Теория психосемиозиса 2 страница

Традиционно семиотика различает три объекта внешней семиотической ситуации. Это - знак, предмет и индивид. К внутренней, психической сфере индивида относится понятие "смысл". При вышеуказанной перестройке содержания понятий структура их взаимоотношений должна определяться структурой внешней семиотической ситуации, а последняя - структурой психики индивида. И тогда, чтобы точно определить элементы целостной семиотической ситуации, необходимо ввести две гексагонные схемы, одна из которых описывала бы внешнюю семиотическую ситуацию, а другая - внутреннюю.

Первая из этих схем должна отражать семиотическую ситуацию, учитывая не только знаковые системы, предметы и индивидов, но и реальные связи между ними. Помимо физических связей между предметами и соответствующими им знаками-признаками или другими предметами, выступающими в роли знаков-индексов, а также между индивидами и предметами, среди которых особый класс составляют предметы, выполняющие функции знаков, и которые физически связаны с индивидом за счет тех или иных его физических действий, направленных на предметы, и за счет восприятия сенсорными системами индивида энергоинформационных сигналов, поступающих к нему от предметов, так вот, помимо этих связей можно еще говорить об опосредованных социокультурноприродной сферой деятельности человека реальных связях между любым знаком и обозначаемым им предметом, между предметом и индивидом, индивидом и знаком, то есть можно говорить о некоем семиотическом континууме, в котором совершается внешняя деятельность индивида.

Другая гексагонная схема должна описывать психическую деятельность индивида в аспекте, связанном с планом знакового выражения ее содержания. В этой деятельности принимают участие все функциональные уровни психики. Среди последних можно выделить три уровня, отвечающих соответственно за смыслообразование, ощущение и действие, а также еще три, в работе которых определенным образом отражаются предметные, знаковые и индивидные аспекты внешней семиотической действительности. В отношении последних психических функциональных уровней современная наука не выработала адекватных понятий. Однако все же имеется возможность дать им некоторые определения, что и будет сделано несколько ниже. Здесь же следует сказать, что рассматриваемая гексагонная схема должна содержать развертку значения знака по шести уровням, соответствующим такому же числу функциональных уровней психики. Составление такой схемы не входит в задачи настоящей книги, так же как и составление вышеуказанной схемы, отражающей внешнюю семиотическую ситуацию. Но из анализа семиотического гексагона, изображенного на рис. 7, можно ясно понять, как это должно делаться. Последний представляет собой некую комбинированную схему, отражающую частично внешнюю, а частично внутреннюю сторону семиотической ситуации. К первой относятся понятия знак, индивид, предмет и обстановка, а ко второй - ощущение, смысл, действие и генеративный код. Учитывая регулятивность этих понятий, в случае необходимости их можно переформулировать, ориентируясь либо на одну, либо на другую сторону целостной семиотической ситуации, причем в последнем случае можно также конкретизировать данные понятия, приурочивая их к каждому из функциональных уровней психики, выражая в терминах характерной для него деятельности.

В схеме семиотического гексагона имеется четыре понятия, не формализованные в традиционной семиотике. Это - обстановка, генеративный код, действие и ощущение (см. рис. 7). Первая пара выступает в качестве статического дополнения к семиозису, а именно представляет собой статические корреляты динамики предмета и действия. Вторая пара является динамическими элементами, связывающими индивида со знаком и предметом.

Семиотический процесс может полноценно развиваться лишь в том случае, когда в него постоянно поступают новые единицы. Роль источников таких единиц играют статические ТГ-операторы. Для каждого из шести элементов семиозиса необходимы единицы своего рода. Поэтому, в принципе, можно утверждать, что достаточно иметь либо также шесть источников, специализированных в соответствии с определенным типом единиц, либо меньшее число источников, являющихся или многофункциональными и обслуживающими сразу несколько элементов семиозиса, или однофункциональными и связанными с такими элементами семиозиса, из которых все необходимые единицы могут развертываться по ходу семиотического процесса.

Поскольку в кодовом аппарате ТГ-операторов только два являются статическими, то первый вариант отпадает, и имеет смысл говорить о последних двух. Схема ТГ-операторного гексагона (рис. 5) отражает ситуацию, когда одна группа из трех динамических ТГ-операторов связана с одним статическим ТГ-оператором, а другая - с другим. Схема семиотического гексагона (рис. 7) имеет иной способ расстановки связей, который следует рассматривать как частный случай предыдущего. Такой способ определяется тем, что в семиотической ситуации принимает участие индивид, психосемиотическая структура которого описывается ТГ-операторной эннеаграммой (рис. 6), а в ней статические ТГ-операторы 000 и 111 соединены соответственно с ТГ-операторами 100 и 011. Таким образом, схема ТГ-операторного гексагона описывает общий случай семиотической ситуации, а схема семиотического гексагона - частный, когда семиотическая ситуация "подогнана" под особенности структуры человека. Этот случай характеризуется более упорядоченной внешней семиотической средой, а значит, и наиболее оптимальными условиями существования индивида, поскольку известно, что чем более упорядочена среда, тем меньше усилий по внутреннему упорядочиванию затрачивается самоорганизующейся системой.

Схему семиотического гексагона, представляющую собой комбинацию внешней и внутренней семиотической ситуации, можно проинтерпретировать в ее внешнем аспекте как частично являющуюся проекцией внутренних потенций индивида. Это не чисто "натуральная" среда, в которую индивид случайно попал и начал осваивать неким семиотическим образом, а "сделанная" им в содружестве с другими индивидами. На основе естественного базиса человечество в своем развитии выстроило окультуренное пространство, в котором каждый объект со своими природными качествами получил еще качество быть предметом человеческого практико-познавательного опыта. Иначе говоря, в связи с взаимообусловленностью отношений субъекта и объекта, проявляющейся на всех уровнях их совместного бытия, субъект, проецируя на объект некоторые свои качества, делает его предметом своей деятельности. Причем следует различать предметы как находящиеся непосредственно в обороте этой деятельности, бывшие в нем и ушедшие из него навсегда или на время в некое "хранилище", из которого по необходимости они могут войти в данный оборот, и будущие, которые будут "сделаны" из "материала", находящегося в том же "хранилище", которое в теории семиотического гексагона получило название "обстановка".

Другая категория, символизируемая статическим ТГ-оператором 111, также означает некое "хранилище". В общем случае эта категория отражает тот факт, что мир индивида есть не только мир предметов, но и движения, имеющего определенные формы, в совокупности понимаемые как "генеративный код". В динамическую систему семиозиса эти формы движения входят как "действия", направленные от индивида в мир и от мира к индивиду. Поэтому "генеративный код" следует различать как принадлежащий индивиду, так и внешней среде. В первом случае это совокупность не самих форм движения, а их психических отражений, пребывающих в сфере бессознательного в виде неких паттернов.

Вне поля зрения индивида "обстановка" и "генеративный код" связаны между собой. Связь эта не прямая, а опосредованная. За счет этой связи "генеративный код" формирует определенную "обстановку". Тут проявляется их соответственно активный и пассивный характер. Это определение следует понимать в относительном смысле, поскольку они взаимодополнительны, что выражается во взаимодополнительности кодирующих их ТГ-операторов 111 и 000.

Коррелирующие с данными ТГ-операторами динамические ТГ-операторы 011 и 100, обозначающие "действие" и "предмет", также взаимодополнительны. Тут семиозис входит в поле зрения индивида, и определение активности или пассивности чего-либо зависит от его точки зрения как наблюдателя, а последняя в ТГ-операционной парадигме связана с символом "1", иначе говоря, с эксплицитной для наблюдателя стороной любого процесса. Тем самым индивид-наблюдатель представляет собой активного субъекта.

Поскольку индивид в традиционной семиотике определяется как пользователь знаками, то категория "действие" мыслится в системе отношений "индивид - знак", а не "индивид - предмет". Знаки замещают предметы, и при оперировании со знаками предметы в своей предметной функции только подразумеваются, но не входят непосредственно во внешнюю часть семиозиса. С другой стороны, искусственные знаки - это предметы, имеющие знаковую функцию, а естественные знаки, то есть знаки-признаки и некоторые знаки-индексы, - это определенные аспекты предметов. Поэтому следовало бы полагать, что психические переживания действия осуществляются на самом деле в системе отношений "индивид - предмет". Однако в контексте семиотического гексагона это не так, если говорить о непосредственном действии, хотя с учетом взаимосвязанности всех элементов семиозиса опосредованное этими связями действие в системе "индивид - предмет" имеет место.

Поскольку предмет есть предмет деятельности индивида и содержит в себе его проекцию, то его структура должна быть подобна структуре индивида. Если представлять индивида в качестве самоорганизующейся и самообучающейся системы, описываемой ТГ-операторной эннеаграммой, то в его структуре можно выделить три уровня - система, подсистемы и элементы. Таким образом, и в предмете будут выделяться эти же уровни. Система предмета - это сам предмет как нечто целое. Подсистемы предмета - это те или иные его части, какие-то отдельные его стороны. Элементы предмета - это прежде всего знаки-признаки, но можно с определенными оговорками под элементами предмета полагать и любые связанные с ним знаки.

Ранее утверждалось, что отношения между предметом и его знаком подобны отношению между сущностью и явлением. Поскольку первая пара мыслится исключительно как зависящая от деятельности индивида, а вторая - как не зависящая или, если подойти к этой проблеме с другой гносеологической установкой, как в чем-то зависящая, а в чем-то не зависящая, то можно было бы сказать, что предмет и его знак - это сконструированные сущность и явление, то есть те аспекты реальной сущности и явления некоего объекта, которые вступают в сферу деятельности индивида. Философы иногда помещают между сущностью и явлением третье, их синтезирующее понятие - "действительность". Таким образом, конструкт действительностей будет сопоставлен в нашей номенклатуре понятий с подсистемами предмета, а весь набор рассматриваемых отношений выразится следующим образом:

3. система предмета - конструкт сущности;
2. подсистемы -"- -"- действительностей;
1. элементы -"- -"- явлений.

Ю. А. Урманцев в своем варианте ОТС (общей теории систем) показал, что существует лишь четыре основных преобразования системы: тождественное, количественное, качественное и относительное, или, что то же самое, преобразования в себя, количества, качества и отношений элементов, из которых складывается исследуемая система. Другие преобразования представляют собой сочетания основных преобразований (47, с. 53).

Таким образом, если предположить, что качественные преобразования осуществляются за счет смены одних элементов на качественно другие, то можно утверждать, что все психически переживаемые действия индивида с предметом, понимаемым как система, состоящая из подсистемы и элементов, сводятся, не считая "нулевого" действия, к операциям прибавления к нему, вычитания из него или перестановки в нем каких-либо элементов. Происходящие при этом в предмете определенные локальные количественные и качественные изменения будут относиться к миру сконструированных явлений до тех пор, пока они не перейдут некую границу, при которой конкретная сконструированная действительность в предмете изменится. Более сильные изменения, происходящие за счет оперирования с элементами предмета, приведут к изменению его сконструированной сущности. Правда, в этом случае он будет уже другим предметом. Поэтому психически переживаемые действия индивида с предметом, предполагающие его константность, осуществляются в системе отношений "индивид - знак" и имеют в виду изменения его сконструированной действительности, которая в актуальном семиозисе противостоит некоему психическому индивидуальному началу в самом индивиде, выражаемому ТГ-оператором 010 и являющемуся его внутренней сконструированной действительностью, которую следует отличать от сущностных и явленческих сторон психического целого, противостоящих соответственно внешнеситуативному предмету и его знаку. Если анализировать психически переживаемые воздействия не индивида на предмет, а предмета на индивида, то логика рассуждений будет той же самой, но с соответствующей перестановкой ролей.

Напротив, познание предмета, совершаемое на чувственном уровне и регистрируемое в переживании "ощущения", осуществляется в системе отношений "индивид - предмет", а не "индивид - знак", как можно было бы думать, следуя распространенному мнению, что в чувственных актах "схватываются" признаки предмета, на основе анализа и синтеза которых в сознании создается целостный его образ. Иными словами, в теории психосемиозиса предполагается, что чувственное восприятие идет в направлении от общего к частному, а не наоборот; предмет "схватывается" в аспекте своей целостности, и анализирование его признаков будет следующим этапом, осуществляемым на основе опосредованных связей между индивидом и предметом. Если же речь идет о предмете, выполняющем знаковые функции, то сначала постигается его предметность, а потом знаковость. Все это понятно уже из того, что без представления о предмете как о некой целостности или как о системе невозможно определить, что какие-то признаки являются признаками именно этой целостности или какие-то элементы принадлежат именно этой системе. Но чтобы подробнее исследовать эту проблему, следует перейти к анализу структуры психики, описываемой ТГ-операторной эннеаграммой.

Согласно системной парадигме, исследуемую систему следует рассматривать не только как состоящую из элементов, связанных так или иначе между собой, но и как являющуюся элементом системы более высокого порядка. В связи с этим анализ строения психики, мыслимой в качестве самоорганизующейся системы, будет недостаточным, если не учитывать, что она является составной частью другой системы или систем.

Прежде всего надо учесть, что человек представляет собой психофизическое существо, в котором психическая и физическая части находятся в тесном взаимодействии. В свою очередь человек является частицей человеческого рода, который можно подразделить на группы, кланы, народы, нации и т. д. Человеческий род также является одним из компонентов более мощной системы. Например, можно говорить о биосфере или еще о каких-либо системах. Но, так или иначе, в завершении всего будет стоять система систем - целостный космос.

Таким образом, чтобы иметь достаточно полное представление о строении психики человека, следует сочетать непосредственно психологические исследования с изучением космоса во всех его аспектах. Разумеется, такая задача нереальна не только в рамках отдельной книги, но и в рамках комплексных программ нескольких научных институтов. Что касается настоящей главы, то даже самая скромная попытка сколь-нибудь обстоятельно исследовать в ней эту проблему увела бы нас далеко от главной темы. Поэтому будет правомерным коснуться здесь только общих принципов отражения устройства целостного космоса и его частей в устройстве психики человека.

В позиции, признающей психику человека компонентом системы космоса, заложен, по существу, новый вариант решения психофизической проблемы, иначе говоря, проблемы отношения сознания и мозга, души и тела.

Давно отошли в прошлое различные теории, утверждающие, например, что душа есть одна из функций тела, понимаемого в ключе механистического материализма, или спиритуалистические теории, согласно которым тело есть лишь "мысленное представление" души, или теории психофизического параллелизма, согласно которым душевные и телесные процессы совершаются независимо друг от друга, но синхронно, с высокой точностью, что и создает впечатление их согласованности, а также многие другие теории, являющиеся примитивными попытками решения этой проблемы. Как пишет Д. И. Дубровский, в последние десятилетия в сфере внимания ученых находятся в основном три разных концептуальных подхода к решению психофизической проблемы - физикалистский, бихевиоральный и функционалистский (20, с. 5).

Суть первого подхода заключается в стремлении к сведению всех психических явлений исключительно к физико-химическим процессам головного мозга. Такой подход имеет своим философским истоком воззрения Ламетри и других сторонников механистического материализма и, хотя опирается на более развитые представления современной науки о физической картине мира, психические явления толкует крайне упрощенно. При бихевиоральном подходе психическое и физиологическое берутся нерасчлененно и описываются в тех или иных поведенческих терминах. Бихевиоральная установка имеет свои варианты, внешне порой сильно отличающиеся, когда, например, сознание сводится не прямо к поведению, а к рефлексу, рефлекторной деятельности мозга, или, иначе, высшей нервной деятельности, что представляет собой синтез бихевиорального и нейрофизиологического описания сознания. Другая разновидность бихевиоральной установки представлена в деятельностном подходе, в котором, по сути, отрицается роль природных, в том числе генетических факторов в формировании личности, и упор делается на социальную деятельность, в результате которой возникают некие чисто духовные "функциональные органы", не имеющие непосредственной привязки к структурам мозга. Все эти подходы, по мнению Д. И. Дубровского, несостоятельны, поскольку дают слишком упрощенные модели соотношения психического и физического (или не дают их вовсе) и включают в себя редукционистские интерпретации, против которых можно выдвинуть множество возражений (20, с. 6-11).

Напротив, функционалистский подход лишен недостатков предыдущих и имеет гораздо более широкие возможности исследования проблемы взаимоотношений психического и физического. Функциональная организация нейрофизиологических процессов отличается как от их физико-химического состава, так и от поведенческих проявлений человека. Функционалистский подход опирается на данные кибернетики, теории информации, семиотики, системных исследований, что дает большие возможности для создания единой концептуальной модели психических и нейрофизиологических явлений. В рамках этого подхода развиваются различные направления, среди которых наиболее перспективным является информационное. Суть его определяется идеями о самоорганизующихся системах с привлечением информационных понятий. Само понятие "информация", как справедливо считает Д. И. Дубровский, "по своему содержанию является, если так можно выразиться, двухмерным, ибо фиксирует и семантический (а также прагматический) аспект информации, и ее кодовую форму, то есть позволяет отобразить в едином концептуальном плане и свойства "содержания" информации и свойства ее материального носителя, свойства ее кодовой организации (пространственные, энергетические и другие физические характеристики)" (20, с. 13).

С помощью информационного подхода снимаются некоторые трудности психофизической проблемы, главная из которых состоит в том, что представления о психической деятельности, описываемые с помощью понятий смысла, ценности, интенциональности и т. д., не имеют прямых логических связей с представлениями о физическом мире, при описании которого приобретают актуальность понятия массы, энергии, пространства и т. д. Информационная парадигма позволяет достаточно корректно совместить на едином концептуальном основании оба эти разных типа описания, а также легко переходить при необходимости от одного к другому. Рассматривая всякие явления психики в качестве информации, имеющей свое специфическое для каждого индивида содержание, следует иметь в виду, что любая информация имеет свой носитель, в качестве которого в отношении психических явлений выступают определенные мозговые нейродинамические системы. Свойства психики таковы, что сознается содержание психических явлений, но не сознается их кодовый характер. Однако именно благодаря последнему, собственно, и становится возможной как психическая деятельность сама по себе, так и психическое управление некоторыми телесными функциями или сенсорный контакт с внешним миром посредством органов чувств. Связи между психическим и физическим в составе человека следует рассматривать как осуществляемые посредством цепи кодовых преобразований, один из концов которой в своем информативно-содержательном аспекте доводится до осознания индивида, а другой - подает командные сигналы на эффекторные органы или получает сигналы от рецепторов.

Информационный подход ближе, чем все остальные, идеям, развиваемым в теории психосемиозиса. Однако понятие психоинформационного субстрата толкуется в ней несколько иначе.

Если рассматривать любую эннеаграммную форму материи в качестве информационного кода, содержательная сторона которого предстает как некое психоидное образование со свойствами, варьирующимися в зависимости от степени его организованности, а под психикой человека понимать содержательную сторону информационного кода, для функционирования которого требуются специфические высокоорганизованные эннеаграммные материальные системы, то между психическим и физическим не встает непроходимой границы. При этом организм человека видится разделенным на две взаимодействующие части, для каждой из которых следует применять два языка описания. Первый из них ориентирован на психику и психоидную часть, а второй - на стоящие за ними в качестве кодовых носителей материальные системы. Граница между этими частями строго не фиксирована и зависит от индивидуальных особенностей конкретного человека. Кроме того, на основе медитативной практики, направленной на достижение эффективной психосоматической регуляции, возможно не только формирование новых цепей кодовых преобразований, связывающих обе из указанных частей, но и экспансия психического в те сферы, которые ранее полагались психоидными.

Принятие любой эннеаграммной формы материи в качестве информационного психоидного кода позволяет исследовать в качестве носителей психики не только нейродинамические системы головного мозга, описываемые с позиций классической физики, но и системы, для изучения которых необходим релятивистский квантово-механический подход и которые не ограничены структурами головного мозга, а включают в себя неизвестные пока науке структуры космического целого. С этой позиции психика человека может рассматриваться в качестве компонента психоидного космоса, что позволяет примирить естествознание с некоторыми религиозно-философскими концепциями о сущности человека и окружающего его мира.

Как одно из перспективных направлений решения психофизической проблемы за счет поиска новых форм материи следует отметить предложенную А. Е. Акимовым концепцию, в которой в качестве носителя сознания рассматривается вакуумное торсионное поле. Структуру этого поля составляет плотная упаковка кольцевых волновых пакетов, называемых автором "фитонами". Он считает, что сопутствующие некоторое время высшей нервной деятельности фитонные образования могут, ввиду их особых свойств, оказаться устойчивыми и далее существовать самостоятельно, оставаясь при этом "заряженными" определенным психическим содержанием. Такая модель позволяет объяснить многие паранормальные явления психики (1; 2, с. 122-124). С точки зрения теории психосемиозиса она интересна тем, что, по-видимому, представления о фитонах можно формализовать с помощью аппарата ТГ-операторов и, в частности, с помощью модели "космосферы" (21, с. 96-106), что позволило бы расшифровать фитонный код в психосемиотических понятиях, развиваемых в данной теории.

Г. И. Шипов, разделяющий взгляды А. Е. Акимова о связи сознания с торсионным полем, выделяет в структуре физического вакуума три уровня, один из которых соответствует торсионному полю, а два других - "абсолютному ничто" и "матрице возможного". "Абсолютное ничто" является "первичной реальностью" и в качестве таковой порождает торсионное поле, последнее порождает "матрицу возможного", а та - известные физике элементарные частицы (54, c. 80-88).

Исходя из других методологических посылок, автор настоящей книги в свое время ввел понятие "нулевости", или, иначе, "предельной срединности", "нулевого канала" (21, c. 318-320), которое в определенном смысле сопоставимо с "абсолютным ничто" теории физического вакуума Г. И. Шипова.

В структуре любого объекта, описываемого посредством ТГ-операторной эннеаграммы, "нулевость" играет роль некоего пункта, относительно которого устанавливается динамический баланс происходящих в этом объекте тех или иных процессов. Располагается этот пункт, условное обозначение которого - "0", между ТГ-операторами 010₀ и 001₀, но с некоторым тяготением к последнему из них (рис. 6). В своем пределе пункт "нулевости" не имеет пространственно-временных параметров и тем самым является всепространственным и всевременным в мире конечных форм. Относительно них "нулевость" - это как бесконечно малое, так и бесконечно большое. Известно, что конечное и бесконечное - два взаимодополнительных аспекта мироздания. Конечное есть постольку конечное, поскольку оно связано с другими конечными, его ограничивающими. Бесконечное же есть связь конечного с конечным. В философском аспекте это - абсолют, понимаемый одновременно как все и ничто, связь всего со всем, регулятивный принцип.

Благодаря указанным особенностям, "нулевость" является универсальной точкой баланса для континуума всевозможных космических процессов. Посредством этой точки устанавливаются "резонансы", обеспечивающие специфические взаимосвязи между однородными или подобоформными объектами. Вследствие этого совокупности таких объектов, вне зависимости от местоположения последних, следует рассматривать как некие квазицелостности. Таким образом, отдельный человек посредством "нулевости" находится в единении со всем человечеством, составляющим в космосе некую выделенную антропосферу, некий антропокосмос.