История эзотерических учений 13 страница

особой песни (ср. Орфей). Часто, поскольку имя и вообще слово

считалось тесно связано с тем, кого или что оно обозначало, его

заменяли описанием или иносказанием.

Виса как образец "суфийского" текста у скандинавов.

Виса - та же касыда. "Содержание стиха часто зашифровано

посредством очень своеобразных поэтических фигур, т.н.

кеннингов" (метафор). - М.И. Стеблин-Каменский. "Саги об

исландцах". Послесловие к "Саге о Греттире", Новос., 1976.

Желая вызвать бурю, наслать болезнь или гибель на врага,

пели т.н. "злую песнь" или совершали зейд - магический обряд,

включавший пение и танец. Для его выполнения был необходим

"зейдовый жезл" и подмостки. Это была женская магия.

У Вальтера Скотта в "Айвенго" приводится образец зейда

- его поет "саксонская ведьма" Ульрика:

Тучею черной замок окутан,

Как всадник - на туче летящий орел.

Наездник заоблачный, ты не тревожься,

Пир твой готов.

Девы Валгаллы, ждите гостей... и т.д.

Отсюда пошло, кстати, позднейшее христианское

представление о в е д ь м а х.

С помощью песен и рун заклинали также духов и домовых,

мертвецов и троллей (великанов). Так же, как и другие архаичные

народы (ср. у бенинцев, у греков), скандинавы и кельты высылали

"по делам" (на разведку и т.п.) своего астрального двойника.

И, наконец, БЕРСЕРКИ (от Bёr serkr - "медвежья шкура") у

скандинавов были воинами, приводившими себя в состояние исступления.

По преданию, они выли как дикие звери, кусали свои щиты и в этом

состоянии были неуязвимы.

Не вдаваясь в подробности этого феномена с точки зрения

психологии или психиатрии, укажем, что они "давали духу овладеть

собой" (ср. "Конь, оседланный богами" у суринамцев).

Аналогичного состояния достигают мастера восточных единоборств

(напр., айкидо).

В этом состоянии берсерк приобретал необходимый в битве

"фарн" (благодать), но, в отличие от истинной благодати, такая

"оседланность" не носит постоянного характера и прекращается с

окончанием его объективной или субъективной необходимости.

Таким образом, "варварский" эзотеризм мало чем отличался от

греческого - если принять поправку в тысячу лет, отделяющие Грецию

Пифагора и Платона от эпохи проникновения христианства в отдаленные

уголки Европы.

* * *

Het Monster. История эзотерических учений.

Лекция 10. Христианская Европа.

Первые века христианства были эпохой переосмысления древнего

наследия. Вопросы космогонии и космологии, взаимодействия человека с

мiром божеств и духов, мiра видимого с мiром невидимым

пересматривались, так сказать, через призму идей новой эпохи (эры

Рыб): Конец света, Спасение, Смерть и воскресение и др.

Впоследствии чуть ли не каждый из этих вопросов положил

начало новой теоретической дисциплине. Так возникли: эсхатология

- наука о конце света, сотериология - наука о Спасении,

танатология - наука о Смерти и т.п.

Заслуги христиан в этом поначалу не было никакой: просто настала

новая эра. Первые христиане были людьми невежественными, поскольку

происходили главным образом из самых нищих слоев одного-единственного

этноса - палестинских евреев. Такие люди, как ап. Павел, были

исключением.

Вначале христианство было по преимуществу христианством ап.

Петра, будущего первого римского епископа, который, как

известно, был простым рыбаком. Ап. Павел же происходил из

богатой и образованной еврейской семьи и был потомственным

римским гражданином. Петр считал себя апостолом евреев, Павел же

был "апостолом язычников" и проповедовал по всему

Средиземноморью. О противоборстве линии Павла и линии Петра см.

у Эрнеста Ренана (Ренан Э. Антихрист. СПб., 1915).

Вообще говоря, проповедников и сект тогда было много. Так,

"третьей силой" одно время пытался стать Симон Волхв (I в.),

человек из Самарии, которого американские проповедники называют

"Симон Маг". Крестившись, он просил у апостолов за деньги

научить его целительству, но был "обличен" (Деян. 8:9 ff).

Христиане требовали от обращаемых "меньше думать и больше

верить" (ср. экстатические Послания Петра в Новом Завете, Credo quia

absurdum Тертуллиана). Эллинистическое же окружение первохристиан

было гораздо более развитым. Для человека, воспитанного на

классической греческой философии, "вера - это низший уровень

познания, состояние необразованного ума", - как пишет Александр

Хосроев (Хосроев А.Л. Александрийское христианство. М., "Наука",

1991).

Ограничиться одной верой образованным людям было трудно. Тем

более, что то время уже существовала масса апокалиптической,

эсхатологической и, конечно, герметической литературы. Христиане

пытались ее осмыслить, отредактировать и приспособить к своим нуждам,

но это получалось плохо. Свидетельством тому могут служить т.н.

тексты Наг-Хаммади.

Хотя обнаружены эти тексты были в 1945 году, опубликованы

они до сих пор лишь частично, а на русском языке к тому же в

плохих переводах (т.к. переводились не с оригинала, а с

французского или английского текста, как напр. в кн.: Апокрифы

древних христиан. М., "Мысль", 1989).

Впрочем, нам с вами легко понять, о чем в них идет речь,

т.к. мы все эти темы уже рассматривали: "Премудрость Иисуса" -

развитие темы Хохмы-Софии, "Рассуждения о восьмерке и девятке" -

Мин Тан и тетрактида, "Асклепий" - диалог Гермеса Трисмегиста со

своим учеником о том, что мы называем шаманизмом и т.д.

Разумеется, все книги, приписываемые Гермесу, тоже возникли в

эту эпоху.

Однако национальный и социальный состав христианских общин

вскоре начал меняться. Началась институционализация: в 313 г. имп.

Константин принял Миланский эдикт, в котором христианство

признавалось равноправной религией со всеми другими. Через год

римскому епископу, преемнику ап. Петра, был предоставлен Латеранский

дворец (будущий Ватикан).

Появились первые монастыри и их уставы (Пахомий Великий,

292-346, в том же Хенобоскионе - Наг Хаммади). Стала разрабатываться

христианская аскеза (понимаемая как умерщвление плоти). Появилась

новая категория людей: христианские святые. Появились и первые

теоретики.

Из святых для нас интересны не князья-христианизаторы и не

многочисленные мученики, а люди, бывшие при жизни целителями и

экстрасенсами: даже их мощи по сей день не утратили своего

энергетического потенциала.

И христиане начали создавать свою литературу, свои теории и

учения, начиная с Евангелий, Деяний и Посланий, часть из которых

вошла потом в новозаветный канон, и кончая теоретическими трудами,

писать которые продолжают и сегодня.

Отсюда - огромное количество более или менее глубоких, красивых

и уродливых, остроумных и не очень остроумных теорий, разнообразие

которых до сих пор поражает исследователей и дает богатейшую пищу

уму, не пораженному "магией креста".

Выделив и закрепив треугольник, христиане переосмыслили и

понятие квадрата, трансформировав его в к р е с т. С одной

стороны крест, конечно, сужает выбор вариантов, с другой же его

перекладины можно продолжать до бесконечности, что дает новый

стимул мышлению, заставляя его проникать все глубже или все

выше.

Кроме того, крест по-своему соответствует структуре

макрокосма и микрокосма: "в самой форме нашего тела неявно

сокрыты тайные очертания креста" (Тертуллиан). И: "Все -

Крест, все крестовидно - Крест лежит лежит в основании

всего бытия как истинная ф о р м а бытия, уже не

внешняя только, но форма организующая, платоновский

stauros" (Флоренский П. Страх Божий. "Богосл. труды", вып.

XVII).

Необходимость мыслить в рамках канона делает мысль все

более изощренной - вспомните иконописный канон, строгость

которого привела к возникновению высочайшего мастерства

художников. Однако тот же канон затормозил развитие всех других

жанров изобразительного искусства.

Так современные новообращенцы, после целой жизни

"расцерковленности", будь им 16 или 60 лет, попадая под "магию

креста", цепляются за сообщенные им догматы стостраничного

школьного катехизиса, не составляющие и миллионной доли

христианского "культургута", и добровольно лишают себя доступа

ко всему остальному богатству на том лишь основании, что "мой

духовник считает это грехом". Да разве одно только христианство

страдает от подобной "нищеты духа" своих прозелитов?

Но вернемся к истокам. В первой четверти нашего двухтысячелетия

("весенний" период эры Рыб, см. лекцию 9) можно выделить - помимо

собственно христианства, эзотеризм которого еще только начал

складываться, - два основных направления эзотерической мысли:

плюралистическое, рассматривавшее христианство как одно из многих

учений о мiре и человеке, в чем-то лучше, а в чем-то и хуже прочих, и

монистическое, считавшее христианство важнейшим из этих учений,

однако требующим целого ряда дополнений и поправок.

Первое связано с философской мистикой неоплатонизма, этим

"последним взлетом античной мысли", второе - с религиозной мистикой

гностицизма. Слово "мистика" в данном случае не означает ничего кроме

ощущения некоей тайны и попытки раскрыть эту тайну.

Начнем со второго как более раннего по времени возникновения.

Во II в. н.э. в Александрии и иных местах Египта жили христиане,

греки и копты, не без оснований считавшие, что учение Иисуса,

изложенное в те времена лишь в кратких и маловразумительных логиях

("ходит, ходит один с козлиным пергаментом и непрерывно пишет..." -

М. Булгаков), требует разъяснений и комментариев.

Основателем Александрийской православной церкви счит. ап.

Марк (II в.), а Коптской - Патриарх Диоскор (V в.). Обе

существуют и поныне. Первая долгое время (ок. 1000 лет) была

монофелитской (от mono + thelhma, "единая [Божественная] воля"

Христа, не оставлявшая места человеческой), вторая и до сих пор

- монофизитская (от mono + physis, "единая [Божественная]

природа" Христа, подчинившая себе человеческую). Русская

Православная церковь в этом плане является диофелитской и

диофизитской, т.е. признает равноправие Божественного и

человеческого начала в Иисусе Христе.

Этот пример показывает, что христианское учение в то

время еще далеко не устоялось даже на уровне

институционализированных церквей, число которых продолжало

увеличиваться еще долго.

Но нас интересуют не сами эти церкви, хотя их воззрения тоже

достаточно любопытны (это - предмет истории религий), а те группы или

секты, которые даже им казались неортодоксальными. Пожалуй, мы уже

можем утверждать, что догматическая неортодоксальность есть важнейший

признак эзотеризма.

Такие секты имелись и в самой Александрии, и в провинции

(Хенобоскион, он же Наг-Хаммади). Их называют ГНОСТИКАМИ.

Как пишет Александр Арнольдович Столяров, ученик А.Ф. Лосева,

"Неустоявшийся характер [христианского] учения и поиски своего места

в культурном мiре неизбежно порождали массу уклонений, ибо развитие

шло в нескольких направлениях. Искушение сразу же воспользоваться

богатейшим набором мифологических и философских средств вызвало к

жизни целую группу течений, объединенных идеей спасительного Знания"

(Столяров А.А. Тертуллиан. Эпоха - жизнь - учение. В: Тертуллиан.

Избранные соч. М., 1994).

Гностики искали (и думали, что нашли) Истину. Основой ее они

считали Гносис (греч. Gnwsis - "знание", ср. gnwri se auton): тайное

знание о Боге, мiре и подлинной духовной природе человека, открытое

пророками и сохраняемое эзотерической традицией. Обладание подобным

знанием, удостоиться которого могли лишь избранные, само по себе

ведет к Спасению.

Зло в мiре считалось возникшим изначально, в результате

"ошибки технологии". Уничтожение его происходит лишь постепенно,

в ходе мiрового процесса восстановления планировавшейся гармонии

(гомеостаз), ускорить который помогают пророки и божественные

посланники. Путь к Спасению лежит через приобретение Гносиса.

Бог скрыт и непознаваем: "Не дерзай говорить слова о Нем..."

(Поучения Силуана. Ср. пифагорейское: "в перстне изображений не

носи"). Но это - верховный, истинный Бог. Он невидим ни первым, ни

вторым зрением ("третьим глазом"). Большинство же людей поклоняются

неистинному Богу, образ которого то и дело маячит у них перед

глазами. Между тем это - всего лишь производное истинного Бога, отец

не мiра, но лжи этого мiра (майи), то есть Диавол (хотя для гностиков

Диавол был не Ариманом - отцом зла, а всего лишь неудачником, жертвой

собственных заблуждений). Отсюда подразделение, превращающее

гностические учения из монистических в дуалистические:

САВАОФ: истинный и непознаваемый Бог, "общий бог Космоса",

порождающий Плерому - полноту духовности, состоящую из

соединенных попарно эонов (духовных сущностей - ср. Хронос

Агераос, он же Зрван!). Последний из эонов - Пистис София,

Первичность Веры, порождающая Йалдаваофа, она же Хохма, она же

Гносис - Знание.

ЙАЛДАВАОФ (от евр. YELED - "ребенок, потомок"): "тень"

истинного Бога, порождение Плеромы, Демиург, "местный бог

человечества", творец нашего неудачного мiра, столь же

несовершенного, как и он сам, к чему Саваоф не имеет отношения.

Он же Агносия, Незнание. Но в сотворение человека вмешиваются

силы Плеромы, и Первочеловек получает частицу подлинной

Божественной субстанции (ср. у зороастрийцев, лекция 5).

Несовершенство Демиурга объяснялось, среди прочего,

его андрогинностью, т.е. недифференцированностью на ян и

инь, на мужское и женское начало, на добро и зло. Поэтому

позже христианским философам пришлось переосмыслить само

понятие андрогинности: ведь незнание добра и зла - это

состояние Адама и Евы до грехопадения, атрибут

божественности, позже утраченный ими (и здесь христианство

смыкается с буддизмом, в котором Все-безразличие, т.е.

отказ от суждения о добре и зле, есть высшая ступень

приближения к Абсолюту, а также со зрванизмом - см. лекцию

5). Поэтому в христ. философии андрогинность души - символ

непричастности человека к вопросам пола, целостности и

догреховного состояния. Преодоление "ложного аспекта"

андрогинности достигается при помощи "духовного брака",

т.е. посвящения.

Брак - это символ союза. Но союз ("завет") может

быть заключен не только между людьми, но и между

человеком и Богом. Отсюда - понятие "духовного брака",

Ветхий и Новый Завет, образ Церкви как "невесты

Христовой" и т.д.

Одной из таких сект были ВАЛЕНТИНИАНЕ. Начав как христиане "с

неоплатоническим уклоном", они скоро превратились в школу наподобие

Пифагоровой, где непосвященным преподавались начатки христианской

веры, а посвященным - учение о Саваофе и Йалдаваофе.

Валентин (лат. Valentinus, 110-175): иудей из Александрии,

философ, основатель гностич. секты. Предположит. автор

"Послания к Регину" (о воскресении), "Евангелия Истины".

Человек, учили валентиниане, состоит из тела, души и ума. Тело -

от земли, душа - от "сформированного" (plasma), ум - от "созданного":

ср. Мiр реального, Мiр творения, Мiр творчества в Каббале. Человек

получил это от Бога (Мiр эманаций). Отсюда три вида людей: духовные

(у них есть все три составляющие), душевные (только две) и плотские

(одна).

Духовное: мужское Афродита Урания

Душевное: женское Афродита Пандемос

Плотское: мужеженское Афродита/Афродитон

Но это в теории. На практике же они занимались целительством и

астрологией, изготовлением талисманов, амулетов и пр. абракадабры.

Не следует думать, что абракадабра - понятие ругательное. В

те времена так назывался амулет, помогающий от лихорадки.

Название восх. к имени демона Абраксаса, которого и заклинали

таким образом, чтобы он "отпустил" больного (ср. лекцию 7).

Чем талисман отличается от амулета? Талисман - это фигурка

или иное изображение божества (вуду, аку-аку и пр.), амулет -

фигурка с надписью или одна только надпись (или символ): у

евреев - мезуза (бумажка с текстом из Торы), у христиан -

украшения с символами креста, сердечка и якоря (вера, любовь и

надежда), со знаками Зодиака, буквами алфавита и т.п.

Подобно валентинианам, ОФИТЫ различали высшего и низшего Бога,

Саваофа и Йалдаваофа, и поклонялись первому, но в образе Змея (греч.

`o 'ophis - змея) как символа высшей мудрости, Софии. Поэтому и Иисус

христиан был для офитов всего лишь в очередной раз воплотившимся

Змеем, "Вечным Посвященным", все той же божественной монадой. Отсюда

- офический символ змея на Т-образном кресте и живые змеи,

участвовавшие в их мистериях.

Таких сект было великое множество. Поэтому первые церковные

философы ("отцы церкви") занимались главным образом апологетикой, то

есть выработкой принципов христианской религиозной философии и их

защитой против этих ересей. Однако их уже подстерегала новая

опасность, надвинувшаяся с другой стороны.

Христианство "хорошо легло" на платоническую философию:

НЕОПЛАТОНИКАМ (Плотин и др.) импонировала идея о триипостасной

сущности верховного Бога, в которой они видели платоновский

треугольник (см. лекцию 9), включающий "En, Единое как способ

нейтрализации бинера. Считается даже, что эту свою идею христиане у

них и заимствовали, но нам с вами ясно, что речь здесь идет не

столько о заимствовании, сколько об интуитивном открытии одних и тех

же закономерностей устройства мiра.

Однако если "ипостаси неоплатонической триады - это

безличные сущности", философские категории, в каковом качестве

мы их и рассматривали, то "...ипостаси христианской Троицы - не

только и не столько диалектические категории, сколько 'лица',

личности (prosopa)" - Аверинцев С.С. Эволюция философской мысли.

В: Культура Византии, т. 1, М., "Наука", 1984, - в таком

персонифицированном виде эти категории были понятнее простым

людям, какими были первые христиане.

Из всех направлений философской мысли того времени именно

(нео)платонизм обладал наиболее высокоразвитым понятийным и

категориальным аппаратом, поэтому первые христианские философы

испытали на себе значительное его влияние.

Классическим и наиболее эзотеричным из философов-неоплатоников

(не христиан) следует считать Ямвлиха ('Iamblichos, 280-330),

провозгласившим догмат "всеобщего согласия тайноведцев всех времен и

народов":

Все восточные и греческие мудрецы, маги и прорицатели,

поэты и философы, считал Ямвлих, во все времена возвещали одну и

ту же неизменную и непогрешимую доктрину, которую надо только

понять и истолковать правильно, чтобы убедиться в ее единстве...

Чем мы с вами, собственно, и занимаемся.

Ямвлих комментировал Платона в эзотерическом духе, чем оказал

большое влияние на развитие оккультизма и повлиял на Пико делла

Мирандола, христианских каббалистов и других западных эзотериков

эпохи Возрождения, живших тысячу лет спустя. При этом он отмечал

разницу не только между эзотеризмом и религией, но и между

эзотеризмом и философией: "об эзотеризме надо мыслить эзотерически,

о философии - по-философски". Эзотеризм (теургия - theourgia, греч.

"богодействие") был для него выше философии.

Самого Ямвлиха, естественно, тоже провозгласили

"тайноведцем и чудотворцем". Каждый неоплатоник стремился стать

не только мыслителем, но и теургом, т.е., как сказали бы теперь,

"белым магом". Теория была неразрывно связана с практикой. Тот

же Ямвлих занимался астрологией, магией, гаданием и практикой

экстатического восхождения в сверхчувственные сферы, то есть тем

же, чем и другие учители-эзотерики всех времен и народов.

В этой связи можно упомянуть исихастов, "йогическую" секту

православных христиан, возникшую примерно в то же время (IV в.)

и обосновавшуюся на Афоне. Исихазм (Hesichasm, от греч.

`hsycheia - "внутренняя тишина") был мистическим течением,

начавшим с медитативной практики и завершившимся (к XIV в.)

разработкой вполне эзотерического учения о пути человека к

единению с Богом через сосредоточение сознания в себе самом

(Григорий Палама, 1296-1360).

Философы-христиане, как уже указывалось, тоже не могли не

пользоваться этим эзотерическим багажом. Так, искренно уверовавший во

Христа Ориген (185-253), гениальный эзотерик, не смог преодолеть

противоречия между узостью раннехристианских догматов и широтой

позднеплатонического мышления - и решил отказаться от последнего,

поддавшись "магии креста". Поэтому церковники долго раздумывали,

еретик он или нет, но все же в VI веке исключили его из числа

авторитетных отцов церкви.

Однако Ориген успел все же сформулировать ряд положений, не

только повторяющих уже известные нам космологические и иные

представления, но и позволяющих осмыслить их по-новому. Так,

Ориген признавал существование не только нашего "уникального"

мiра, но бесконечного множества мiров, сводя тем самым

страшноватый вопрос о конце света в целом к вопросу об

исчезновении всего лишь одного из этих мiров, к тому же

наверняка не самого важного. Многим ли отличается этот постулат

Оригена от наших сегодняшних взглядов?

Подробный анализ философии Оригена - предмет истории

философии, а не наших занятий. Упомянем, однако, еще один его

постулат, о добре и зле. Зло - не самостоятельная сила, а всего

лишь недостаток добра в каком-то определенном месте и времени

("ошибка технологии", нарушение космического равновесия). Отсюда

простое и ясное понимание Спасения как восстановления

нарушенного равновесия. А раз так, значит, и Диавол спасется,

ибо его светлая сущность (ведь она была!) в конце концов

восстановится в первоначальной чистоте.

Этот постулат, расширенный до понимания обязательного

Спасения всех, называется апокатастасис (греч. "восстановление"

как воскресение всех и вся).

Крупнейшей фигурой среди "отцов церкви" того времени,

безусловно, является Блаженный Августин, путем долгого поиска

нашедший в христианских догматах, а точнее, вложивший в них тот

глубокий смысл, которым, как с тех пор считается, они обладали

изначально.

Бл. Августин (Aurelius Augustinus, 354-430). Сын римлянина и

христианки, он сначала был манихеем, потом увлекся греческой

философией (скептики, неоплатоники). В 32 года принял крещение,

в 41 стал епископом Гиппонским.

Для нас особенно интересны два его постулата: о Граде Божием и о

Спасении.

"Два Града созданы двумя видами любви, а именно: земной -

любовью к себе вплоть до пренебрежения Богом, Небесный - любовью к

Богу вплоть до забвения себя" (О Граде Божием). Град Земной - это

сообщество обычных людей, неверующих или даже верующих, но "больных",

т.е. обремененных грехами и суетой. Град Небесный - это сообщество

праведных, незримая истинная Церковь.

Это - не только начало богословского представления о Церкви

торжествующей (христианский эгрегор) и Церкви воинствующей

(живущие христиане), это и начало эзотерического христианства,

цель которого сродни цели буддизма Махаяны: путь к Спасению

открыт для всех, все экзотерики могут стать эзотериками, и для

Спасения всей Земли лучше, чтобы они ими стали.

Правда, собственный опыт говорил Августину, что одних только

человеческих сил, т.е. веры и горячего желания, для Спасения

недостаточно. Лишь божественная благодать способна "вылечить больную

душу". Чтобы обрести ее (или, пользуясь термином каббалистов, узреть

Шехину - см. лекцию 8), нужно стремиться познать Бога, а для этого

надо в первую очередь познать самого себя:

"Не стремись к внешнему, возвратись в себя самого: истина

обитает внутри человека" (Августин. Об истинной религии). Таков

путь к мистическому озарению, которое Августин однажды пережил

сам (Столяров А.А. Аврелий Августин. Жизнь, учение и его судьбы.

В: Аврелий Августин. Исповедь. М., 1991).

В своих рассуждениях Августин, как мы видим, использовал

положения неоплатоников, но на таком высоком уровне, что церковные

иерархи так и не решились исключить его из числа своих "мудрецов"

(как и р. Акибу, см. лекцию 8).

Однако в целом "увлечение неоплатонизмом дальше известной

границы, как писал А.Ф. Лосев, всегда приводило монотеистические

построения Средневековья либо к существенной деформации, либо к

катастрофе. Вот почему исторически неоплатонизм в средние века, а

затем в период возрождения оказывался передовой теорией, для которой

любая монотеистическая концепция - Библия, Коран, Талмуд - всегда

оставалась наивной, детской фантазией или простонародным суеверием"

(Лосев А.Ф. Неоплатонизм. В: Филос. энцикл., т. 4, М., 1967).

К V в. (очередное соединение Нептун-Плутон) христианство

окончательно "встало на ноги". Оно объединяло людей многих

национальностей, но евреев среди христиан уже не было. Сложился

новозаветный канон - четыре Евангелия, 21 Послание и по одному

образцу Деяний и Апокалипсиса. Было изобретено новое летоисчисление -

от Рождества Христова.

Хотя и здесь не обошлось без недоразумений. Вычисляя дату

Рождества, монах Дионисий (525) ошибся по крайней мере лет на

шесть: Иисус родился в правление Ирода Великого, а тот умер - по

новому летоисчислению - в 4 г. до нашей эры. Что же касается

даты Пасхи, т.е. смерти и воскресения Иисуса, то ее установить