Министерство образования и науки РФ 3 страница

– Мне дозволено уйти, государь?

– Да конечно! Пошлю за тобой, как только возникнет нужда!

«Ненадолго хватило его деликатности!» – мысленно отметил Карашшер.

Советник вышел.

Церемониймейстер вопросительно посмотрел на него, но Саконнин покачал головой и тот приказал стражнику закрыть ореховые двери Зала Приемов.

Кэр и Карашшер остались одни.

– Ты знаешь, где библиотека? – спросил сын вождя.

Глава седьмая

Саконнин велел привести мага в Зал Царей. Он полагал, что запечатленный в камне и металле облик тех, кто тысячелетия правил Карнагрией, настроит кандидата на подходящий лад. Эти колдуны склонны слишком много воображать о себе. А кое‑кто, что особенно прискорбно, обладал и чересчур большой властью. А власть в Карнагрии принадлежит царю. И тем, кто рядом с царем.

Сам Фаргал тоже не жаловал магов. А со своими мирился, как с необходимостью. Как человек, не любящий собак, заводит мелкую визгливую шавку. Чтобы давала знать, если волк, или вор подберется к дому. Но кто же берет в сторожа тигра?

Поначалу маг не понравился Саконнину. Слишком гордый вид, слишком вызывающе глядит из‑под капюшона, который не потрудился сбросить с головы в присутствии Советника Трона.

– Как тебя зовет? – холодно спросил Саконнин.

– Хлисс, мой господин!

Голос неприятный, но подобострастный.

– Что можешь сказать о себе, Хлисс?

– Я учился у чародея Бин‑Лесена из Вертална! – отвечал кандидат. – Овладел искусством зажигания огня, лечения горячки, распознавания и растворения чар...

– А наводить чары ты можешь? – перебил Саконнин.

– Могу. Но... – кандидат замялся. ‑...но не слишком преуспел в сем искусстве. Обратное я умею лучше!

– Ты говорил о возжигании огня?

Маг вытянул руку ладонью вверх. Саконнин заметил на безымянном пальце – кольцо. С гранатом, кажется. Небогатое колечко.

Светящийся туман поднялся над ладонью, сгустился, образовав желтый шарик. Взлетев, шарик ярко вспыхнул и приблизился к сидящему Советнику. Огонек вращался и негромко потрескивал.

– Господин может его потрогать: он безвреден!

Но Саконнин из осторожности воздержался.

– А сотворить жгущий огонь ты можешь?

– Могу зажечь камин! – отвечал чародей. – Пусть мой господин не сомневается: я знаю очень много серьезных заклинаний. Царю не придется сожалеть, если он возьмет меня на службу!

Именно заискивающий тон заставил Советника переменить мнение об этом человеке.

– Значит, ты умеешь ты распознавать и снимать чары? – спросил он строго.

– Умею! И очень хорошо! – заверил Хлисс.

«Похоже, и впрямь умеет! – подумал Саконнин. – И не слишком много мнит о себе! Значит, не опасен! Да, я возьму его!».

– Я возьму тебя, Хлисс! – сказал он. – О жалованье поговорим, когда ты покажешь, на что способен. Где твои вещи?

– Мне велено было оставить их снаружи! У меня немного вещей, мой господин! Пара книг, кое‑какие полезные травы...

– Помолчи! – оборвал Старший Советник. – Эй, солдат! Да, ты! Позови сюда Бренелара! А ты, маг, подожди там, снаружи! Если начальник стражи сочтет тебя безопасным, останешься во дворце.

– Благодарю, мой господин!

Бренелар появился через несколько минут.

– С виду не слишком силен, – сообщил ему Саконнин. – Но утверждает, что хорошо распознает и сводит чары! Обыщи его мешки и выбрось все подозрительное! А посели недалеко от покоев Фаргала. Заодно и поглядим, так ли хорошо он знает дело, как говорит!

– Он держится слишком скромно для чародея! – заметил осторожный Бренелар.

– Скорее всего, оттого, что не слишком силен. Но слишком сильный нам и не нужен! – Советник кивнул. – Сделай, как я сказал и приставь надежного человека: пусть присмотрит за этим Хлиссом. Выбора у нас нет: другие вообще ни на что не годятся!

– Если бы Советник обратился в Фетис или Эгерин...

– То они наверняка подсунули бы нам битое стекло во фруктовом салате! Этот‑то – карнагриец, хоть и учился в Верталне!

– Судя по выговору и привычкам – да, наш! – согласился Алый. – Но почему бы не взять троих, как это сделал Фаргал? Пусть следят друг за другом!

– Те‑то трое превосходно спелись! – возразил Саконнин. – А впрочем, худого в этом нет! Будь у них черные души, они не ладили бы так хорошо!

– Жаль только, – сказал Бренелар. – Они не смогли защитить государя от колдовства!

– Царь жив, – напомнил Советник. – И кто знает, что произошло там, в Ремийском замке?

– Мне можно идти? – спросил начальник стражи.

– Можешь у меня не спрашивать! Я ведь не царь!

– Но пока твое слово значит не меньше?

«Испытывает меня, негодник! – с одобрением подумал Саконнин. – Ну, в добрый путь, Алый!»

– А все‑таки привыкай! – наставительно произнес он. – Да, сообщи Шотару, когда царь отпустит его, что я принял на службу мага. Капитану Дворцовой охраны следует об этом знать! А самого мага помести... в Летний Кабинет! Где сломанный фонтан! Если Шотар захочет с ним потолковать, проводишь.

– Сделаю!

Бренелар покинул Зал Царей и кликнул мага.

Тот подошел. С мешком в руках.

– Вываливай все сюда, на стол! – приказал начальник стражи.

«И впрямь какой‑то забитый! – подумал Алый. – Будет ли с него прок? Впрочем, что за дело! Окажется вахлаком, спровадим, а казна не обеднеет из‑за десятка серебряных монет!»

* * *

Спустя два часа Саконнин вновь потребовал к себе Хлисса.

– Ну, – спросил он. – Что ты скажешь о царе?

– О царе? – удивился маг. – Я не видел его!

– Он обедал час назад в зале, соседнем с твоей комнатой!

– А... Их было двое, – сказал Хлисс.

– Да, двое.

Советнику осведомленность мага понравилась.

– Что ты скажешь о них? Есть на этих людях злые чары?

– Нет! – не раздумывая, ответил новоиспеченный царский маг. Оба – чисты!

* * *

– Неужели ему это было надо? – удивленно спросил Кэр, разглядывая полки, заставленные оправленными в кожу и металл, фолиантами.

– Фаргалу? Почему бы и нет? – пожал плечами Карашшер. – Если есть охота...

– Но зачем воину читать? – Кэр вынул одну из книг, открыл, чихнул, когда пыль защекотала ноздри.

Фолиант весил не меньше хорошего меча. Черные буковки на пергаменте напоминали птичьи следы на глине.

– Воину, может, и ни к чему, – отозвался слуга мага, – А вот государю – не помешает! К примеру, вот это!

Карашшер снял с полки еще один внушительный том, полистал и, найдя нужное место, показал Кэру.

– Что это? – недоуменно спросил сын вождя, глядя на разноцветные пересекающиеся линии и стрелки.

– Битва между Шаркаром‑Победителем и его старшим братом Хар‑Нешгом. Побежденным, как явствует из прозвища первого!

– Битва? – Кэр нахмурил лоб. – А что значат эти палочки?

– Красные – это линии пехоты Шаркара, – пояснил слуга мага. – Вот это желтое – Хар‑Нешг. И сверху – знак полуохвата, которым царь Эгерина пытался смять левый фланг противника. А эти стрелки, красные с золотыми точками – решающие удары Шаркара. Прорезывающие удары. Да тут все описано, парень!

– Я немного разбираю по‑самерийски, – смущенно сказал Кэр. – Но по‑здешнему... ты мне поможешь, Карашшер?

– Это – благородное письмо! – пояснил слуга мага, смягчаясь от уважительного тона сына вождя. – Им пользуются ученые и знать Эгерина и Карнагрии. Оно не слишком трудное. Вот письмо Фетиса – это серьезно. Но, пожалуй, я смог бы научить тебя и ему. Хотя на это потребовался бы год, не меньше. Так что пусть тебя учит мой господин. Магу это проще! А пока, взгляни сюда! Видишь, вот здесь всадники Эгерина угодили прямо в...

– Капитан Шотар! – закричал из‑за дверей стражник. – Позволено ли ему войти, государь?

– Да, я жду его, – повысив голос, откликнулся Кэр.

И положил обе книги на стол. Последняя так и осталась раскрытой.

* * *

Капитан Шотар, войдя, окинул бывших в библиотеке быстрым взглядом. Что бы там ни говорили посланник и лекарь, а капитан более всего полагался на собственное суждение. Он считал, что сумеет отличить фальшивых царя и сокта от настоящих. Особенно, если найдется повод скрестить с ними меч. Можно изменить лицо, но не манеру вести поединок.

Тут взгляд капитана упал на раскрытый том «Истории Эгеринских войн», под которой покоилась книга «О расширении пределов государства», написанная десять веков назад неким си‑Арзом, но до сих пор почитаемая многими.

Шотар насторожился.

Фаргал не слишком любил чтение. А если уж брался за книги, то всегда с конкретной практической целью. «Эгеринские войны» и «Расширение пределов». Уж не собирается ли император воплотить в жизнь свою давнюю шутку?

– Уж не собираешься ли ты, мой государь, завоевать Эгерин? – усмехнувшись, Шотар кивнул на фолианты.

Здесь, в библиотеке, Фаргал приучил своих приближенных держаться свободно. Без условностей этикета.

Искра замешательства промелькнула в глазах Кэра: «Как узнал?» Выручил слуга, принесший вино и закуски.

Пока он сервировал стол, сын вождя вполне овладел собой.

– Честь твоей проницательности! – сказал он, порадовавшись, что его идея не идет вразрез с образом, который он представлял. – Да. Собираюсь!

Левая бровь капитана поползла вверх.

– И более того, – продолжал Кэр. – Я желаю начать приготовления немедленно!

Теперь растерялся Шотар. Капитан знал, скольких усилий потребовало от Фаргала обуздание собственной воинственности. Похоже, там, в замке Зла, царь оставил не только большую часть мускулов, но и значительный кусок рассудительности.

«Да у него даже глаза помолодели! – подумал капитан, приглядываясь к Кэру. – Пожалуй, мне ясны подозрения Кен‑Гизара!» Сын вождя взял с блюда завернутый в лепешку кусок колбаски, разорвал пополам и откусил.

"Пожалуй, – наблюдая, рассуждал Шотар, – Фаргал «до похода» не стал бы так делать. Он воспользовался бы вилкой и обязательно обмакнул колбаску в соус. Но это всего лишь придворные манеры плюс желание улучшить аппетит. А вот то, как царь ест: откусывая одной стороной рта, наклонив голову и тщательно пережевывая – это никак не изменилось. Это – врожденное. Сымитировать такое невозможно. Даже он сам, человек наблюдательный и превосходно знавший все привычки Фаргала, не смог бы с такой абсолютной точностью передать манеру Императора есть. Существуют мелочи, не исчезающие ни при каком обучении. Мелочи, которые нельзя перенять. Можно научить человека ходить бесшумно, или перекатывать стопу. По манере передвигаться или держать меч опытный воин всегда узнает, какую школу боя прошел его противник. Но попробуй отучить человека щуриться при улыбке, если эта особенность перешла к нему от отца?

Несомненно, Фаргал!

– Война с Эгерином? – повторил капитан. – Что ж... – А говорил ли мой государь со Старшим Советником Трона?

– Чтобы начать войну, – заявил Кэр, – мне нужна помощь воина! От Советника мне потребуется только совет!

Это была занятная мысль. Многозначительная!

Капитан решил, что позже обдумает ее как следует.

– Но, – возразил он, – чтобы начать войну нам нужен предлог!

– Желателен предлог!

Эту поправку внес сокт.

Шотар перевел на него взгляд.

До сих пор Люг был твердым противником войны с соседями. Это понятно. Сокты смотрят на Империи как на источник дохода. Особенно, на три южные Империи.

– Можно сказать и так, – согласился капитан. – А у нас он есть?

– Предлог? Найдем! – уверенно ответил Карашшер и повернулся к окну, так, чтобы его лица не видел Шотар.

Подозрительно, если слуга мага не будет пить и есть. А для этого придется снять маску. Карашшер вынул амулет из защищающей шкатулки. Теперь, благодаря чарам, его лицо ничего не отличалось от лица Люга. И голос тоже.

– Например, – продолжил он, – Бестактность посла! Или недавний мятеж! Разве не Андасан был его причиной? Разве не Император Эгерина укрывал этого самого Андасана в своих владениях от кары Фаргала?

– Ну, при известной доле юмора можно назвать это и укрыванием! – улыбнулся Шотар.

– Когда армия ступит на левый берег Карна, – сказал фальшивый «Люг», – эгерини в полной мере оценят глубину шутки!

– Пожалуй!

Шотар перестал улыбаться.

– А теперь не перейти ли нам к более конкретным вещам! – предложил Карашшер.

– Да! – подхватил Кэр. – Как ты смотришь на то, чтобы возглавить моих всадников?

– Всадников? – в голосе капитана сын вождя уловил разочарование. – То есть всю конницу, кроме Алых?

– Почему – кроме? – Кэр не заметил предупреждающего знака Карашшера. – Всю конницу!

«Он искушает меня! – мелькнуло в голове капитана. – Быть не может, чтобы Император Карнагрии, – да еще и не карнит – передал кому‑нибудь командование над Алыми!» Но дружелюбная улыбка Кэра была столь обаятельна, что Шотар отбросил подозрения. Что ж, если так, то это наивысшее доверие, какое Фаргал может оказать своему военачальнику. Он, Шотар, не посрамит своего имени! А там, быть может, когда Империя Эгерин станет землей Эгерин, почему бы ему, Шотару, не стать ее Владыкой?

– Высочайшая честь оказана мне, государь! – капитан поклонился. – А теперь, если царь желает узнать мое мнение о подготовке, то я готов его высказать...

Глава восьмая

Два совершенно голых человека выбрались из дыры, больше всего смахивающей на огромную барсучью нору.

Стоял ясный солнечный день.

Странная парочка, щурясь, озиралась вокруг, попутно счищая с кожи приставший мусор.

– Хорошо, что сейчас – лето! – заявил тот, что поменьше ростом, и поскреб ногтями темно‑коричневый живот.

– Угу! – согласился второй. – Как полагаешь, где мы?

Вокруг расстилалось ровное, поросшее высокой зеленью поле. Вдали темнела гребенка леса, а перед ним...

– Там, кажется, дорога? – произнес тот, что пониже. – А место... Да таких мест в твоей Карнагрии – не счесть! Вон! Спроси у пастуха!

Голыш махнул рукой в сторону дюжины тощих коровенок, пасшееся под опекой маленького старичка.

– Разумно, – одобрил второй голыш, в котором Старший Советник Трона Саконнин не без труда признал бы императора Карнагрии.

И решительно зашагал босиком по мягкой теплой траве.

Лучший друг императора поспешил следом.

* * *

Три стражника из уцелевших ремийцев ехали по пыльной дороге. Жарища была ужасная. Стражники то и дело прикладывались к флягам, и разбавленное вино с бульканьем стекало в их просторные желудки. К полудню головы стражников стали клониться к холкам лошадей. Не удивительно в такую жару! Потому, поразмыслив и посоветовавшись, все трое единодушно решили передохнуть. Они спешились, стреножили лошадей и расположились на траве в тени великолепной пинии, отмахиваясь от насекомых и с достоинством обсуждая стати двух фетских рабынь, купленных месяц назад содержателем борделя.

* * *

Два голых человека вышли на дорогу прямо напротив трех стражников.

Разумеется, те не могли не заметить голышей, а, заметив, – не заинтересоваться.

Голые люди тоже заинтересовались. Лошадьми.

Три стражника окинули голышей придирчивыми взглядами и с похвальным единодушием пришли к выводу, что за таких здоровяков можно отхватить по меньшей мере трехмесячное жалованье.

Два голыша не менее придирчиво оценили коней и пришли к выводу, что на таких конях вполне можно добраться до столицы.

Три стражника были полностью уверены в своем превосходстве.

Два голых человека о превосходстве вообще не задумывались. Они много лет прожили в мире, где легкого кивка было достаточно, чтоб любой солдат с удовольствием отдал своего скакуна. За царем не заржавеет!

– Эй! – сказал здоровенный мускулистый голыш заслуженному десятнику ремийского войска. – Где мы сейчас находимся, солдат?

– Э? что? – переспросил десятник, смущенный не столько вопросом, сколько повелительным тоном того, кто его задал.

И тут, на свою беду, он заметил на руке второго голыша золотой браслет. Да еще с такими камнями! Десятнику подумать бы, откуда может взяться золото у совершенно голого человека на совершенно пустой дороге. Но – алчность!

Десятнику подумать бы, откуда такое может взяться у совершенно голого человека на совершенно пустой дороге. Но – алчность!

– Ну‑ка дай сюда! – приказал десятник, указав на браслет коротким толстым пальцем.

– Э? Что? – переспросил Люг, и мысли не допускавший, что к нему могут обращаться подобным образом.

– Сымай вещицу! – подскочил второй стражник. – Или с рукой оттяпать?

И помахал мечом для острастки.

Стражники Реми – люди бывалые. Да кому в голову придет, что два голыша начнут вздорить с тремя вооруженными солдатами?

У «голышей» же, при виде обнаженного оружия, начисто пропадала способность спокойно рассуждать. Вместо нее на свободу выбирался хищный и кровожадный зверюга, отточивший мастерство в сотнях стычек, схваток, битв и обыкновенных драк.

Но откуда об этом знать стражникам?

Люг рухнул под ноги солдата с мечом. Тот, потеряв «голыша» из виду, тупо уставился в прогретый маревный воздух (Вроде и не очень пьян?). И тут обнаружил, что взлетает вверх! Еще он почувствовал, как меч выдирают у него из руки, а в довершение – неприятный удар головой о землю.

Тем временем Фаргал, не мудрствуя, треснул предприимчивого десятника в лоб. Оказал, так сказать, бедняге честь: как‑никак, а кулак‑то – императорский! Кстати, кулак сей мог убить лошадь, если бил в полную силу. Десятнику досталось – в четверть. Хватило с лихвой!

Третий стражник взялся было за меч, но учуяв, чем пахнет, счел разумным бросить его на травку и продемонстрировать пустые руки.

Владыка Карнагрии обозрел всех троих оценивающим взглядом. Десятник валялся на спине без признаков жизни. Второй солдат сидел на траве, очумело мотая головой. Третий же был еще вполне способен подчиняться.

– Ну‑ка, малый, – велел Фаргал. – Разоблачи мне этого красавчика!

Солдат с ужасом поглядел на великана. Потом на своего десятника. Потом снова на великана. Если у него и возникла мысль возразить, то от одного взгляда на Фаргала мысль эта умерла в младенчестве.

Через пару минут десятник стал таким же голым, как царь и его друг.

Однако странные люди никакого непотребства чинить не стали. Фаргал кое‑как натянул на себя тунику. Благо, она была на шнуровке, а не цельносшитая. Сандалии пришлось обработать мечом. Слава Ашшуру – пешком идти не придется. О кольчуге и речи быть не могло – ее и Люгу не натянуть. Поняв, что жизнь его останется при нем, солдат куда спокойней воспринял желание сокта примерить его собственную одежду.

Меньше всего пострадал тот, кого швырнул на землю Люг. Сокт забрал его пояс и меч.

Теперь, вооруженные мечами и луками, верхом, друзья почувствовали себя намного лучше. В сумах нашлась еда. А вино во флягах, пусть и не то, что в дворцовых погребах, но все‑таки – вино.

– Чувствуется, ты когда‑то неплохо промышлял. – сказал Люг. Друзья неспешно ехали по дороге в паре миль от места, где три стражника все еще не могли опомниться от прискорбного поражения.

– А то! – Фаргал усмехнулся. – Но из тебя, вождь, вышел бы недурной грабитель! Хотя, – он пощупал пропотевшую тунику. – Голым, сдается мне, ехать приятнее!

– Ничего! – успокоил сокт. – В ближайшем городке разживемся более приличной одежкой!

– На коня, что ли, обменяем?

Люг ухмыльнулся и показал на собственный пояс. На нем висели два туго набитых кошелька.

– Эх, царь! – сказал он. – Пожалуй ты уже слишком стар для дорожного промысла!

– Повесить тебя вон на том буке, вождь! – проворчал Фаргал. – Ладно! Вернемся в столицу, пошлю, чтоб возместили ущерб! – успокоил он сам себя.

– Ущерб, говоришь? А руки когда рубить прикажешь? До возмещения или после?

– Какие руки?

– Молодчики ведь ограбить меня собирались! Или забыл?

– Верно, забыл! – согласился Фаргал. – Ну раз так, все в порядке!

– Эй, человек! – крикнул он человеку, везущему сено. – Куда это мы едем?

– В Заралон, добрые люди! – с опаской поглядев на них, отозвался тот.

– Ну, от Заралона рукой подать до гнезда Сарнала! – сказал Фаргал. – Пусть только попробует не дать нам лучших коней, – за ноги повешу!

Проехав еще мили две, наткнулись на речушку. Напоили лошадей, выкупались. Теперь то, что произошло с ними в подземельях Клыка Кхорала Казалось чем‑то давним и ненастоящим. Но таким же показался Фаргалу и Дивный Город. Он вновь ощутил себя свободным человеком. Как лет двадцать назад. Когда только собственное желание повелевало им, а вся сила заключалась в добром мече и крепких руках.

– Хорошо! – вздохнул Фаргал, откидывая назад мокрые волосы. – Свобода!

– Никак заскучал, царь, по бродяжьему житью? – ухмыльнулся сокт. – А то плюнем на все и отправимся куда глаза глядят?

– Нельзя! – ответил Фаргал и еще раз вздохнул. – Долг!

– Нельзя так нельзя! – согласился Люг, пряча улыбку.

Его‑то жизнь бродяги не прельщала. Вождь соктов сызмала был правителем и отказаться от власти ради возможности болтаться по дорогам не показалось ему заманчивым.

* * *

Заралон, небольшой городок, окруженный десятком деревень, отстраивался. Не то, чтобы он очень пострадал от набега ремийцев, но стена была порушена в трех местах. А это – непорядок! Так и заявил войсковой старшина местному совету. Выкладывайте денежки!

Пришлось выложить, ясное дело. У Владыки Сарнала разве что плетей получишь в ответ на просьбу о помощи.

Когда царь и сокт подъехали к городку, там как раз ставили новые ворота.

Работами руководил лично войсковой старшина, большой мастер фортификации.

Старшина был крупный сорокалетний мужчина, властный, хитрый и упрямый. Природа одарила его могучими челюстями и красным вислым носом. Глазки же у старшины – маленькие и блеклые. Под стать редким белым волосам, облепившим бугристую голову.

И сам старшина, и его работники, среди которых – половина заралонских стражников, не сразу заметили всадников. Слишком увлеклись делом. Поднимали на талях створы ворот.

Фаргал остановил коня. Въехать сейчас в городок не было никакой возможности.

Царь и сокт не без интереса наблюдали за происходящим.

– Ошибка! – заявил вдруг вождь. – Петли не совпадут!

– Думаешь? – откликнулся царь.

– Погоди, сам увидишь!

Говорили они довольно громко. Кое‑кто из не занятых работников оглянулся.

Правая створка раскачивалась на тросах, никак не желая садиться на место. С ней и впрямь было что‑то не то.

Старшина ругался, как кушога, вздернутый соктами за ноги. Не помогало.

Кончилось тем, что лопнул один из талей. Створка опрокинулась и едва не пришибла стоявшего внизу стражника. Стражник завопил и принялся честить подъемщиков. Те не остались в долгу. Ругань по густоте превосходила пыль, поднятую упавшими воротами.

Наконец старшина не выдержал.

– Ну‑ка всем заткнуться! – заревел он.

Подействовало. Воцарилась относительная тишина. И в этой тишине зычный голос Фаргала спокойно произнес:

– Ты прав, старина, не совпали!

Старшина соскочил с лестницы.

– Это что еще за умники выискались? – гаркнул он.

Люг вопросительно взглянул на царя.

– Да ладно! – произнес Фаргал. – Мы же не представились!

– Придержи язык! – жестко бросил старшине сокт. – Сам кто таков?

Старшина оглядел всадников. Не очень‑то! Но голос у черномазого – напористый! Кто знает, что за птицы?

– Я, – заявил он, – войсковой старшина города Заралона! И будь вежливей теперь, когда знаешь, кто перед тобой!

Воины переглянулись и расхохотались.

Широкое лицо старшины побагровело.

Фаргал увидел неподалеку от ворот коновязь и оживился.

– Взгляни‑ка, вождь! – сказал он. – Вон там привязана пара неплохих лошадок.

Сокт оценил животных.

– Да, – согласился он. – Пара неплохих, остальные – так себе!

– А что, если мы не будем останавливаться в Заралоне? – предложил царь. – Сменим лошадей и вперед? Эй, старшина! Мы забираем тех двух лошадей! Хозяевам возместят!

Старшина потерял дар речи. Рот его открывался и закрывался, как у выброшенной на берег рыбы. Одна из «неплохих лошадок» принадлежала самому старшине и, купив ее месяц назад, он вовсе не собирался с ней расставаться.

Фаргал и Люг, как ни в чем не бывало, подъехали к коновязи.

Тут дар речи неожиданно вернулся к старшине.

– Что вы смотрите, болваны! – заорал он. – Залем! Хонт! Грош! Хватайте их!

Полдюжины стражников бросились к всадникам.

– Эт‑то что еще такое? – грозно вопросил Фаргал, разворачивая коня им навстречу.

Солдаты живо притормозили. Вид у пришельцев был внушительный, а стража Заралона воинственностью не отличалась.

– Луков нет, – негромко сказал Люг.

И двинул коня навстречу стражникам, опередив царя.

Заводная лошадь друзей подошла к коновязи и ткнулась мордой в кормушку.

– Ну‑ка назад, собаки! – тихо и свирепо произнес вождь соктов. – Пред вами Император Карнагрии Фаргал!

Стражники попятились, опустили копья. Еще немного и они повалились бы в пыль у ног царского скакуна.

– Какой, к демонам, Фаргал! – зарычал старшина. – Какой Фаргал, ослиные задницы? Вы что забыли, ублюдки, что царь и его войско прошли мимо нас пять дней назад?

Фаргал посмотрел на Люга. Люг – на Фаргала.

Оба были, мягко говоря, удивлены.

– Эге! – воскликнул вдруг один из стражников. – Да это лошадь Халахона! Ремийцы угнали ее, выпотроши их гиены!

– Вот демон! – пробормотал сокт. – Что будем делать, мой царь?

– Не могу их убивать, – смущенно проговорил Фаргал. – Они ведь в своем праве. Мои подданные!

– Как бы подданным не остаться без повелителя, – заметил вождь соктов.

Солдаты, опомнившись, снова стали приближаться. Пока их было только семеро, но наверняка вот‑вот прибудет подмога.

– Уходим? – сказал Люг.

– Да! Но прежде... Прихватим лошадей! Ха!

Он ударил коня в бока, вздернул на дыбы и бросил прямо на стражников. Солдаты отскочили в стороны, уворачиваясь от бьющих воздух копыт. Люг грудью собственной лошади сшиб стражника, отрезавшего его от коновязи, ударом меча по голове, плашмя, опрокинул второго. Невооруженные слуги, как зайцы, порскнули в стороны. Меч Фаргала рассек кожаные ремни, а Люг ловко поймал их концы и поскакал прочь по дороге, уводя за собой приглянувшихся коней.

Фаргал вертелся на месте, размахивая мечом и не подпуская солдат к коновязи.

По упавшим створкам протопали сандалии еще дюжины стражников. Подкрепление.

Фаргал взмахнул мечом. Жердь, к которой были привязаны лошади, развалилась пополам. Царь завыл волком, бросил коня прямо на цепочку солдат, опрокинул двоих и поскакал за соктом, оставив позади полную неразбериху.

Люга он догнал мили через полторы.

– Ну, мой царь, – сказал вождь. – Раз у тебя появился наследник, ты вполне можешь стать бродягой!

– К демонам! – закричал Фаргал. – Через два дня мы будем в столице и я собственноручно сдеру с него кожу!

– Почему ж нет? У нас теперь есть заводные лошади и через два дня мы наверняка доберемся. А что касается кожи, то подари ее мне: обтяну новое седло!

Люг рассмеялся.

Оба всадника на ходу сменили коней и прибавили ходу. От Заралона до Великондара немногим больше ста миль.

Глава девятая

В Великондаре шел дождь. Он начался в середине первой полуденной стражи и лил, не переставая, уже несколько часов.

Ирдик Шера стояла в дверном проеме, ведущем на террасу и смотрела, как крупные капли разбрызгиваются, ударяясь о глянцевые виноградные листья.

Прежде она очень любила дождь. Ливень спустя три недели после Игр означал, что самое жаркое время года позади и наступает приятный сезон прохлады. Еще через несколько недель, когда уровень воды в Великоне поднимется и затопит пороги, можно будет на речном судне подняться вверх по реке, до самой подошвы Ашшурова Хребта и полюбоваться уходящей под небеса стеной, которой бог отделил сотворенный им мир от своего собственного.

Ирдик вспоминала, как приятно было, расположившись на палубе корабля, вместе с матерью, глядеть на свинцовые вершины, затянутые дымкой и набухшие водой облака, ползущие у подножия льдистого хребта. Неподвижные горы, с каждым днем плавания закрывающие все больше и больше неба. Синяя вода, текущая навстречу.

Набросив на плечи меховые накидки (дувший с восхода устойчивый ветер становился холодней с каждой пройденной милей) мать и дочь жадно вглядывались в очертания береговых изгибов, подмечая все, что изменилось с прошедшего года. От Вардали Ирдик унаследовала почти соктскую страсть к путешествиям. Страсть, которую ее матери так и не удалось утолить.

Холодный ветер, шуршание воды, пенные шапки вокруг верхушек залитых поднявшейся водой камней, мерные всплески весел, судно против течения. Запах воды, палубных досок, ритмичные удары барабана... Когда ветер спадал или сузившиеся берега убыстряли бег реки – шли бечевой. Тогда сам берег приближался, оказываясь в десятках локтей от борта и можно было разглядеть птичьи гнезда в нависших над водой ветвях старых ив.