Введение 4 страница. Один судья, выступая на процессе, отважился упрекнуть тех, кто не приходит в восторг от свободной любви матерей-одиночек

Один судья, выступая на процессе, отважился упрекнуть тех, кто не приходит в восторг от свободной любви матерей-одиночек, и был встречен аплодисментами дилетантов, которые пришли бы, однако, в отчаянье, если бы их дочери и сестры последовали этому «замечательному» совету. Поскольку закон допускает развод, неко­торые люди, прибегая к уникальному, неподражаемому софизму, уверяют, что тот, чьи симпатии остаются на стороне женщины, не желающей использовать данное право, является лицом, оскорбля­ющим закон и «республиканский дух». Однако и в античном Риме встречались женщины, которые в течение всей своей жизни не слу­шали подобных советов, хранили верность мужьям и гордились тем, что были замужем только раз, причем деградировавшее обще­ство отнюдь не было склонно видеть в этом оскорбление законов⁸⁷., Высшие классы полагают, что они без опасности для себя мо-i'ryx продолжать свои игры в духе социализма; впрочем, если они порой и признают наличие какой-то опасности, то считают ее очень I незначительной. Она только придает этому спорту большую остро-' ту ощущений и особое удовольствие.

Все это сопровождается елейной сентиментальностью. Тому, кто купается в роскоши, порой приятно порассуждать о нищете. Автор «Сатирикона», наверное, пародировал некоторые аффектации подобного рода, когда в уста Трималхиона** вкладывал следующую речь: «Друзья мои! Рабы — тоже люди. Когда-то они были вскорм­лены тем же молоком, что и мы. Но такова их судьба: они попали под гнет»⁸⁸.

* «Сатирикон» — произведение античной литературы эпохи Нерона, при­писываемое Гаю Петронию и дошедшее до нас в виде отдельных отрвыков. — Прим. перев.

** В «Сатириконе» дан образ Трималхиона — бывшего сирийского раба, вольноотпущенника, разбогатевшего благодаря торговле и ростовщительству. Выскочка-богач тщеславен, груб, невежествен, суеверен. Впрочем он имеет и ряд положительных качеств. При всем своем самодурстве он хлебосолен и обладает практическим умом. В нем заносчивость богача сочетается с плебейской просто­той бывшего раба. — Прим. перев.

Однако перед этим тот же Трималхион не моргнул и глазом, услышав, что его раб Митридат распят, потому что он ху­лил гения-хранителя* своего, хозяина. Богатые люди, материально поддерживающие в наши дни те институты, в которых обучают тому, что богатства буржуазии нажиты неправедными путями, что их следует у нее отнять, по меньшей мере, непоследовательны. Если они действительно считают, что эти узурпированные богат­ства должны принадлежать обществу, то им следовало бы их пол­ностью возвратить ему, не оставив себе и малой доли. Не странно ли звучат декламации против «капитала» со стороны людей, живу­щих исключительно на прибыль, получаемую с него? Те, кто заяв­ляет о правах рабочих на получение всего продукта их труда, в подавляющем большинстве не только не принадлежат к числу ра­бочих, но, более того, никогда не изготовили ни одной полезной вещи своими руками. Quis tulerit gracchos de seditione querentes?**

* Божества, сопровождающие, согласно древней мифологии, каждого человека на протяжении его жизненного пути и побуждающие его к тем поступкам, которые он совершает. — Прим. перек.

** Кто способен вытерпеть жалобы Гракхов на смуту? (лат.). Цитата из Ювенала (ок. 60 — ок. 127). — Прим. перев.

Недостаток душевной твердости еще яснее виден в абсурдных проявлениях милосердия по отношению к преступникам. Впрочем, преступниками нередко являются деградировавшие индивиды, чем, возможно, в определенной мере объясняется проявленная к ним сейчас благосклонность, поскольку деградировали также и многие представители элит, пребывающих в состоянии упадка.

Если один индивид убил или попытался убить другого индиви­да, то жалость наших филантропов направлена только в сторону убийцы. Никто не скорбит о жертве, но беспокоятся об убийце. Не слишком ли сурово обошелся с беднягой суд? Как он, несчастный, вынесет «моральные муки»? Скоро ли вернут его в общество, где он сможет открыто возобновить свои «подвиги»?⁸⁹ Бедные воры также получили свою долю от этой безграничной жалости, на ко­торую обворованные, очевидно, уже не имеют никакого права, дошли до того, что готовы заявить о праве — в отдельных случаях — на совершение кражи. Разумеется, человек, которого крайняя нужда толкнула на кражу хлеба, достоин некоторого снис­хождения, по крайней мере, если он попал в эту прискорбную ситу­ацию не по своей воле или неумышленно; но разве не заслуживает внимания булочник, у которого была отобрана его собственность? Если все нуждающиеся станут уносить его хлеб, то он разорится и впадет в нищету вместе со своей семьей. Представим на миг, что общество возьмет на себя обеспечение хлебом всех нуждающихся. В таком случае, почему только булочникам следует оплачивать дол­ги всего общества? Но бесполезно пытаться вразумить людей, ох­ваченных манией сентиментальности.

Другой источник пристрастия элит к социализму коренится в ин­тересе части их представителей. Ни один социальный класс не бывает однородным, внутри него всегда есть соперничество, и одна из партий, которая при этом формируется, может искать опору в низших классах.! Это достаточно общее явление. Почти все революции имели своими ' руководителями перешедших из старой элиты диссидентов.

Учения и религии в определенный момент своего развития ста­новятся средством обеспечения господствующих позиций в обще­стве, и тогда.многие преобразования оказываются не более чем делом, совершаемым исходя из корыстных побуждений. Социализм не сумел избежать действия этого общего правила, и в некоторых странах он стал карьерой, к которой готовятся посредством учебы и практических занятий⁹⁰. Среди индивидов, избравших этот путь, одни стремятся добиться милостей от правительства, другие жела­ют занять места среди законодателей или хотя бы в местном управ­лении. Забастовки являются одним из самых лучших условий для выдвижения политиканов, подобно тому, как войны создают усло­вия для военной карьеры.

Пока христианство подвергалось преследованиям, среди обра­щенных в эту веру, в общем, не было других людей, кроме тех, кто был готов жертвовать собственными интересами ради своих убеж­дений. Так происходит и в наши дни в отношении социализма в тех странах, где он преследуется. Но как только христианство стало господствующей религией, оно привлекло также и тех людей, для которых религия была, прежде всего, делом личной выгоды⁹¹. Это же происходит сейчас в некоторых странах с социализмом.

Кроме того, часто бывает так, что когда учение находит много последователей, когда соответствующие чувства распространяют­ся достаточно широко, кое-кто полагает, что было бы неплохо ис­пользовать данное учение или эти чувства в собственных целях, и, сохраняя его внешнюю форму, по сути, совершенно изменить его. Один из наиболее ярких примеров — то, как в античном Риме Ав­густ ввел принципат, создав видимость соблюдения республикан­ской формы. Эволюция религий дает немало такого рода приме­ров. В начале и в первую половину XIX в. высшие классы пытались подавить социалистическую идею; теперь они пытаются использо­вать ее. В скором времени трудно будет найти кого-нибудь, кто бы ни называл себя социалистом. Есть христианский и протестантс­кий, а также католический социализм, социализм по Толстому, не­мало видов этического социализма, государственный социализм республиканского, а также демагогического и еще один — монар­хического толка, империалистический социализм, особенно в Анг­лии, и разного рода анархические и литературные социализмы.

Теперь в романах и комедиях дают решения самых трудных эко­номических проблем, разумеется, в социалистическом духе. Когда этот энтузиазм пройдет, многие произведения нашей литературы, вероятно, покажутся столь же бессмысленными, пустыми и нелепы­ми, какими представляются нам теперь некоторые сентиментальные рассуждения конца XVIII в.

Не только интерес и расчет побуждают людей к тому, чтобы становиться сторонниками учения, но также дух подражания и многие иные причины, среди которых не стоит забывать, в рассмат­риваемом нами случае, о существовании тех, кого именуют интел­лектуальным пролетариатом. Все эти обстоятельства вместе созда­ют то необычайно мощное течение, которое увлекает за собой все, что оказывается на его пути.

Научный социализм рождается из потребности придать науч­ную форму гуманистическим стремлениям. Следует учитывать, что в нашу эпоху научная форма стала модной, так же, как в свое время была в моде религиозная форма. Являясь очень значимым в теоре­тическом плане, научный социализм имеет намного меньшую прак­тическую значимость. Наука никогда не волновала массы и не вы­зывала у них энтузиазма.

Похоже, что социализм до сей поры оказывал более сильное влияние на высшие классы общества, чем на его низшие классы. Не случайно лидеры социалистов повсюду в Европе рекрутируют­ся в основном из буржуазии. Теоретики социализма пришли не из рабочего класса.

Ослабление в высших классах духа сопротивления; более того, их постоянные совершаемые неосознанно действия, приближаю­щие их конец, — одно из наиболее интересных явлений нашего вре­мени. Однако такая ситуация вовсе не является исключением: ис­тория демонстрировала немало подобных примеров и, пожалуй, будет демонстрировать их вновь и вновь до тех пор, пока будет продолжаться процесс циркуляции элит, т. е. в тех пределах, до ко­торых можно распространять наши предвидения будущего.

Селинъи (Женева), 30 ноября 1901 г.