Особенности отечественного опыта управления социальными процессами

Изучив особенности российской национальной хозяйственной культуры, мы смогли понять, что в отечеств

енной экономике всегда существенную роль играло государство, независимо от его формы: власть Орды и подчинённых ей князей, самодержавие или советская власть.

Об управлении социальными процессами в организации имеет смысл говорить, начиная с того времени, когда организации в принципе появились. Следовательно, речь должна идти об индустриальном периоде развития экономики. В России индустриальная эпоха настала уже в XIX веке, и, хотя мануфактуры появились ещё при Петре I, вплоть до начала XX века страна оставалась преимущественно аграрной. Первый период индустриального развития характеризовался тем, что рабочие на мануфактурах чаще всего происходили из крепостных крестьян, так что и управление на фабриках было сродни крепостному праву. Далее, отечественная история рассказывает нам о том, что отношения между капиталистами-собственниками заводов и рабочими были весьма эксплуататорскими, ни государственная власть, ни сами собственники не были заинтересованы в серьёзном улучшении жизни рабочих, что в итоге привело к массовым всероссийским стачкам, а впоследствии и к Октябрьскому перевороту 1917 года.

Повторюсь, что большевикам пришлось истребить десятки миллионов людей, чтобы вернуть Россию на азиатский путь развития. В официальной советской идеологии были догматически закреплены идеи всеобщности труда и трудового воспитания. Во многом законодательно, и уж точно идеологически, было обосновано стремление не просто к полной, а к максимальной занятости. Это означало, что работать (трудиться) должны были абсолютно все граждане, невзирая на то, желают ли они этого или нет. Людей, не желающих трудиться официально одобренным способом называли «тунеядцами» и привлекали к разного рода ответственности. (Да, это тоже методы управления социальным развитием, называются «командно-административные», и даже «террористические»).

Философия управления основывалась на тейлористско-фордистских принципах, дополненных идеологической риторикой. Пожалуй, самым известным романтиком тейлоризма и фордизма в советской России являлся основатель Центрального Института Труда А.К. Гастев. Предложенная им система «научной организации труда» (НОТ) представляла, по его же словам, программу «машинизации человека» на основе соединения тейлоризма и военных уставов (он называет армию «корпорацией настоящих тейлористов») [59, C.156]. Он писал, например: «Рабочая портативность военной одежды, стратегия и тактика, пропитанная новейшей механикой, приспособление армий для трудовых целей, наконец, весь режим казарменно-осадного положения с учетом каждой калории и каждого боевого усилия — все это мы должны взять, как невиданный массовый опыт трудобоевых отправлений» [7]. Для периода ранней советской власти, впрочем, вплоть до смерти Сталина, были характерны проекты милитаризации труда и массированное использование лагерного труда. Террор-ориентированный романтик революции Л. Троцкий призывал к тому, чтобы каждый рабочий чувствовал себя солдатом труда и не мог свободно распоряжаться собой [59, C.156].

На протяжении существования СССР государственная власть управляла экономическими и социальными процессами, ориентируясь на сохранение низкой заработной платы. Это позволяло удерживать в течение долгого времени трудоёмкие производства, т.е. на предприятиях в большей степени использовался человеческий труд, нежели автоматический, механизированный. Такое положение вещей тормозило освоение новой техники и повышение квалификации. Заработная плата рабочих напрямую не зависела от результатов труда, т.к. была введена жёстко централизованная тарифная система, фиксирующая ставки заработной платы в зависимости от разрядов квалификации. Поскольку идеологически «правильным» в СССР считался исключительно производительный труд, а «общественно значимыми» признавались строго определённые отрасли производства, советская бюрократия разрабатывала систему дифференциации заработной платы в пользу отраслей тяжёлой промышленности и военно-промышленного комплекса. Отрасли лёгкой промышленности и сферы услуг страдали от такой дискриминации, зарплаты здесь были низкими, люди с неохотой шли трудоустраиваться в эти сферы экономики. Всё это, соответственно, препятствовало их развитию. Также постоянной дискриминации в оплате подвергался высококвалифицированный умственный труд, профессии, требующие высшего образования. На многих предприятиях зарплаты инженеров были ниже, чем у рабочих. [59, C.157] А среднемесячная зарплата в системе народного образования в 1989г. составляла всего две трети заработной платы в обрабатывающей промышленности. [8, C.37]

Одной из основных причин упадка советской экономики как раз и стала недостаточность стимулов к производительному труду. СССР стабильно отставал от развитых западных стран по уровню производительности труда в 2-3 раза, увеличив этот разрыв к концу своего существования ещё больше [59, C.157]. Всё это вызывает лёгкую улыбку, учитывая, что основатель советской власти В.И. Ульянов-Ленин объявлял достижение высокой производительности труда главным условием победы социалистического строя.

Стимулы идеологического характера, связанные с провозглашавшимися «общественным характером производства», «трудом на общую пользу», находились в явном противоречии с действительностью и со временем становились все менее эффективными. Соревновательность, бригадный подряд, движение изобретателей теряли свое значение, были заформализованы до крайности и вырождались в бюрократические статьи отчетности для высшего начальства.

В советской системе декларировалось так называемое «самоуправление трудящихся», ведь сама идея государства с коммунистической партией во главе состояла в том, что оно - государство рабочих и крестьян. Т.е. именно они и управляют этим самым государством. На самом же деле на большинстве предприятий установился авторитарный контроль (впрочем, как и во всём СССР) со стороны директора и его главных заместителей. Решения принимались либо самим директором, либо вообще спускались «сверху», из соответствующего министерства или даже регионального комитета КПСС (коммунистической партии Советского Союза). Сами рабочие никакого участия в принятии управленческих решений не принимали. Чтобы демонстрировать самоуправление трудящихся, их периодически созывали на собрания трудовых коллективов, где они должны были одобрять уже принятые наверху решения.

Профсоюзы в СССР не выполняли свою настоящую задачу, а именно, защиту интересов рабочих и служащих перед работодателями. Главным работодателем было государство, а оно, как мы уже отмечали, декларировалось как государство рабочих и крестьян. Так какие же интересы можно защищать, если, вроде, вся система под рабочих настроена? Ещё на заре советского государства В.И. Ульянов-Ленин проводил политику, призванную сделать профсоюзы «приводным ремнём партии». Они (профсоюзы) были организованы на формально-обязательной основе и объединяли начальников и исполнителей. Их роль заключалась в раздаче материальной помощи, льготных путёвок, решении некоторых социально-бытовых проблем. Ни о каких забастовках не могло быть и речи. Организация острых форм социально-трудовых конфликтов преследовалась в уголовном порядке и жестоко каралась.

Авторитарный стиль управления сочетался с политикой «социального патернализма», представляющей собой систему строгой субординации, при которой нижестоящие могут рассчитывать на защищенность и заботу со стороны вышестоящих. Советское предприятие строилось как мини-государство или большая семья. Директор предприятия зачастую выступал по отношению к своим работникам в роли «заботливого отца». Работники почти во всем зависели от своего предприятия: ведь оно не только предоставляло работу, но и обеспечивало жильем, приусадебными участками, учреждениями социального и бытового обслуживания (столовые, магазины, поликлиники, дома культуры, санатории, стадионы, летние пионерские лагеря и т.п.). При этом следует учитывать, что в условиях хронического дефицита, характерного для советской экономики, возможность свободного приобретения этих благ вне предприятий была ограничена. На макро-уровне социальная защищенность обеспечивалась полной занятостью и гарантированным уровнем заработной платы, определенным набором товаров и услуг, многие из которых предоставлялись государством бесплатно или за символическую цену. [59, C.164]

В 70-е - 80-е годы реальное состояние ценностного сознания в сфере труда фиксировало наличие объективных предпосылок кризиса. Несмотря на господствовавшую официальную идеологию, многим советским рабочим была практически безразлична общественная полезность труда, что объясняется неэквивалентностью обмена между работником и государством как монопольным работодателем. [59, C.157]

Основным требованием к работе был заработок, способный обеспечить необходимый уровень благосостояния, т.к. положительно оценивали возможность нормально зарабатывать и удовлетворять свои материальные потребности за счет работы в общественном производстве менее 20% занятых [22]. Наряду с этим, в группу значимых ценностей входил такой показатель как низкая интенсивность труда, что свидетельствовало о неблагополучном состоянии психофизиологического потенциала рабочей силы и растущей трудовой пассивности. О состоянии трудовой морали можно было судить и по настроениям рабочих, когда они открыто заявляли: «Государство делает вид, что нам платит, мы же делаем вид, что работаем». [15]

В 1985-м году в СССР началась перестройка, лидером и идеологом которой стал М.С. Горбачёв. С целью увеличить производительность труда и укрепить советскую экономику были предприняты попытки демократизировать общество в целом и систему управления в частности. Для этого предполагалось предоставить трудовому коллективу широкие права. Основой для этого послужил закон «О государственном предприятии», вступивший в силу с января 1988 г. и действовавший до лета 1990 года.

Стремясь к усиленному самоуправлению, работники советских организаций всё так же под руководством директоратов и партийных ячеек стали создавать на своих предприятиях собственные представительные органы – советы трудовых коллективов (СТК). Так же была расширена сфера полномочий общих собраний работников. Деятельность этих самоуправленческих структур охватывала большой круг вопросов производства, а также социальной и кадровой политики предприятия, многие из которых ранее находились в ведении администрации: рассмотрение и утверждение планов экономического и социального развития предприятия, контроль за их выполнением, решение вопросов совершенствования управления и организационной структуры предприятия, использования фондов развития производства, науки и техники, материального поощрения, социального развития. Усилилась подотчетность администрации предприятия трудовому коллективу. [59, C.170]

На фоне массовой демократизации экономических и производственных отношений на советских предприятиях эпохи перестройки проявилась тенденция выбирать руководителей любого уровня – от мастера до директора. Такие выборы стали модными, и ряд предприятий эту практику применил. Однако вскоре стало ясно, что подобные выборы могут привести к тому, что на руководящие должности избираются не настоящие профессионалы своего дела, а «удобные» руководители. Они менее требовательны, много обещают и принимают популистские управленческие меры, независимо от требований производства.