Сциентизм как новая форма рационализма

Научно-техническая революция, развернувшаяся во второй половине 20 века, породила надежды на то, что с помощью новых научных дисциплин и новой техники будут, наконец, разрешены трудные проблемы и противоречия человеческой жизни. Такие умонастроения получили название «сциентистских» (от лат. – scientia – наука) и «техницистских».

Культ сугубо современного научно-технического знания и был «новым изданием» культа разума. Провозглашается принцип «функциональной рациональности».

В середине прошлого столетия приобретают широкую популярность идеи таких авторов как У.У. Ростоу, Д. Белл и др., полагающиеся на силу научно-технического разума, на «разумность», «научность» управления, на рост образовательного уровня больших масс населения. Идеи техницистов и сциентистов переплелись с технократической утопией, с представлением о грядущей власти научно-технических специалистов, экспертов.

Реакцией на сциентистские и техницистские утопии является усиление антитехницистской, антисциентистской волны, вызвавшей к жизни антиутопии. Многие известные писатели работали в этом жанре – Г. Уэллс, Э. Синклер, Дж. Лондон («Железная пята»), К. Воннегут («Механическое пианино», в русском переводе «Утопия 14»), Р. Брэдбери («452° по Фаренгейту»), братья Стругацкие, Дж. Оруэлл («1984 год») и др. В них нарисованы критические образы «машинизированного будущего, отождествленного с тоталитарным государством, где наука, техника доведены до совершенства и где подавлены свобода и индивидуальность. Антиутопии выступают как предупреждение о том, что может произойти, если не контролировать развитие науки и техники, если во главу угла не поставить человека, его духовно-нравственные цели и ценности.