 |
Главная Случайная страница Контакты | Мы поможем в написании вашей работы! | |
П. Психические расстройства у больных с неполноценным Развитием мозга, или наследственным вырождением. 14 страница
|
|
Интересно проследить, как ведет себя при этом температурная кривая. Из ее изучения следует, что периоды подъема температуры почти полностью соответствуют состояниям наиболее выраженного возбуждения. Оставляя в стороне катаральную желтуху, сопровождавшуюся собственной лихорадкой, видим, что повышение ее с 3» до 39,3 град наблюдалось с 4 по 8 ноября: это период, когда у больной, после светлого промежутка, связанного с желтухой, вновь начало нарастать возбуждение. Далее такой же рецидив с 10 по 16 ноября: в течение этих 6 дней температура была постоянно близка к 40 град. Между тем именно в эти дни, с 10 по 14-ое, мы наблюдали новое обострение приступа. Начиная с 17-ого температура снижается и доходит до 37 град 22-ого. Здесь параллель между обеими кривыми нарушается, они становятся разнонаправленными: температура падает и достигает 22-ого 37 град, больная же к этому времени в течение двух дней находится в состоянии выраженной мании.
Подъем температуры, наблюдавшийся с 4 по 22 ноября и достигавший 40 град, объяснялся, видимо, возникновением у больной какого-то соматического заболевания. Все это время она была в тяжелом общем состоянии: у нее была выраженная сухость языка, она сильно похудела. Ухудшение это через 8 дней миновало. Аппетит ее, несмотря на лихорадку, оставался хорошим — за исключением периода желтухи, когда в течение нескольких дней у нее была неукротимая рвота.
Упадок питания больной находит объяснение в ее постоянном возбуждении, почти непрерывной лихорадке, в названных соматических осложнениях болезни, наконец — в ежедневно возобновляемой практике мастурбации.
Пульс больной следовал за колебаниями ее температуры и степенью возбуждения. Он всегда был част и мал, но не мягок. В один из дней с высокой лихорадкой мы насчитали 180 ударов в минуту.
Месячные появились 5 октября и никак не повлияли на психическое состояние больной.
Моча отличалась малым объемом — особенно в дни выраженной мании, в ней не определялось белка и сахара, но находили соли фосфатов. Во время желтухи моча была обычна для этого заболевания.
Лечение больной состояло в применении теплых продолжительных ванн, к которым добавлялся прием микстуры, содержащей 2г уретана. Эта микстура, назначавшаяся с 2 октября по 7 ноября, не дала сколько-нибудь ощутимых положительных результатов.
Вторая лекция. Симптоматические мании, или маниакальные состояния в течении иных психических заболеваний
Клинические лекции по душевным болезням Маньян В.
| Вторая лекция.
Симптоматические мании, или маниакальные состояния в течении иных психических заболеваний.
Описанные выше случаи мании относятся к клинически простым ее вариантам, не осложненным какой-либо иной психической патологией. В таких случаях мания существует как таковая, ее симптомы отражают ее собственное течение — это идиопатическая мания, в которой маниакальное состояние имеет самоценное, самостоятельное значение.
Между тем подобные истинно маниакальные больные достаточно редки. Что, напротив, встречается значительно чаще — это больные, импонирующие как маниакальные, у которых мания, однако, является фасадом иного заболевания, эквивалентом другого психического расстройства, его внешним выражением и проявлением. Эти состояния, в противовес истинным маниям, следует обозначать как маниакальные.
По отношению к настоящей мании эти вторичные случаи представляют собой то же, что симптоматические расстройства вообще — к идиопатическим, эссенциальным. Это не самостоятельные клинические единицы, а случайные, преходящие, индивидуальные маски иного заболевания.
Маниакальные состояния, чья симптоматика более или менее верно повторяет то, что наблюдается при истинной мании, часты в клинике душевных болезней. Можно считать, что нет такого психоза, ни даже органического страдания мозга, которые бы время от времени не приобретали характер маниакального расстройства. Исследователи в течение долгого времени смешивали оба состояния, манию истинную и симптоматическую, и описывали их вместе. Маниакальноподобные больные вводили их в заблуждение шумным фасадом болезни, который заслонял им ее сущность. Отсюда столь различные исходы, столь необычная эволюция маниакальных расстройств, описываемая в разных руководствах.
Больной прогрессивным параличом бывает иногда настолько возбужден, что делается очень схож с маниакальным; больные с очаговыми поражениями мозга могут выглядеть так же. То же может происходить с алкоголиками, эпилептиками, истериками, наследственными девиантами — все они предстают иногда перед врачом под личиной маниакального расстройства.
Надо признать, что дифференциальная диагностика при этом может представлять собой значительные трудности и что клиницист Должен иметь большой опыт общения с душевнобольными, чтобы за фасадом заболевания распознать истинную его природу. Бывают и случаи, когда диагностические сомнения и колебания вполне корректны и допустимы. Больные, которых нам предстоит сейчас увидеть, позволят нам остановиться на некоторых сторонах этой проблемы, помогающих своевременной постановке правильного диагноза.
Сначала трое больных, относящихся к категории наследственных Девиантов, у которых обострения болезни также носили характер Маниакальных: с умственным возбуждением, многоречивостью, шумностью, беспорядочностью в мыслях и поступках. Изучая истории их жизни и заболевания, мы остановимся на различиях, отделяющих этих больных от тех, что были описаны выше.
Набл. III. Психическое вырождение с маниакальным возбуждением. Преобладание ипохондрических и мистических идей в картине приступа.
Аврелия Р… 19 лет поступила в наше отделение 20 ноября. Наследственность ее отмечена тяжелым двухсторонним отягощением. У матери были рецидивирующие состояния депрессии: она помещалась на 6 месяцев в психиатрическую больницу в связи с возбуждением и суицидальными мыслями. Бабушка по матери покончила с собой. Дядя матери кончил тем же. Двоюродная сестра матери была неуравновешенной особой и также наложила на себя руки. Наконец, двоюродный брат отца несколько лет провел в нашей больнице.
Аврелия всегда отличалась детскостью в поведении и подвижным, неустойчивым настроением. В 13 лет у нее в течение месяца было психотическое состояние с депрессивным мистическим бредом С тех пор почти ежемесячно, в периоды менструаций, у нее отмечались колебания настроения с возбуждением или, напротив, депрессией, сопровождавшиеся мистическими идеями.
2 ноября она поступила в больницу Cochin в связи с венерическим заболеванием. Через 15 дней у нее в больнице развилось маниакальное возбуждение: она не спала ночью, расхаживала взад-вперед, совершала различные экстравагантности. Выписанная, она в течение двух дней находилась дома, была в том же состоянии, что в больнице, затем поступила в наш приемный покой. Выглядела она при этом как вполне маниакальная больная: говорила без умолку и непоследовательно, но среди не связанных между собой фраз отдельной темой звучали ипохондрические и мистические высказывания. У нее был небольшой жар, горячая на ощупь кожа, дрожание рук, бессонница.
Она постоянно галлюцинировала и сообщалась с воображаемыми собеседниками. У нее были и зрительные галлюцинации и иллюзии: она видела вокруг себя членов своей семьи, испытывала ложные узнавания. Имелись и расстройства общего чувства, необычные телесные ощущения, сердце ее «кипело», выпрыгивало из грудной клетки. Ей представлялось, что она малое дитя, что ее тело превратилось в детское; она начинала поэтому говорить, как маленький ребенок.
В двигательной сфере возбуждение было выражено в меньшей степени. Движения ее соответствовали содержанию идей, которые сами по себе были очень изменчивы. Дрожание рук очень напоминало алкогольное.
С момента поступления состояние ее претерпело некоторые изменения. Психическое состояние лучше, но двигательные проявления мании держатся Больная находится в непрерывном движении, ежеминутно испытывает потребность в каком-нибудь занятии, но все что она делает, лишено смысла и совершается ею почти автоматически.
Рассмотрим то, что отличает этот приступ от истинной мании. Наличие тяжелой наследственной отягощенности; исходная психика наследственного девианта; ранний, в 13 лет, приступ психоза; периодические состояния умственного возбуждения в периоды месячных — вот основа, на которой разыгрывается болезнь. На высоте маниакального состояния выявляются ипохондрические и мистические идеи, не характерные для настоящей мании, которой свойствен первичный хаос в идеях и действиях, а не бредовые расстройства как таковые. Наконец, возбуждение ограничивается в основном интеллектуальной сферой — двигательная затронута в меньшей степени: известная нам картина типичной мании воспроизводится здесь не полностью. Вот история другой наследственной больной с манией, несколько отличной от предыдущей.
Набл. IV. Психическое вырождение. Маниакальное возбуждение. Доминирование в картине заболевания циничных и эротических высказываний и идей величия.
G… 35 лет поступила в приемное отделение 12 октября 1886г. О ее предыстории и семье сведений нет. В редкие состояния спокойствия она рассказывает только, что уже лечилась в больнице в Блуз. У нее имеются физические стигмы вырождения: косоглазие и прогнатизм нижней челюсти.
При поступлении она обнаруживала признаки маниакального возбуждения с хаотичностью в речевой и двигательной сфере. У нее кроме того выявлялся вполне сформировавшийся бред величия, совершенно сходный с тем, какой наблюдается при прогрессивном параличе. К этому надо добавить обилие вульгаризмов, нецензурностей, эротических призывов и предложений. Задержали ее, как это случается при прогрессивном параличе: арестовали по жалобе извозчика, с которым она не могла рассчитаться.
Она будто бы наследница большого состояния, получит два миллиона, говорит как о своих близких знакомых о Марии Стюарт, о графах и герцогинях. Через несколько дней после поступления бред величия начинает все более уступать место сексуальному возбуждению, речь ее теперь состоит вся сплошь из непристойностей и сопровождается соответственными жестами и смехом. Она постоянно испытывает ложные узнавания, принимает в течение длительного времени одного из врачей за своего двоюродного брата, дает сестрам отделения мужские имена, имена литературных персонажей, к которым присоединяются неизбежные ругательства. Речь ее представляет собой неразборчивую скороговорку, за ходом которой невозможно уследить: она состоит из фраз, лишенных связи между собою. Двигательное возбуждение периодически усиливается, оно отражает в своей пантомиме сиюминутные переживания больной. При усилении возбуждения она выкрикивает грубую площадную брань, делается агрессивна, бьет сестер, кричит, речь ее становится все более циничной.
С момента поступления поведение ее не меняется. Ночи ее то более спокойны, то охвачены прежним возбуждением. Просыпаясь, она зовет воображаемых лиц и громко их ругает.
Бред величия довольно бессвязен и выявляется только при расспросах. Тогда она называет себя Марией Стюарт, Екатериной Медичи, императрицей Евгенией, говорит, что спала с кардиналом Мазарини, вспоминает историю с подвесками, трех мушкетеров. Она имеет будто бы права на французскую корону. Ей принадлежат два или три государства. Есть и другой строй идей, находящийся в связи со столь выраженной в данном случае сексуальной разнузданностью: она публичная женщина, «Роза Вакханалий», Роза Клиши» — тоже своего рода бред величия. Мы могли бы привести здесь отрывки из ее речей, но ограничимся тем, что уверим вас, что по своему цинизму они превосходят все, на что способно самое безудержное воображение.
С 18 ноября до сегодняшнего дня температура колебалась у нее между 37 и 38 град.
Состояние этой больной своеобразно. С одной стороны, его нельзя не признать маниакальным: учитывая бесконечный, продолжающийся днем и ночью речевой поток, ничем не останавливаемое двигательное возбуждение, полное отсутствие последовательности в идеях; с другой стороны — несомненное наличие бреда величия, бреда сладострастия, любовных идей, которые в совокупности занимают ведущее место в картине заболевания — в степени, которая оставляет далеко за собой все, что наблюдается у рядовых маниакальных больных: этот ряд явлений заставляет расценивать ее манию как вторичное расстройство, проявление иного, предсуществовавшего страдания, которое представляет собой не что иное как психическое вырождение.
Третья больная, также относящаяся к группе наследственных девиантов, представляет собой еще один образец маниакального возбуждения, развивающегося на почве психического вырождения. Настоящий приступ у больной третий. Каждое из обострений болезни отмечено своими особенностями, зависящими от характера бредовых идей — прежде всего, бреда величия.
НаблV. Психическое вырождение с маниакальным возбуждением. Три приступа.
M-м Е… 35 лет поступила в приемный покой во второй раз в жизни, 26 октября 1886г, в состоянии маниакального возбуждения.
Она с юности отличалась экзальтированностью и переоценкой собственной личности: и в обычное время у нее много всяческих претензий. Большая любительница романов, она буквально глотала их один за другим и, читая, отождествляла себя с героями повествования и верила в реальность вымысла; романические преувеличения распаляли ее воображение. Отец ее также был невропат, возбудимый и взрывчатый; в приступе ярости он хватается за нож и грозит окружающим. Двоюродный брат помещался во время войны в психиатрическую больницу.
В августе 1885г внезапно, в течение одного дня, после семейной неурядицы у больной развилось состояние мании — ее стационировали в больницу Stephensfeld. Она находилась там не более восьми дней, затем была выписана мужем, который привез ее в Париж. Она была в том же состоянии резчайшего возбуждения, с бессвязными, фрагментарными идеями величия: она принцесса, у нее дворец в Испании, муж — ее лакей, она собирается вступить в брак с принцем Фредериком-Шарлем, ей предстоит большой выигрыш в лотерее, она будет жить на проценты.
Она довольно быстро успокаивается внешне, но продолжает высказывать бред, у нее сохраняется умственная экзальтация. Она никогда больше не будет работать, но не собирается оставлять домашнее хозяйство; называет себя именем W… — п°л этой фамилией она и поступила в больницу Св. Анны. Имя это принадлежит одной из больных Stephensfeld — не известно, по каким соображениям она его присвоила. Она без конца поет: все подряд без разбору, особенно много — в ночное время.
В начале октября возбуждение возросло еще больше. 4 октября она покинула мужа, оставив ему такую записку: — «Разрешаю тебе, если будешь голодать, продать серебряные кубки и купить себе еду, не буду на тебя за это в претензии, когда вернусь».
В тот же день ее задерживают во Дворце промышленности и направляют в медчасть полиции и оттуда в нашу больницу. Ведет она себя при поступлении как возбужденная маниакальная больная: многоречива, находится в непрестанном движении, поет, декламирует, высказывает бессвязный бред величия.
Переведенная в Сальпетриер, она пробыла там до середины января 1886г. Сведения о ее состоянии в то время очень скудные. Муж потерял ее след, так как она находилась там под чужой фамилией. Известно, что она оставалась постоянно возбуждена: настолько, что надевали смирительную рубашку — называла себя Президентшей, уверяла, что сказочно богата.
Возбуждение ее оборвалось так же резко, как и началось — она вскорости была выписана. Когда ей напоминали теперь ее недавние речи, она называла их абсурдом. Ответы ее на этот счет не оставляют сомнений в том, что бред питался у нее активным галлюцинированием: «Мне говорили, а я слушала и верила».
С января по октябрь 1886г она хорошо себя чувствовала, успешно работала, хотя и сохраняла свойственные ей и прежде высокомерие и нескромность в отношениях с окружающими. Она опять начала читать запоем и приходить во время чтения романов в состояние экзальтации.
24 октября у нее вновь внезапно развился бред — речедвигательное возбуждение при этом поначалу отсутствовало. Она говорила, что не будет три дня есть, чтоб умереть таким образом; затем постепенно и исподволь наросла скачка идей — с пением, декламацией и т. д. Состояние было очень изменчиво: она то пела, то рыдала — все без видимой связи и переходов от одного к другому. Мужу она говорила: «Слушай, это не твоя вина, но я сейчас сойду с ума», и тут Же начинала плясать, искать ссоры с ним, пыталась его ударить; ее невозможно было удалить с балкона, где она до двух часов ночи распевала песни.
На следующий день она была возбуждена в еще большей мере, пела, била ногой о пол, совершала другие бессмысленные действия, убежала из дома. Ее задержали на улице, когда она начала плясать перед церковью Св. Амвросия.
Она поступает в приемный покой больницы в состоянии тяжелого маниакального приступа — точно такого же, как в первое помещение сюда: кричит, поет, принимает угрожающие позы, безусловно галлюцинирует, произносит Отдельные бессвязные фразы, поет без конца одну и ту же песню, раскачивается из стороны в сторону. В речи ее слышны отголоски прочитанных романов, она говорит о дворце Тиволи, о поклонниках, о Маргарите Бургундской, о Буридане, сопровождая все это обнаженно-эротическими комментариями.
С момента ее поступления состояние ее почти не изменилось — к эротической теме лишь присоединились идеи величия.
Она продолжает живо галлюцинировать и часто бывает агрессивна, пытается ударить того, кто стоит рядом, иногда говорит, что ее хотят отравить. Высказывания ее по-прежнему непоследовательны, выражена скачка идей, они лишены понятной связи между собою.
Во время беседы, которую мы вели с ней, вы видели, как у нас на глазах с ней произошли очень характерные для нее метаморфозы. Вначале она высказывала мистический бред, говорила о Боге, религии и т. д., затем вдруг у нее начались галлюцинации любовного содержания: она увидела некоего Артура, устроила ему сцену ревности, упрекала его за отношения с другой женщиной. За этой «перебранкой», без всякой связи и перехода, последовала эмоция умиления: она начала говорить в возвышенном тоне, в роли матери семейства, дарящей мужу детей: голос ее дрожал от скрытых слез, она рисовала картину семейной идиллии. Среди этих речей проскакивало вдруг какое-то грязное словцо или похабная песенка, пение которой больная сопровождала ритмическим раскачиванием. Потом вы видели, как она начала вдруг стучать ногой об пол, грозить кулаком воображаемому противнику, направилась в его сторону. В течение какого-то времени она стояла с закрытыми глазами и переговаривалась с собеседниками, затем бросилась на пол и начала кататься по нему — движения ее перемежались смехом, гневной руганью, яростными выкриками.
В целом возбуждение этой больной носило сравнительно умеренный характер, течение идей у нее не отмечалось чрезмерной скоростью, можно было понять все, что она говорила. Она очень легко перескакивала от одного круга идей к другому, от одного чувства к иному, совершенно от него отличному. За четверть часа, что она пробыла здесь, она продемонстрировала десяток сцен, наполненных самым разным смыслом и самыми противоположными эмоциями.
Эпилепсия в особенности предрасполагает своих больных к маниакальноподобным состояниям. Больные, подобные тем, кого мы сейчас увидим, далеко не редкость в повседневной врачебной практике. Маниакальный приступ развивается у эпилептиков внезапно и бурно — больные способны совершать в нем самые опасные поступки. Длится он недолго и заканчивается характерной для эпилепсии полной амнезией происшедшего. Перед ним обычно случается развернутый или абортивный судорожный припадок — за ним следует приступ бреда на фоне помраченного сознания.
Первый из описанных ниже больных сейчас на пути к выздоровлению. Во время перенесенного маниакального приступа он стал причиной смерти отца, о чем ничего не помнит. У второго был приступ простой эпилептической мании, два дня назад кончившийся.
Набл. VI.— Эпилепсия, развернутые и абортивные судорожные припадки (вертижи). Маниакальный приступ, во время которого больной пытался убить отца, о чем потом не помнил.
R… Александр 35-ти лет поступил в больницу из полицейской медчасти в состоянии маниакального возбуждения. Движения его были совершенно хаотичны, он произносил одни и те же слова, лишенные связи между собою, буйствовал, был агрессивен. Временами он останавливался, задумывался, как бы отупевал, казался пасмурным и озабоченным. На правом плече у него был большой ушиб. Зрачки неравные, отмечалось легкое заикание, производившее впечатление врожденного.
Все, что удалось узнать от него тогда, это что он преподает английский язык и находится в отпуске, что живет в Париже и, наконец, что несколько лет назад заразился сифилисом.
В детстве он слыл за малоумного. В школе товарищи подговаривали его на разного рода глупости и шалости. Он был прожорлив в еде, заикался при ответах у доски и временами неожиданно запинался (как под влиянием вертижа), часто онанировал.
Его отцу, преподавателю лицея, удалось устроить его классным наставником в Марселе. Оттуда он поехал в Англию совершенствовать свои познания в английском и по возвращении был назначен преподавателем этого языка в колледже в Мо.
Здесь он сразу обратил на себя внимание своими странностями. Он склонен к уединению и онанированию, не ищет общества женщин, хотя успевает при этом заразиться твердым шанкром при посещении публичного дома. Его переводят в колледж в Кастре. На новом месте поведение его также самое неординарное. Он помногу ест и требует поэтому, чтобы в ресторане его обслуживали за отдельным столиком. Он постоянно ходит пешком на далекие расстояния. Наконец у него замечают вертижи: занимаясь с учениками, разъясняя материал или диктуя, он как бы спотыкается, останавливается, затем, по прошествии короткого времени, продолжает прерванное занятие.
Его приступы делаются столь частыми, что администрация колледжа принимает решительные меры для того, чтобы с ним расстаться, и отправляет его в бессрочный отпуск.
Он едет в Париж и живет там у родителей. Он их единственный сын, сестра его умерла в раннем возрасте от судорог.
Отец, большой любитель абсента, становится алкоголиком; и прежде отличавшийся своеобразием характера, он делается теперь временами особенно странен: не хочет никого видеть, груб и жесток с окружающими.
Мать больного была с детства наделена истерическим, очень неровным характером, была то несообразно обстоятельствам весела, то так же печальна. Любительница позлословить, очень эксцентричная в речах, она относилась к уже взрослому сыну, как к малому ребенку, баловала его, угощала пирожными, вареньем; год назад она скончалась от рака печени. Дядя по матери страдает косоглазием.
В Париже у R… начались большие судорожные припадки. Он падал без Чувств наземь, лицо его бледнело, он бился некоторое время в судорогах, изо рта шла кровавая пена, язык его носит следы старых прикусов. Приступов он никак не предчувствует и потом ничего о них не помнит, но испытывает характерное состояние отупелости и общей тяжести.
Поведение его в Париже было самое экстравагантное. Он без конца совершал лишенные какой-либо цели пешие прогулки, покупал книги, далеко запрятывал их, затем доставал, вырывал страницы, рвал их на мелкие клочки и разбрасывал по кабинету. Предпринял написание кратких курсов по английскому языку и истории, написал заголовки, но на этом дело и кончилось. Какое-то время горячо взялся за покупку провизии для дома и обегал Большой рынок в поисках съестного. То шел бродить по своему кварталу, где приставал к прохожим, заговаривал с ними, навязывался с разговорами к владелицам лавок. Временами же охватывался набожным чувством, задавался вопросами о святых таинствах — особенно его привлекала к себе и тревожила книга Апокалипсиса.
Незадолго до смерти матери он изменился: стал злее и подозрительнее прежнего; между ним и отцом начались ссоры.
В последнее время ухудшилось его физическое состояние: он сильно похудел; онанизм его не знает теперь никакой меры. В результате развился баланопостит — вскоре, впрочем, излеченный. Он начинает предаваться и алкогольным излишествам, его не раз видели пьяным.
Он предлагает отцу купить фисгармонию и вступает с ним по этому поводу в шумные пререкания, после чего в течение двух недель повторяет, что если отец не изменит отношения к нему, он его вздует. «Я ему кишки выпущу», сказал он однажды, хотя теперь этого не помнит.
Уже совсем недавно, после незначительного столкновения на улице, он пытался задушить мальчика бакалейной лавки, который «насмехался над ним и строил ему рожи».
Накануне того дня, когда произошла трагедия, приведшая к его стационированию, он был уже очень возбужден. Отец его, страдавший в этот день диареей, лежал дома. Сын, навязываясь ему со своими заботами, не давал ему покоя: заставлял его пить лечебный настой, понуждал целовать крест, оставшийся от матери, несколько раз оскорбил старую гувернантку, пытавшуюся его урезонить, ходил взад-вперед по комнате, был очень взвинчен, не ел. Впрочем, плохо ел он уже в течение месяца: прятал куски мяса с обеда в носовой платок. За последние 6 недель у него было 3 больших судорожных припадка, последний и очень тяжелый — за 3 дня до поступления.
После ухода бонны R… не пошел спать, но продолжал докучать отцу. Вдруг, совершенно неожиданно, он набросился на него, схватил за горло и начал осыпать ударами. Это избиение длилось всю ночь. Восьмидесятилетний старик был не в состоянии защищаться — сын сбрасывал его с кровати, толкал, бил в лицо, громко требовал, чтобы кто-то дал ему кинжал, чтобы вспороть ему живот, крушил и ломал мебель.
Когда на следующий день в дом вошел комиссар полиции, старик лежал голый на полу, а сын стоял обоими коленями у него на груди: в одной руке у него был крест, в другой перочинный ножик, которым он тыкал в отца, произнося: «Будь проклят, у тебя в теле сатана, я вырву его из тебя, я охотник за дьяволом! Отца перенесли в кровать, его тело было покрыто ранами: на животе, грудной клетке; был большой кровоподтек на виске слева. Восемь дней спустя он скончался при явлениях менингита.
R… был помещен в больницу Св. Анны, где в течение 24 часов оставался в состоянии возбуждения, потом постепенно успокоился. К нему вернулись его умственные способности. Сцену, о которой мы рассказали, все, что произошло с ним после вертижа в состоянии помраченного сознания, он забыл почти напрочь. Он не помнит, как ломал мебель в комнате и бил стекла, говорит, что не видел полицейских, пришедших арестовать его, знает только, что садился в экипаж на улице. Ему припоминается какая-то ссора с отцом, но то, что тот лежал на полу, он помнит очень смутно. Он не знает, что убил отца и, если ему рассказать сейчас, что произошло и в чем он, не зная того, оказался повинен, это причинит ему самые тяжкие душевные страдания.
Набл. VII.— Эпилепсия, послеприступное маниакальное состояние, за которым следует общая заторможенность, затем меланхолия с бредом на фоне ясного сознания.
В… 33-х лет поступила в приемное отделение 2 декабря. Это необразованная и недалекая женщина, не обучавшаяся грамоте. Отец был пьяница, мать отличалась повышенной нервностью, брат — эпилептик.
В 12 лет у нее случился первый приступ эпилепсии; после этого припадки повторялись с частотой примерно раз в 15 дней; в последние 10 лет они стали реже: 2-3 припадка за год.
Припадки обычно предваряются аурой: больная видит свет перед собой, затем тут же падает без чувств, часто получая при этом травмы, у нее наблюдаются тонические и клонические судороги, прикус языка, она теряет мочу и ничего не помнит о случившемся. С ее слов, она уже лечилась в 1885г в больнице Воклюза по поводу психоза, развившегося после судорожного припадка.
2 декабря, по-видимому после припадка (больная говорит, что чувствовала себя в этот день как перед приступом), у нее неожиданно развилось маниакальное состояние: многоречивость, беспорядочность во всех действиях, повторение одних и тех же слов, пение, крики, нелепости в поведении. В тот же день вечером она поступила в приемное отделение больницы в состоянии тяжелого возбуждения, с лицом покрытым ссадинами и ушибами.
3 декабря, после ночи, в течение которой возбуждение постепенно спадало, она выглядела уже совершенно спокойной, но несколько оглушенной. Она рассказала, что у нее бывают нервные приступы, но она ничего не помнит о каком бы то ни было помешательстве, не знает, где она и как сюда попала. В течение первого дня у нее имелись слуховые галлюцинации: она слышала крики, свистки, брань, ругательства, кто-то возле нее громко читал вслух.
На следующий день, 4-ого, оглушенности почти нет, ответы стали ясными, галлюцинации прекратились, но больная подавлена, громко вздыхает, плачет, рыдает — эти явления через несколько дней также прошли полностью.
Имеется еще одно заболевание, которое в своем течении часто приобретает сходство с манией, но в данном случае симптоматическое маниакальное состояние имеет настолько выраженные специфические черты, что спутать его с истинной манией вряд ли возможно: речь идет об алкоголизме. На высоте связанной с ним интоксикации Развивается делирий. Появляющиеся в этот момент чувственные обманы бывают настолько ярки и образны, что бредовые идеи принимают крайне подвижный, изменчивый, лишенный внутренней связи характер и выглядят беспорядочными, инкогерентными, хаоточными. Действия больных несут на себе тот же отпечаток бессвязности, что и идеи, их порождающие, кроме того здесь также нередко наблюдаются двигательные бури, состоящие из движений, лишенных какой-либо цели и никак не связанных с мыслями больного. Вызвано это, видимо, тем, что алкогольная интоксикация ведет к общему возбуждению нервно-мышечного аппарата, каждый центр которого начинает работать самостоятельно — исчезает координация двигательных актов высшими психическими центрами. Нужно ли говорить, что спутать такое состояние с манией сложно; чтоб не допустить этого, достаточно лишь не упускать из виду обычную атрибутику алкоголизма: преобладание зрительных галлюцинаций, субъективно тягостный характер их и бреда, вечерне-ночные обострения, тремор, быстрое раз решение маниакального возбуждения и т. д. Диагностика может быть затруднительна в случае наследственных девиантов, у которых вслед за алкогольными эксцессами может развиться маниакальное состояние со зрительными галлюцинациями, выраженными в меньшей степени, чем при обычном алкогольном делирий; предыстория больного, быстрое нарастание маниакальных симптомов позволяют установить истинную природу болезненного состояния и в данном случае.
Дата публикования: 2014-11-03; Прочитано: 364 | Нарушение авторского права страницы |