Статика и динамика

Современные исследователи классифицируют представления о времени как принадлежащие не только к субстанциальной или реляционной, но и к статической или динамической концепциям времени. Как указывает Ю.Б. Молчанов, в статической концепции прошлые, настоящие и будущие события мыслятся одинаково реальными. Различие между ними не объективно, а обусловлено “свойствами нашего сознания, которое, двигаясь вдоль своей “мировой линии” или жизненного пути, сталкивается с теми или иными событиями, переживает эти встречи как возникновение, исчезновение предметов и явлений”. В динамической концепции считается, что реально существуют только события настоящего времени. Что касается прошлых и будущих событий, то первые “уже реально не существуют, в настоящем остались лишь следы их существования, свидетельствующие об их прошлом бытии, а также воспоминания в человеческой памяти”, а вторые “не существуют вообще, есть только их предпосылки, зафиксированные в материальных связях и взаимодействиях настоящего и выражающие лишь возможность бытия будущих событий” (Молчанов 1980: 7).

Некоторые философы полают, что развитие статической и динамической концепций может привести к их синтезу (см., например: Подольный 1989: 21). Для этого в них должны быть урегулированы или сняты антагонистические черты. Эта проблема определенным образом решается в арифмосемиотике посредством подразделения потока времени на несколько слоев. В такой модели слои, выражающие постоянство, можно связать со статическим аспектом времени, а проявляющие соответственно изменчивость и сменяемость — с динамическим.

Сразу следует уточнить, что, поскольку арифмосемиотическая модель времени является реляционной, о статичности можно говорить только применительно к диапазону дления- цзю того или иного события, масштабы которого, правда, в силу регулятивности арифмосемиотических символов, могут варьироваться в широких пределах, вплоть до масштаба вселенной. Кроме того, время в арифмосемиотике, как указывалось выше, определяется только в совокупности всех своих слоев, но для упрощения рассуждений придется рассматривать их по отдельности.

Как известно, время связывается с изменениями. Нет изменений — нет и течения времени. Но событие как некая определенная единичность за весь период своего существования не изменяется. Изменяются только его отдельные черты. Не нарушают единства события и проходящие внутри него смены. Значит, оно в целом пребывает только в настоящем для себя времени. Этот аспект слоистого времени можно обозначить как “статическое настоящее”. В триграммной модели с порядком “взаимопорождения” ему будет соответствовать позиция Великого предела. Изменения и смены в событии можно рассматривать в качестве череды квантов, внутри которых наблюдается относительное постоянство. При этом, например, квант смены также существует только в своем настоящем времени. Однако это время имеет подвижное положение по отношению ко всей системе времени длящегося события. Поэтому его можно определить как “динамическое настоящее” (рис. 2.4.13, ср. рис. 2.4.12).

Рис. 2.4.13

Дление- цзю не может само по себе рассматриваться в качестве внутренней шкалы времени события по причине того, что оно постоянно и в нем нет собственных временных градаций. Можно говорить только об условных градациях, которые образуются при изменениях отношения верхней позиции к нижней, где находится квант смены. В построенной на условных градациях шкале времени конкретное положение кванта смены будет фиксировать момент настоящего, разграничивающий прошлое и будущее.

Во все эти времена постоянное в событии реально существует. По отношению к кванту смены оно как бы “выдвинуто” в прошлое и в будущее и зафиксировано в них, в чем и проявляется статический аспект модели слоистого времени. В отсутствии шкалы времени на основе дления- цзю для кванта смены нет ни прошлого, ни будущего, а есть только одно настоящее, что отражает динамический аспект данной модели.

Кванту смены присуще такое настоящее, которое имплицитно содержит в себе формы особого бытия прошлого и будущего — оттиски ушедшего состояния и ростки приходящего. Вместе они образуют механизм, благодаря которому настоящее постоянно возобновляется, меняя при этом свои конкретные черты.

В “Си цы чжуани” движение во времени объясняется с помощью образа “гусеницы-землемера” (чихо), свертывающейся и выпрямляющейся:

Уход-прошлое (ван) — это свертывание (цюй). Приход-будущее (лай) — это выпрямление (шэнь). Свертывание и выпрямление взаимовозбуждаются, и полезность образуется. Гусеница-землемер свертывается, чтобы после выпрямиться (Си цы, II, 3).

Приведенная в данном пассаже модель времени может относиться к динамическим. В ней объект не входит в уже существующее будущее, а “выкладывает” перед собой новое настоящее. То же самое можно воспроизвести в модели гусеничного привода, которая содержит в себе циклическую составляющую и тем самым сближается с моделью слоистого времени, построенной на цикле триграмм. В такой модели квант динамического настоящего можно рассмотреть в виде цикла, одна часть которого репрезентируется в настоящем, а другая — нет, но зато она собирает в себе прошлое и является источником будущего, которое “выкатывается” дискретными порциями на мнимую ось времени, делая ее реальной в пределах возобновленного кванта настоящего. Для полноты картины следует учесть, что цикличность в арифмосемиотике не является жесткой по причине подверженности влияниям разных внешних случайных изменений (рис. 2.4.14).

Рис. 2.4.14

В целом статико-динамическая модель времени демонстрирует возможность познать прошлое и будущее из настоящего. В первом приближении для этого всего лишь необходимо определить постоянную составляющую в событии. Правда, подобное познание прошлого и будущего — без знания конкретных сменяющихся аспектов события — будет представлять собой лишь его голый слепок. Но и такое проникновение за пределы настоящего кое-что значит. Для примера можно познакомиться с рассуждениями на тему познания будущего весьма далекого от арифмосемиотики, но наделенного житейской мудростью древнекитайского философа Мо-цзы (479—400):

Ученик Пэн Цин сказал: “Прошлое можно познать, но будущее нельзя узнать”. Учитель Мо-цзы ответил: “Предположим, что твои близкие живут за сто ли отсюда и сейчас испытывают большую беду. Исход дела решает один день. Если ты прибудешь в тот день, то они будут жить, нет — они погибнут. Перед нами находится крепкая повозка с хорошими лошадьми и другая, четырехколесная арба с разбитыми колесами, запряженная клячей. Тебе предоставляется сделать выбор, на чем ехать. На чем же ты поедешь?” Ответил: “Поеду на крепкой коляске с хорошей лошадью, так смогу быстрей доехать”. Учитель Мо-цзы тогда сказал: “Как же можно говорить, что нельзя узнать будущее?” (Мо-цзы 1994: 200).

Увы, и крепкая коляска может сломаться, и хорошая лошадь — подвести. По сути дела, такое познание будущего является лишь предположительным, основанным на знании общих свойств вещей. Более содержательный прогноз можно сделать в отношении событий, развивающихся по принципам порядков триграмм. Определив конкретный порядок и триграмму, соответствующую настоящему состоянию исследуемого события, можно без труда рассчитать, в какую фазу оно войдет через тот или иной промежуток времени. Этот расчет, разумеется, будет также приблизительным, поскольку не учитывает действие случайных изменений. Для последнего в арифмосемиотике предназначаются мантические методы “Книги перемен”.

2.5. “Магический квадрат” Ло шу

Ло шу и Хэ ту

Согласно древнекитайской легенде, Фуси увидел Ло шу (“Писание [из реки] Ло”) на панцире огромной черепахи, появившейся из реки Ло, а Хэ ту (“Чертеж [из Желтой] реки”) — на боку “дракона-лошади” (лун ма), появившегося из реки Хуанхэ. Первые литературные упоминания о Ло шу и Хэ ту относятся к эпохе “Борющихся царств”. Изображения этих схем, относящиеся к данному времени, до нас не дошли. Конкретных описаний также не имеется. Например, в “Лунь юе” (IX, 8) Конфуций только сетует, что в его время уже и “Феникс не прилетает, и чертеж (ту) не выходит из реки (хэ)”. В “Си цы чжуани” (I, 11) данным схемам посвящены следующие слова: “Из Хэ вышел чертеж, из Ло вышли письмена. Совершенномудрые берут их за образец (цзэ)”. В “Чжуан-цзы” (IV—III вв. до н.э.) Ло шу рассматривается как некая девятеричная схема, благодаря которой “осуществляются жизненные свойства вещи” (Чжуан-цзы 2002: 155). Во времена “Пять династий” (Удай) и в эпоху Сун в Китае появилось несколько схем, которые отождествлялись с древними Ло шу и Хэ ту. Этими схемами занимались Чэнь Туань, Шао Юн, Лю Му, Чжу Чжэнь и другие. Ло шу и Хэ ту в том виде, как они известны в настоящее время, были опубликованы в трактате сунского ученого Чжу Си (1130—1200) “Чжоу и бэнь и” (“Основной смысл “Чжоу и””). Их можно интерпретировать соответственно как “магический крест” и “магический квадрат” (подробнее см.: Henderson 1984: 82—87; КФЭС 1994: 399—401).

“Магический крест” Хэ ту не представляет собой ничего интересного с точки зрения рассматриваемых в настоящей книге идей, и поэтому здесь можно ограничиться только его описанием. Это схема, в которую входят десять чисел, обозначаемых светлыми (нечетные) и темными (четные) кружками (рис. 2.5.1). Располагаются они таким образом, что в центре и по четырем направлениям пространства разность двух чисел равна пяти.

Рис. 2.5.1

Ло шу — это более содержательная схема числового баланса. Она связывает числа 1—9 по принципу “магического квадрата”, представляющего собой матрицу с тремя столбцами и тремя строками (рис. 2.5.2). Сумма чисел в каждом столбце, каждой строке и по диагоналям такой матрицы равна 15-ти.

Рис. 2.5.2

К этому можно добавить, что результат деления числа 15 на количество строк или столбцов (3) равен 5-ти. Число 5 стоит в центре схемы, являя собой принцип равновесной середины. Остальные числа организуются вокруг него. Через центральную клетку проходят столбец, строка и две диагонали, в которых крайние числа больше или меньше центрального числа 5 на одинаковые значения. Большие числа можно рассматривать как янские, меньшие — как иньские, а число 5 — как нейтральное.

9 - 5 = 5 - 1 = 4;

8 - 5 = 5 - 2 = 3;

7 - 5 = 5 - 3 = 2;

6 - 5 = 5 - 4 = 1.