Особенности научного метода познания религии, становление социологии религии

Философский анализ религии складывается в европейской куль­туре. С XVII — XVIM веков является господствующим вплоть до середины XIX века. С середины XIX века наряду с теологическим и философским начинает формироваться научный подход. Разли­чие между научным и философским подходом в исследовании религии заключается в предметной сфере и исследования. Пред­метной сферой философии является исследование действительно­сти под углом зрения на решение мировоззренческих проблем. По­этому философия делает акцент на изучении мировоззренческой стороны религии. Для философов наиболее существенным явля­ется то, как решается в религии проблема устройства бытия, что первично: духовное или материальное начало, Бог создал этот мир, в том числе и человека, или человек создал в своем сознании Бога. Тот или иной ответ на этот вопрос служит основанием для реше­ния конкретных жизненных вопросов. Наука изучает религию как одну из сторон общественной жизни, в ее связях и взаимодействии с другими областями этой жизни: каким путем формируется рели­гия, как те или иные религиозные системы объясняют мир, какие ценности, нормы и образцы поведения они формируют у людей, как действуют те или иные религиозные организации, каковы функ­ции религии в обществе и т.д.

Различие между философией и наукой проявляется не толь­ко в предметной сфере, но также и в методах исследования ре­лигии. Философия не проводит эмпирического исследования действительности. Она в большей мере решает свои проблемы умозрительно, руководствуясь определенными установками, ко­торые развиваются на основе цепи логических размышлений. Наука же в своих исследованиях религии опирается на эмпири­ческий материал, фактические данные, полученные на основе не­посредственных исследований, мировоззренческих представ­лений тех или иных народов, их верований, обычаев, организа­ции жизни и т.д.

В научном религиоведении с самого начала его формирова­ния широко применяется исторический метод, предполагающий изучение религиозных систем в процессе их возникновения, ста­новления и развития, а также учет взаимодействия в этом про­цессе как общих закономерностей истории, так и своеобразных конкретных обстоятельств. Исторический метод может быть реа­лизован в виде генетического подхода, когда исследователь вы-

водит все последующие стадии из начальной фазы. В ходе этой процедуры важное значение имеет отыскание всех проме­жуточных стадий в цепи эволюции религии. Активно использует­ся в религиоведении и сравнительно-историческое исследование. В ходе этого исследования осуществляется сопоставление раз­личных этапов развития одной и той же религии в различные мо­менты времени, разных религий, существующих одновременно, но находящихся на разных этапах развития, проводится реконст­рукция тенденций развития.

Большое влияние на формирование научного религиоведения оказало использование методов антропологии и этнографии Э.Тей­лором, Дж.Фрезером, Б.Малиновским, Л.Леви-Брюлем и др. Этот метод активно используют также социологи Э.Дюркгейм и М.Ве-бер, психоаналитики З.Фрейд и К.Юнг и др.

Социология религии является составной частью науки об обще­стве _ социологии. Социология как самостоятельная наука формируется начиная с середины XIX века в течение длительного времени. Социологическое знание накапливалось в недрах фило­софии. Вычленение социологии из недр философии связано имен­но с тем, что «отцы-основатели» социологии О.Конт, М.Вебер, Э. Дюркгейм поставили перед собой задачу решения общественных проблем, в том числе и проблему религии, на основе использова­ния научных методов познания действительности. Основатель со­циологии французский мыслитель О.Конт (1798—1857), решая воп­рос о том, что лежит в основе социального порядка, неизбежно столкнулся с проблемой роли религии в обществе. Отвечая на воп­рос, О.Конт сформулировал закон о трех последовательных ста­диях развития человечества: теологической, метафизической и научной. Согласно О.Конту, на первой, теологической стадии, че­ловек объясняет все явления на основе религиозных представле­ний, оперирует понятием сверхъестественного. Вера в богов или единого Бога обусловливает стабильность общественной систе­мы. Этой стадии соответствует длительный период истории, вер­шиной которого является Средневековье.

На второй, метафизической стадии, человек пробует отказать­ся от апелляции к сверхъестественному и пытается все объяснить при помощи абстрактных сущностей и причин. Ярким примером такого периода является эпоха Просвещения. Задача этой стадии _ критическая. Разрушая религиозные представления, она подго­тавливает приход третьей стадии — позитивной, или научной. Конт считал неизбежным конфликт между религией и позитивным зна­нием _ наукой и предсказывал в недалеком будущем победу на­уки над религией. Наука, по мнению Конта, призвана заменить ре-

лигию не только с точки зрения формирования нового мировоз­зрения, но прежде всего в качестве связующей силы, призванной объединить людей и социальные институты, стать основой ста­бильного порядка. Установить солидарность и согласие между людьми, считал Конт, призвана новая синтетическая наука — со­циология.

Рассмотрение проблем религии О.Контом осуществляется в кон­тексте решения им общих социологических проблем. Непосредст­венно научным исследованием религии с социологических позиций занимались немецкий мыслитель М.Вебер (1864—1920) и француз­ский мыслитель Э.Дюркгейм (1858—1917). Именно они являются основоположниками социологии религии как относительно само­стоятельной отрасли знания в рамках религиоведения.

М.Вебер рассматривал социологию как науку о социальном поведении. Поведение, по Веберу, становится социальным, если оно имеет смысл, субъективно, осмысленно соотносится с пове­дением других людей, ориентировано на ожидание определенно­го их поведения, в соответствии с этим сопровождается субъек­тивной оценкой шанса на успех тех или иных своих действий.

В соответствии с этой общей концепцией предмета социоло­гии М.Вебер формулирует специфику социологического подхода к исследованию религии. С точки зрения М.Вебера, социолог, в от­личие от теолога и философа, не должен касаться вопросов об источнике религии, так же как и не должен устанавливать некую метафизическую «сущность» религии. Социолога интересует не сущность религии, а условия ее существования. Иначе говоря, для социолога религии интересна лишь как особый тип мотивации со­циального поведения людей. Таким образом, социология, по Ве­беру, должна ограничиваться изучением мотивирующего воздей­ствия религиозных идей и представлений, выявлением их влия­ния на общественную жизнь, не касаясь вопроса об их истинности или ложности, источников их происхождения.

Такая оценка предмета социологии религии вытекает из вебе-ровской трактовки социальной функции религии. М.Вебер рассматривал религию как социокультурный институт, который сов­мещает в себе черты культурной системы, то есть определяет сфе­ру значений, символов и ценностей индивида и общества, и вмес­те с тем функционирует в качестве самостоятельного социально­го института.

М.Вебер представляет религию как первичную основу ценнос­тей и в этом качестве она является одним из важнейших способов придания смысла социальному действию, определяет его значе­ния и цели. Именно на основе религиозных установок все проис-

ходящие в жизни человека события квалифицируются им как ра­зумные, рациональные или бессмысленные. Религиозное истол­кование мира является средством ориентации в нем и регуляции поведения. Религия рисует определенную картину мира и в то же время задает систему ценностей и норм, в соответствии с которы­ми одни действия запрещаются, а другие разрешаются. Тем са­мым она создает моральные нормы поведения человека.

Особое внимание М.Вебер уделяет выявлению влияния религиозного фактора на действенное отношение индивида к ок­ружающей действительности. Одни религии стимулируют уход от мира, созерцательно-мистическое к нему отношение (например, буддизм), другие нацеливают на его завоевание и преобразова­ние (например, христианство в его протестантской разновиднос­ти). М.Вебер настаивает на религиозной обусловленности не про­сто повседневного поведения верующих индивидов, но и их «хо­зяйственного» (экономического) поведения. Одной из важнейших заслуг М.Вебера в области социологии является обоснование им влияния Реформации на становлении и развитие капиталистичес­ких общественных отношений. Протестантская этика, по мнению М.Вебера, заложена в основы «духа капитализма».

В своих работах М.Вебер доказывал не только влияние религи­озного фактора на становление тех или иных социальных отноше­ний, но и влияние социального фактора на формирование того или иного типа религии. В «Хозяйственной этике мировых религий» он пишет: для каждой данной религии можно выделить те слои, жиз­ненное поведение которых было определяющим практическую эти­ку соответствующей религии. Например, в конфуцианстве — это бюрократия, в индуизме — овладевание ведической образован­ностью брэхмы, в буддизме — монашество, в христианстве — го­родские ремесленники и т.д. Отвергая обвинения в упрощенном социологизме, М.Вебер разъясняет: мысль автора не сводится к тому, что своеобразие религии является простой функцией соци­ального положения того слоя, который выступает в качестве ее характерного носителя, как бы его «идеологией» или отражением его материальных и духовных интересов. Напротив, как ни глубо­ко в отдельных случаях экономическое и политическое воздействие на религиозную этику, ее основные черты восходят к религиозным источникам и прежде всего к содержанию благовествования и обе­тования. Религия как социальный институт исследуется М.Вебе-ром в контексте изучения различных типов религиозных организа­ций.

Принципиально иной подход к задачам исследования религии демонстрирует французский социолог Э.Дюркгейм. Специфика

исследования религии в системе Э.Дюркгейма вытекает из общих принципов получения социологического знания. По мнению Э.Дюрк­гейма, социология основывается на познании социальных фак­торов. Источник социальных факторов находится не в мышлении и поведении отдельных индивидов, а в обществе. Для того чтобы возник социальный фактор, указывал Э.Дюркгейм, необходимо, чтобы, по крайней мере несколько индивидов объединили свои дей­ствия и эта комбинация породила новый результат. А поскольку этот синтез происходит вне сознания действующих индивидов (так как образуется на основе взаимодействия множества сознаний), то это имеет своим непременным следствием установление и зак­репление для индивидуального сознания каких-либо образцов по­ведения, ценностей, норм и т.д., которые существуют для данных индивидов объективно. Религия, как и все другие общественные институты, представляет собой «социальный фактор» и к ее ана­лизу применимы та же методология и те критерии оценки, как и ко всяким другим социальным факторам.

Э.Дюркгейм рассматривает религию как созданный человеком социальный институт, формирующийся естественным образом как ответ на отдельные условия его существования с целью удов­летворения определенных социальных потребности. Источником религии, согласно Дюркгейму, является сам социальный способ существования людей. В религии общество обожествляет само себя. Смысл и предназначение религии состоит прежде всего в том, чтобы культивировать социальное чувство, обеспечивать влияние коллектива на индивида. Таким образом, для Э.Дюрк­гейма религиозными являются все коллективные представления и верования, если они носят обязательный для всех членов об­щества характер и тем самым связывают индивида и общество, подчиняют его последнему.

Э.Дюркгейм считает, что религия связана с функционировани­ем в социальном взаимодействии священных объектов. Это при­дает коллективным верованиям и представлениям обязательный характер, позволяет определенным образом воздействовать на ин­дивидов и общество. Различие в социальной жизни двух различных областей — мирской и священной — является, по Дюркгейму, глав­ным признаком религии. Мирская область — это сфера повсед­невной жизни, с частными интересами и обычными занятиями. Свя­щенное — это отдельная область, которая состоит из особых пред­метов, верований и обрядов. Священное наделено особым мораль­ным авторитетом и властью. Оно — предмет почитания и поклоне­ния, источник запрета и принуждения.

В религиозных системах представления о священном облека­ются в мифологическую форму и выливаются в культовые дей­ствия. Э.Дюркгейм в религии придавал решающее значение не ве­рованиям и догматическим формулам, а ритуалам и обрядам, то есть культовым действиям. По его мнению, сущность культовых действий состоит в том, что через них социальная общность от­крывает себе дорогу к священным объектам и затем обеспечива­ет возвращение в обычный мир.

Культовые действия всегда совершаются коллективно. И при­нимая во внимание этот факт, Э.Дюркгейм предлагает такое ис­толкование религиозного феномена: священное — это почитание в качестве святого главной социальной ценности данного обще­ства — самого этого сообщества. А совершение культового дей­ствия — это акт, через который данная социальная общность каж­дый раз утверждает себя в качестве данной общности, иначе гово­ря осознает самотождественность. В соответствии с таким подхо­дом Э.Дюркгейм дает следующее определение религии: «Религия представляет собой целостную систему верований и обрядов, относящихся к священным вещам, то есть к вещам особым, зап­ретным, это система таких верований и обрядов, которые объеди­няют в единую моральную общину, называемую церковью, всех тех, кто признает эти верования и обряды».

Э.Дюркгейм дает расширенную трактовку религии, по сути дела, отождествляя социальное и религиозное. «Священные объекты» он трактует как символы общественного единства. У австралий­ских туземцев в качестве такого символа выступает тотем — жи­вотное или растение, которое рассматривается той или иной соци­альной общностью как общий предок — покровитель и связь с ко­торым отличает данную общность от другой. Для христиан таким символом выступает Иисус Христос. В современном обществе появились новые мифы и символы, связанные с научным объяс­нением мира.

Исходя из этой предпосылки, Э.Дюркгейм выдвигает требова­ние конкретно-исторического подхода к оценке ее роли и влияния: «Вначале — пишет он, — все, что социально, религиозно — оба символа синонимы. Потом мало-помалу функции политические, экономические и научные освобождаются от религиозных и полу­чают все более ярко выраженный светский характер». Таким об­разом, Э.Дюркгейм признает наличие непрерывного процесса ос­вобождения всех сфер общественной жизни от влияния религии. Однако развитие этого процесса не означает конца религиознос­ти. Религия, по его мнению, будет существовать вечно. Не может существовать общество, которое не испытало бы потребности ре-

гулярно оживлять и подкреплять коллективные чувства и идеи, ут­верждающие его единство и индивидуальность. Э.Дюркгейм ве­рил в то, что в результате данного процесса на смену религии су­ществ и богов продет «религия человечности».

ЛИТЕРАТУРА

1. Религии мира / Под ред. Щапова Я. Н. М.: Просвещение, 1994.

2. Осипов Г.В., Коваленко Ю.П., Щипаное Н.И., Яновский Р.Г. Социология.М.: Мысль, 1990.

ТЕМА: РУССКИЕ ФАШИСТЫ

— Да здравствует Россия! Единым фронтом на борьбу против Сталина и кровавого коммунизма!

— Русские люди! Вставайте в ряды русской фашистской партии во имя спасения России от жидо-коммунистического ига!

— Каждый русский патриот должен понять, что главные враги России — евреи и коммунисты!

— Русские фашисты осуществляют свою величайшую на стра­ницах мировой истории миссию — воссоздания российского дер­жавного национального дома!

Лозунги русских фашистов.

Те политические организации российской эмиграции после­октябрьского периода, которые ставили себе целью борьбу за уничтожение советской власти и строительство на месте СССР другого государства (монархического, национально-трудового, фашистского и т.д.), долгие годы вели против СССР тайную вой­ну. При этом использовались разнообразные методы — засыл­ка на территорию СССР агентов с пропагандистской литерату­рой, с целью разведки, террора, диверсий, организации подполь­ных групп и т.д.

Первую русскую фашистскую партию — Национальную орга­низацию русских фашистов (НОРФ) основали в 1924г. в Сэрбии белоэмигранты профессор Д,П. Рузский и генерал П,В. Черский. В 1927 году эта организация издала свою программу, которая «ис­ходила из общих положений итальянского фашизма, но соответ­ственно русским условиям намечала путь революционной борь-

бы с большевизмом и будущий ход восстановления освобожден­ной от коммунистов России». Вскоре она прекратила свое суще­ствование.

В конце 1926 — начале 1927 года в Харбине кубанский казак Ковган создает организацию под названием «Рабоче-крестьянс­кая казачья оппозиция, или Русские фашисты» (РККО-РФ). Со­хранились две его книги — «Еврейство и Сатанизм» и «Записки

Неуча».

В своей программе члены этой немногочисленной организации декларировали: «...Сама партия Рабоче-крестьянская казачья оп­позиция, или русские фашисты, состоит из рабочих, крестьян и ка­заков с лозунгами и девизами, отражающими желания народных масс. Можно сформулировать так, что РККО-РФ — это три кита, на которых Россия стояла 300 лет. Опираясь на эти три главные силы России с их лозунгами и желаниями, есть полная возможность свер­гнуть настоящих узурпаторов жидо-коммунистов, поработивших Россию на началах Федерации — Штатов — Республики во главе с Президентом, то есть полное народоправство и самоопределе­ние народов». РККО-РФ действовала до середины 30-х годов, боль­шой популярностью среди российских эмигрантов она не пользо­валась.

Русские фашисты существовали и в США. В 1933 году рус­ский эмигрант Анастас Вонсяцкий создает Всероссийскую фаши­стскую организацию (позже переименована во Всероссийскую национал-революционную партию). В 1934 году он пытается объе­динить свою организацию с Русской фашистской партией в Мань­чжурии (об этой организации речь пойдет ниже) — для «создания единого антикоммунистического фронта в Русском Зарубежье». Но спустя год этот союз распадается — в частности, потому что «Вонсяцкий был противником антисемитизма», — отмечает аме­риканская энциклопедия. Во второй половине 30-х годов он ра­зослал по всему свету около 3 млн номеров издаваемой им газе­ты «Фашист»(1933—1941) и бесчисленное количество фашистс­ких листовок и открыток. И тем не менее число его сторонников было крайне малым.

«Бурной» деятельностью Анастаса Вонсяцкого заинтересова­лось правительство США. 9 мая 1942 года ФБР устроило обыск в его имении, конфисковало оружие и большое количество фашист­ской литературы. 22 июня 1942 года Вонсяцкого приговорили к 5 годам тюремного заключения и штрафу 2 тысячи долларов. Пос­ле освобождения он отошел от политической деятельности.

Наиболее сильные оппозиции были у Всероссийской фашистс­кой партии в Маньчжурии, созданной в 1925 году и сменившей за

годы своего существования несколько названий. В 1925—1932 гг. она именовалась «Российская фашистская организация»; в 1932— 1935 — «Русская фашистская партия»; в 1935—1937 — «Всерос­сийская фашистская партия»; в 1937—1943 гг. — «Российский фа­шистский союз». Руководителем организации, ее генеральным сек­ретарем, а затем «главой» с начала 30-х годов до ее закрытия (1943) был К.В. Родзаевский.

В Харбин он приехал 18-летним юношей в августе 1925 года. Поступив на юридический факультет, уже в начале 1926 года всту­пает в Русскую фашистскую организацию и вскоре становится чле­ном актива РФО. В 1927 году он организовал первые русские фа­шистские профсоюзы в Харбине — «Союз национальных синдика­тов русских рабочих фашистов Дальнего Востока»(СНС). СНС на­прямую подчинялся Центральному Комитету Русской фашистской организации.

Здесь были русские учебные, культурные и иные обществен­ные заведения. При юридическом факультете, созданном русски­ми профессорами-эмигрантами, работало Русское студенческое общество, объединявшее также студентов и из других высших учеб­ных заведений Харбина. К 1924 году внутри Общества сплотилась небольшая конспиративная группа, в которую вошли бывший офи­цер белой армии А. Покровский, сын генерала белой армии В. Го­лицын, сын казачьего офицера П. Грибановский, сын генерала бе­лой армии М. Матковский, сын крупного банковского чиновника В. Олесов, эмигрант Б. Ливенцов, эмигрант Б. Румянцев. В качестве идеологической основы для борьбы с коммунизмом Покровский предложил идеи итальянского фашизма. В 1925 году из членов этой группы и других русских студентов была создана Русская фа­шистская организация (РФО).

Руководство Всероссийской фашистской партии в своих до­кументах: программе, уставе, так называемой «Азбуке русского фашизма» — выделяло три этапа деятельности организации: «этап собирания сил — подготовки» (работа в эмиграции по орга­низации партии); «этап наступления — активной борьбы», кото­рая должна была завершиться «национальной революцией» (ра­бота в эмиграции и перенос ее в СССР); и, наконец, «последний этап, после свержения коммунистической власти — националь­ное строительство, воплощение наших идей и программы в жизнь» —деятельность в России, создание «Великой Российс­кой Фашистской Империи». Как известно, до третьего этапа дело

не дошло.

Как у любой серьезной организации, у Всероссийской фашист­ской партии высшим органом был съезд. Их прошло четыре. Прав-

да первым посчитали информационное совещание, вторым — пе­реговоры между Всероссийской фашистской организацией Вонсяц-кого и РФП. А вот третий можно по праву назвать важнейшим со­бытием в жизни партии...

До съезда были выработаны проекты Программы, Устава, план антисоветской «внутрисоюзной» работы, подготовлены отчет о про­веденной работе и финансовый отчет. Военная миссия дала доб­ро на съезд и предоставила помещение. Съезду предшествовали бесконечные заседания ЦК ВФП. Программа прошла единоглас­но «План Новой России» как общенародного государства, базиру­ющегося на «советах без коммунистов и евреев», предложенный Родзаевским, был принят единогласно. Проекты Устава партии и плана «трехлетки» на предварительных заседаниях ЦК вызвали разногласия и были перенесены на съезд.

3-й Всемирный съезд ВФП состоялся в июле 1935 года. Проект Программы был принят с незначительными поправка­ми и обнародован последующими двумя изданиями в виде «Но­вой программы ВФП», проект Устава — подавляющим числом го­лосов. Съезд провозгласил К.В. Родзаевского главой Всероссийс­кой фашистской партии и избрал предложенный им состав Вер­ховного Совета ВФП, Центральной Контрольной Комиссии и Цент­ральной Ревизионной Комиссии. Не вызвал возражений и «план фашистской трехлетки».

Любопытно, что российские фашисты позаимствовали у боль­шевиков не только понятие «генеральная линия», но и, подобно советским пятилеткам, установили «фашистскую трехлетку». В частности, в рамках 1 мая 1935 -1 мая 1938 г. они ставили пе­ред собой задачу свергнуть коммунистическую власть в России. «Российские фашисты обязаны выполнить эту задачу или по­гибнуть!» — говорилось в «Азбуке русского фашизма».

Путь осуществления «трехлетки» виделся им через максималь­ное развертывание «внутрироссийской работы»: в течение трех лет всю Россию намечалось покрыть «сетями не связанных друг с другом ячеек», которые, по сигналу, в 1938 году должны были под­нять повсеместное единовременное восстание. В обязанности «русских подъяремных активистов» входила широкая пропаганда идей программы и тактики российского фашизма. Каждая создан­ная в России революционная фашистская ячейка должна образо­вать несколько аналогичных революционных ячеек путем распро­странения фашистских листовок, устной пропаганды, террора, пов­станчества и т.д.

Подробный план осуществления «трехлетки» был опубликован К. В. Родзаевским в брошюре с сакраментальным названием «Что

делать?», которую российские фашисты пытались распространять среди российской эмиграции. Все организации ВФП, особенно в странах, граничивших с СССР, были подробно инструктированы: переправлять в СССР фашистскую литературу, стараться заслать людей, распространяющих ее, с целью создания там фашистских ячеек. Фашистскую литературу пытались пересылать в СССР и с советскими гражданами, выезжавшими в 1935—1937 гг. после про­дажи КВЖД правительству Маньчжоу-го.

Впоследствии Родзаевский напишет:

«...Я абсолютно верил, что большинство русских людей настро­ено против власти, что Советская власть держится исключитель­но террором ЧК—ГПУ—НКВД, блестящей организации сыска, ко­торая делает невозможной централизованную внутреннюю орга­низацию, но что внутри страны — в армии, в партии, в самом НКВД, в народе — идет кровопролитная внутренняя борьба, существуют многочисленные мелкие организации, их террор и контртеррор власти. В организационном отношении объединить эту борьбу не­возможно, но возможно объединить в идейном отношении, раз­розненные выступления не принесут пользы, но если заблаговре­менно назначить отдельный срок единовременного выступления и широко оповестить об этом сроке население СССР, то задача, может быть, будет достигнута и Россия будет «спасена». Так ду­мал я тогда, ослепленный своим недоверием и ненавистью к вла­сти, которая в моем представлении «губила» русский народ, а на самом деле вела его к рассвету и привела к неслыханной мощи.

Я считал, что методом работы должна быть посылка внутрь СССР через все границы листовок, пропагандирующих «трехлет­ку», повсеместный посев тайных, не связанных друг с другом и с нами оппозиционных, революционных, национал-революционных, и фашистских ячеек с одновременным повсеместным их выступ­лением 1-го мая 1938 г.».

(