Освоение западноевропейской терминологии (административной, общественно-политической, военно-морской, прризводственно-технической и научно-деловой)

Язык Петровской эпохи характеризуется усилением значения официально-правительственного, канцелярского языка, расшире­нием сферы его влияния. Процесс переустройства административ­ной системы, реорганизация военно-морского дела, развитие тор­говли, фабрично-заводских предприятий – все эти исторические явления сопровождались насаждением новой терминологии, втор­жением потока слов, направляющихся из западноевропейских язы­ков. «Европеизация» русского языка носила ярко выраженный от­печаток правительственного режима. Так, меняются термины ад­министративные, которые шли по преимуществу из Германии (ста­новившейся в то время во многом образцом полицейского государ­ства). Оттуда взята табель о рангах. Оттуда двигаются такие слова, как ранг, ампт (ср. почтамт), патент, контракт, штраф, архив, формуляр, архивариус, нотариус, асессор, маклер, полицеймейс­тер, канцлер, президент, орден, социетет, факультет и т. п. В этой административной терминологии кроме чисто немецкой сти­хии сказывалось и сильное влияние латинского языка. Но путь, которым шли в Россию эти термины, иногда пролегал через Поль­шу. Так, по крайней мере, можно думать, судя по форме слов, их ударению, их словообразовательным суффиксам: «Существитель­ное на -ия (в польском языке на ja), несомненно, польского проис­хождения: акциденция, апелляция, апробация, ассигнация, ауди­енция, вакансия, губерния, демонстрация, инквизиция, инструк­ция, канцелярия, комиссия, конституция, конференция, конфир­мация, нация, облигация, полиция, принципия, провинция, цере­мония и т. п. Того же польского происхождения глаголы на -оватъ

(в польском -owac): авторизовать, адресовать, аккредитовать, ап­робировать, конфисковать, претендовать, трактовать, штра­фовать».

Эти правительственно-административные термины, конечно, быстро распространялись в широких массах. Некоторые из них, подвергаясь «народной» этимологизации, меняли свою форму и свои значения. Например, немецкое слово Profoss (так назывался в Пет­ровскую эпоху военный полицейский служитель, исполнявший обя­занности надзирателя и палача), изменилось в просторечий (через жаргон арестантов) в прохвост.

В тесной связи с административными терминами находится и довольно многочисленная группа заимствованных из Германии слов, относящихся к военному делу: юнкер, вахтер, ефрейтор, генера­литет, лозунг, цейхгауз, гауптвахта, вахта, лагерь, штурм и т. п. Впрочем, в терминах военного дела заметно было и сильное французское влияние. Барьер, брешь, батальон, бастион, гарни­зон, пароль, калибр, манеж, галоп, марш, мортира, лафет² и т. п. вышли из Франции, где прежде всего было заведено постоянное войско. В терминах морского дела почти безраздельно господство­вали заимствования из голландского3 и английского языков. Напри­мер, голландские заимствования: гавань, рейд, фарватер, киль, шкипер, руль, рея, шлюпка, койка, верфь, док, кабель, каюта, рейс, трап, катер и т. п. Английские слова: бот, шхуна, фут, бриг, мичман и нек. др.

Любопытно, что обозначение судов, построенных из металла, заимствовано из голландского языка, напротив, терминология де­ревянных судов – английская. <…>

Только небольшое количество морских терминов взято из не­мецкого, французского и итальянского языков. Например, из фран­цузского языка: флот, абордаж, алярм (тревога), десант. Из не­мецкого: бухта (но ср. голландское bocht), лавировать (ср. голланд­ское laveeren) и т. п. Из итальянского: мол, авизо (небольшое воен­ное судно), габара (плоскодонное морское судно) и др. Но и здесь скрещивались разные влияния, которые отражались на «смешан­ном», пестром облике иностранных слов. Например, писали гафен

(гавань), матроз – по немецкому выговору, но употребляли также формы гавен, матрос – по голландскому¹.

Кроме варваризмов, связанных с реорганизацией государст­венного управления, военного и морского дела, проникает в рус­ский язык начала XVIII в. множество технических слов, относя­щихся к инженерному и горному делу, к «градостроительному ху­дожеству», т. е. к архитектуре, к области заводской и фабричной промышленности, сельского хозяйства, к разным видам «мастерст­ва», ремесел. И здесь также влияние распределяется преимущест­венно между польским и немецким языком. Меньше заимствований из английского и французского. Некоторые архитектурные обозна­чения восходят к итальянскому языку. <…>

Научно-технические, официально-правительственные стили деловой речи, наводненные заимствованиями, в это время с пери­ферии перемещаются ближе к центру системы литературного язы­ка. Через официально публицистические стили иноязычные слова, относящиеся к разным областям государственной жизни, промыш­ленности, науки и техники, проникают в общую структуру литера­турно-книжной и разговорной речи образованного общества. Пет­ровская европеизация выражается в политехнизации языка. А этот процесс политехнизации письменно-книжной речи сопровождается широким распространением западноевропейских слов и понятий, отражающих разные стороны реформирующегося политического, социально-экономического, промышленно-технического и культур­но-бытового уклада и разные сферы идеологии. <…>

На почве этой политической и технической реконструкции происходит реорганизация литературной речи. Колеблется старая система светско-делового языка. Идеологические и риторические формы, выработанные на основе церковно-публицистической пись­менности, должны были приспособиться к новому лексическому материалу, к новому предметному содержанию.