Агатону

Душу свою на губах я почувствовал, друга целуя:

Бедная, верно, пришла, чтоб перелиться в него.

«Яблоко это тебе я кидаю. Поймай, если любишь…»

Яблоко это тебе я кидаю. Поймай, если любишь,

И отведать мне дай сладость твоей красоты.

Если ж, увы, ты ко мне холодна, подыми его: сможешь

Видеть на нем, сколь кратка пышного цвета пора.

«Яблоко я. Меня бросил тобою плененный, Ксантиппа…»

Яблоко я. Меня бросил тобою плененный, Ксантиппа.

Полно, строптивой не будь! Краток твой век, как

и мой.

Астеру

Ты на звезды глядишь, о звезда моя! Быть бы мне небом,

Чтоб мириадами глаз мог я глядеть на тебя.

Ты при жизни горел средь живущих денницей, Астер мой,

Ныне вечерней звездой ты средь усопших горишь.

Диону Сиракузскому

Мойры еще на роду Гекубе и женам троянским

Скорбный напряли удел — слезы горючие лить,

О мой Дион, а тебе, воспевавшему славные битвы,

Боги сулили благих осуществленье надежд;

Ты же лежишь под землей, родимым городом чтимый,

О в мое сердце любовь властно вселивший Дион!

«Стоило мне лишь однажды назвать Алексея красавцем…»

Стоило мне лишь однажды назвать Алексея красавцем,

Как уж прохода ему нет от бесчисленных глаз;

Да, неразумно собакам показывать кость! Не таким ли

Образом я своего Федра навек потерял?