключительно элементарном автоматическом феномене. Его можно охарактеризовать как истерический, поскольку в данном конкретном случае исключены состояния истощения и интоксикации с параллельными им явлениями. Здоровый человек лишь в исключительных случаях позволяет какому-то объекту так захватить себя, что пренебрегает исправлением ошибок, совершенных по рассеянности, особенно подобных тем, о которых идет речь. Частота подобных случаев у пациентки указывает на выраженное сужение поля сознания, так что пациентка могла освоить лишь относительный минимум из одновременно притекающих элементарных ощущений. Если же мы хотим охарактеризовать психологическое состояние "теневой стороны" психики, то можем квалифицировать его либо как состояние сна, либо как состояние продуцирования фантазий, в зависимости от того, преобладает в нем пассивность или активность. Во всяком случае, состояние патологического продуцирования фантазий имеет место; оно вполне рудиментарно по распространенности и интенсивности, генезис его спонтанный, а спонтанно возникающие состояния фантазирования с продуктами автоматизма в общем и целом характерны для истерии. Следует подчеркнуть при этом, что ошибки при чтении вслух допускались пациенткой часто, поэтому тем более уместно рассматривать данный случай как истерический, так как, насколько нам известно, только на почве истерической конституции возникают состояния частичного сна или продуцирования фантазий. Автоматическую подстановку ближайшей ассоциации исследовал Вине в своих экспериментах с истериками: когда, например, он прикасался к потерявшей чувствительность руке пациентки колющим предметом, то она, не ощущая укола, думала о "точках"; если он шевелил ее потерявшими чувствительность пальцами, то она думала о "шестах" или "колоннах". Или потерявшая чувствительность рука, скрытая от взгляда пациентки ширмой, пишет "Сальпетриер": пациентка видит перед со-

бой слово "Сальпетриер", написанное белыми буквами на черном фоне

28. Мы напомним тут также об упомянутых выше экспериментах Гинона и Софи Вольтке. Таким образом, уже в те времена, когда ничто еще не предвещало позднейших феноменов, у пациентки бывали рудиментарные автоматизмы, элементы явлений фантазирования, которые несли в себе возможность того, что однажды между рассеянностью перцепции и сознанием сможет закрасться нечто большее, чем ассоциация. Ошибки при чтении демонстрируют нам, далее, некоторую автоматическую самостоятельность психических элементов, развивающих известную продуктивность (хотя и небольшую), удобной возможностью для которой оказывается уже более или менее мимолетная рассеянность, которая ни в коем случае не представляется ненормальной или подозрительной; ближе всего к ней стоит продуктивность физиологического сна. Поэтому ошибки при чтении могут рассматриваться как продромальный симптом позднейших событий, особенно потому, что их психология является прототипом механизма сомнамбулических фантазий, который, собственно говоря, представляет собой не что иное как многократную мультипликацию и бесконечно разнообразные вариации обсуждавшегося выше элементарного процесса. Мне ни разу не удалось выявить подобные рудиментарные автоматизмы во время моего наблюдения, о котором шла речь выше: дело выглядит так, как если бы состояния рассеянности, первоначально не очень выраженные, со временем разрослись в эти странные сомнамбулические припадки. До некоторой степени это происходило под покровом сознания, поэтому в состоянии бодрствования, когда приступов не было, они не проявлялись. Что касается характера пациентки, то за двухлетний период наблюдения не было констатировано каких-либо резких изменений, если не считать некоторого не слишком интенсивного взросления. Противоположность этому составляет то весьма примечательное наблюдение, что в последние два года, после того как сомнамбулические атаки отступили (совсем прекратились?), в ее характере произошли большие из-

28 1. с., pp. 187 и 185.

менения. К обсуждению значения этого наблюдения мы вернемся ниже.

g) Геми-сомнамбулизм

В изложении случая С. В. название "геми-сомнамбулизм" означает следующее состояние: пациентка некоторое время до и после собственно сомнамбулической атаки находится в состоянии, которое по своим особенностям больше всего напоминает "преоккупацию". Она лишь прислушивается к общей беседе, отвечает рассеянно, часто оказывается в плену всевозможных галлюцинаций, лицо у нее торжественное, взгляд экстатический с колючим блеском. При ближайшем рассмотрении обнаруживается глубокое изменение во всем ее характере, она серьезна, сдержанна; когда она говорит, темой всегда оказывается исключительно серьезный предмет. В этом состоянии она владеет серьезной, проникновенной и убедительной речью, так что даже невольно спрашиваешь себя: неужели перед нами девочка пятнадцати с половиной лет? Возникает впечатление, что это - взрослая женщина, обладающая по меньшей мере значительным актерским талантом. Серьезность и торжественность поведения вполне мотивированы; пациентка объясняет, что в теперешнем ее состоянии она стоит на границе между потусторонним и реальным мирами и одинаково свободно общается теперь как с духами умерших, так и с живыми людьми. Действительно, во всем, что она говорит, прослеживается различие между ответами на объективные, реальные вопросы и галлюцинациями. Обозначая это состояние как гемисомнамбулизм, я следую дефиниции Рише, предложившего это понятие. Рише говорит: "La conscience de cet individu persiste dans son integrite apparente: toutefois des operations tres compliquees vont s'accomplir en dehors de la conscience; sans que ie moi volontaire et conscient paraisse ressentir une modification quelconque. Une autre personne sera en lui, qui agira, pensera, voudra, sana que la conscience, c'est-a-dire ie moi reflechi, conscient en ait la moindre notion"

29.

29 La Suggestion mentale et ie calcul des probabilites, p. 650. ["Сознание этого

Относительно термина "геми-сомнамбулизм" следующее замечание делает Вине: "Се terme indique la parente de cet etat avek ie somnambulisme veritable, et ensuite il laisse comprendre que la vie somnambulique qui se manifesto durant la veille est reduite, deprimee, par la conscience normale que la recouvre"

30.

h) Автоматизмы

Геми-сомнамбулизм характеризуется тем, что сознание неразрывно связано с состоянием бодрствования, а также тем, что проявляются различные автоматизмы, в которых обнаруживается независимая от самосознания деятельность подсознания. В нашем случае автоматические феномены следующие: 1. Автоматические движения стола. 2. Автоматическое письмо. 3. Галлюцинации.

1. Автоматические движения стола. Прежде чем пациентка попала под мое наблюдение, она уже имела суггестию "столоверчения", которое было ей знакомо как светская игра. Поскольку сразу же после вступления С. В. в кружок последовали сообщения от членов ее семьи, ее, естественно, тут же признали медиумом. Я мог только констатировать следующее: как только ее руки ложились на стол, тут же начинались типичные движения. Далее нас будет интересовать не содержание последовавших сообщений. Напротив, заслуживает некоторого обсуждения автоматический характер самого акта, поскольку здесь, без дальнейших разговоров, мож-

индивида сохраняется во всей своей явной интегрированности, и тем не менее весьма сложные операции могут выполняться без участия сознания; даже кажется, что произвольное и сознательное Я не ощущает при этом никакого изменения. В нем может присутствовать другая личность, которая будет действовать, думать, желать, но так, что сознание, т. е. рефлектирующее, сознательное Я, не будет иметь об этом ни малейшего представления" (фp.).]

30 1. с., р. 139. ["Этот термин обозначает родство данного состояния с подлинным сомнамбулизмом, а также указывает на то, что жизнь сомнамбулы, проявляющая себя и во время бодрствования, подавлена нормальным сознанием, которое ее - эту жизнь - покрывает" (фр.).]

но было бы возразить, что речь идет о произвольных и намеренных движениях (нажимах и толчках) со стороны пациентки. Как известно, благодаря исследованиям Шевре, Глея и Лемана моторные феномены бессознательного - не только частое явление у истериков или лиц с иной патологической предрасположенностью: их относительно легко можно спровоцировать и у здоровых людей, которые вообще-то никогда спонтанных автоматизмов не обнаруживали

31. Я ставил разнообразные опыты в этом направлении и могу это наблюдение только подтвердить. Для подавляющего большинства людей речь идет лишь о необходимом терпении, когда человеку под силу спокойное ожидание, длящееся иногда часами. Не исключено, что более или менее выраженные моторные автоматизмы могут быть достигнуты большинством испытуемых лиц, если не возникнет препятствий в виде контрсуггестий. У определенного - относительно низкого - процента лиц эти явления наступают спонтанно, хотя воздействие вербальной суггестии или предварительной аутосуггестии при этом все-таки предполагается. В высшей степени суггестивно в этом случае воздействие примера. Соответствующая диспозиция в целом подчиняется тем же самым законам, что и при нормальном гипнозе. Однако известные специфические отношения, обусловленные своеобразием случая, всетаки надо принимать во внимание. Речь ведь идет не о тотальном гипнозе, но о частичном, ограниченном только моторной областью руки и сравнимом с церебральной анестезией болезненных участков тела посредством магнетических "пассов". При вербальной суггестии или с использованием предварительной аутосуггестии мы прикасаемся к соответствующим участкам тела и используем известное нам из опыта суггестивное воздействие тактильного раздражения для достижения желаемого эффекта - частичного гипноза. Вследствие подобных действий даже у невосприимчивых испытуемых относительно легко запускаются автоматизмы, причем экспериментатор намеренно незаметно толкает стол или, еще лучше, делает серию ритмичных, но очень

31 Подробно отреферировано у Вине, 1. с., р. 197 ff.

тихих ударов по столу. Спустя некоторое время он замечает, что колебания стали сильнее и что они продолжаются несмотря на то, что его собственное воздействие уже прекратилось: эксперимент удался, испытуемый, не подозревая этого, воспринял суггестивное воздействие. Такой образ действий значительно более результативен, нежели вербальная суггестия. У людей особенно восприимчивых, а также в тех случаях, когда движение возникает как бы спонтанно, эти субъективно невоспринимаемые вибрации берут на себя роль "agent provocateur"

32. Даже те люди, у которых прежде никогда не наблюдались автоматические движения в более крупном масштабе, могли бы при случае взять на себя бессознательное управление движениями стола при условии, что эти вибрации достаточно сильны, чтобы медиум мог понимать их смысл. Тогда медиум воспринимает эти тихие колебания и воспроизводит их с значительным усилением; по-видимому, изредка это происходит мгновенно, но чаще всего несколько секунд спустя; таким путем он выявляет сознательное или бессознательное содержание мыслей "агента". Этим простым механизмом можно объяснить поразительные на первый взгляд случаи чтения мыслей. Иллюстрацией сказанному может служить один очень простой эксперимент, который во многих случаях воспроизводится даже с совершенно необученными испытуемыми: экспериментатор задумывает про себя какое-то число, например пять, и ждет, спокойно положив руки на стол, пока не почувствует, что стол получил первые импульсы для передачи задуманного числа. В этот момент он убирает руки со стола. Число пять будет передано правильно. Для этого эксперимента рекомендуется ставить стол на мягкий, толстый ковер. При точном наблюдении экспериментатор иногда заметит движение стола, которое можно представить следующим образом:

32 Известно, что руки и кисти рук у бодрствующих людей никогда не бывают совершенно спокойны, но постоянно совершают мелкие вибрирующие движения. Прейер, Леман и другие доказали, что на эти движения оказывают значительное воздействие предоминирующие представления; так, например, Прейер показал, что вытянутая рука рисует маленькие, более или менее точные изображения тех фигур, которые ярко оживают в представлении. Интевдированные вибрации весьма просто продемонстрировать в опыте с качающимся отвесом.

Фигура 3

1. Интендированные вибрации, которые субъективно не наблюдаются. 2. Многочисленные минимальные, но воспринимаемые колебания стола, которые объясняют обращение внимания испытуемого к интендированным вибрациям. 3. Заметные движения, объективно передающие задуманное число пять. Линия [а-Ь] обозначает момент, в который руки были убраны со стола. Этот эксперимент удается преимущественно с предрасположенными, но еще неопытными испытуемыми. Уже после недолгих занятий данный феномен обыкновенно пропадает, потому что благодаря научению число распознается и репродуцируется уже непосредственно по интендированным движениям

33. Подобно тому как в вышеприведенном эксперименте оказывали воздействие намеренные толчки экспериментатора, в этом случае на восприимчивого медиума действуют интендированные вибрации "агента". Они бывают восприняты, усилены и репродуцированы, хотя и очень тихо, почти робко. Однако они доступны воспри-

33 CM. Preyer, Die Erktarung des Gedankenlesens.

ятию, как и тихое тактильное раздражение, имеют суггестивное воздействие и продуцируют ощутимые автоматические движения благодаря возрастанию суггестивного гипноза. Этот эксперимент наглядно иллюстрирует поэтапное, ступенчатое возрастание аутосуггестии. Путем аутосуггестии развиваются все автоматические феномены моторного типа. После приведенных выше рассуждений едва ли есть необходимость в подробном обсуждении того, каким образом к моторным явлениям постепенно присоединяется интеллектуальное содержание. Для того чтобы вызвать интеллектуальные феномены, специальной суггестии совсем не требуется. Со стороны экспериментатора, во всяком случае, речь с самого начала идет о словесных представлениях. После первых бессистемных моторных явлений неопытный испытуемый начинает воспроизводить собственные словесные продукты или интенции экспериментатора. Присоединение интеллектуального содержания объективно можно представить следующим образом. Благодаря постепенному возрастанию аутосуггестивности моторная область руки оказывается изолированной от сознания, в силу чего восприятие тихих вибрационных импульсов от сознания также скрыто

34. Поскольку на сознательном уровне было получено знание о том, что интеллектуальное содержание в принципе возможно, происходит возбуждение языковой области как ближайшего средства для интеллектуального сообщения. Направленность на передачу сообщения неизбежно затрагивает прежде всего моторную сферу словесного представления

35, чем и объясняется бессознательное перетекание речевых импульсов в моторную область

36 и обратный переход частичного гипноза в область речевую. В многочисленных опытах с начинающими при появлении интеллектуальных феноменов я наблюдал, как

34 Аналогично известным гипнотическим экспериментам в бодрствующем состоянии. См. эксперимент Жане, который, делая шепотом внушение, добился того, что пациент распластался на полу, не заметив этого. В кн.: L'Automatisme psychologfque, р. 241.

35 Шарко предлагает следующую схему композиции словесного образа: 1) слуховой образ; 2) зрительный образ; 3) двигательные образы: а) речевой образ; б) графический образ. В кн.: Ballet, Die innerliche Sprache.

36 Бэйн говорит: "Мысль - это подавленное слово или подавленное действие". В кн.: The Senses and the Intellect, p. 358.-i

правило, то или иное количество совершенно бессмысленных слов, часто - одни лишь бессмысленные ряды букв. Потом появляются различного рода игровые варианты, например слова или целые предложения с беспорядочно переставленными буквами или с обратным порядком букв, т. е. как бы зеркальное письмо. Появление букв или слов означает новую суггестию; тут невольно присоединяется какая-то ассоциация, которая и реализуется впоследствии. Странным образом ею всегда оказывается не сознательная ассоциация, а какая-то совершенно неожиданная. В пользу этого говорит то обстоятельство, что большая часть речевой сферы оказывается изолированной. В свою очередь осознание этого автоматизма порождает плодотворную суггестию, причем именно в этот момент обязательно возникает чувство посторонней активности, если только его еще не было при чисто моторных автоматизмах. Вопросы: кто это делает? кто так говорит?- являются суггестией к синтезу бессознательной личности, которая, как правило, не заставляет себя долго ждать. Является какоенибудь имя, как правило, эмоционально выразительное, и вот автоматическое расщепление личности готово. Сколь случаен и неустойчив этот синтез на своих начальных стадиях, показывают следующие сообщения из литературы. Майерс сообщает следующее интересное наблюдение некоего господина А., члена S. P. R. (господин А. ставил сам над собой эксперименты с автоматическим письмом).

Третий день

Что такое человек?- Tefi hasi esbie lies

*. Это анаграмма?- Да. Сколько в ней слов?- Пять. Как звучит первое слово?- Море. Как звучит второе слово?- Еееее... Море? Должен ли я интерпретировать это сам?Попробуй! Господин А. нашел в качестве решения фразу: Life is

*

Hепеpеводимая бессмыслица

less able

*. Он был удивлен этим разумным сообщением, которое, как ему казалось, доказывало существование некоторого независимого от него интеллекта. Поэтому он стал спрашивать дальше: Кто ты?- Клелия. Ты женщина?- Да. Ты когда-нибудь жила на земле?- Нет. Ты будешь жить?- Да. Когда?- Через шесть лет. Почему ты разговариваешь со мной?- Е if Clelia el. Господин А. проинтерпретировал этот ответ как: 1 Clelia feel

**.

Четвертый день

Это я задаю вопрос?- Да. Клелия здесь?- Нет. Кто же здесь есть?- Никого. Существует ли Клелия вообще?- Нет. С кем же я разговаривал вчера?- Ни с кем

37.

Жане ведет следующий разговор с подсознательным Люси, которая между тем вовлечена в разговор другим наблюдателем:

(Жане спрашивает): M'entendez-vous?- (Люси отвечает посредством автоматического письма): Non. Mais pour repondre il faut entendre.- Oui, absolument. Alors, comment faites-vous?- Je ne sais. II faut bien qu'il у ait quelqu'un qui m'entende?- Oui. Qui cela?- Autre que Lucie. Ah! bien, une autre personne. Vouiez-vous que nous lui donnions un nom?- Non! Si, ce sera plus commode.- Eh bien, Adrienne. Alors, Adrienne, m'entendez-vous?- Oui

38.

37 Myeis, Automatic Writing.

* Жизнь маловероятна (англ.).

** Я Клелия чувствую (англ.).

38 L'Automafismepsychologigue, р. 317 f. [Вы меня слышите?- Нет. Но чтобы ответить, надо было слышать.- Да, конечно. В таком случае, что вы делаете?- Я не знаю. Однако должен быть кто-то, кто меня слышал?- Да. Кто же это?- Кто-то, но не Люси.

Из этих цитат можно увидеть, каким путем конституируется подсознательная личность: она обязана своим возникновением исключительно суггестивным вопросам, которым соответствует известная диспозиция медиума. Мы должны объяснить эту диспозицию разъединением психических комплексов, но на закрепление ее оказывает влияние еще и чувство посторонней активности, возникающее при подобных автоматизмах в той мере, в какой на автоматический акт направляется сознательное внимание. Вине замечает по поводу приведенных выше экспериментов Жане: "Il faut bien remarquer que si la personnalite d',Adrienne' a pu se creer, c'est qu'elle a rencontre une possibilite psychologique; en d'autres termes, il a avait la des phenomenes desagreges, vivant separes de la conscience normale du sujet"

39. Индивидуализация подсознательного всегда означает, что суггестивное воздействие на дальнейшее оформление автоматизмов прогрессирует

40. Подобным же образом можно представить себе возникновение бессознательной личности и в нашем случае. Можно смело отклонить упрек в "симуляции" при автоматическом столоверчении, если принять во внимание феномен чтения мыслей по интендированной вибрации стола, который у пациентки достаточно выражен. Быстрое сознательное чтение мыслей требует по меньшей мере серьезного обучения, которого, как уже говорилось, у пациентки не было. При помощи интендированных вибраций могут происходить целые разговоры, как, например, в нашем случае. Таким же путем можно объективно объяснить суггестивность подсозна-

Хорошо, это другой человек. Вы согласны, чтобы мы дали ему другое имя?- Нет. Да, но это будет удобнее.- Ну ладно, Адриана. Хорошо, Адриана, а теперь вы меня слышите?- Да (фр.).]

39 1. с., р. 133. ["Надо все же заметить, что если личность "Адриана" смогла возникнуть, то это произошло лишь потому, что она встретила психологическую возможность; иными словами, здесь имели место дезагрегированные феномены, живущие отдельно от нормального сознания субъекта" (фp.).]

40 "Une fois baptise, ie personnage inconscient est plus determine et plus net, il montre mieux ses caiacteres psychologiques" (Janet, L 'Automalismepcychologique, p. 318). ("Как только личность названа, бессознательный субъект становится более четким и определенным, он ясно обнаруживает свои психологические особенности" (фр.).]

тельного, когда, например, агент живо представляет себе: "Рука медиума не сможет больше двигать стол или стакан" - и, вопреки всеобщему ожиданию и к крайнему удивлению всех участников эксперимента, стол тут же застывает в полной неподвижности. Конечно, могут реализоваться и всевозможные иные суггестии, однако только те, которые не затрагивают иннервацию за пределами области парциального гипноза, чем одновременно доказывается и сама парциальность последнего. Поэтому суггестии, направленные на ногу или на другую руку, не реализуются. Столоверчение не является таким автоматизмом, который относится исключительно к геми-сомнамбулическому состоянию пациентки; оно, например, в совершенно развернутой форме проявляется и в состоянии бодрствования и, как правило, является лишь звеном, опосредствующим наступление геми-сомнамбулизма, которое обычно манифестируется галлюцинациями; так это было, например, на первом сеансе.