quot;"ЗГ 21 страница

4.5. Теоретическая и экспериментальная.„'" социолингвистика

Для начального этапа изучения языка под социальным углом зрения во многом был характерен умозрительный подход к анализу социально-языковых связей — еще не был накоплен значительный фактический материал, относя­щийся к этой области исследования. Кроме того, многие вопросы, касавшиеся корреляции "язык—общество", только ставились, и обсуждение их велось в самом общем виде, с опорой на немногие иллюстративные примеры. Таким бы­ло, например, обсуждение Е. Д. Поливановым тезиса о не­обходимости социологической лингвистики, его идеи, каса­ющиеся опосредованного воздействия социальных измене­ний на языковую эволюцию, о лексике и фразеологии как сферах языка, которые наиболее чутко реагируют на внеш­нее влияние, и т. п.

Столь же общим было рассмотрение Антуаном Мейе и другими представителями французской социологической школы начала века проблем социальной обусловленности

254

4.5. Теоретическая и экспериментальная социолингвистика____________

развития языка, его дифференциации под влиянием рассло­ения общества (см. об этом [Слюсарева 1981: 63 и след.], внимание чешских и словацких лингвистов к функциональ­ной стороне языка, к проблемам нормы и кодификации ли­тературного языка (см. [Краус 1976]).

Следует подчеркнуть, что умозрительный характер многих ранних социолингвистических штудий — отнюдь не порок развития этой науки, а естественный и необходимый этап. Как известно, успех любого дела, а научного исследо­вания в особенности, во многом зависит от правильной по­становки вопросов, и ключевой задачей социолингвистики на первых порах было выяснение круга проблем, относя­щихся к ее компетенции, их правильное формулирование.

Первые социолингвистические работы образовали не­обходимый фундамент, на котором начало строиться здание теоретической социолингвистики. Это направ­ление социолингвистических исследований занимается изу­чением наиболее общих, основополагающих проблем, хара­ктеризующих отношение "язык и общество". Какого рода

эти проблемы?

Многих из них мы уже касались в разных частях на­шей книги, поэтому здесь их можно просто перечислить, не претендуя на то, что этот перечень будет полным:

формулирование системы аксиом, группирующихся вокруг общего тезиса о том, что язык есть явление социаль­ное;

выявление наиболее существенных закономерностей языкового развития и доказательство их социальной приро­ды (наряду с такими закономерностями, которые обуслов­лены саморазвитием языка);

исследование социальной обусловленности функцио­нирования языка, зависимости его использования в разных сферах общения от социальных и ситуативных переменных;

анализ процессов речевого общения, в которых опре­деляющее значение имеют такие факторы, как система со­циальных ролей, исполняемых участниками коммуникации, социально-психологические условия реализации тех или иных речевых актов, их иллокутивная сила, умение говоря­щего переключаться с одного кода на другие и т. п.;

изучение взаимодействия и взаимовлияния языков в условиях их существования в одном социуме; проблемы ин­терференции и заимствования элементов контактного язы-

255

Глава 4. Направления социолингвистических исследований

4.5. Теоретическая и экспериментальная социолингвистика

ка; теоретическое обоснование процессов формирования промежуточных языковых образований — интердиалектов, койне, пиджинов, — а также другие проблемы.

Теоретики социолингвистики достаточно рано осознали необходимость подкрепить общие положения о зависимости языка от социальных факторов массовым эмпирическим ма­териалом (то, что этот материал должен был быть массовым, вполне естественно, поскольку требовалось доказать соци­альные, групповые, а не индивидуальные связи носи­телей языка с характером использования ими языковых средств). М. В. Панов в России и У. Лабов в США были, по-видимому, первыми социолингвистами, которые в нача­ле 60-х годов XX в. независимо друг от друга обратились к эксперименту как необходимому этапу в социолингвистиче­ских исследованиях и способу доказательства определенных теоретических построений. Так был дан толчок развитию экспериментальной социолингвистики.

Современный социолингвистический эксперимент — дело весьма трудоемкое, требующее больших организацион­ных усилий и немалых финансовых затрат. Ведь обычно экспериментатор ставит перед собой задачу получить доста­точно представительные и по возможности объективные данные о речевом поведении людей или об иных сторонах жизни языкового сообщества, и такими данными должны характеризоваться разные социальные группы, образующие языковое сообщество. Следовательно, нужны надежные ин­струменты экспериментального исследования, опробован­ная методика его проведения, обученные интервьюеры, способные неукоснительно следовать намеченной програм­ме эксперимента, и, наконец, правильно выбранная сово­купность обследуемых информантов, от которых и надо по­лучить искомые сведения.

Правда, история науки знает случаи и не столь гро­моздкой организации социолингвистических эксперимен­тов. Как полушутя-полусерьезно рассказывает в своей кни­ге Р. Белл [Белл 1980: 299], одним из первых социолингви­стов-экспериментаторов можно считать древнего воена­чальника Иефтая, принадлежавшего к племени галаадитян. Для того чтобы предотвратить проникновение в его воору­женные силы вражеской "пятой колонны" — представите­лей племени ефремлян, Иефтай приказывал каждому воину, приходившему к переправе через реку Иордан:

— Скажи "шибболет".

Шибболет на иврите означает 'поток'. Такой приказ на берегу реки был вполне уместным и даже естественным: га-лаадитяне легко произносили звук Ц] в начале слова шиббо­лет, а ефремляне не умели этого делать. Результат экспери­мента был кровавым: «каждого, кто не умел произнести "шибболет" на галаадитский манер, "они взяли и заклали <.> и пало в то время ефремлян сорок две тысячи" (Кни­га Судей, 12.6.» [Белл 1980: 300].

В конце 50-х годов XX в. ленинградский исследователь Н. Д. Андреев провел несложный, но весьма эффективный эксперимент. Он спрашивал людей на улицах Москвы и Ле­нинграда, как называется тот или иной городской объект — вокзал, мост, проспект, — с целью выяснить, как люди про­износят финали прилагательных типа Казанский, Ленинград­ский, Ярославский (вокзалы), Ботанический (сад), Невский (проспект), Кировский (мост) и т. п. (возможны два вариан­та: [-кьц] и [-к'щ]). Правда, на эксперимент ушло два года (его проводил один человек), зато исследователь получил массовые данные: он опросил 2280 информантов, в том чис­ле 1378 москвичей и 902 ленинградца, которые были разде­лены на группы в зависимости от возраста, пола и — весьма ориентировочно — от социального положения, и их ответы нашли отражение в суммирующих таблицах (подробнее об этом эксперименте см. [Андреев 1963]).

С началом широкомасштабных социолингвистических исследований потребовались более сложно организованные эксперименты, результаты которых характеризовали бы не тот или иной случайно выбранный языковой факт, а опре­деленные структурные особенности языка — например, его произносительной системы, системы словоизменения тех или иных классов существительных и глаголов и т. п.

Для проведения подобных экспериментов разрабаты­ваются методики массовых обследований. Некоторые из та­ких методик успешно применяли У. Лабов и его последова­тели при изучении современного американского варианта английского языка, а также коллектив московских лингви­стов под руководством М. В. Панова.

В зависимости от задач, которые ставит перед собой социолингвист-экспериментатор, применяются и такие ме­тодики, которые не связаны с обследованием больших групп говорящих. Таковы, например, некоторые экспери-

256

9-1611

257

Глава 4. Направления социолингвистических исследований

4,6. Социолингвистика и социология языка

менты по изучению кодового переключения. Американский ученый Дж. Гамперц записал на магнитофон разговор между американцами мексиканского происхождения. Английский язык в этом разговоре чередовался с испанским. Затем запись была расчленена на тематически однородные эпизоды, а эпи­зоды разделены на реплики. «После этого исследователь со­вместно с автором каждой реплики, содержащей переключе­ние кода, пытался выяснить место данной реплики в струк­туре текста и определить "социальное значение" переключе­ния кода. В частности, использовался метод субституции: фраза с переключением кода заменялась фразой на другом языке с тем, чтобы выявить функциональную и смысловую роль переключения» (цит. по [Швейцер 1976: 165]).

В пилотажных исследованиях, когда основной це­лью является опробование тех или иных инструментов сбо­ра материала (анкет, вопросников, тестов и т. п.), а также различных методик получения социолингвистических дан­ных, экспериментатор вправе дать полную свободу своей изобретательности в проведении экспериментов, чтобы найти наиболее эффективные и надежные способы их осу­ществления, отбросить методы, не дающие искомого ре­зультата, или существенно скорректировать их.

Например, на ранних этапах социофонетических ис­следований, когда ставилась задача изучить зависимость произношения людей от их социальных характеристик, наи­более простым путем получения материала было предложе­ние информантам прочитать перед микрофоном заготов­ленный исследователем список слов (включающий слова с нужными фонетическими явлениями). Однако вскоре выяс­нилось, что чтение разрозненных, синтаксически не связан­ных друг с другом слов не отражает тех произносительных особенностей, которые проявляются в связной речи. Кроме того, на произношение информанта влиял орфографиче­ский облик слова (что могло сказываться, например, в том, что информант читал було[чп]ая, ти[х'и]й, бою[с], тогда как в спонтанной речи того же человека эти словоформы звуча­ли иначе: було[шп]ая, тй[хы]й, бою[с]). Поэтому чтение списков слов было дополнено чтением более или менее зна­чительных отрывков из специально сконструированного "фонетического" текста (см. о нем в главе 5), пересказом определенных текстов, а также записями свободной беседы с интервьюируемым на избранную интервьюером тему (ог-

258

раничение темы бесед необходимо, так как это увеличивает вероятность появления в речевой цепи слов и словоформ, содержащих изучаемые звуки и звукосочетания).

4.6. Социолингвистика и социология языка

Наряду с термином "социолингвистика" многие ис­следователи употребляют термин "социология языка". Одни считают их синонимами, другие настаивают на необходимо­сти разграничивать стоящие за ними понятия, считая социо­лингвистику одним из направлений социологии языка. При этом иногда тот или иной автор пытается теоретически раз­граничить эти направления исследований, но, используя их названия в конкретных описаниях языка под социальным углом зрения, взаимозаменяет термины "социолингвисти­ка" и "социология языка" как полные синонимы. Напри­мер, американский ученый Дж. Фишман считает, что социо­лингвистика исследует прежде всего "социально обуслов­ленную вариативность языкового употребления" [Fishman 1971: 8], социология языка рассматривает социально обу­словленные языковые варианты (то, что уже установлено социолингвистикой) "как цели, как препятствия и как сти­муляторы" социального взаимодействия, а самих "исполь-зователей языка и способы употребления ими языковых ва­риантов — как аспекты более общих социальных систем и процессов" [Там же: 9]. Однако в большой работе, поме­щенной в том же томе, что и процитированное предисловие [Fishman 1971a], Дж. Фишман не различает терминов социо­лингвистика и социология языка, используя их как синони­мы.

Согласно мнению, которое разделяется многими сов­ременными исследователями, основное различие между об­суждаемыми понятиями заключается в том, что социолингви­стика — это область языкознания, и она изучает языковые явления с привлечением социальных факторов (обусловли­вающих развитие и функционирование этих явлений), а со­циология языка — междисциплинарная, промежуточная об­ласть исследования, сочетающая социологические цели и методы исследования с лингвистическим материалом (см. [Kjolseth 1972; Белл 1980]. Развивая этот взгляд, можно ска­зать, что социолингвистика изучает языковые отноше-

* 259

Глава 4. Направления социолингвистических исследований

ния и процессы, привлекая для их интерпретации соци­альные факторы, а социология языка изучает социальные отношения и процессы, обращая внимание на языковые яв­ления, которые находят отражение в этих отношениях и процессах.

В отличие от социолингвистики, которая изучает вари­ативность языка, зависящую от социальных условий его су­ществования, социология языка интересуется тем, как рас­пределен язык, в частности языковые варианты в различных социальных группах, и как эти группы с помощью языка достигают своих целей. Например, социолингвиста интере­сует, как манипулирует языком власть (см. об этом в рабо­тах [Блакар 1987; Купина 1995]), как она использует его в качестве средства социальной демагогии [Николаева 1988] или средства скрыть истину [Вайнрих 1987], как можно найти путь к согласию с политическим оппонентом без ущерба для собственного реноме [Фишер, Юри 1987] и т. п.

Социолингвист идет "от языка", от языкового факта, социолог языка — "от общества", от общественных отноше­ний и институтов.

Поясним сказанное на примере.

Изучая вариативность языка, социолингвист устанав­ливает, что использование языковых вариантов V(l) и V(2) зависит от возраста, пола, социального статуса информан­тов, от уровня их образования и общей культуры и от дру­гих характеристик. Основываясь на том, что вариант V(l) больше распространен в культурной среде и в группах более молодых носителей языка, исследователь может интерпре­тировать этот вариант как социально более престижный и более перспективный — с точки зрения нормы, — чем V(2), который представлен в менее культурной среде и главным образом в речи старшего поколения.

Те же самые варианты V(l) и V(2) могут быть и объек­том внимания социолога языка. В этом случае они фигури­руют как одни из признаков того или иного социального слоя, той или иной социальной группы — в ряду прочих признаков — например, психологических, поведенческих и т. п. (которые изучаются представителями других гумани­тарных наук).

Однако социология языка не ограничивается исполь­зованием результатов, полученных социолингвистами, для лингвистической характеристики тех или иных групп. Зада-

Щ

4.6. Социолингвистика и социология языка

чи ее значительно шире. Идя "от общества", т. е. от линг­вистической характеристики общества и составляющих его социальных групп, социолог языка определяет, какими язы­ками и языковыми подсистемами пользуется та или иная группа, в каких сферах общения и с какой регулярностью, каковы численные соотношения лиц, владеющих разными коммуникативными кодами и субкодами, устанавливает ко­личественные показатели, характеризующие использование языка (языков, языковых подсистем) в средствах массовой информации, в науке, в сфере образования, художественно­го творчества и т. п. Особенно актуальны такие исследова­ния в многоязычных обществах, где важными параметрами языковых ситуаций являются распределение языков в раз­ных общественных и этнических группах, характеристика групп с точки зрения использования ими этих языков в тех или иных коммуникативных целях, общественные оценки "своего" и "чужого" языков и т. п.

Социология языка может ставить перед собой и зада­чу изучения определенных социальных групп в качестве та­ких совокупностей людей, которые используют специфиче­ские языковые средства в роли символов принадлежности индивида к данной группе.

Таким образом, социолингвистика и социология язы­ка, имея много общего в целях и задачах исследования, до­стигают этих целей и решают эти задачи, идя разными пу­тями: первая — от языка к обществу, вторая — от общества к его языковым характеристикам.

В некоторых работах помимо социолингвистики и со­циологии языка выделяется еще лингвистическая социология, или лингвосоциология. Как следует из определений, которые дает Л. Б. Никольский этому по­нятию, оно весьма близко к тому содержанию, которое вкладывается в термин "социология языка": это "направле­ние или область исследования, в которой изучаются соци­альные явления и процессы через их языковые отражения, а язык рассматривается в ряду факторов, оказывающих воз­действие на функционирование и эволюцию общества" [Никольский 1976: 131]. В сходном понимании термин лин­гвистическая социология употребляют и некоторые зарубеж­ные лингвисты (см., например [Ellis 1965]).

260

261

Глава 4. Направления социолингвистических исследований________

4.7. Прикладная социолингвистика

Многие науки, помимо теоретической разработки сто­ящих перед ними задач, решают задачи, связанные с прак­тикой; обычно направления, занимающиеся этим, называ­ются прикладными. Существует, например, прикладная лингвистика, которая разрабатывает широкий круг практи­ческих проблем — от создания письменностей и алфавитов для бесписьменных и младописьменных народностей (эта задача была чрезвычайно актуальна в нашей стране в 1920— 1930-е годы) до разработки систем машинного перевода, информационного поиска и других систем автоматической переработки текста. Обширно поле применения прикладной математики, прикладной психологии и других прикладных наук.

Какие же проблемы составляют объект прикладной социолингвистики?

Это, например, проблемы обучения родному и ино­странным языкам. Традиционная методика преподавания языков базируется на словарях и грамматиках, которые фи­ксируют главным образом внутриструктурные свойства язы­ка и обусловленные самой его системой правила использо­вания слов и синтаксических конструкций. Между тем ре­альное употребление языка, как мы выяснили в предыду­щих главах, регулируется еще, по крайней мере, двумя клас­сами переменных — социальными характеристиками гово­рящих и обстоятельствами, в которых происходит речевое общение. Следовательно, обучение языку наиболее эффек­тивно тогда, когда в методике его преподавания, в учебной литературе учитываются не только собственно лингвистиче­ские правила и рекомендации, но и различные "внешние" факторы.

Наиболее очевидна роль этих факторов при обучении второму языку. Те знания и навыки, которые ребенок при­обретает в процессе освоения родного языка, взрослый че­ловек, постигая неродной для себя язык, должен усваивать "с нуля", в значительно более короткие сроки и в известной мере искусственно — в учебной ситуации, а не в ходе посте­пенной социализации. Ошибки в чужом языке, и особенно в речевом поведении, чаще всего происходят от незнания ситуативных и социальных условий уместности тех или иных языковых единиц и конструкций, от невладения меха-

4.7. Прикладная социолингвистика

низмами кодового переключения при изменении парамет­ров речевого общения (смене темы, адресата, цели и т. п.).

В отечественной системе образования еще нет долж­ного осознания целесообразности применения социолин­гвистики для целей обучения языкам, хотя социолингвисты пытаются внедрить в сознание педагогов важность этой проблемы (см. работы [Дзекиревская, Тарасов 1970; Дьяч­ков 1992; 1993; Фирсова 1992]). В лучшем случае использу­ются страноведческие знания (ср., например, серию учеб­ников русского языка для иностранцев, созданную в Инсти­туте русского языка им. А. С. Пушкина), но они составля­ют лишь часть социолингвистической информации. В США и некоторых других странах важность подобной информа­ции при обучении языку осознана достаточно давно. К это­му выводу можно прийти на основании как общих заявле­ний типа "...социолингвистическая информация может спо­собствовать разработке новых основ подготовки учителей, созданию учебных материалов, методов обучения и различ­ного рода учебных программ" [Shuy 1974: 157], так и кон­кретных программ, созданных с участием социолингвистов и применяемых в школьном обучении языкам. Уже к сере­дине 70-х годов было разработано несколько таких про­грамм, и интенсивная работа в этом направлении продол­жается как в США, так и в странах Западной Европы³.

Социолингвистическая информация важна при разра­ботке проблем и практических мер, составляющих языко­вую политику государства. Языковая политика требует особой гибкости и учета множества факторов в условиях по­лиэтнических и многоязычных стран, где соотношение язы­ков по их коммуникативным функциям, по использованию в различных сферах социальной жизни тесно связано с ме­ханизмами политического управления, национального сог­ласия и социальной стабильности. Одним из инструментов языковой политики являются законы о языках. Их разработ­ка в целом — компетенция юристов: именно они должны четко и непротиворечиво формулировать положения, каса­ющиеся, например, статуса государственного языка, его

3 Некоторое представление о характере и масштабах этой работы дают обзор­ная статья [Els, Extra 1987] и специальный том международного ежегодни­ка "Социолингвистика", посвященный многоязычию в школах Европы [Sociolinguistica 1993].

262

263

Глава 4. Направления социолингвистических исследований_________

функций, защиты монопольного использования государст­венного языка в наиболее важных социальных сферах, рег­ламентации применения "местных" языков и т. п. Но со­вершенно очевидно, что создать лингвистически грамотные законы о языке можно лишь на основе всестороннего зна­ния функциональных свойств языка, степени разработанно­сти в нем тех или иных систем (например, системы специ­альных терминологий, научного языка, языка дипломатиче­ских документов, официально-делового общения и т. п.), более или менее детального представления о том, что мо­жет и чего не может данный язык в разнообразных социальных и ситуативных условиях его применения (ши­рокий круг вопросов, связанных с разработкой законов о языке, обсуждается в статьях сборника [Языковые... 1994]).

Сферы приложения социолингвистической теории и результатов социолингвистических исследований к реше­нию задач общественной практики нередко зависят от хара­ктера языковой ситуации в той или иной стране. В много­язычных странах возникают одни проблемы, в моноязыч­ных — совсем иные. В условиях многоязычия остро стоят вопросы выбора одного языка-макропосредника, который служил бы средством общения всем нациям, населяющим страну, и, возможно, обладал бы статусом государственного языка. В условиях языковой однородности актуальны проб­лемы нормирования и кодификации литературного языка, его отношений с другими подсистемами национального языка. Отсюда — разные акценты в разработке социолин­гвистических проблем, в ориентации прикладных направле­ний социолингвистики.

Например, в некоторых полиэтнических странах осо­бое политическое значение приобретает сохранение языков малочисленных народностей (так называемых минори­тарных языков — от фр. minoritaire 'относящийся к мень­шинству, представляющий собой меньшинство'), в связи с чем возрождается литература на этих языках, они вовлека­ются в сферу общественной коммуникации. Нередко эти процессы приходят в противоречие с функциональными возможностями миноритарных языков, с неразвитостью в них стилей, неразработанностью специальных терминоло­гий, общественно-политической лексики и т. п. Многие из этих проблем — объект интереса прикладной социолингви­стики.

4,7. Прикладная социолингвистика

В ряде стран современной Европы остра ситуация с иностранными рабочими и иммигрантами из азиатских и африканских государств, с их социальной, культурной и языковой адаптацией. Поэтому вполне объяснимо внима­ние немецких и французских исследователей к речевому по­ведению иммигрантов, смешанным формам речи (в частно­сти, к полуязычию — например, турецко-немецкому, арабо-французскому и т. п.), к обучению детей иммигрантов в ев­ропейских школах и др. (освещение этой проблематики можно найти в сборнике [Living... 1982], сжатое ее изложе­ние — в статье [Liidi 1990]).

Для американской социолингвистики некоторое время тому назад был характерен всплеск интереса к блэк-инг-лиш — языку американских негров, который по ряду черт отличается от стандартного американского варианта анг­лийского языка. В связи с этим весьма актуальной оказалась проблема обучения негритянских детей в школе, поскольку речевые навыки, полученные ими в семье, приходят в про­тиворечие с правилами того английского языка, которому их обучают в школьном классе (см. [Dillard 1973; Labov 1972; Швейцер 1981]).

В условиях современной России актуально изучение и многоязычия, характерного для полиэтнических стран (в частности, сохранения "витальности", т. е. жизнеспособно­сти, миноритарных языков), и вопросов, связанных с нор­мализацией и кодификацией отдельных национальных язы­ков, например русского литературного, взаимоотношений и взаимовлияния разных подсистем национального языка, что получает отражение в языковой практике и вызывает определенную общественную реакцию. Такова, например, реакция на жаргонизацию литературной речи, весьма ин­тенсивную в конце XX в., на неумеренное заимствование иноязычной лексики, на другие процессы, характерные для развития и функционирования современного русского лите­ратурного языка, которые, по мнению многих представите­лей интеллигенции, требуют регулирующего вмешательства со стороны лингвистов.

Подробный очерк истории языковой политики в на­шей стране представлен в приложении к учебнику.

264