Глава 12. На следующий день, сообщая мисс Тервиллингер эту новость перед уроками, я чувствовала, что потерпела поражение

На следующий день, сообщая мисс Тервиллингер эту новость перед уроками, я чувствовала, что потерпела поражение.

Преподавательница, бледная и мрачная, сказала, что я ничего не смогла бы сделать. Но я не знала, следует ли этому верить. Весь вчерашний вечер я терзала себя вопросами. Что, если бы я не потратила предыдущий день на Маркуса? Что, если бы не тянула столько, чтобы убедиться, что о «Мустанге» позаботятся? Что, если бы я не устроила грандиозную публичную демонстрацию страсти с Адрианом? Я позволила себе увлечься личным, и девушка заплатила за это жизнью. Мне захотелось пропустить уроки и предупредить остальных немедленно, но мисс Тервиллингер заверила меня, что Вероника не сумеет отправиться на охоту так быстро. И что вполне можно подождать до второй половины дня.

Я неохотно кивнула и вернулась за свою парту, решив, что попытаюсь почитать до начала занятий. Впрочем, я не думала, что добьюсь в этом больших успехов.

– Мисс Мельбурн! – позвала меня преподавательница. Я оглянулась и увидела, что ее печальное лицо немного смягчилось. Она казалась почти веселой, что в данной ситуации выглядело странно.

– Да, мэм.

– Возможно, вам стоит сделать что‑нибудь со своей шеей.

Ее реплика совершенно сбила меня с толку.

– С моей шеей?

Мисс Тервиллингер порылась в сумке и протянула мне зеркальце. Я посмотрела в него, пытаясь понять, что она имеет в виду. А потом я его увидела. Небольшой коричнево‑фиолетовый синяк сбоку на шее.

– Это что еще такое?! – вырвалось у меня.

Мисс Тервиллингер фыркнула.

– Хотя я от этого уже далека, но, полагаю, это называется засос. – Она сделала паузу и приподняла бровь. – Вы знаете, что это такое, не так ли?

– Конечно, знаю! – Я опустила зеркальце. – Но откуда он мог… в смысле, мы же едва‑едва… это…

Мисс Тервиллингер подняла руку, призывая к молчанию.

– Вы не должны оправдываться передо мной за вашу личную жизнь. Но можете подумать, как за ближайшие пятнадцать минут не сделать ее общественным достоянием.

Я вылетела за дверь еще до того, как она закончила фразу. Когда я выскочила из здания, мне на редкость повезло: как раз подошел курсирующий по кампусу автобус. Я запрыгнула в него, и хотя дорога до общежития заняла всего несколько минут, мне они показались вечностью. И все это время мысли крутились вокруг произошедшего.

«У меня засос. Я позволила Адриану Ивашкову поставить мне засос».

Как такое могло произойти? Ужасное известие про Линн дало мне возможность проигнорировать всю глубину собственного неблагоразумия, но теперь на это нельзя уже было закрыть глаза. Я, вопреки всем своим принципам, целовалась с Адрианом. И не просто целовалась. При мысли о том, что наши тела прижимались друг к другу, я вспыхнула, совсем как вчера вечером.

Нет, нет, нет! Я не могу думать об этом! Я должна забыть о случившемся. Необходимо позаботиться, чтобы такого больше не произошло. Что на меня нашло? Я не разделяю его чувств ко мне. Он морой. А даже если бы он и не был мороем, он, несомненно, самый неподходящий для меня парень в мире. Мне нужен кто‑нибудь серьезный, потенциально способный получить работу, дающую льготную медицинскую страховку. Кто‑нибудь вроде Брэйдена.

«И хорошо ли вы с ним поладили, а, Сидни?»

То, что произошло с Адрианом, было неправильно. Очевидно, это был какой‑то извращенный приступ вожделения, вспыхнувший как раз потому, что являлся столь запретным. Да, так оно и есть. Женщины падки на такое. Помнится, когда я изучала книги о взаимоотношениях, там была одна под названием «Плохие парни и женщины, которые их любят». Я тогда ее пропустила, потому что в Брэйдене не было ничего от плохого парня. Возможно, стоит поискать эту книгу сейчас.

«Пламя во тьме». Я должна забыть, что Адриан назвал меня так. Должна.

У меня была еще минута дороги до общежития, и я быстро набила эсэмэс Адриану: «У меня засос! Ты меня больше не поцелуешь!» Я честно не ожидала, что он будет бодрствовать в такое раннее время, и потому удивилась, тут же получив ответ: «Ладно, я больше не буду целовать тебя в шею».

Адриан в своем репертуаре.

«Нет! Ты не будешь целовать меня никуда! Ты сказал, что будешь держаться на расстоянии!»

«Я пытался, – написал он в ответ. – Но ты не держишься на расстоянии от меня».

Я сочла ниже своего достоинства отвечать на такое.

Когда мы доехали до общежития, я спросила у женщины‑водителя, сколько она будет ждать, прежде чем отправится обратно в центр кампуса.

– Я отъезжаю сразу, – сказала она.

– Пожалуйста! – взмолилась я. – Подождите всего одну минуту! Я вам заплачу!

Она обиделась.

– Я не беру взяток!

Но когда я вылетела из общежития – уже в водолазке, – автобус еще стоял здесь. Я вбежала в класс одновременно со звонком. Мисс Тервиллингер бросила на меня понимающий взгляд, но ничего не сказала насчет смены гардероба.

Во время урока я получила эсэмэс от Маркуса: «Можешь встретиться сегодня? Сан‑Бернардино, 16.00»

Что ж, он говорил, что сообщит обо всем в последний момент. До Сан‑Бернардино час езды. Я заранее предупреждала Эдди, что встреча будет на этой неделе, и он согласился пойти со мной. Оставалось лишь надеяться, что у него еще нет планов на сегодняшний день.

Я ответила, что мы будем, и Маркус прислал мне адрес.

Когда урок закончился, ко мне подошла девушка, с которой мы вместе ходили на английский, и попросила дать на время конспект, а то она вчера болела. Пока я с ней разбиралась, Эдди уже ушел, так что я смогла спросить его насчет поездки в Сан‑Бернардино лишь за обедом.

– Конечно, – согласился он, тут же переключаясь в режим стража.

Джилл уже знала про нашу поездку, потому что я сказала об этом Адриану. Мне было немного не по себе от того, что я увожу Эдди от Джилл. Ну ладно, очень не по себе! Забрать Эдди – серьезный риск. Пусть даже он и не находился рядом с ней ежесекундно. Иногда это было просто невозможно, потому‑то нам и потребовалась Ангелина. И все же, если кто‑нибудь из алхимиков обнаружит, что я использую главного телохранителя Джилл для собственных поездок, у меня будут большие неприятности. Впрочем, неприятности у меня будут в любом случае, поскольку еду я на встречу с группой мятежников. Я повернулась к Ангелине, пытающейся расшифровать записи про квадратные уравнения.

– Ангелина, побудь с Джилл, пока мы не вернемся, – сказала я. – И вам обоим надо для безопасности посидеть в общежитии. Не бродите по кампусу.

Джилл не возражала, но Ангелина посмотрела на меня встревоженно.

– Но у меня встреча с Треем по поводу математики! Ты что, хочешь, чтобы я ее пропустила?

Против доводов об учебе я была бессильна.

– Позанимайтесь в вестибюле общежития. Это будет достаточно безопасно. Джилл может посидеть с вами, поделать домашнюю работу.

Похоже, этот вариант Ангелине не понравился, но возражать она не стала. Она вернулась было к своим записям, но потом снова взглянула на меня.

– А чего ты сегодня в водолазке? – поинтересовалась она. – Жарища же.

Она была права. В последнее время снова стало не по‑зимнему жарко.

К моему удивлению, ее поддержал Эдди.

– Да, я тоже об этом думал.

– Э‑э… – «Только не краснеть, только не краснеть!» – приказала я себе. – Просто мне сегодня было как‑то прохладно.

– Странно, – убийственно‑серьезным тоном заметила Джилл. – Для человека с прохладной кровью ты разогреваешься поразительно быстро.

Это была шутка прямиком из арсенала Адриана. Джилл точно знала, почему мне пришлось надеть водолазку, и я бросила на нее предостерегающий взгляд. Эдди с Ангелиной были совершенно сбиты с толку. Я поднялась, оставив обед почти нетронутым. Возможно, хотя бы это никому из них не покажется странным.

– Ладно, мне надо идти. Встретимся позже, Эдди.

И поспешно вышла, пока никто из них не спросил еще о чем‑нибудь.

Я немного поколебалась, размышляя, брать ли Эдди к Маркусу. Он точно не сдаст ни Маркуса, ни меня алхимикам. Но мне не хотелось, чтобы Эдди думал, что алхимики плетут какие‑то гнусные заговоры против мороев. Об этом Эдди точно доложит своим, а это, в свою очередь, может повлечь разнообразные дипломатические осложнения. Даже намек на то, что алхимики могут контактировать с Воинами, опасен. Но я решила, что присутствие Эдди в качестве защитника стоит этого риска. Эдди мой друг, и я доверяю ему. Однако надо было сообщить ему предварительную информацию, что я и сделала по дороге в Сан‑Бернардино.

– Кто эти люди? – поинтересовался Эдди.

– Бывшие алхимики, – ответила я. – Им не нравился образ действий организации и всякие ограничения, плюс они хотели общаться с мороями и дампирами на собственных условиях.

– Звучит неплохо. – Я расслышала в его голосе настороженность. Эдди отнюдь не глуп. – Но зачем тогда тебе мое присутствие на встрече?

– Я мало знаю о них. Я думаю, что у них хорошие намерения, но это еще надо выяснить.

Следующие свои слова я продумала очень тщательно. Его надо подготовить.

– У них множество теорий заговора. Кто‑то даже считает, что, возможно, алхимики сотрудничают с Воинами.

– Что?! – Удивительно, как это Эдди не пришлось подбирать челюсть с пола?

– Точных доказательств у них нет, – поспешно добавила я. – Одна девушка из Воинов шпионила для них и теперь считает, что подслушала кое‑что такое … но мне все это кажется совершенно невнятным. Они хотят, чтобы я помогла им, однако не думаю, что здесь есть, что раскрывать. В смысле, алхимики же помогли устроить налет на Воинов, верно? А раз они сорвали этот их дикий ритуал казни, это вряд ли способствует установлению отношений.

– Думаю, да, – согласился Эдди, но ясно было, что его сомнения не улеглись до конца.

Я решила перейти на более безопасную территорию. Не стоит беспокоиться насчет Маркуса и его вольных стрелков (наименование, данное Адрианом, привязалось накрепко), пока мы не выслушаем их.

– Как дела‑то? – поинтересовалась я. – У Ангелины, у Джилл? Я сейчас так занята… со всякими делами, что мы как‑то очень мало разговариваем.

Эдди ответил не сразу.

– У Джилл все спокойно, что хорошо. Мы же и хотим, чтобы жизнь у нее была как можно скучнее. Отношения с Микой наладились. После их разрыва многие его знакомые сперва перестали с ней разговаривать. Но Мика столько раз заверял Джилл, что они могут быть просто друзьями… остальные решили, что они тоже могут.

– Это здорово.

Когда мы только приехали в Амбервуд, Джилл оказалось нелегко прижиться здесь. Роман с Микой открыл для нее вход во многие компании, и меня беспокоило, что будет теперь, после разрыва. Положение вещей усугубляло то, что я запретила Джилл работать моделью у местного чрезвычайно напористого модельера, Лии ди Стефано. Джилл казалось, что она лишилась всего, и меня обрадовало, что дела у нее налаживаются.

– Джилл умеет нравиться, – добавила я. – Могу поспорить, большинство из них рады дружить с ней и дальше.

– Угу. – Эдди ничего больше не добавил, но в одном этом слове было столько чувств! Я взглянула на него и увидела на его лице мечтательное выражение. Ага. Может, Мика и успокоился насчет Джилл, но вот чувства Эдди остались прежними. Интересно, знает ли об этом он сам?

– А как Ангелина?

Мечтательность сменилась гримасой.

– Катастрофа ходячая.

Я рассмеялась.

– Точно подмечено!

– Она кидается из крайности в крайность. Когда мы только начали встречаться, она просто не отлипала от меня.

Я плохо понимала, что тут подразумевается, и совершенно не желала об этом думать.

– Теперь мне вряд ли удается провести с ней хоть пять минут наедине. Она отчего‑то принялась ходить на баскетбол. Кажется, ее потрясла игра с таким множеством правил… после всех тех ненормальных выходок, которые хранители устраивают развлечения ради. И она действительно зациклилась на отметках по математике. Думаю, это хорошо.

Большой уверенности в голосе Эдди не было. Я же порадовалась.

– Думаю, она перепугалась, что ее и вправду выгонят из школы. – Когда Роза была в бегах, я спрятала их с Дмитрием у хранителей. Там мы впервые встретились с Ангелиной, и еще тогда она упрашивала Розу забрать ее из этого захолустья. – Дай ей время. Все уладится, и ее… э‑э… энтузиазм вернется.

По указанному адресу в Сан‑Бернардино оказался магазин скобяных изделий – странное место для тайной встречи. Я остановилась на парковке и написала Маркусу, что мы здесь. Ответа не воспоследовало.

– Очень странно, – сказала я. – Надеюсь, он не передумал.

Эдди вынырнул из размышлений о проблемах своей девушки и снова взглянул вокруг острым взглядом стража.

– Готов поспорить, что за нами наблюдают. Если они такие параноики, как ты говоришь, встреча, вероятно, будет не здесь. Они направили тебя сюда, чтоб посмотреть, нет ли за тобой «хвоста».

Я в изумлении повернулась к нему.

– Мне бы это никогда в голову не пришло!

– Потому ты и взяла с собой меня, – с улыбкой отозвался Эдди.

Да, это точно.

Десять минут спустя Маркус прислал другой адрес. Должно быть, мы прошли проверку. Новая точка встречи располагалась в очередном громком, многолюдном месте – ресторане, ориенированном на семьи с детьми, с расхаживающими по нему актерами в огромных костюмах животных. Если что‑то могло переплюнуть по абсурдности галерею игровых автоматов, то, конечно, этот ресторан.

– Ну и места он выбирает! – не выдержала я.

Эдди успел оглядеть все.

– На самом деле отличный выбор. Здесь слишком шумно, чтобы разговор могли подслушать. Выхода два, спереди и сзади. А если алхимики и появятся, я уверен, они не станут устраивать сцену в присутствии стольких детей, верно?

– Думаю, да.

Маркус встретил нас в вестибюле и помахал рукой.

– Привет, красотка! Проходите, мы заняли столик. – Он притормозил, чтобы пожать Эдди руку. – Приятно познакомиться. Делу всегда нужны участники.

Сама не знаю, чего я ожидала от вольных стрелков. Возможно, группы брутальных изгоев со шрамами и повязками на глазу, наподобие Вольфе. Вместо этого мы обнаружили парня и девушку с тарелкой куриных палочек на двоих. У каждого на щеке была золотая лилия.

Маркус направил нас к свободным стульям.

– Сидни, Эдди… Это Амелия и Уэйд.

Мы пожали друг другу руки.

– Сабрина не с вами? – поинтересовалась я.

– О, она здесь, – загадочным тоном ответил Маркус.

Я уловила подтекст и огляделась. Я была не единственной, кто позаботился о защите. Сабрина пряталась где‑то в толпе, ждала и наблюдала. Быть может, под маской животного. Интересно, пистолет она тоже с собой прихватила?

Амелия подвинула тарелку к нам.

– Хотите? Нам скоро принесут еще моццарелловые палочки.

Я отказалась от угощения. При всей моей решимости есть больше, продукты во фритюре – это уже за гранью.

– Давайте поговорим, – сказала я. – Вы должны рассказать о татуировках и об этой таинственной задаче, которую хотите мне поручить.

Уэйд хмыкнул.

– Она сразу берет быка за рога.

– Да, она такая, – заявил Маркус. Я почти услышала недосказанное: «Потому она и нужна нам для дела». Я подождала, пока наша официантка – она была наряжена кошкой, – принесет моццарелловые палочки, и заказала напитки. По крайней мере, я думаю, что это была официантка. Под маской трудновато определить пол.

– Процесс татуирования прост, – сказал Маркус, как только мы остались одни. – Я тебе уже говорил, что алхимики способны вкладывать в тату моройское принуждение, да? Чтобы ограничить распространение информации… и для иных вещей, если потребуется.

Я все еще не знала, верю ли я в идею контроля над сознанием посредством татуировок, но решила не мешать Маркусу, пусть продолжает.

– Морои помогают делать чернила из крови, пользователи земли вкладывают в них принуждение, чтобы не позволить вам говорить с непосвященными о вампирах. Магия земли пребывает в гармонии с тремя прочими стихиями: воздухом, водой и огнем. Эта гармония и придает татуировке силу. Если же суметь раздобыть зачарованные чернила и мороя, владеющего магией земли, можно разрушить связь с другими стихиями и уничтожить заложенное в чернила принуждение. Потом «взломанные» чернила вводятся в татуировку и разрушают гармонию элементов, а это, в свою очередь, уничтожает все внушения, заложенные алхимиками.

Мы с Эдди уставились на него.

– И это все я должна сделать? – спросила я, не веря своим ушам.

– Это легче, чем может показаться, – заверила меня Амелия. – Труднее… ну, Маркус расскажет, что еще требуется. Технически это не столь необходимо… но помогает.

Мы просидели в зале ресторана всего десять минут, а у меня уже заболела голова.

– Вы решили устроить какой‑то экспромт?

Смех Маркуса был чрезвычайно заразителен… только вот ситуация не располагала к смеху. Маркус приостановился, словно ожидал, что мы присоединимся к нему, а когда мы так и не засмеялись, снова хохотнул сам.

– Ну, можно сказать и так. Но Амелия права, это действительно помогает. Однако прежде, чем я допускаю кого‑то к процедуре, человек должен выполнить задачу. Задачу, включающую в себя прямое действие против алхимиков.

– Вроде ритуала инициации? – не смог удержаться Эдди.

– Чуть больше, чем просто ритуал, – отозвался Маркус. – У меня есть теория: я предполагаю, что подобные действия, идущие наперекор всему, чему человека учили, немного ослабляют принуждение. Обычно сюда входит внедрение и помощь нашему делу. Кроме того, это хорошая проверка. Дезактивация татуировки не означает, что вы готовы уйти. Она не сотрет годы ментального программирования. Я ищу людей, которые считают, что готовы взбунтоваться. Но иногда, оказавшись перед необходимостью начать действовать, они ломаются. Лучше узнать об этом пораньше, до того, как заняться татуировкой.

Я повернулась к Амелии с Уэйдом.

– И вы оба через это прошли? Вы выполнили какое‑то задание, и ваши татуировки были обезврежены?

Они дружно кивнули.

– Нам теперь нужно только запечатать их сверху индиго. – Заметив мое недоумение, Уэйд пояснил: – Даже после того, как связь стихий в татуировке была разрушена, ее можно восстановить. Можно силой ввести свежие чернила и подчинить тебя. А если сделать сверху татуировку индиговыми чернилами, тебя никогда больше не сумеют взять под контроль.

– А я думала, что это просто вопрос личного вкуса, – сказала я Маркусу.

Он рассеянно провел пальцем по узору из полумесяцев.

– Да, насчет узора это так и есть. Но чернила обязательны. Это особая смесь, и мне приходится ездить к одному парню в Мексику, чтобы получить их. Через пару недель я повезу туда Амелию и Уэйда, чтобы запечатать их татуировки. Ты можешь поехать с нами.

Я не стала благодарить его за эту дикую идею.

– Похоже, синие чернила сразу предупредят остальных алхимиков, что дело неладно.

– О, мы ушли от алхимиков, – сказала Амелия. – Мы больше не принадлежим к ним.

И снова вмешался Эдди.

– Но вы только что говорили о внедрении. Почему не продолжать выполнять другие задачи в тылу врага, когда связь стихий уже разрушена? Особенно если это вас освобождает? Ваши татуировки выглядят точно так же, как татуировка Сидни. Если вы действительно считаете, что происходит что‑то подозрительное, почему бы не поработать? А запечатать татуировки индиговыми чернилами можно и потом, нет?

– Слишком рискованно, – сказал Маркус. – Можно допустить оплошность и сказать что‑нибудь такое, что татуировка не позволила бы говорить. Или, если быть недостаточно осторожным, могут застукать при встрече с товарищами. А тогда добро пожаловать на переобучение – где они запросто восстановят татуировку.

– Похоже, этим можно рискнуть ради информации, – сказала я. – Если быть предельно осторожным.

Маркус покачал головой. Его легкомыслие исчезло.

– Я знаю, что другие пытались это сделать. Они считали, что ими никто не заинтересуется. Они ошибались. Мы больше не станем повторять эту ошибку. – Он снова коснулся своей татуировки. – Сейчас мы действуем иначе. Выполни свое задание, разрушь татуировку, уйди от алхимиков, запечатай ее. После этого – работа снаружи. Заодно это избавляет нас от необходимости впахивать на алхимиков.

– Так есть и другие? – спросила я, уловив суть его слов.

– Конечно! – Маркус снова повеселел. – Не думаешь же ты, что нас всего трое?

Я честно не знала.

– Значит, вот что вы мне предлагаете? Сказочку о моей татуировке взамен на выполнение предательского задания для вас.

– Я предлагаю тебе свободу, – поправил меня Маркус. – И возможность помогать мороям и дампирам, не участвуя в крупномасштабном заговоре. Ты сможешь это делать по своим правилам.

Мы с Эдди переглянулись.

– Кстати, о заговоре, – сказала я. – Видимо, речь идет о предполагаемой связи алхимиков с Воинами, той самой, которую я должна доказать?

Мой сарказм пропал впустую, они только обрадовались.

– Именно! – сказал Маркус. – Расскажи ей, Уэйд.

Уэйд доел куриную палочку в салатной заправке и наклонился к нам.

– Незадолго до того, как я присоединился к Маркусу, меня направили в Сент‑Луис, в группу обслуживания. Я принимал посетителей, устраивал экскурсии… не самая интересная работа.

Я кивнула. Знакомо. Быть алхимиком – значит выполнять самые разные роли. Иногда ты уничтожаешь трупы стригоев, а иногда варишь кофе должностному лицу. Все это – части большого дела.

– Я многое видел. Вы, наверное, можете догадаться. – Вид у него был расстроенный. – Жесткая позиция. Косные правила. У нас бывали морои. Они мне нравились. Я радовался, что мы помогаем им, хотя все вокруг вели себя так, будто помощь этим «злым» существам – ужасная судьба, на которую мы обречены. Я это принимал, потому что… ну, понимаете, я считал, что мне всегда говорили правду. А потом выдалась такая неделя… клянусь, по всей стране прокатились просто беспрерывные нападения стригоев. Такое случается. Стражи отбили большинство нападений, и алхимики были загружены, скрывая последствия. Большую часть проблем удалось уладить, но я задумался: почему мы всегда разбираемся с последствиями, у нас же такие ресурсы? То есть я не думал, что мы должны выступить против стригоев, но считал, что должен существовать способ помочь мороям и стражам действовать на упреждение. Ну и… я сказал об этом моему начальнику.

У Маркуса и Амелии был убийственно серьезный вид, и даже меня рассказ Уэйда зацепил.

– И что случилось? – негромко спросила я.

Взгляд Уэйда был обращен в прошлое.

– Меня пропесочили по первое число. Мне без конца повторяли, как это дурно с моей стороны даже думать такое о мороях, и уж тем паче – говорить об этом. Меня не отправили на переобучение, но на две недели посадили под домашний арест, и каждый день мне приходилось выслушивать нотации о том, как я испорчен, что я на грани развращения. В конце концов я поверил в это… до встречи с Маркусом. Он помог мне понять, что я не обязан и дальше вести такую жизнь.

– И ты ушел, – подытожила я, внезапно почувствовав, что у меня прибавилось симпатии к Финчу.

– Да. Но только после того, как исполнил задание Маркуса. Я раздобыл засекреченный список посетителей организации.

Вот тут я вправду удивилась. Алхимики всегда по уши в тайнах. Хотя большинство происходящих с нами событий усердно фиксируется, есть и такое, что наши вожди желают скрыть от остальных. Разумеется, для всеобщего блага. Подобный засекреченный список укажет на тех, кто имеет доступ к тайнам – именно то, что начальство желает скрыть от всех. Рядовой алхимик его никогда не увидит.

– Ты молод, – сказала я. – Тебя не допустили бы к таким вещам.

Уэйд фыркнул.

– Конечно, нет! Поэтому задача и была такой трудной. Маркус не дает легких поручений. Мне пришлось проделать множество опасных вещей. Как раз из‑за них я был потом рад, что сбежал. Список указывал на связь с Воинами.

– Он что, был озаглавлен: «Совершенно секретное совещание охотников на вампиров»? – поинтересовался Эдди. Именно для этого мне и хотелось, чтобы он был рядом… не считая его смертоносных боевых навыков.

Услышав насмешку в его голосе, Уэйд вспыхнул.

– Нет. Он был зашифрован. Ну, типа того. В нем не было имен полностью, только инициалы. Настоящие имена не смог разузнать даже я. Но среди инициалов были «З.Д.».

Маркус и его вольные стрелки выжидательно уставились на меня, слово эти буквы должны были что‑то для меня значить. Я снова посмотрела на Эдди, но он был озадачен точно так же.

– И что это означает? – поинтересовалась я.

– Зебулон Джеймсон, – ответил Маркус. И снова они выжидающе умолкли. Я по‑прежнему ничего не говорила, Маркус посмотрел на меня недоверчиво. – Ты же была у Воинов! Разве ты его не помнишь? Мастера Джеймсона?

Его я помнила. Это был один из высших иерархов Воинов, устрашающего вида мужчина в старомодном золотом церемониальном одеянии, с сильной проседью в бороде.

– Я никогда не слышала его имени, – объяснила я. – Но вам не кажется, это большое допущение – считать, что «З.Д.» именно он? Может, это был какой‑нибудь Захария Джонсон.

– Или Зек Джоунс, – поддержал меня Эдди.

Кошка подошла снова, подлить лимонада Маркусу, и я получила доказательство, что это таки женщина.

– Спасибо, дорогая, – поблагодарил ее Маркус и улыбнулся так, что официантка в экстазе чуть не выронила поднос. Когда Маркус снова повернулся к нам, выражение лица у него было чисто деловое. – Вот тут в дело и вступает Сабрина. Незадолго до того, как Уэйд раздобыл список, она подслушала, как мастер Джеймсон разговаривал с одним из своих приближенных про надвигающуюся поездку в Сент‑Луис и о том, что он намерен найти нити, ведущие к какой‑то исчезнувшей девушке. Время совпадает.

– Слишком уж расплывчатое совпадение, – сказала я. И тут же вспомнила, что Соня Карп всегда утверждала, что в мире мороев и алхимиков совпадений не бывает.

– А что это за исчезнувшая девушка? – осторожно поинтересовался Эдди.

Наши взгляды встретились, и я тут же поняла то, чего он недоговорил. Исчезнувшая девушка, которой интересуются Воины… Есть одна исчезнувшая девушка, которой очень‑очень сильно интересуются морои. И которую алхимики твердо намерены уберечь. Именно из‑за нее я оказалась в Палм‑Спрингсе, выдавая себя за ее сестру.

Джилл.

Я ничего не сказала и вновь сосредоточила внимание на Маркусе.

Он пожал плечами.

– Не знаю. Ясно только, что если ее найти, у мороев будет куча проблем. Детали сейчас неважны. Сперва надо доказать связь.

Детали были как раз очень даже важны для нас с Эдди, но я не знала, много ли Маркусу и его друзьям известно про Джилл. Я решила не выказывать чрезмерного интереса.

– Что вы хотите, чтобы я для вас сделала? – спросила я, вспомнив про спор в галерее игровых автоматов. – И каким образом я должна это сделать? Наведаться к мастеру Джексону и расспросить его?

– Всех посетителей фиксирует видеокамера, когда они проходят пропускной пункт, – сказал Уэйд. – Даже совершенно секретных. Тебе просто нужно снять копию с отснятого видеоматериала. Он хранится в их компьютерах.

Да‑а, у людей бывают своеобразные представления о том, что значит «просто».

– Я приписана к Палм‑Спрингсу, – напомнила им я. – Я не хакер. Я даже не в Сент‑Луисе! Как я могу войти туда и что‑либо украсть?

Маркус склонил голову набок, так что прядь золотых волос скользнула вперед, и изучающе взглянул на меня.

– Мне кажется, ты обладаешь чем‑то большим, чем обычная находчивость. Разве ты не можешь придумать способ побывать в Сент‑Луисе? Подыскать какую‑нибудь причину?

– Нет! Я не… – Я осеклась. Мне вспомнилась свадьба. Иэн с его влюбленным взглядом, приглашающий меня навестить его в Сент‑Луисе. У него хватило нахальства использовать церковную службу как повод повидаться со мной.

Глаза Маркуса сверкнули.

– Вот видишь, ты уже что‑то придумала! Ты великолепна, как я и предполагал!

Амелия, кажется, слегка расстроилась, услышав этот комплимент.

– Это очень рискованно, – сказала я.

– Как и все у нас, – парировал Маркус.

Но я пока еще не подписалась на это дело.

– Послушайте, у меня есть один знакомый в Сент‑Луисе, но мне придется получить разрешение, чтобы вообще побывать там, а это непросто. – Я поочередно оглядела их. – Вы сами это знаете. Вы все были алхимиками. Вы знаете, что мы не можем просто взять и отправиться на каникулы, куда нам заблагорассудится.

Уэйду и Амелии хватило такта смутиться, но Маркус был непробиваем.

– Неужели ты можешь упустить такой шанс? Даже если ты не хочешь присоединяться к нам или заменять татуировку, просто подумай об этом. Ты видела Воинов. Видела, на что они способны. Можешь себе представить, что произойдет, если они получат доступ к ресурсам алхимиков?

– Это зависит от обстоятельств, – во мне поднял голову ученый.

– Сидни! – окликнул меня Эдди.

Я повернулась к нему и увидела в его глазах то, чего никак не ожидала увидеть – мольбу. Ему плевать было на заговоры алхимиков и на Маркусовых вольных стрелков. Но он дрожал над Джилл и вот теперь услышал, что она, возможно, в опасности. Он не мог этого допустить. Эдди готов был пойти на что угодно, лишь бы уберечь Джилл, но даже он понимал, что похитить тайные сведения у алхимиков ему не под силу. Мне вообще‑то тоже, но про это Эдди не знал. Он верил в меня и безмолвно просил о помощи.

Маркус поспешил воспользоваться моментом.

– Ты же ничего не теряешь – разве только тебя поймают. Если ты добудешь копию и мы ничего не найдем… ну, значит, ложная тревога. Но если мы получим надежные доказательства, что Джеймсон был там… думаю, тебе не надо рассказывать, насколько это важно. В любом случае, тогда ты сможешь обезвредить свою татуировку и присоединиться к нам. – Он не спускал с меня глаз. – Но это уже на твое усмотрение. Пока просто помоги нам.

Вопреки всякому здравому смыслу я принялась прикидывать, как бы можно было решить эту задачу.

– Мне нужно больше информации об операционной службе, – пробормотала я.

– Я могу ее достать, – тут же отозвался Уэйд.

Я не ответила. Это было сущее безумие – сумасшедшая идея от сумасшедшей компании. Но я подумала про татуировку Маркуса и про то, как остальные – даже Сабрина – следуют за ним. В этом была преданность, страстная вера, не имеющая ничего общего с дурацким флиртом Маркуса. Возможно, они действительно что‑то узнали.

– Сидни, – снова произнес Эдди, и на этот раз добавил: – Пожалуйста…

Я чувствовала, что моя решимость слабеет. Исчезнувшая девушка, которая создаст массу проблем, если ее найдут. Если они действительно говорили о Джилл, как я могу рисковать ею?

Но что, если меня поймают?

«Не поймают», – произнес внутренний голос.

Вздохнув, я посмотрела на Уэйда.

– Ладно, – сказала я. – Давай свои подробности.