Принятие христианства. Принятие христианства (православия) на Руси всегда рас­сматривалось как событие, которое принесло ей новую истори­ческую судьбу

Принятие христианства (православия) на Руси всегда рас­сматривалось как событие, которое принесло ей новую истори­ческую судьбу, позволив покончить с языческим варварством и на равных войти в семью христианских народов Европы. Однако при этом подчеркивалось, что «крещение Руси» было длитель­ным и сложным процессом, сопровождавшимся сохранением мощного пласта языческих верований.

Православие, как отмечал известный российский историк В. Ключевский, включив в свою сферу все слои русского народа, все общество, не захватило, однако, человека целиком. Проник­новение православия в толщу народной жизни не было всео­бъемлющим, оно руководило лишь религиозно-нравственным бытом русского народа, регулировало времяпрепровождение и праздничное настроение, семейные отношения, слабо отражаясь в ежедневном обиходе, не оставляя заметных следов в его буд­ничных привычках и понятиях. Это дало основание некоторым исследователям говорить о том, что на Руси утвердилось «пра­вославие без христианства», или «языческое православие», т. е. «формальное, невежественное, синтезированное с языческой мистикой и практикой» (Н. Бердяев).

В советской исторической науке «христианизация» Руси изучалась с позиций классового подхода. Принятие христиан­ства рассматривалось как следствие складывания феодальных

отношений и увязывалось с интересами класса феодалов. В конце 80-х гг. прошлого века, когда отмечалось 1000-летие «крещения Руси», был опубликован огромный массив литера­туры, посвященной этому событию. В ней была предпринята попытка преодоления упрощенного классового подхода к вы­явлению причин принятия христианства на Руси и оценке его социальной роли. «Христианизацию» восточных славян стали связывать с переходом от варварства к цивилизации. При этом подчеркивалось эпохальное значение принятия христианства для развития культуры, упрочения государства и укрепления международных связей Древней Руси.

До середины X в. на Руси господствовало язычество, поэтому власть первых русских князей носила не только госу­дарственный, военно-политический, но и сакральный характер. Прозвище князя Олега «Вещий» свидетельствует о том, что, вероятно, князья одновременно являлись и жрецами. Первые упоминания о христианах на Руси появляются уже при князе Игоре: его жена княгиня Ольга стала первой христианкой в княжеской династии. Летопись описывает ее крещение во время посещения Царьграда (Константинополя), участие в котором принимал сам византийский император. В середине X в. в Ки­еве существовала христианская община. Однако Древняя Русь еще долго была языческой. Даже сын Ольги киевский князь Святослав несмотря на настояния матери отказался креститься и остался язычником.

По мере усиления военно-политической интеграции между княжествами на Руси и укрепления власти киевского князя росло единство Древнерусского государства. В условиях многобожия и многообразия языческих культов встал вопрос о том, какой из богов в языческой Руси должен быть главным.

В соседних с Русью странах уже утвердились моноте­истические религии: ислам — в Волжской Булгарии, иуда­изм — в Хазарии, христианство — в Византии. Приняли христианство такие славянские страны, как Польша и Чехия. Перед Древнерусским государством встала проблема выбора новой веры. «Повесть временных лет» рассказывает о том, что Владимир отправил послов в разные страны узнать, какая религия лучше. В «Повести» подробно описывают сомнения князя и его старших дружинников (бояр) по поводу того, какой из вер надо отдать предпочтение. Веру иудеев Владимир отверг

за потерю ими своей земли, а ислам — за строгие ограниче­ния в еде и питье. Князь предпочел восточное христианство за красоту его храмов и обряды по византийскому канону, которые, как пишет летописец, произвели на него глубокое впечатление.

В связи с этим надо отметить, что православие в большей степени, чем другие религии, соответствовало культурному архетипу славян, которым присуще ценностно-рациональное мышление, в отличие, например, от европейцев, у которых мышление целерациональное. Соответствие православия ценностно-рациональному мышлению объясняется тем, что в отличие от католичества, ориентированного на рациональное познание мира, православие понимает смысл жизни как дости­жение внутреннего духовного единства и коллективное стрем­ление к лучшему будущему, социальной справедливости.

Предпочтение, которое было отдано православию, объ­ясняется также и тем, что Римская католическая церковь признавала богослужебным языком только латынь, а Конс­тантинопольская православная церковь допускала возможность использования родного языка. Кроме того, римский папа, претендуя на ведущую роль в политике, требовал подчинения светской власти духовной, и поэтому возвышал католическую церковь как над государствами и империями, так и над их ко­ролями и императорами. Восточная же церковь строила свою деятельность на основе «симфонии религиозной и светской власти»: константинопольский патриарх, отстаивая приори­тет духовной власти в вопросах веры, поддерживал своим авторитетом светскую власть. Выбор веры был предрешен и территориальной близостью Византии, экономическими и политическими связями с ней, культурным влиянием, а также примером Болгарии.

Летописные источники сообщают некоторые подробнос­ти, предшествовавшие «крещению Руси». В 987 г. Владимир откликнулся на просьбу византийского императора Василия II о помощи в подавлении мятежа Варды Фоки, который пытал­ся захватить императорский трон. За эту помощь император обещал отдать в жены киевскому князю свою сестру Анну, но при условии обращения его в православную веру. Однако после подавления мятежа император не спешил выполнять

свое обещание. Владимир захватил принадлежавший Византии Корсунь, крестился там и добился от императора выполнения своего обещания. Затем князь окрестил свою дружину, а по возвращении из похода в 988 г. — киевлян.