Министерство образования и науки РФ 6 страница

Рука чародея повелительно указала на Фаргала.

И Кэр, с окаменевшим, неживым лицом и остановившимся взглядом двинулся к царю, поднимая меч.

* * *

Ирдик глядела на происходящее, до крови прикусив губу.

Сын вождя приближался к Фаргалу. Его движения были медленными, неловкими. Но отточенное лезвие по‑прежнему несло смерть. Фаргал, скованный чарами, не в силах и пальцем шевельнуть.

Светловолосая голова мага поворачивалась, провожая движение самерийца. Его затылок почему‑то напомнил Ирдик затылок Кэра. Тех времен, когда волосы сына вождя еще были светлыми.

«А он красив!» – промелькнула в голове девушки кощунственная мысль.

«СБЕЙ С НЕГО КОРОНУ!» Властный женский голос родился прямо в мозгу Ирдик. Голос настолько похожий на голос ее матери, Вардали, что девушка, не задумываясь, не успев задуматься, сделала три шага вперед и встав на носки, ударила рукой по волшебному венцу.

И Великая Диадема Аша, сбитая рукой пятнадцатилетней карнитки, упала на ковер и откатилась на несколько шагов.

Какой‑то миг жрец Аша чувствовал себя, как человек, неожиданно лишившийся зрения, слуха и обеих рук. Невероятно, но до сего момента он напрочь забыл о присутствии Ирдик за своей спиной.

Рука Кэра, занесшая над головой Фаргала меч, застыла.

Немного времени надо магу, чтобы прийти в себя.

Жрец Аша выбросил руку и Диадема Власти, повинуясь движению его пальцев, взмыла над ковром и устремилась к своему хозяину.

Но не долетела.

Меч Фаргала с сухим шелестом рассек воздух и перерубил ее пополам.

Кен‑Гизар похолодел от ужаса. Даже, когда чародей сделал его недвижимым, он так не испугался. Посланник успел узнать Великую Диадему Аша. Венец бога, способный будучи уничтоженным, унести за собой весь Мир Ашшура!

Оцепенел и маг – от высочайшего кощунства!

Но Фаргал не подозревал о том, что совершил. Меч его взлетел еще раз и, опустившись чуть выше серебряной скреплявшей плащ пряжки, перерубил мага пополам.

Верхняя половина, отброшенная ударом, упала прямо к ногам. Кэра. И самериец с ужасом обнаружил, что маг жив. Серые холодные глаза взирали прямо на юношу.

Тонкие губы шевельнулись:

– Хочешь знать, почему я никогда не убью тебя? – прошептал тот, кто по всем природным законам должен был быть мертв. – Хочешь?

Кэр молчал. Он не мог говорить.

– Потому что ты мой с‑с‑с...

Меч Фаргала с хрустом опустился на белое лицо мага и развалил его голову надвое.

– Они очень живучи! – спокойно пояснил царь, вонзая клинок в покрытую серым плащом грудь и оставляя его там. – Живучи, как демоны!

И, поняв состояние самерийца, ласково похлопал его по плечу:

– Но запомни: их можно убивать! И мы будем их убивать везде, где найдем! Так что успокой сердце, воин! Ты показал себя достойно! Император Карнагрии признателен тебе!

Фаргал рассмеялся и Кэр решил: на каком бы троне не сидел человек, он всегда остается только человеком.

* * *

Ирдик, затаив дыхание, глядела на двух воинов, огромных, мощных, таких похожих – и таких разных. Но один из них был ее Кэром, а другой – всего лишь царем Карнагрии. А мало ли их, царей, перебывало на Кедровом троне с тех пор, как род Шера обрел силу в этой стране?

Люг помог Кен‑Гизару добраться до кресла. Он с интересом поглядывал на останки мага: совсем немного крови натекло на ковер из разрубленного тела.

Фаргал сорвал одну из портьер с оконной ниши. Свежий ветер, наполненный запахами Дворцового сада, всколыхнул воздух в покоях.

– Возьми... Диадему... – слабым голосом сказал Кен‑Гизар соплеменнику.

– Что? – вождь соктов наклонился поближе к посланнику.

– Возьми диадему Аша!

Лицо вождя соктов вытянулось.

– Это была великая Диадема Аша? – спросил он, понизив голос. – Ты не ошибся?

– Это есть Великая Диадема Аша, – проговорил посланник. – Возьми и соедини ее... пока мы живы!

Люг наклонился к Диадеме, но Кен‑Гизар остановил его:

– Не голыми руками! – предупредил он.

Вождь соктов вынул из сундучка на столе тонкие кожаные перчатки и одев их, осторожно поднял обе половинки Венца.

Магический камень запульсировал чуть ярче и острая боль пронзила руки сокта. Словно он ударился локтями. Но терпеть ее было можно и Люг взглянул на срезы темно‑серого металла. Они были совсем не похожи на оставленные мечом: абсолютно гладкие зеркальные поверхности. Словно тщательно отполированное серебро.

– Она... живая, – сказал Кен‑Гизар. – Дай я прикоснусь к ней!

– Стоит ли?

Кен‑Гизар усмехнулся.

– Дай!

Правой рукой, той, на которой браслет, он слегка прикоснулся к древнему металлу.

Лицо его исказилось, капельки пота выступили на лбу. Золото браслета Яго на его запястье на миг стало черным, а металл Диадемы приобрел желтоватый оттенок. Камень вспыхнул зеленым огнем...

Фаргал наконец заметил стоявшую в тени Ирдик.

Двумя неслышными шагами он покрыл расстояние между ними:

– Я, император Карнагрии, – произнес он торжественно. – Благодарю тебя!

И немного подумав, поклонился, коснувшись пальцами кончика ее сандалии. То было высшее уважение, какое Фаргал мог оказать женщине.

Ирдик же глядела на Кэра и глаза ее смеялись.

– Великий Яго! – прошептал Кен‑Гизар и ладони его порозовели. – Ну теперь – все! – сказал он, откидываясь на спинку кресла, продолжал куда более бодрым голосом, чем минуту назад. – Теперь – все! Соединяй!

Люг сложил две половины и серый металл сомкнулся. Диадема Аша снова стала единой.

– Разумно! – произнес за спиной Люга свистящий шепот.

Вождь соктов развернулся, одновременно отпрыгивая назад. Он вцепился в диадему, а она уже рвалась из его рук, как живое существо.

Перед соктами стоял маг. Он был невредим, а меч Фаргала, который царь напоследок вонзил ему в грудь, лежал на ковре.

– Тебе ее не удержать! – прошипел жрец Аша и взмахнул рукой.

Диадема рванулась из рук Люга с такой силой, что он еле устоял на ногах.

Кен‑Гизар легко, словно сбросил груз лет, вскочил на ноги.

– Нет, – сказал он, вставая между соплеменником и магом и скрещивая перед собой четыре пальца. – Здесь Власть Яго!

– Была! – заявил маг.

И желтое пламя объяло Кен‑Гизара.

Но посланник не шевельнулся.

– Тем хуже для тебя! – прошипел жрец Аша, поднимая руки.

И в этот миг над его головой вновь взлетел меч Фаргала.

* * *

Когда Фаргал услышал за своей спиной голос мага, он не успел удивиться.

Если бы он удивлялся всякий раз, когда жизнь проделывала с ним подобные штуки, то не дожил бы до сегодняшнего дня.

Поворот, быстрый взгляд – и Фаргал, оттолкнув стоящего на пути Кэра, метнулся к своему мечу.

Боковым зрением он отметил Люга с чародейской короной в руках, поднимающегося из кресла Кен‑Гизара, слугу мага (этот, к счастью, так и остался мертвецом) и самого мага, вздымающего руки над головой.

Миг – и пальцы Фаргала сомкнулись на знакомой рукояти. Распрямляясь, царь увидел бегущего к чародею Кэра. В руке самерийца был меч.

«Молодец! – похвалил Фаргал. – Но я успею первым!» Тяжелый клинок, опоясанный древними рунами, взлетел над головой жреца Аша. Тот слишком поздно заметил царя и был слишком погружен в сплетаемое заклинание, чтобы помешать Фаргалу...

* * *

Кен‑Гизар увидел широкий клинок, падающий на голову соперника, и ощутил, как сила чародея, сомкнувшаяся вокруг, тает.

Справа от жреца возникла еще одна фигура. И еще один клинок взметнулся вверх над головой мага.

«Пустое!» – подумал Кен‑Гизар.

Кто может опередить Фаргала, когда тот наносит удар?

* * *

Кривой клинок с лязгом ударил по мечу царя, отнес его по дуге вверх и остановил поворотом в высшей точке.

– Ты уже убил его один раз! – твердо сказал сын Хардаларула. – Хватит!

* * *

Люг восхитился мастерским движением Кэра. Воспользовавшись вогнутостью лезвия, самериец «поймал» более тяжелый клинок Фаргала и полностью погасил его мах широким обводящим движением. Точно так же он сам, спасая Кэра, отбил меч царя там, в Злом замке.

Царь и его «двойник» застыли, скрестив над головами мечи, Люг решил, что пора вмешаться. Все еще держа корону в левой руке (она больше не рвалась из его пальцев – внимание мага перешло на единоборство Кэра и Фаргала) бросился на помощь царю.

– Нет! – остановил соплеменника Кен‑Гизар. – Не спеши!

Посланник за те несколько мгновений, которые «подарил» ему Фаргал, сумел осознать многое. Люг не должен помогать царю.

Кен‑Гизар сумел прочитать мысли своего давнего врага. И теперь знал, почему Кэр и Фаргал похожи. Сейчас он так же ясно увидел их сходство и связь с третьим человеком. Тем, что наблюдал, также не собираясь вмешиваться. Но готовый сокрушить всякого, кто посмеет это сделать.

Кен‑Гизар многое «увидел» за те несколько мгновений, подаренных ему прикосновением к Великой Диадеме Аша. Ибо Венец сей в иные времена был также и Диадемой Яго, хотя совершенно по‑разному одарял жрецов двух богов.

* * *

Огромные мускулы Фаргала напряглись. Он мог бы хитростью освободить клинок. Он мог бы ударить Кэра левой рукой. Но решил положиться на свою невероятную силу. До сих пор никто не мог противиться ей.

Царь увидел, как покраснело лицо самерийца, пытающегося противостоять напору. Царь чувствовал, как мелко дрожит в сверхчеловеческом усилии поднятая рука Кэра. Владыка Карнагрии оскалил зубы в улыбке...

* * *

Кэр понимал: в этом единоборстве у него немного шансов. Мощь Фаргала известна. Но сообразив, что царь решил поставить силу против силы, он, как и Фаргал, отказался от иных приемов. Чем сильнее противник – тем больше радость воина! Так учили сынов клана Мечей!

Ярость, вспыхнувшая в нем от волчьей ухмылки Фаргала, от высокомерной уверенности царя в победе, удивила и самого Кэра. Сын Хардаларула понял, что не может позволить себе сдаться.

«Какая пара! – подумал Кен‑Гизар, глядя на противников. – Наконец‑то нашелся воин, способный противостоять моему Фаргалу!»

Два великана, с побагровевшими лицами и вздувшимися жилами боролись почти минуту. А потом (Люг не поверил своим глазам!) меч Фаргала начал понемногу отодвигаться назад и наконец Кэр отбросил его мощным рывком вниз. Отбросил и отскочил, выставив перед собой клинок. Сын вождя был готов продолжить.

Но Фаргал медлил...

– Довольно!

Это сказал маг, и оба противника мгновенно повернулись к нему.

Два хищника, готовых напасть при первом же признаке опасности.

– Я проиграл! – с достоинством произнес жрец Аша.

Кен‑Гизар понял, что чародей имеет в виду не сегодняшнюю ночь. Даже без Диадемы Власти у мага хватило бы сил, чтобы уничтожить их всех. Кроме Фаргала!

– Я проиграл! Позвольте мне уйти!

Кен‑Гизар не удивился. Он знал, как смотрят владыки Вечности (ими полагали себя жрецы Мудрого) на временные поражения.

– Нет! – отрезал Фаргал.

– Да! – сказал посланник соктов.

Владыка Карнагрии, изумленный, уставился на старого друга.

– Пусть он уходит! – произнес Кен‑Гизар, жрец Яго. – Так будет лучше, о царь! Но она, – посланник указал на Диадему, – останется здесь!

– Ты не сможешь повелевать ею! – прошипел жрец Аша.

Впрочем, он и не рассчитывал, что жрец Яго отдаст ему Венец.

– Вы требуете, – с оттенком превосходства произнес Кен‑Гизар. Вы требуете. Нам – дарят!

– Ты отвечаешь за нее! – с угрозой сказал чародей. – Понимаешь, что это значит, ничтожество?

– Знаю! – Кен‑Гизар оскорбление мимо ушей. Он твердо решил не давать магу повода начать схватку.

Фаргал с растущей яростью слушал этот диалог. Он не мог поверить, что друг предает его.

– Слуга Змея должен умереть! – прорычал царь.

Маг взглянул на него с интересом.

– Придется отпустить его, о царь! – покачал головой посланник. – Ты – высший суд на этой земле. Но не сейчас!

– Он умрет! Люг!

Вождь соктов огорченно посмотрел на царя. И покачал головой.

Итак, все они предали его!

Фаргал скрипнул зубами, но сумел загнать гнев поглубже. Царь‑воин вновь поднял меч.

Кэр тут же оказался между ним и магом. Он знал, что должен так поступить. Но спроси его кто‑нибудь: почему? – Кэр не смог бы дать связного ответа.

Фаргал почувствовал, насколько он устал. Царь не спал вторую ночь. Многодневная скачка вымотала его, а нервное напряжение последних часов мешало управлять чувствами. Но он был воином вот уже несколько десятилетий. Поэтому Фаргал убьет и любого, кто станет у него на пути. И не станет звать стражу, а сделает это сам!

– Не мешай ему, Кэр! – раздался за спиной молодого воина голос мага. – Если он хочет убить меня, пусть попробует!

Самериец остался на прежнем месте. Только отрицательно мотнул головой. Он встал на пути Фаргала вовсе не потому, что жаждет спасти жреца Аша! Он делает это ради самого Аша!

Фаргал с минуту смотрел на лицо самерийца, так похожее на его собственное. Потом взглянул на мага... и опустил меч. Его утомленный мозг отказывался переварить происходящее.

– Пес с тобой! – буркнул он. – Убирайся!

Все, кроме самого мага, облегченно вздохнули.

Чародей же испытал некоторое разочарование.

– Я заберу и его! – указал жрец Аша на Карашшера.

– Мне падаль ни к чему! – проворчал Фаргал.

Царь не любил, когда его воле противились. Даже, если понимал, что должен уступить.

Маг подошел к своему слуге и легко, без видимого усилия, выдернул застрявший в глазнице кинжал.

– Твое, – произнес он, бросив оружие Кен‑Гизару.

И выпрямившись, простер руку над Карашшером, ладонью вверх:

– Встань!

И тело воина пришло в движение. Медленно, неуклюже, оно поднялось сначала на колени, потом во весь рост. В пробитой глазнице пузырилась алая кровь. Но лицо уже не было лицом мертвеца: оно исказилось от нестерпимой боли.

– Я ухожу! – прошипел чародей, обводя ледяным взглядом собравшихся в комнате.

Глаза мага на секунду остановились на Кэре и тому показалось: чародей улыбнулся.

Жрец Аша медленно вытянул руки. Желтый туман поднялся от его ладоней, как поднимается дым от брошенных в костер зеленых веток. Туман окутал жреца и его слугу, сгустился... и растаял.

Мага и Карашшера не было.

– Демоны Джехи! – пробормотал Фаргал, стараясь не смотреть на соктов. – Выходит он мог удрать в любой момент?

Запах нагретого железа и свежевскопанной земли: все, что осталось в покоях от жреца Аша и Карашшера.

– Ты все равно не смог бы его убить, о царь! – произнес Кен‑Гизар, принимая из рук Люга Диадему Аша. – Он связал ваши жизни: твою и свою. Ни один из вас не сможет убить другого.

Фаргал промолчал. У него не было причин не верить Кен‑Гизару. Но поверить было трудно.

– Он настолько силен? – осторожно спросил Люг.

– Теперь – нет! – посланник погладил темный металл Диадемы. – Но сделанного не вернешь! И змеепоклонник прав: я не могу повелевать этим чудом!

Фаргал и Люг, одновременно, взглянули на Венец Бога. Живой камень еле заметно пульсировал: он спал.

– Я устал, – сказал царь. – Раз я не могу его убить, так довольно об этом!

– Я не сержусь на тебя! – объявил царь Кэру. – Должно быть, сам Ашшур наставляет тебя в делах!

Кен‑Гизар еле заметно улыбнулся. Он сказал, что маг связал жизнь царя – со своей. Но не сказал, что связаны не две, а три жизни!

– Почему бы нам всем не отправиться спать? – предложил посланник и подмигнул Ирдик. – Завтра будет завтра!

Глава четырнадцатая

"Мы отправимся на рассвете,

В час, когда поднимают сети

Рыбаки на большой реке.

В час, когда величаво‑строго

Мир в ладони лежит у Бога,

Как поводья в моей руке.

И ты будешь, как южный ветер.

И такой, что никто на свете

Не сумеет тебя забыть,

Раз увидев. А в конских гривах ‑

Лепестки облетевшей сливы.

А к восходу, когда трубить

Рог начнет на привратной башне,

Мы с тобою минуем пашни

И вокруг уже будет лес.

Здесь земля, что не знала плуга.

Здесь мы будем любить друг друга.

Так любить, чтобы мнился блеск

Стали с запахом красной соли,

Чтобы ветер кричал от боли,

Чтоб земли поднимался сок.

Той земли, что ковром – пред нами.

Мы отметим ее – огнями!

Мы пройдем ее – поперек!"

Сурнаш‑Гин. «Песнь исхода»

Спустя восемнадцать дней, через час после восхода солнца четверо мужчин и одна женщина собрались в царской библиотеке.

– И куда же вы направитесь? – спросил император Карнагрии, с удовольствием оглядывая Кэра и Ирдик.

Молодой воин был облачен в превосходной работы доспехи. Меч из царской оружейной, выкованный двести лет назад прославленным мастером, висел у него за спиной. Открытый, с ярко‑зеленым плюмажем из хвостовых перьев бескрылой птицы из Фетиса шлем украшал медальон с гербом, дарованным Кэру Фаргалом: меч, рассекающий крепостную башню.

Ирдик, в дорожном костюме и серебристо‑сером шелковом плаще, была похожа на мальчика‑оруженосца. Но необычайно красивого мальчика. Когда ее огромные глаза обращались к Кэру, они вспыхивали, как два зеленых солнца.

– Так куда вы направляетесь? – спросил Владыка Карнагрии.

– Сначала – в Самери, через Эгерин, – ответил Кэр. – Я хотел бы повидать отца, а потом... Не знаю... Дальше! Мир, он – большой!

– Не лучше ли – морем? – предложил Люг. – Один из наших кораблей мог бы доставить вас из Великонкада прямо в Кандиур!

– Мы хотели бы посмотреть землю! – переглянувшись с самерийцем, ответила Ирдик.

За восемнадцать дней сын Хардаларула опять помолодел. Теперь ему нельзя было дать больше двадцати. Сотворенное магией жреца Аша уходило, даже корни волос Кэра посветлели. Со временем его грива вернет себе природный цвет.

– Вождь, – велел Фаргал. – Отдай ему грамоты!

Сокт протянул Кэру пакет.

– Здесь, – пояснил Фаргал, – верительные документы к государям Хар‑Азгауру и Гергобару. Подписаны мною и посланником Священных островов. Можешь рассчитывать на самое лучшее отношение!

– Благодарю!

– Шотар с Алыми рвется проводить вас до границы! Он проникся к тебе любовью... после твоей «щедрости»! – царь рассмеялся. – Между нами, он полагает, что ты – мой сын!

– Это было бы честью! – серьезно ответил Кэр. – Но у меня есть отец! Поблагодари капитана, государь, но мы поедем вдвоем! Вернее, втроем! – молодой воин похлопал по ножнам меча.

– Тогда – прощай!

Царь поднялся.

– Помни, что здесь, во Дворце, всегда найдется место для тебя и твоей жены! Может быть, тебе еще раз захочется посидеть на Кедровом Троне? – Фаргал улыбнулся и протянул руку.

Кэр прижал ее к своей груди, поклонился, каждому в отдельности, и шагнул к дверям.

– Как только Гагаран Шера рискнул отпустить свою единственную дочь? – спросил шепотом Кен‑Гизар, глядя им вслед: хрупкая Ирдик не доставала макушкой даже до плеча молодого воина.

– Я приказал ему! – так же тихо ответил Фаргал. – Надеюсь, когда‑нибудь ей захочется домой!

– Славный мальчик!

Кен‑Гизар, слегка напрягая мышцы и чувствуя приятную усталость. Предыдущий час он провел, разминая руку мечом.

Посланник соктов не мог повелевать Диадемой, но получил как дар то, о чем просил Яго. Старость отступила.

– Да. Если он вернется, кто знает... Я не прочь, чтобы моим наследником стал он, а не кто‑нибудь из этих разжиревших владык, – произнес Фаргал.

– Я думаю, он вернется, – отозвался Кен‑Гизар. – Кстати, государь, цены на шелк поднялись. Как я и предполагал...

Приложение.

Краткое описание Земли Ашшура или Мира Четырех Империй"

(Правильней было бы употребить слово «царства», но автору нравится слово «Империя»")

Земля Ашшура – это часть некоего материка, отделенная от него с запада горами Ашшура, гигантским хребтом десяти‑двенадцатикилометровой высоты, протянувшимся с севера на юг на несколько тысяч километров. Восточной границей является океан, южной – пустыня, протяженность которой не менее тысячи километров. Только с севера, за горами Аша, лежит более гостеприимная по природным условиям земля. Но и она фактически недоступна для путешественника из‑за враждебности заселяющих ее племен.

Две горные гряды, отходящие от хребта Ашшура к морскому побережью, горы Яго (с юга) и горы Аша (с севера) отделяют пространство, на котором расположены три из четырех Империй: Самери, Эгерин и Карнагрия. Четвертая Империя – Фетис, лежит южнее гор Яго и примыкает к степной зоне, принадлежащей племенам кочевников‑кансу. Еще южнее начинается великая пустыня Джехи.

САМЕРИ. Самая северная из Империй. Границы ее – горы Аша, берег океана и река Сарсог, за которой уже земли Эгерина.

Горы Аша не слишком высоки, и кочующие с другой стороны хребта племена айпегов в прежние времена не раз покушались на земли южного соседа. Но в последнее тысячелетие, когда из воинов, охранявших перевалы сформировались полторы дюжины горных кланов, необычайно воинственных и искусных в бою, набеги прекратились. Теперь айпеги пересекают горы лишь с торговыми целями. С юга и юго‑запада империя граничит с Эгерином, а на северо‑востоке, между отрогами гор Аша расположился самый неприятный сосед Самери – крохотное государство Кушога – народ пиратов.

Самери, как и все империи, кроме Фетиса, делится на Земли. Император, живущий в столице Самери Кандиуре, повелевает Владыками Земель по феодальному принципу.

ЭГЕРИН. Это государство, ограничено с юга рекой Карн, с севера рекой Сарсог, а с запада горами Ашшура. Восток ее, как сказано выше – побережье океана. Некогда (до успехов Шаркара‑Победителя) Эгерин был сильнейшим из четырех государств. В описываемое время его можно считать вторым после Карнагрии.

КАРНАГРИЯ. От реки Карн до гор Яго простирается крупнейшая и самая процветающая из Империй. Название свое она обрела от двух рек – Карна и Агры и двух народов – карнитов и агров, обитавших на берегах этих рек. К настоящему времени агров среди Властителей карнагрийских Земель практически не осталось. Их родовая аристократия была истреблена во время захвата Карнагрии Шаркаром.

Карнагрия, Эгерин, и, в меньшей степени – Самери обильны судоходными реками и плодородными землями. Климат здесь мягкий тропический субтропический, но без периода ливневых дождей. Поля Эгерина и Карнагрии приносят по три урожая в год (это относится к низинным землям) и требуют полива только три месяца в году. Смена времен года в этих странах есть. Но температура никогда не падает ниже десяти и не поднимается выше тридцати восьми градусов Цельсия. В горах, конечно, намного холоднее.

ФЕТИС, четвертая Империя, расположенная «особняком» за горами Яго, намного суше. Значительная часть его территории прорезана каналами и, из‑за многочисленного населения – здесь самая высокая культура земледелия. Так лишь в Фетисе всерьез возделывается рис. Столица Империи Лосан, расположена на берегах огромного залива. Это самый крупный в Империях порт. И это единственная столица, расположенная на берегу океана.

Ни побережье, ни горы Яго не являются границами, внушающими опасение императорам Фетиса. Побережье их защищено с севера островами Сок, а горы Яго достаточно высоки (конному не пройти, да и пешему – нелегко), так что на этот хребет поднимаются лишь маги и отшельники. Зато южный сосед, кансу, с лихвой «окупает» благополучие остальных границ.

СВЯЩЕННЫЕ ОСТРОВА СОК. Эти острова – фактическое продолжение гор Яго на море. Их около двадцати и в последнее тысячелетие на них сформировалось довольно сильное государство, управляемое Советом островов. К настоящему времени сокты – лучшие мореплаватели в мире Четырех Империй. Их флот держит под контролем все побережье: от пустыни Джехи до берегов племен Дан, обитающих за горами Аша. Острова Сок (главные) достаточно велики и богаты полезными ископаемыми. Там хватает места для земледелия и обширных лесных пространство.

Прямо противоположны Священным островам, острова АРХИПЕЛАГА ТАБЕ. Это, по сути, коралловые рифы, занимающие достаточно большое пространство напротив побережий Самери и Эгерина там, где граница земли и воды отступает в сторону суши. Табиты – дикари и людоеды. И пираты еще покруче, чем кушога. Но приструнить их толком не удается даже соктам. Их корабли уступают в скорости тримаранам табитов, когда приходится маневрировать между островами, где изобилуют рифы и отмели. Но сокты – единственные, кого боятся эти дикари.

Кроме четырех Империй, Кушога, соктов и табитов на Земле Ашшура обитает еще три племени: айпеги и Дан – на севере и кансу – на юге.

Айпеги и кансу в Империях известны достаточно хорошо. Первые – по описаниям торговцев, вторые – по набегам на территорию Фетиса. Что же касается племен Дан, то с ними Четыре Империи не контактируют. К чужакам здесь относятся крайне враждебно, настолько, что даже кушога не устраивают рейдов на север. Но в последнее столетие к их берегам подходили корабли соктов. Встречали их враждебно, но военное превосходство островитян позволяло им (с боем) брать пищу и пресную воду.

О народах и государственном устройстве

Карнагрийцы и эгерини внешне весьма сходны. Это скорее смесь народов, чем особый народ. Цвет кожи у них варьируется от белого до светло‑коричневого, цвет волос, в основном, темный, а телосложение крепкое. Конечно, крестьяне и ростом и силой уступают аристократам, но скорее, от недостатка пищи.

Самерийцы коренасты, не высоки ростом и широколицы. В Эгерине и Карнагрии уроженцев Самери считают некрасивыми. Кушога беловолосы и белокожи, высоки и худощавы. У соктов и табитов смуглая, почти черная кожа, но внешне эти два народа совершенно различны. Особенностью соктов являются голубые глаза. Жители Священных островов хорошо сложены и красивы даже с эгеринской точки зрения. Что касается табитов, то те длинноруки и длинноноги, худы и совершенно лишены растительности на лице.

Зато фетсы отпускают бороды столь длинные, что их приходится зачесывать за уши. Фетсы более светлокожи, чем их северные соседи., не стригут волос и, как правило, небольшого роста. Их соседи кансу, напротив, высоки и бреются наголо. Кожа у кансу совершенно белая, если не считать полоски на уровне глаз. Днем их лица полностью закрыты тканью.

Айпеги внешне похожи на самерийцев, но более легкого сложения. Даны – совершенно особая раса с бронзовой кожей и широкими плоскими носами. Они кажутся низкорослыми даже в сравнении с фетсами.

Государства Земли Ашшура, как уже было сказано, управляются Императорами. Все четыре Империи – феодального типа, но степень независимости владык и народа от Императора различна.

В Фетисе Император – абсолютный властитель жизни, земли и имущества каждого подданного. Приближенные Императора владеют тем, что даровал им государь, но их наследники могут и не получить земель своих родителей. Правда, такое случается не очень часто.

В Эгерине и Карнагрии Императорам принадлежат жизни Владык, но землями их они распоряжаются ограниченно. Многое зависит от личности Государя. Так в описываемое время в Эгерине правит слабый царь, а в Карнагрии – сильный. Что же касается Самери, то власть ее Императоров покоится на поддержке горных кланов и умении стравить своих подданных.

Государственное устройство Священных островов можно было бы назвать демократическим, а социальные взаимоотношения внутри Архипелага Табе – анархией.

Рабство процветает на всей земле Ашшура. Кроме государства Кушога. Эти пираты никогда не захватывают рабов. Мужчин просто убивают, а захваченных женщин, как только те забеременеют, ссаживают на берег ближайшей Империи. На полуострове Кушога живут только кушога. Это особый народ, который не боится никого и ничего. У них собственный жизненный кодекс и любое преступление карается смертью. Недоступные с суши, кушога уязвимы с берега. Но – только прибрежные поселки. Стоит им укрыться в пещерах своих гор – а по слухам, там целые подземные города – и достать их невозможно. Тысячелетия кушога грабили (систематически и безнаказанно) Самери, Карнагрию, Эгерин и даже Фетис. До тех пор, пока окрепшие сокты не ответили им тем же. Теперь не флотилии, а лишь отдельные корабли кушога проскальзывают дальше побережья Самери. Но с тех пор, как Самери вошла в число «данников» священных островов, кушога и вблизи от дома становится несладко.

ИСТОРИЯ Четырех Империй

настоящего времени начинается – фактически – с вторжения в Карнагрию Шаркара‑Победителя.

Шаркар, третий эгеринский принц, выпросил у отца несколько тысяч всадников и вторгся на земли соседа. Он был бы раздавлен первым же ударом карнагрийской армии, если бы не заручился поддержкой карнитских родов и, по слухам, магов Аша. Карнитам он пообещал свергнуть агра‑императора и помочь в истреблении агров‑вождей. О том, чтобы сам Шаркар сел на Кедровый Трон, речи не было. Однако ж третий принц сумел так ловко посеять рознь среди самих карнитов, что как‑то естественно очутился во главе государства. Что касается магов Аша, то доподлинно известно, что одного из них он приказал насадить на Копье Ашшура при захвате столицы Великондара.