Но такая деменция наблюдается лишь в самые отдаленные сроки заболевания. Мания может тянуться очень долго и закончиться полным выздоровлением. Врачу ни в коем случае не дозволяется заражаться пессимизмом только на основании большой длительности болезни. Кроме того, у него есть надежный в прогностическом отношении прием — исследование умственного состояния больных в светлом промежутке заболевания. Пока интеллектуальный уровень не обнаруживает снижения, прогноз остается благоприятным. Такое снижение — капитальный признак злокачественности болезни и надо при каждом поступлении исследовать состояние умственных способностей вашего пациента.
2. Мания может закончиться переходом в другое психотическое состояние: маниакальный приступ может смениться депрессией или Же данный приступ завершается, но за ним следует новый — мании или депрессии. Здесь, впрочем, мы покидаем границы собственно мании и оказываемся на территории периодических, интермиттирующих, видов помешательства.
3. Надо ли говорить здесь о состояниях с систематизированным бредом, развивающихся после маниакального приступа? О таком развитии сообщалось, но в таких случаях мы имеем дело уже не с простой, а сложной формой заболевания, которая выходит за рамки данного описания. Обычно в таких случаях имеет место Маниакальный приступ у наследственных девиантов.
4. Исход болезни, редко наблюдаемый, но возможный — это смерть больного. Она всегда вызывается осложнениями: пневмонией или иным соматическим заболеванием. Наиболее грозным осложнением болезни является острый бред — особенно когда больной физически ослаблен: у него резко повышается температура и развиваются тяжелые общие расстройства — быстрое истощение, сухой язык, поносы, обирание.
Такова, в нескольких словах, картина типичной острой и неосложненной мании. Теперь нам предстоит непосредственно изучить больных и те стороны заболевания, которых мы коснулись лишь бегло в нашем имеющем общий характер очерке.
Набл.1. В течение 3-х дней общие симптомы, пищеварительные расстройства, легкая возбужденность, болтливость; на 5-ый день возросшее возбуждение, многоречивость, крики, хаотичность в движениях; поступление в больницу на 7-ой день в состоянии развернутого маниакального приступа; возбуждение, имеющее вначале непрерывный характер, становится затем волнообразным, появляются светлые промежутки, которые в последние недели делаются более очерченными и должны в конце концов смениться состоянием полного выздоровления.
Мари М… 20-ти лет поступила в приемное отделение 16 сентября 1886г в состоянии выраженного маниакального возбуждения. Это бретонка, на вид не очень умная, приехавшая в Париж за несколько недель до поступления в больницу. По имеющимся сведениям, 11 лет назад она уже переносила приступ мании, продолжавшийся 8 дней. В обычном своем состоянии — это тихая, кроткая женщина с ровным настроением. Она не склонна к излишествам, месячные ее регулярны. Интеллектуально она не очень развита, но обучена грамоте.
В течение 9-12 сентября у нее появилось неопределенное общее недомогание: без каких-либо мозговых симптомов и не отражающаяся на настроении. Она плохо себя чувствовала в поезде, у нее были рвоты и кишечные колики.
12-ого вечером муж впервые обратил внимание на то, что у больной в нормальной, упорядоченной речи проскальзывают бессвязные фразы и что она, в отличие от обычного состояния, излишне говорлива.
На следующий день, 13-ого, она перестает работать, становится все более многоречивой, у нее начинается общее возбуждение. К вечеру муж уже не понимал, что она говорит. Ночью она относительно спокойна, умеренно подвижна, но она не спит и не перестает без умолку болтать, перемежая речь бранью.
14-ого напор и бессвязность речи возрастают еще больше. Движения больной приобретают неуправляемый характер: она бросается на землю, подкатывается под водяной насос, валяется под струей воды, объясняя это тем, что ей жарко, выкрикивает что-то, хлопает в ладоши. Ночью прыгает по комнате, бьет в стены ногой, громко кричит, все время жестикулирует.
15-ого возбуждение увеличивается: она бьет стекла, мебель — вмешивается полиция и препровождает ее в больницу: на высоте маниакального приступа, который нарастал у нее в период с 12-го по 16-ое.
При поступлении она выглядит как типичная маниакальная больная. Речь ее представляется предельно хаотичной, озвучивающей набор бессвязных идей, одна из которых мгновенно порождает следующую; привлечь внимание больной практически невозможно. Речевой поток неистощим, не знает ни минуты отдыха: она то выкрикивает нараспев ничего не значащие слова, то поет деревенские песни, ежеминутно прерывая их воплями, восклицаниями, непристойностями, бранью и руганью. Внешний вид ее постоянно меняется: она то мрачна, то весела, попеременно плачет и смеется, с неимоверной легкостью переходит из одного состояния в другое. То держится угрожающе, то словно упрекает в чем-то окружающих, то выглядит счастливой и довольной — речевая продукция ее в какой-то мере отражает эти аффективные перепады. Агрессивностью в отношении окружающих она не отличается и легко позволяет руководить собою. Бреда и галлюцинаций в тесном смысле слова не выявляется.
В двигательной сфере та же беспорядочность. Движения ее осуществляются чрезвычайно скоро, никак не связаны одно с другим и еще менее — с содержанием ее речи. Это чередование неконтролируемых, бесцельных действий — своего рода мышечные разряды, не зависящие от воли больной и совершаемые как бы без ее ведома: прыжки, танцы, смех и т. д. Она катается по земле в разных направлениях, вскакивает, вертится вокруг своей оси, бьется о стены, двери, распускает волосы, оборачивает ими шею, хлопает в ладоши, плюет на пол, бьет руками о колени, свистит и т. д. и т. п. — все без какой-либо преемственности в поступках и с невероятной скоростью.
Общее состояние ее удовлетворительно: пульс частый, плохо определяемый на артериях меньшего калибра — возможно вследствие их природной узости; частота пульса пропорциональна мышечным усилиям больной. Температура постоянно нормальна — если не считать первого дня, когда, ректально измеренная, она достигла 38,2 град.
Язык чистый, без налетов. Аппетит сохранен и скорее повышен, ест она прожорливо и неряшливо.
Моча имеет нормальный вид. 18-ого суточное количество ее несколько уменьшено. Анализ таков: плотность 0,1636, мочевина 22г/л, фосфорная кислота 3,84 г/л, белок и сахар не определяются.
До сегодняшнего дня, то есть, до 28 ноября, больная пребывает в мании, но состояние ее претерпело изменения: возбуждение теперь колеблется в силе, что хорошо видно на предлагаемой вам диаграмме.
Действительно, с 9-ого по 16-ое сентября (первые 7 дней болезни) у больной наблюдалось неуклонное возрастание возбуждения — вплоть до состояния развернутой мании, в которой она пребывала последующие 8 дней, до 24-ого. Затем в течение 4-х дней наблюдалось послабление симптоматики и к исходу 28-ого больная выглядела намного спокойнее, хотя и оставалась чрезмерно подвижной: она разумно отвечала на вопросы, говорила, что выздоровела от своей болезни, благодарила лечивших ее и спрашивала о сроках выписки. На следующий день, однако, после этой кратковременной ремиссии, началось новое обострение и за 4 дня, к 3-ему октября, приступ разыгрался с прежней силой.
С 3-его по 24-ое октября, то есть, в течение 21 дня, состояние больной непрерывно менялось от маниакальной возбужденности до выраженной мании; отмечались и преходящие периоды успокоения, когда больная как бы отдыхала и набиралась сил перед новым всплеском возбуждения.
С 24-ого октября по 28-ое колебания в состоянии больной наблюдаются на более низком уровне: в пределах маниакальной расторможенности — затем новая передышка, длящаяся 3 дня и сменяющаяся 31-ого обострением.
Начиная с этого момента, болезнь приобретает несколько иное течение. Хотя на высоте мании возбуждение сохраняет свои характерные черты, спады в его интенсивности происходят теперь более резким, обвальным образом и учащаются. Возбуждение, наконец, делается преимущественно ночным, дни же относительно спокойны.
С 9-ого ноября по настоящее время произошло в целом заметное послабление болезни — если рассматривать 15 дней одним блоком. В настоящее время для больной наиболее характерны колебания между ее нормальным состоянием и маниакальной расторможенностью.
В течение этих двух с половиной месяцев больная несомненно обнаруживала признаки простой мании, хотя мания у нее, если так можно выразиться, была преимущественно речевая. Только когда состояние достигало уровня тяжелой мании, к имеющейся речевой бессвязности присоединялась такая же — в движениях. В остальное время она сидела или лежала, продолжая при этом непрерывно разговаривать, произносить бессвязные, лишенные видимого смысла монологи, но двигательное возбуждение при этом отсутствовало.
Речевой поток, напротив, всегда был у нее и остается характерно маниакальным. Теперь, на фоне улучшения, он прерывается состояниями, когда больная подолгу безмолвствует, но и здесь какое-нибудь случайно брошенное слово способно вызвать у нее поток фраз, вырывающихся на большой скорости и без заметной преемственности и переходов между ними. Слова произносятся по-французски, при возрастании возбуждения — на бретонском. Бессвязность может проявляться как на уровне фраз, так и в пределах одного предложения, состоящего из слов, беспорядочно нанизываемых одно на другое. Наконец, в речи ее наблюдается постоянный возврат к одним и тем же сочетаниям слов, фрагментам фраз, ругательствам. Вот пример такой логорреи, слов, произносимых с невероятной быстротой, скороговоркой.
«Она побледнела, пойди погляди, идут ли они, за кем, для чего? Кто это им понадобился? Они слишком нервные для меня, это я их накрутила! Пойди погляди. Да, я разбила два окна, они не мои. Она хочет отдать его мне, погляди, что я там написала, пойди погляди, идут они или нет, здесь надо приналечь как следует, но без этого через несколько месяцев, пойди посмотри, я понимаю, но смерть сегодня не знает». Поет. «Бог все видит, родители благословили мой брак, посмотри, идут ли они, я узнаю, что там, почитай одного Господа Бога твоего…» и т. д. Или: «Женись на Данв, не жмись. Да здравствует больница, пойди посмотри, идут ли они. Надежда моя, первенький, маленькие, большой, черт с ним, пойди погляди, идут ли они, тем хуже, что я здесь, тем хуже, что я ослабла, мне только и делать, что гонять свои кости, пойди посмотри, где они», и так в течение очень долгого времени. Уже несколько дней как она повторяет одно и то же — особенно часто звучат слова: «Да здравствует больница, пойди погляди, идут ли они, будь что будет, за кем это, за чем это, надежда моя, к черту».
Инкогерентность этой речи усиливается включением в нее криков, воплей, проклятий, монотонного пения.
В течение всей болезни ректальная температура больной варьировала между 37 и 38 гр. Лихорадки у нее не наблюдалось. Изменения температуры находились вне связи с колебаниями в степени возбуждения. Общее состояние оставалось удовлетворительным, аппетит хорошим. Наблюдавшееся похудание не привело к каким-либо расстройствам физиологических функций.
Язык оставался чистым, пищеварение регулярным.
Сон был беспокоен и прерывист. В первом периоде возбуждения он практически отсутствовал, в последние 15 дней, как мы видели, возбуждение сместилось в ночное время, днем больная отсыпается.
Пульс всегда был правильным, он делался быстрым в периоды выраженной болезни и находился в прямом соответствии с двигательной активностью больной.
Месячные приходили в сентябре и октябре в срок — больная находилась в это время в острой мании. Заметим, что они никак не повлияли на ее психическое состояние.
Моча, повторно исследованная, дала лишь незначительное снижение выделения мочевины и, напротив — легкое увеличение выхода фосфорной кислоты в сравнении с нормой.
Больной было назначено следующее лечение. С 16 по 30 сентября она получала 6г бромидов и большую теплую длительную ванну ежедневно; в первую неделю к этому добавлялись 3 г хлоралгидрата на ночь. С 1 октября больная каждый день получала в возрастающей дозе настойку опия: начиная с 20 капель. 24 ноября опий был отменен — к этому времени доза его достигла 120 капель. Регулярно делалась большая ванна длительностью от часа до трех: она обычно вызывала у больной состояние общего расслабления.
Набл. II. Два приступа мании, разделенные двухмесячным интервалом. В течение второго приступа стихание возбуждения при развитии катаральной желтухи.
Луиза G… 20-ти лет поступила в приемный покой 1 октября 1886г. Мать ее страдала меланхолией и ипохондрией, она умерла в 30 лет после длительного упадка сил, с которым у нее не было желания бороться. Бабка по матери также умерла в меланхолии: ее не оставляли без надзора после того, как она пыталась наложить на себя руки — она стала тогда отказываться от пищи, чтоб умереть от голода. Отец умер от неизвестного легочного заболевания.
Больная отличалась упрямством и своеволием, не терпела, чтобы ей делали замечания. Обладая хорошими умственными способностями, легко училась в школе. Обычно веселая и беспечная, заводила сомнительные знакомства, поведение ее было далеко от безупречного.
В мае 1885г у нее в течение нескольких дней было подавленное настроение, чувство общего недомогания и мысли тягостного содержания. Затем развилось возбуждение и уже на следующий день она поступила в приемный покой нашей больницы в развернутом маниакальном приступе с бессвязной речью, пением, декламацией, несуразными поступками и т. д. 22 мая ее переводят в больницу в Воклюзе, где она остается в том же состоянии 6 или 7 месяцев, затем в один день выздоравливает и выписывается в середине декабря 1885г.
Она вернулась к работе, возобновила прежние знакомства — прежде всего с человеком, видимо, ее обманувшим, обещавшим на ней жениться. После ряда объяснений предполагаемое бракосочетание расстраивается окончательно — это вызвало у больной моральный шок, тоску и разочарование (апрель 1886г). Она уже стала оправляться от этого удара, когда к концу сентября у нее вновь развилась многоречивость, ее трудно было понять, она дурно говорила о всех, без конца пела. В это же время у нее нагноился палец руки — в связи с чем, 28 сентября, она поступила в больницу Bichat. Перед этим умственное возбуждение ее непрерывно возрастало — к названному дню она была уже в тяжелом состоянии. 1 октября ее перевели в больницу Св. Анны.
При поступлении она выглядит как характерная маниакальная больная с речевым и двигательным возбуждением: бегает с растрепанными волосами взад-вперед по комнате, поет, кричит, произносит сумбурный набор фраз, повторяет одно и то же, оголяется, напяливает на себя разную одежду, начинает вдруг громко хохотать. Двигательная сфера ее также представляет собой совершеннейший хаос. Но доминирует в клинической картине пение. Она истошным голосом, невероятно громко распевает любовные песенки — придает им не свойственное им суровое звучание и сопровождает их утрированной, размашистой жестикуляцией. Эротическая окраска сохраняется у нее и поныне. Песни ее часто прерываются вставными репликами, отражающими калейдоскоп меняющихся идей, а также — непристойностями, бранью, проклятиями.
Другой существенный аспект, и он также обнаруживается у нее и сегодня — это галлюцинаторно-бредовой характер ее мании. Речь ее состоит не просто из кусков, лишенных связи между собою, каждый из них по отдельности имеет на самом деле определенное значение. Впечатление бессвязности создается совокупностью фраз, беспорядочно сменяющих одна другую. Больная, судя по ее виду, галлюцинирует и эти речевые фрагменты являются по-видимому ответами и вопросами, обращенными к собеседнику, чей голос ей слышится.
Но так бывает не всегда. В иных случаях речевой рефлекс маниакальных больных, разражающихся каскадом фраз в ответ на незначительнейшие внешние стимулы, действует и у нее: достаточно слова или жеста, чтобы вызвать поток слов, стоящих в понятной связи с вызвавшей его причиной.
Если присоединить к этому любовный характер бреда больной, произнесение ею непристойностей, нецензурных слов, приглашений определенного свойства, а также мастурбацию, которой больная занимается безудержно и безостановочно, то картина ее заболевания станет более или менее полной. Вот отрывки из ее речей, которые нам удалось записать и которые могут дать верное представление о бессвязности, скорости ассоциирования идей и содержании ее бреда.
«Надо пойти погулять с ней, в это время другой может упасть в обморок, один здесь падает в обморок, другой в ж…. Куда он делся, этот Артур Карон, бюрократ чертов? Что он еще там сделал? Что он видел? Где же мой папаша, месье Пишон, нам здесь неплохо, тут брюнеточка с голубыми глазами, куда ж ты пошла, Маргарита Готье? У меня еще нет обручального колечка, что ж ты так, ты меня нервируешь, вот зараза. Кто это к нам пришел? Это ж кассир, нет, я больше не участвую, послушайте, не нервируйте же меня так. Слушай, возьми это в руку, это мне подскажет что говорить. Мы друг друга любим как все люди. А ну-ка, скажи, месье Артур Карон, кто заплатил тебе за все это? Не хочу, чтоб входили в мою комнату. Слушай, Александр, зажги газ сегодня. Погоди, мой зайчик, ты его зажжешь, тем лучше, он зажжет, тем хуже. Сегодня я должна пойти в Иври, какая гонка.» — Собирается с мыслями — все предыдущее было сказано на одном дыхании, но без большого напора: она приостанавливалась после каждой фразы, будто слушала кого-то. — «На два су сухариков для маленькой G…, спасибо!» — Затем еле слышно шепчет и смеется: «Погоди, ты мнешь мне платье.» — Снова поет. — «Вот это шмоточки! Вам повезло, что вы такая хорошенькая, смотреть одно удовольствие. Больше мне от вас ничего не нужно, это кольцо не твое совсем, убирайся отсюда, образина этакая, тебя уже закидали флердоранжем, хотела бы я знать, что у тебя в заднице, обезьяна проклятая…» и т. д.
Обратившись к диаграмме ее состояния, можно ознакомиться с его динамикой с момента поступления ее в больницу. С 1 по 8 октября — выраженная мания, потом трехдневная ремиссия, затем в течение 10 дней неравномерные колебания между маниакальной возбужденностью и развернутой манией; 22-ого последняя вновь обретает свойственную ей при поступлении интенсивность — при этом повышается температура тела больной. 26-ого возбуждение стихает, но появляется ряд тяжелых общих симптомов: кровохарканье, высокая лихорадка, частый малый пульс — через два дня становится очевидным, что больная переносит катаральную желтуху; общее пожелтение сопровождается у нее новым повышением температуры. Начиная с этого дня лихорадка постепенно снижается — желтуха, напротив, в течение трех-четырех дней возрастает, затем убывает — с тем, чтобы полностью исчезнуть к 13 ноября, через 16 дней после появления.
Посмотрим, что происходило с психическим состоянием больной за время этого осложнения. Через несколько дней после резкого подскока температуры и за 2 дня до явной желтухи возбуждение больной стихло и в течение всего острого периода соматического заболевания отсутствовало — до 2 ноября, или на протяжении 7 дней заболевания.
В течение этого времени больная выглядит совершенно успокоившейся, но это лишь видимость ремиссии; она действительно лежит день и ночь не вставая и почти не двигаясь, больше не поет, но лицо ее отражает постоянную смену мыслей и переживаний, что делается очевидной, когда ее о чем-нибудь спрашивают. Тогда ответы ее столь же бессвязны, какими были прежде.
Желтуха быстро проходит, к 4 ноября полностью нормализовалась температура — начиная с этого дня маниакальные симптомы вновь постепенно набирают силу. С 3 по 6 ноября у нее простая расторможенность, 6-ого светлый промежуток, затем в течение 6 дней до 12-ого возбуждение нарастает и достигает степени выраженной мании. Затем новый спад, приводящий к ремиссии, которая Длится с 15 до 18-ого, потом новый подъем кривой возбуждения, так что в настоящее время мы снова наблюдаем у больной типичную развернутую манию.
Интересно проследить, как ведет себя при этом температурная кривая. Из ее изучения следует, что периоды подъема температуры почти полностью соответствуют состояниям наиболее выраженного возбуждения. Оставляя в стороне катаральную желтуху, сопровождавшуюся собственной лихорадкой, видим, что повышение ее с 3» до 39,3 град наблюдалось с 4 по 8 ноября: это период, когда у больной, после светлого промежутка, связанного с желтухой, вновь начало нарастать возбуждение. Далее такой же рецидив с 10 по 16 ноября: в течение этих 6 дней температура была постоянно близка к 40 град. Между тем именно в эти дни, с 10 по 14-ое, мы наблюдали новое обострение приступа. Начиная с 17-ого температура снижается и доходит до 37 град 22-ого. Здесь параллель между обеими кривыми нарушается, они становятся разнонаправленными: температура падает и достигает 22-ого 37 град, больная же к этому времени в течение двух дней находится в состоянии выраженной мании.
Подъем температуры, наблюдавшийся с 4 по 22 ноября и достигавший 40 град, объяснялся, видимо, возникновением у больной какого-то соматического заболевания. Все это время она была в тяжелом общем состоянии: у нее была выраженная сухость языка, она сильно похудела. Ухудшение это через 8 дней миновало. Аппетит ее, несмотря на лихорадку, оставался хорошим — за исключением периода желтухи, когда в течение нескольких дней у нее была неукротимая рвота.
Упадок питания больной находит объяснение в ее постоянном возбуждении, почти непрерывной лихорадке, в названных соматических осложнениях болезни, наконец — в ежедневно возобновляемой практике мастурбации.
Пульс больной следовал за колебаниями ее температуры и степенью возбуждения. Он всегда был част и мал, но не мягок. В один из дней с высокой лихорадкой мы насчитали 180 ударов в минуту.
Месячные появились 5 октября и никак не повлияли на психическое состояние больной.
Моча отличалась малым объемом — особенно в дни выраженной мании, в ней не определялось белка и сахара, но находили соли фосфатов. Во время желтухи моча была обычна для этого заболевания.
Лечение больной состояло в применении теплых продолжительных ванн, к которым добавлялся прием микстуры, содержащей 2г уретана. Эта микстура, назначавшаяся с 2 октября по 7 ноября, не дала сколько-нибудь ощутимых положительных результатов.
Вторая лекция. Симптоматические мании, или маниакальные состояния в течении иных психических заболеваний
Клинические лекции по душевным болезням Маньян В.
Вторая лекция.
Симптоматические мании, или маниакальные состояния в течении иных психических заболеваний.
Описанные выше случаи мании относятся к клинически простым ее вариантам, не осложненным какой-либо иной психической патологией. В таких случаях мания существует как таковая, ее симптомы отражают ее собственное течение — это идиопатическая мания, в которой маниакальное состояние имеет самоценное, самостоятельное значение.
Между тем подобные истинно маниакальные больные достаточно редки. Что, напротив, встречается значительно чаще — это больные, импонирующие как маниакальные, у которых мания, однако, является фасадом иного заболевания, эквивалентом другого психического расстройства, его внешним выражением и проявлением. Эти состояния, в противовес истинным маниям, следует обозначать как маниакальные.
По отношению к настоящей мании эти вторичные случаи представляют собой то же, что симптоматические расстройства вообще — к идиопатическим, эссенциальным. Это не самостоятельные клинические единицы, а случайные, преходящие, индивидуальные маски иного заболевания.
Маниакальные состояния, чья симптоматика более или менее верно повторяет то, что наблюдается при истинной мании, часты в клинике душевных болезней. Можно считать, что нет такого психоза, ни даже органического страдания мозга, которые бы время от времени не приобретали характер маниакального расстройства. Исследователи в течение долгого времени смешивали оба состояния, манию истинную и симптоматическую, и описывали их вместе. Маниакальноподобные больные вводили их в заблуждение шумным фасадом болезни, который заслонял им ее сущность. Отсюда столь различные исходы, столь необычная эволюция маниакальных расстройств, описываемая в разных руководствах.
Больной прогрессивным параличом бывает иногда настолько возбужден, что делается очень схож с маниакальным; больные с очаговыми поражениями мозга могут выглядеть так же. То же может происходить с алкоголиками, эпилептиками, истериками, наследственными девиантами — все они предстают иногда перед врачом под личиной маниакального расстройства.
Надо признать, что дифференциальная диагностика при этом может представлять собой значительные трудности и что клиницист Должен иметь большой опыт общения с душевнобольными, чтобы за фасадом заболевания распознать истинную его природу. Бывают и случаи, когда диагностические сомнения и колебания вполне корректны и допустимы. Больные, которых нам предстоит сейчас увидеть, позволят нам остановиться на некоторых сторонах этой проблемы, помогающих своевременной постановке правильного диагноза.
Сначала трое больных, относящихся к категории наследственных Девиантов, у которых обострения болезни также носили характер Маниакальных: с умственным возбуждением, многоречивостью, шумностью, беспорядочностью в мыслях и поступках. Изучая истории их жизни и заболевания, мы остановимся на различиях, отделяющих этих больных от тех, что были описаны выше.
Набл. III. Психическое вырождение с маниакальным возбуждением. Преобладание ипохондрических и мистических идей в картине приступа.
Аврелия Р… 19 лет поступила в наше отделение 20 ноября. Наследственность ее отмечена тяжелым двухсторонним отягощением. У матери были рецидивирующие состояния депрессии: она помещалась на 6 месяцев в психиатрическую больницу в связи с возбуждением и суицидальными мыслями. Бабушка по матери покончила с собой. Дядя матери кончил тем же. Двоюродная сестра матери была неуравновешенной особой и также наложила на себя руки. Наконец, двоюродный брат отца несколько лет провел в нашей больнице.
Аврелия всегда отличалась детскостью в поведении и подвижным, неустойчивым настроением. В 13 лет у нее в течение месяца было психотическое состояние с депрессивным мистическим бредом С тех пор почти ежемесячно, в периоды менструаций, у нее отмечались колебания настроения с возбуждением или, напротив, депрессией, сопровождавшиеся мистическими идеями.
2 ноября она поступила в больницу Cochin в связи с венерическим заболеванием. Через 15 дней у нее в больнице развилось маниакальное возбуждение: она не спала ночью, расхаживала взад-вперед, совершала различные экстравагантности. Выписанная, она в течение двух дней находилась дома, была в том же состоянии, что в больнице, затем поступила в наш приемный покой. Выглядела она при этом как вполне маниакальная больная: говорила без умолку и непоследовательно, но среди не связанных между собой фраз отдельной темой звучали ипохондрические и мистические высказывания. У нее был небольшой жар, горячая на ощупь кожа, дрожание рук, бессонница.
Она постоянно галлюцинировала и сообщалась с воображаемыми собеседниками. У нее были и зрительные галлюцинации и иллюзии: она видела вокруг себя членов своей семьи, испытывала ложные узнавания. Имелись и расстройства общего чувства, необычные телесные ощущения, сердце ее «кипело», выпрыгивало из грудной клетки. Ей представлялось, что она малое дитя, что ее тело превратилось в детское; она начинала поэтому говорить, как маленький ребенок.
В двигательной сфере возбуждение было выражено в меньшей степени. Движения ее соответствовали содержанию идей, которые сами по себе были очень изменчивы. Дрожание рук очень напоминало алкогольное.
С момента поступления состояние ее претерпело некоторые изменения. Психическое состояние лучше, но двигательные проявления мании держатся Больная находится в непрерывном движении, ежеминутно испытывает потребность в каком-нибудь занятии, но все что она делает, лишено смысла и совершается ею почти автоматически.
Рассмотрим то, что отличает этот приступ от истинной мании. Наличие тяжелой наследственной отягощенности; исходная психика наследственного девианта; ранний, в 13 лет, приступ психоза; периодические состояния умственного возбуждения в периоды месячных — вот основа, на которой разыгрывается болезнь. На высоте маниакального состояния выявляются ипохондрические и мистические идеи, не характерные для настоящей мании, которой свойствен первичный хаос в идеях и действиях, а не бредовые расстройства как таковые. Наконец, возбуждение ограничивается в основном интеллектуальной сферой — двигательная затронута в меньшей степени: известная нам картина типичной мании воспроизводится здесь не полностью. Вот история другой наследственной больной с манией, несколько отличной от предыдущей.
Набл. IV. Психическое вырождение. Маниакальное возбуждение. Доминирование в картине заболевания циничных и эротических высказываний и идей величия.
G… 35 лет поступила в приемное отделение 12 октября 1886г. О ее предыстории и семье сведений нет. В редкие состояния спокойствия она рассказывает только, что уже лечилась в больнице в Блуз. У нее имеются физические стигмы вырождения: косоглазие и прогнатизм нижней челюсти.
При поступлении она обнаруживала признаки маниакального возбуждения с хаотичностью в речевой и двигательной сфере. У нее кроме того выявлялся вполне сформировавшийся бред величия, совершенно сходный с тем, какой наблюдается при прогрессивном параличе. К этому надо добавить обилие вульгаризмов, нецензурностей, эротических призывов и предложений. Задержали ее, как это случается при прогрессивном параличе: арестовали по жалобе извозчика, с которым она не могла рассчитаться.
Она будто бы наследница большого состояния, получит два миллиона, говорит как о своих близких знакомых о Марии Стюарт, о графах и герцогинях. Через несколько дней после поступления бред величия начинает все более уступать место сексуальному возбуждению, речь ее теперь состоит вся сплошь из непристойностей и сопровождается соответственными жестами и смехом. Она постоянно испытывает ложные узнавания, принимает в течение длительного времени одного из врачей за своего двоюродного брата, дает сестрам отделения мужские имена, имена литературных персонажей, к которым присоединяются неизбежные ругательства. Речь ее представляет собой неразборчивую скороговорку, за ходом которой невозможно уследить: она состоит из фраз, лишенных связи между собою. Двигательное возбуждение периодически усиливается, оно отражает в своей пантомиме сиюминутные переживания больной. При усилении возбуждения она выкрикивает грубую площадную брань, делается агрессивна, бьет сестер, кричит, речь ее становится все более циничной.
studopedia.org - Студопедия.Орг - 2014-2024 год. Студопедия не является автором материалов, которые размещены. Но предоставляет возможность бесплатного использования(0.007 с)...
