Конец 80-х—90-е гг. — период легализации*

Границы периодов, безусловно, относительны и не имеют жесткой закреплен­ности.

Начиная с момента возникновения в течение двух десятилетий (первый и второй периоды) русский постмодернизм был явлением катакомбной культуры, и о его существовании за редким исключением даже не подозревали. За эти годы был создан большой пласт постмо­дернистских произведений. К русскому постмодернизму проявляют ин­терес за границей, где публикуются некоторые из его представителей, на родине по-прежнему неизвестные. В период гласности осуществ­ляется легализация постмодернизма, к первому и второму поколению постмодернистов добавляется третья волна (преимущественно это молодые авторы). Постмодернизм интегрируется в общелитературный процесс, вносит в него свежую струю. По отношению ко всему мас­сиву современной русской литературы постмодернизм — своеобраз­ное западничество, свидетельство приверженности новой модели культуры и цивилизации”.

У поэтов-постмодернистов особое распространение получил иронический, даже гротесковый сонет. Нередко может возникнуть ощущение гибели жанра, настолько он антиклассичен.

Вот характерный пример — сонет Александра Еременко:

Как хорошо у бездны на краю

Загнуться в хате, выстроенной с краю,

Где я ежеминутно погибаю

В бессмысленном и маленьком бою.

Мне надоело корчиться в строю,

Где я уже от напряженья лаю.

Отдам всю душу октябрю и маю

Но не тревожьте хижину мою.

Как пьяница, я на троих трою

На одного неровно разливаю

И горько жалуюсь и горько слезы лью,

Что свой сонет последний не скрою,

Но по утрам под жесткую струю

Свой мозг, хоть морщуся, но подставляю.

Несмотря на демонстративную низменность содержания, перед нами канонический сонет. Обратимся к рифмовке, здесь всего две рифмы:

аю — аю — аю — ою аю — аю — аю — ою

ою — аю — ю ою — ую — аю

Четко чередуются мужские и женские варианты рифм, каждая строфа подчеркнуто закончена. Но нельзя не заметить и игры с формой: поэт послушен, но шутлив. Его обращение к сонетной форме схоже с питьем исключительно кипяченой воды и переходом улицы лишь на зеленый свет.

Литература

1.Нарбикова В. Избранное, или Шепот шума. - Париж - М. - Нью-Йорк, 1994.

2.Пелевин В. Сборник короткой прозы. - М., 1998.

3.Ильин И.П. Постмодернизм//Современное зарубежное литературоведение (страны Западной Европы и США): концепции, школы, термины. Энциклопедический справочник. М., 1996. С.259-268.

4. Федорова Л. Суровый Дант и насмешливый Кибиров // Лит. учеба. 1998. № 2.

5.Хализев В.Е. Теория литературы. - Изд-во Московск. ун-та, 1991.

6.Эпштейн М. Истоки и смысл русского постмодерниз­ма//Звезда. - 1996. - N 8. - С.166-188.

Жанр послания несколько неожиданно возродился в постмодер­низме.

Поэты, тяготеющие к постмодернизму, свободно обращаются со стилями и жанрами предшественников, цитируют и перефразируют их строки, включая их в контекст собственного произведения, где они легко узнаваемы, но их смысловая и эстетическая значимость поставлена под сомнение. Известно и пристрастие постмодернистов к опыту самых отдаленных предшественников, обращение к жанрам полузабытым. Старинный жанр, возрожденный в современности, воспринимается читателем как своего рода цитата. В этой связи у многих поэтов можно обнаружить обращение к жанру послания, хотя самый облик его меняется, становится скорее стилизованным под старинные образцы, чем спонтанным.

Инициатором выступил И.А.Бродский, “Письма римскому другу” (1972) стали настоящей сенсацией. Непривычным для жанра послания было демонстративное ретро, хотя вымышленные адресаты прошлого не раз встречались в стихотворных посланиях И.В.Гете, А.С.Пушкина и других классиков.

Склонность поэтов и их читателей тех лет ко всякого рода аллюзиям могла быть удовлетворена — проекция из прошлого в настоящее была очевидна. Речь в стихотворении шла об изгнанниках, преследуемых режимом, и его верных высокопоставленных прислужниках. Но поэт рассчитывал не на поверхностное восприятие, а глубинное: в “Письмах римскому другу” речь шла о кардинальных вопросах человеческого существования вне времени и пространства. Главная мысль “Писем”:

Если выпало в Империи родиться,

лучше жить в глухой провинции у моря.

“Письма римскому другу” — о блаженстве абсолютного одиночества, когда оно адекватно самой природе.

Бродский вернул в обиход историческое послание. Написанное тогда же послание “Одиссей Телемаху” несет в себе трагедию времени, суть которой в том, что давным-давно прошедшее теряет героический смысл, утрачивает очертания реальности, индивидуальное существование, как волна, поглощается морем всечеловеческого бытия.

Есть у Бродского еще одно — более раннее — послание, название которого почти тавтология — “Послание к стихам”, которые в парадоксальной форме выражают своеобычность жанра послания: на первом месте самоанализ пишущего, в известной мере игнорирующего восприятие адресата.

Иначе подошли к возрождению посланий поэты-концептуалисты, в 70-80-ые годы забросавшие друг друга письмами.

Одной из установок поэтов Т.Кибирова, Л.Рубинштейна, Д.При­го­ва, Д.Баскова, разных, но вышедших из полуподполья на авансцену в начале девяностых годов, была установка на документальность, конкретность, достоверность. Отсюда изобилие точных и искаженных цитат и подлинность имен. В поэзию вошла некая коллективность, соединившая соборность с производственным собранием, а в промежутках между встречами, естественно, общались посредством посланий. Их немало — безадресных или, напротив, максимально точно адресованных, где вместо индекса фигурировал эпиграф. Напомним фрагмент из наиболее часто цитируемого послания “Л.С.Рубинштейну” Тимура Кибирова:

Все проходит. Все конечно.

Дым зловещий. Волчий ров.

Как Черненко, быстротечно

и нелепо, как Хрущев,

как Ильич, бесплодно, Лева,

и как Крупская, страшно!

Распадаются основы.

Расползается говно.

Достоинства и изъяны подобных посланий в их жгучей злободневности. Они были актуальны, как передовица в “Правде”, над которой они неустанно глумились. Выйдя в официоз, авторы недавних саркастических эпистол несколько растерялись: проблематика ушла в прошлое. Остается ждать, когда рекрутируется новое поколение критиканов, которые будут пародировать бывших пародистов.

Какие перспективы у жанра послания? Думается, самые оптимистические. Распространение словесности через интернет вызовет к жизни новые послания с космическим адресом. Вселенная ждет! Если же прогнозировать серьезно, то раз есть новые средства связи, то будут и послания. Есть гипотеза, что жанр, начинавшийся на бересте и папирусе, наверняка воспользуется факсом.