Глава 8. Наука об измененных состояниях сознания

Здание лаборатории содержало, кроме прочих помещений, контрольную комнату и три изолированных помещения. Одно помещение имело полную электромагнитную изоляцию, так что электромагнитное поле земли или иные случайные излучения не могли нивелировать или изменить тщательно котролируемый эффект. Любое внешнее воздействие могло повлиять на изменённое состояние сознания наблюдаемого. Каждое помещение имело максимально возможную изоляцию и соединялось с набором аудиоизмеряющих приборов в контрольной комнате.

Я притащил кое-какое неиспользуемое, искусное и дорогое оборудование, служащее для определения электростатики и вырабатывающее аудиосигналы, а Боб приобрёл электроэнцефалографическую установку (ЭЭГ) и профессиональный аудиомикшер. Билл Йост принёс высоковольтный вольтметр исключительной чувствительности. Мы с Дэннисом спроектировали и изготовили устройство для слежения за изменением электрического сопротивления кожи. В скором времени у нас была достаточно хорошо оборудованная лаборатория, даже если весь пол в ней был покрыт пятнами припоя.

Мы измеряли Боба. Боб измерял нас. Ключевым моментом, которого Боб добился от своего личного изучения внетелесного опыта, было ощущение вибрации в 4Гц в теле и сознании как раз перед выходом из него и иногда во время возвращения. Эксперименты показали, что, когда обследуемый был застигнут в состоянии подобной пульсации в нашей лаборатории, ЭЭГ-установка показывала мозговые волны (электроэнцефалограмму), собранные множественными парами электродов, бывшими необычно слаженными (совпадающими по фазе), собранно синхронизированными и модулированными на частоте 4 Гц. Сопротивление кожи тоже демонстрировало колебание на уровне 4 ГЦ. Боб интуитивно знал, что это состояние пульсации было ключевым и мы постановили воспроизвести его — запротоколировать и держать в устойчивом состоянии, по требованию, под нашим контролем.

Поиски по научной литературе позволили обнаружить несколько старых исследованией по внетелесному опыту, известному так же как "астральная проекция". Полудюжина высокоуважаемых, квалифицированных специалистов-медиков и техников десятилетиями серьёзно занимались изучением внетелесного опыта, в основном на рубеже 19-го и 20-го веков. Книга доктора Хереварда Каррингтона и Сильвана Малдуна, получившая название "Проекция Астрального Тела", и опубликованная в 1929 году Сэмьюэлем Вайсером в Нью-Йорке, предполагала, что шишковидная железа каким-то образом участвует в этом явлении. Книги "Астральные проекции: Внетелесные опыты" Оливера Фокса и "Изучение и Практика Астральной проекции" доктора Роберта Круколла (Издательство "Юниверсити Пресс", 1960) соглашались, что шишковидная железа (pineal gland) была, возможно, ключевым органом, влияющим на внетелесный опыт.

Мы работали методом проб и ошибок и пробовали любой способ по крайней мере единожды. Дэннис и я всегда применяли любые необычные экспериментальные устройства на самих себе в первую очередь. Только после проверки воздействия на нас, убедившись в их полезности и безопасности, пробуя их на других, чтобы пролучить более широкие данные, — друзьях, посетителях, прохожих, на ком угодно, — мы не привередничали. Мы искали что-то, что могло работать с любым и каждым.

К примеру, одной из испробованных вещей было сотрясение шишковидной железы при колебаниях частоты 4Гц. Мы построили огромный конденсатор с двухфутовыми пластинами для генерации однообразного и сильного электрического поля. Мы были преданы и посвящены преследованию нашей задачи — риск не принимался во внимание. При электросигнале около 250 000 вольт, частотой 4Гц, направленном в пластины, я засунул голову между ними и попробовал достичь рабочего внетелесного состояния. Оставаясь так в течение примерно часа, экспериментировал с разным напряжением и частотой против разных внетелесных состояний, надеясь на резонансный эффект, чтобы выяснить, что могло бы вызвать драматический эффект на состояние моего сознания. Внезапно я начал чувствовать головокружение. Моя голова стала расшатываться между экспонированными металлическими пластинами. Эксперимент остановился. У меня была чудовищная головная боль в течении приблизительно трёх недель.

Мы работали с генераторами отрицательных ионов для создания контролируемых фонов и использовали высоковольтные вольтметры для изучения изменения электрических потенциалов, созданных телом того, кто находился в изменённом состоянии против нормального. Измеряли динамическое строение статического заряда вокруг голов при помощи одолженного оборудования, ослабляя и усиливая его в зависимости от различных ЭЭГ.

Могло показаться, что сумасшедшие ученые мучались в их лаборатории на склоне холма в полночный час, но мы были так же серьёзны, трезвы и неуклонны, как наши коллеги, работающие над традиционными проблемами повсюду в университетах. Мы были бережны с нашей наукой. Методология была хорошей. Были мы осмотрительными либо консервативными? Нет, не были. Если был любой разумный шанс получить знание — мы использовали его. Мы тяжело шли по пути поиска честных ответов — реальных, проверяемых, повторяемых результатов. Мы хотели знать, и это был шанс всей жизни найти ответ. Мы были бесстрашны в нашем преследовании правды, потому что риски были совершенно невидимы для нас — иногда наивный и порывистый энтузиазм юности имеет свои преимущества.

Пока мы с Дэннисом работали в лаборатории, Боб руководил нами и учил взаимодействовать с нефизическим миром и исследовать его. Сначала он вводил нас в состояние глубокого расслабления, затем, с помощью визуализации, мы начинали фокусировать мысли, концентрировать внимание — чтобы убрать его от своих тел и окружающего мира. Эти упражнения производили разнообразные состояния сознания, которые были похожи на медитацию, которые я уже знал. Боб думал, что, вероятно, это была возможность нахождения на грани бодрствования и сна. Практикуя зависание на этом краю, тело оставляли спать, а сознание — одновременно бодрствовать. В конечном счёте был получен хороший результат и не приходилось тратить много времени на вхождение в это состояние. После развития базовой способности в определении и установлении заданного повторения полудюжины состояний сознания, начались эксперименты и выявление функциональности каждого из них. Каждое состояние ума имело своё собственное уникальное назначение — вещи, которые можно делать, способности, которые можно проявить, находясь в нём.