Современные движения и теории в социологии 4 страница. § 1. Отечественная социология в 1917-1922 гг

§ 1. Отечественная социология в 1917-1922 гг.

В рамках первого нодпериода отечественная социология развивалась преимущественно как теоретическая паука. Эмпирические исследования,

Часть [I Современный этап

традиции коюрых не были заложены в дореволюционный период, почти не проводились, хотя потребность в них уже давала о себе знать. Молодое правительство страны Советов — Совнарком — вначале благожелательно от неслось к проведению социальных исследований и рекомендовало при­ступить к их осуществлению еще в мае 1918 г. Да и в целом отношение к социологии на первых порах послереволюционного развития было поло­жительным. Более того, начался процесс се ипституционализации.

Он был вызван значительным интересом к этой науке, о чем свидетель­ствовал количественный рост издаваемой социологической литературы и в целом литературы в области социальной проблематики. Например, по социологии в 1918 г. вышло из печати па 40 книг больше, чем в 1917 г. В 1921 г. в России было издано более 4000 томов литературы по социаль­ным проблемам, что составило половину от годовой книжной продукции.

В октябре 1918 г. был создан Социобиблиологический институт, кото­рому предстояло решить несколько задач. Одной из них стала подготовка и проведение конкретных социологических исследований, другой — по­пуляризация социологических знаний, в том числе путем оказания помо­щи в ознакомлении с литературой по социальным проблемам. Через год после своего создания, в 1919 г., Социобиблиологический институт был преобразован в Социологический институт, директором которого в нача­ле 1920 г. стал известный российский социолог К.М. Тахтарев. В составе института работали также не менее известные социологи П.А. Сорокин и Н.А. Гредескул.

Оказавшись у руководства института, Тахтарев поставил вопрос о расширении направлений его работы. Помимо научных исследований, планировалось обеспечение необходимого уровня высшего социологиче­ского образования, обучение работников государственного и партийного аппарата и распространение социологических знаний среди народа. Од­нако эти предложения не получили поддержки, скорее наоборот, вызвали опасение расширения влияния немарксистской социологии.

Еще одним важным показателем институционализации социологиче­ской науки в стране явилось возобновление в 1919 г. работы Русского со­циологического общества им. М.М. Ковалевского. Его председателем был избран пользовавшийся большим авторитетом среди социологов Н.И. Кареев. Социологический институт и Русское социологическое об­щество стали основными центрами притяжения интересов исследовате­лей и педагогов, которые регулярно собирались слушать доклады и лек­ции ведугдих ученых. На эти встречи приходили и люди, просто желающие получить знания в области социологической науки. С докла­дами и лекциями выступали П.А. Сорокин, К.М. Тахтарев, Н.А. Гредес­кул, Н.И. Кареев, А.А. Гизетти, П.И. Люблинский и др. На собрания соци­ологов приходили, как правило, сторонники самых разных направлений, включая представителей и марксистской, и немарксистской ориентации.

Глава 29 Отечественная социология с рубежа 1910— 1920-х гг до начала 1930-х гг. 543

Однако последние все лее доминировали. Впоследствии это явилось од­ним из оснований для прекращения работы и Социологического институ­та, и Русского социологического общества. Институт был закрыт в 1921 г., чуть позже — Русское социологическое общество. Власть предер­жащие хорошо понимали, что нельзя давать возможность готовить кадры, проводить исследования и издавать книги по социологии профессорам либерального направления.

Была введена ученая степень по социологии, созданы первые социоло­
гические кафедры в Ярославском и Петроградском университетах. В по­
следнем был образован первый в России факультет общественных наук,
деканом которого стал Сорокин. Именно он написал первые учебные про­
граммы по социологии — и для высшей, и для средней школы, поскольку
появилась возможность обучения основам этой дисциплины. "|

Такая возможность возникла вследствие разрешения Наркомпроса lL'|

(Народного комиссариата по делам просвещения) преподавать социоло- |

гию в школах. Более того, была поставлена задача обеспечить переход ко I

всеобщему обязательному изучению социологии. Однако в связи с от- v |

сутствисм в достаточном количестве необходимой учебной литературы, ч

а главное — подготовленных педагогических кадров, способных пропа­
гандировать идеи социализма и коммунизма, на основании проверки ра­
боты ряда школ Петрограда Наркомпрос вскоре запретил преподавание
социологии. Вместо нее было введено обучение основам политических I¹'

знаний, к преподаванию которых допускались лишь члены партии боль- I

шевиков.

Активно издавалась социологическая литература — как марксистско­го, так и — первоначально — немарксистского характера. Особое значение имела публикация учебников. К числу основных марксистских произве­дений этого жанра, написанных в период 1917—1922 гг., следует отнести прежде всего работы Е.А. Энгеля и Н.И. Бухарина¹; книга последнего бы­ла подвергнута резкой и беспощадной критике в рецензии П. Сорокина.

Среди учебников и научных трудов немарксистской ориентации вы­делялись работы В.М. Хвостова, П.А. Сорокина, К.М. Тахтарева и др.² Однако после высылки за рубеж значительного отряда российской творческой интеллигенции, не поддерживавшей советскую власть, из­дание немарксистской литературы по социологии было, по существу, прекращено.

* Этель ЕА. Социология. Краткий курс средней школы. Пг., 1919, Бухарин НИ. Теория исторического материализма Популярный учебник марксистской социологии М., 1921.

² Хвостов В М. Социология. М., 1917 Т 1; Его же. Основы социологии М, 1920; Со­рокин ПА Общедоступный учебник социологии. Ярославль, 1920; Его же Система со­циологии Т.1, 2. Пг., 1920; Тахтарев КМ. Наука об общественной жизни, ее явлениях, отношениях и закономерностях. Опыт изучения общественной жизни и построения со­циологии. Пг., 1919; Его же. Общество и его механизмы Пг., 1921.

Часть II. Современный этап

Анало! ичпые запретительные действия были предприняты в отноше­нии исследовательских институтов, где проводилась работа по изучению социологических проблем, и преподавания предмета социолоши и выс­ших учебных заведениях. В 1922 г. были закрыты кафедры социолоши. В следующем учебном году — 1923/24 — впервые в вузах Петрограда бы­ло введено преподавание курса исторического материализма.

Таким образом, противоборство двух линий в развитии отечественной социологии в первые годы советской власти завершилось чисто волевым, авторитарным способом, который затем постоянно использовался в прак­тике деятельности Коммунистической партии и советского государства. В немалой степени такому решению проблемы социологического противо­стояния способствовала позиция В.И. Ленина, сформулированная им в статье «О значении воинствующего материализма» (1922). Суть этой пози­ции была выражена в двух положениях: 1) кто не с нами, тот прошв пас; 2) мы не так сильны, чтобы за деньги пролетариата разрешить в стране враждебное большевизму инакомыслие.

Результатом деятельности правительства, основанной па таком отно­шении к дореволюционной профессуре, стало либо прекращение ею науч­ной и педагогической деятельности в области социологии, либо выезд из страны (по некоторым данным, эмигрировало более 80 социологов). Лишь единицы перешли в идеологический стан марксизма. Начался иро­цесс бурной «идеологизации» социологии, продолжавшийся в стране (с перерывом почти в 30 лет) вплоть до 1990-х гг. С ним оказалась тесно связанной и репрессивная деятельность но отношению к инакомысля­щим ученым. Дальнейшее социологическое творчество могло осуществ­ляться лишь в рамках одного направления — марксистского.

§ 2. Отечественная социология в 1920-1930-е гг.

Развитие социологической науки в стране в последующее после 1922 г. десятилетие происходило па двух уровнях — теоретическом и эмпирико-прикладном. Рассмотрим вначале теоретические исследования.

Марксистская теоретическая социология в СССР

Наибольшим теоретическим влиянием на процесс становления советской марксистской социологии в начале 1920-х гг. пользовалась концепция Н.И. Бухарина, изложенная им в названной выше книге «Теория истори­ческого материализма. Популярный учебник марксистской социологии» (1921). Небезынтересно отмстить, что эта работа вплоть до 1929 г. пере­издавалась восемь раз. Основная идея Бухарина заключалась в отожде­ствлении социологии, точнее говоря, социологической icopnw с истори­ческим материализмом. Исторический материализм был провозглашен

Глава 29 Отечественная социология с рубежа 1910—1920-х гг до начала 1930-х гг. 545

социологической теорией марксизма. Он был определен как «общее уче­ние об обществе и законах его развития, т.е. социология»¹. Еще одной осо­бенностью концепции Бухарина явилось стремление доказать, что марк­систская социология является самостоятельной дисциплиной, выступающей как частная паука по отношению к философии марксизма. Аналогичные или близкие позиции заняли Н.Н. Андреев, Д.С. Садын-ский, С.А. Оранский, С.Ю. Ссмковский и др.

Некоторые из них пошли еще дальше, признавая конкретные социо­логические исследования как один из уровней социологической науки. Так, Оранский писал в згой связи: «Как общая теоретическая социоло­гия исторический материализм предполагает и возможность конкретной социологии, особого конкретного социологического изучения социаль­ных процессов...»². Нужно отметить, что лта позиция впоследствии, в ус­ловиях восстановления социологии в «гражданских правах» в 1960-х гг., была, по сути дела, воспроизведена (однако, к сожалению, без ссылки на ее автора).

Другая группа марксистов (С.Я. Вольфсон, С.З. Кацепбогсн, З.Е. Чер­няков) запяда несколько иные позиции. Соглашаясь с основным тезисом Бухарина о тождестве исторического материализма и социологии, они рассматривали последнюю как составную часть философии. В целом сле­дует отметить, что все изложенные выше точки зрения отражали своеоб­разную социологическую доминанту в подходе к соотношению филосо­фии, исторического материализма и социологии.

Имела место и, условно говоря, философская доминанта во взгляде на эту проблему. Ее сторонники (В.В. Адоратский, И.П. Разумовский и др.) полагали, что в историческом материализме есть философский и социо-ло1 ический аспекты. Первый состоял в подчеркивании материалистичес­кого понимания мира и исторического процесса, второй — в выявлении общей теории общества.

Крайним выражением так называемой «философской доминанты» явилась позиция авторов, отрицавших социологическое значение истори­ческого материализма, более того, доказывавших, что социология носит враждебный по отношению к нему характер (A.M. Деборин, Н.А. Карев, И.К. Луппол, В.Н. Сарабьяпов и др.). Эту позицию можно определить в качестве аптисоциологической. Исторический материализм рассматри­вался только как научно-философская теория общества. Термин «социо­логия» считался не только немарксистским, но и враждебным для исто­рического материализма, поскольку отождествлялся с буржуазной наукой об обществе. В лаконичной форме антисоциологическая позиция выглядела так: марксистской социологии пет и быть не может, социоло-

¹ Бухарин НИ. Теория исторического материализма. С. 12.,'

² Оранский С А. Основные вопросы марксистской социологии. Л., 1927. Т. 1 С. 13—14. \

Часть II Современный этап

гия может быть только буржуазной. В конце 1920-х гг. в ходе дискуссии (которая оказалась последней для социологии перед ее фактическим за­претом) сформулированная точка зрения получила решающий перевес над другими. Этому способствовали соответствующие политические ус­ловия, связанные с утверждением культа Сталина, а также его личный интерес относительно запрета социологии.

Помимо дискуссии о характере связей и взаимодействий социологии и философии, о марксистской и немарксистской социологии, о возможнос­ти вообще ее использовать в рамках марксистской общественной науки существенное значение имело обсуждение позитивистских и натуралис­тических интерпретаций социальных явлений и процессов, которое содер­жало прямое отрюшение к социологии. Позитивистски и натуралистичес­ки мыслящие авторы часто встречались как среди социологов, так и представителей естествознания. Отметим, что сторонником социальной (коллективной) рефлексологии был известный психоневролог В.М. Бех­терев, развивали идеи социального дарвинизма социологи Н.А. Гредескул, Д.С. Садынский, Е.А. Энгель, отстаивали концепции зоосоциологии зоо­лог М.А. Мензбир, фитосоциологии — биологи И.К. Пачосский, В.Н. Су­качев и т.д. Популярными становились попытки соединить идеи К. Марк­са и 3. Фрейда, биологизаторские трактовки социальных процессов.

Мензбир, например, рассматривал формы «общественной жизни» жи­вотных, начиная с муравьев и насекомых, и считал, что без этого нельзя по­нять социальную жизнь человека в обществе и общество в целом. У муравь­ев он «находил», к примеру, республиканскую форму правления. Основная идея фитосоциологии состояла в том, что объектом изучения социологии является не только человеческое общество, но и весь органический мир, вся живая природа.

Что касается коллективной рефлексологии, то Бехтерев рассматривал в рамках ее предмета различные формы человеческой деятельности и об­щественной жизни как акты коллективного рефлекторного поведения. В его трактовке социальные стимулы вызывали коллективные реакции, а социальная рефлексология выступала как одна из форм социального би­хевиоризма. Особенность подхода Бехтерева состояла в том, что он пы­тался найти точки соприкосновения своей коллективной рефлексологии и социологии. В работе «Коллективная рефлексология», стремясь вы­явить различия между ними, он писал: «Для социолога несущественно знать, как образуются и какие изменения происходят в деятельности и ре­акции коллектива по сравнению с реакциями и деятельностью отдельных индивидов. Он может, конечно, этим интересоваться, но это не его прямая задача, тогда как он естественно признает своей задачей выяснение отно­шений между социальными группами, как и самый факт установления социальных групп или коллективов. Таким образом, изучение способа возникновения коллективных групп и особенностей коллективной дея-

Глава 29. Отечественная социология с рубежа 1910—1920-х гг. до начала 1930-х гг. 547

тельности по сравнению с индивидуальной — дело коллективной рефлек­сологии, тогда как выяснение количества коллективов, их особенностей и взаимоотношения между этими коллективами в среде того или другого народа есть дело социолога»¹.

Ученый полагал, что изучение коллективной рефлексологии может дать очень много полезной информации для правильного понимания со­циальных процессов, характерных для объективных отношений между многочисленными общественными группами. Именно эту сторону дела — объективный характер процессов и отношений — он постоянно подчерки­вал, считая, что для социологии важно опираться не столько на психоло­гическую науку (которая предоставляет данные преимущественно субъ­ективного плана), сколько на биологию и рефлексологию, поскольку они ориентируют на получение объективного научного материала.

Позитивистски и натуралистически ориентированные исследования стимулировали развитие смежной с социологией отрасли науки — соци­альной психологии. Поскольку в марксизме такой поворот не был «пре­дусмотрен», а социальная психология не значилась в спектре его научных интересов, возникли определенные трудности на пути консолидации этой дисциплины с социологией. Однако потребности нового общества, связанные с исследованиями в области труда, воспитания, формирования нового человека, стимулирования его общественной активности, выдви­гали задачу развития социальной психологии. Тем более что за рубежом эта наука в 1920-х гг. получила широкое распространение. Перспективы развития эмпирической социологии в России в этот период, постановка и решение ряда практических и прикладных задач (о чем чуть дальше будет подробно сказано) были напрямую связаны с развитием социальной пси­хологии.

В период с 1923-го по 1929 г. (время окончания дискуссии о соотноше­нии марксистской и немарксистской социологии и в целом о необходимо­сти этой науки в рамках марксизма) был опубликован ряд крупных соци­ологических работ².

В названных и иных работах обращают на себя внимание по меньшей мере две особенности. Во-первых, все они были теоретическими по свое­му характеру, в них ставились и рассматривались вопросы, касавшиеся предмета, специфики, структуры социологического знания, его функ-

¹ Бехтерев В.М. Коллективная рефлексология. Пг., 1921. С. 32.

² Садынский Д С Социальная жизнь людей. Введение в марксистскую социоло­
гию. Харьков,1923; Энгель ЕА Очерки материалистической социологии. М, 1923; Ан­
дреев Н Н К вопросу о понимании закономерности в истории: социологический этюд.
Л., М, 1925; Каценбоген С.Э. Марксизм и социология. Саратов, 1926, Пипуныров В.Н.
Современное состояние социологии и перспективы ее будущего развития. Никольск,
1926; Черняков 3 Е. Социология в наши дни. Л.; М., 1926; Вольфсон С Я. Социология
брака и семьи. Минск, 1929; Оранский С.А. Основные вопросы марксистской социоло­
гии. М., 1929, и др

Часть II. Современный зтап

ций, соотношения социологии и марксизма. Во-вюрых, опубликованные издания свидетельствовали о большом интересе к социологии не только в столичных центрах Москве и Ленинграде, но и во многих других горо­дах — Минске, Харькове, Саратове и т.д. Реальная география социологи­ческих публикаций была достаточно широкой и охватывала десят ки го­родов страны.

Для развития марксистской социологии периода 1920-х гг., особенно их первой половины, были характерны многочисленные дискуссии — устные и в публикациях, которые отличались, как правило, научной кор­ректностью, терпимостью к оппонентам, отсутствием догматизма, ис­кренней верой в справедливость и торжество идей марксизма. Эти дис­куссии были чаще всего творческими, хотя бы потому, что велись людьми, многие из которых отдичались высоким уровнем образованнос­ти, знанием иностранных языков и зарубежной философской и социоло­гической литературы.

В указанных выше работах и дискуссиях поднимался целый ряд про­блем, касавшихся не только предмета и метода социологической науки, по и социальной и национальной структуры общества и ее отдельных эле­ментов, процессов классовой и социальной дифференциации. Исследова­тели стали обращать внимание на процессы классового расслоения, ак­тивно происходившие на селе¹.

Вместе с тем к концу 1920-х — началу 1930-х гг. стала вырисовываться в представлениях социологов социально-классовая структура советского общества, включавшая в себя дваисантагопистических класса — рабочий класс и колхозное крестьянство и слой (группу), или межклассовую про­слойку (ее называли по-разному), трудовой интеллигенции. Именно в это время обозначились контуры одной из основных в 1960—1980-х гг. соци­альных утопий — о сближении названных элементов социально-классовой структуры и создании в недалекой перспективе общее)ва социальной од­нородности.

Цще в начале 1920-х гг. П. Сорокин полемизировал с марксистами, аб­солютизировавшими классовую структуру нового общества в ущерб дру­гим вариантам его социального расслоения и дифференциации. Последу­ющие процессы в жизни советского общества, происходившие в первую очередь па селе и связанные с массовой коллективизацией, подтвердили правоту российского социолога, который, однако, в это время уже работал в США и мог анализировать их, лишь оперируя данными статистических исследований. Но они в это время были уже фальсифицированными и ис­кажали процессы реальной социальной дифференциации советского об­щества.

¹ См., напр.' Крицман Л. Классовое расслоение в советской деревне. По данным во-лосшых обследований. М., 1926.

Глава 29 Отечественная социология с рубежа 1910—1920-х гг. до начала 1930-х гг. 549

Конкретно-социологические исследования в СССР

Период 1920-х гг. был временем становления отечественной эмпиричес­кой социологии. Эмпирические и прикладные исследования охватили практически все основные сферы жизнедеятельности общества, коснув­шись многочисленных и, как правило, актуальных социальных проблем. Это были проблемы труда и быта рабочих и крестьян, социальные аспек­ты развития производства, города и деревни, вопросы жизни рабочей и сельской молодежи, развития культуры и образования, семьи и досуга и МИО1 ие другие. Особое место среди эмпирических исследований занима­ло изучение бюджетов времени рабочего класса, крестьянства, интелли­генции. Определенное внимание уделялось характеристике методологии, методики и 1СХПИКИ конкретно-социологических исследований. Рассмот­рим подробнее основные направления эмпирических исследований.

Прежде всего следует отметить, что в основу многих из них были по­ложены необходимые статистические данные, без которых трудно было С>ы представить реальные процессы и перспективы развития социальной структуры, груда и производства, образования и культуры и т.д. В этом отношении большую роль сыграли переписи населения 1920 и 1926 гг., а также издававшийся с 1923 г. журнал «Статистика труда», регулярно пуб­ликовавший большой статистический и фактический материал.

Одним из центральных направлений исследований оказалось изуче­ние социальных проблем управления, труда и производства. Оно осуще­ствлялось рядом исследовательских коллективов. Главными среди них были Центральный институт труда (ЦИТ) в Москве иод руководством Л.К. Гастева, Вес-украинский институт труда в Харькове под руководст­вом Ф.Р. Дунаевского. Следует назвать также таких крупных исследова­телей в этой области, как Н.А. Витке, О.А. Ермапский, П.М. Керженцев. В работах указанных коллективов и авторов были рассмотрены вопросы социологических теорий научной организации труда, производственного коллектива, социального управления, трудового поведения работников.

По существу, в деятельности названных выше институтов и исследо­вателей были заложены основы отечественной прикладной социологии. Упомянутые авторы, не являвшиеся профессиональными социологами и затрагивавшие социологические цроблемы в связи с решением вопросов научной организации труда и производства, тем не менее понимали их важное социальное значение. Не случайно Гастев выдвинул в 1927 г. за­дачу превращения современного предприятия в огромную социальную лабораторию, другими словами, осуществления его социальной пере-с тройки. Э того нельзя было сделать без развития социальной инженерии, которая и выступала в то время в качестве прикладной социологии на производстве. Сам Гастев считал, что старая теоретическая социология должна быть заменена новой, более плодотворной наукой прикладного

Часть II. Современный этап

характера — социальной инженерией. По сути дела, зго было предложе­ние пересмотреть предмет социологической науки путем отказа от макро­социологии в пользу микросоциологии.

Исследователи (Витке, Гастев, Ерманский) указывали, что основны­ми проблемами в сфере труда и производства являются не столько физи­ческие и физиологические, сколько социальные, предполагающие прежде всего создание условий для социального сотрудничества людей. Для до­стижения этой цели нужна была научная организация не только труда и производства, но и управления. Если в процессе первой решалась задача рационального соединения человека с орудиями труда и средствами про­изводства, то целью управления становилось создание оптимальных ус­ловий для социального взаимодействия людей друг с другом в рамках производственной деятельности.

Говоря о работах в области управления, нельзя не коснуться взглядов А.А. Богданова, который стремился к созданию «всеобщей организаци­онной науки» — тектологии, т.е. науки о закономерностях организацион­ного характера, касающихся использования взаимодействующих сил с целью достижения равновесия в социальной среде. Общество он рассма­тривал как социальную систему, которая нуждается в поддержании по­рядка и устойчивости, достигаемых за счет деятельности групп, имею­щей организационно-управленческий характер. Задача гектологии состоит, по его мнению, в том, чтобы показать возможности использова­ния организационно-управленческого начала.

В 1920-х гг. закладывались основы отечественной социологии труда и социологии управления. Причем некоторые работы, выполненные в рам­ках данных отраслей социологической пауки, получили международное признание. Особенно это касалось тех исследований, которые были по­священы изучению роли социального фактора в производственной дея­тельности человека. По существу, они предвосхитили труды зарубежных ученых в области индустриальной социологии.

Проблемы труда, производства и управления нашли свое отражение в большом количестве книг и журналов, издававшихся в 1920-х гг. Так, в 1923 г. по этим проблемам было опубликовано около 60 книг. Одних толь­ко журналов соответствующей направленности издавалось около 20. Со­ветское государство было заинтересовано в развитии социалистического производства и всячески стимулировало изучение его различных сторон.

Не меньшее внимание уделялось исследованию социальных процессов, происходивших в деревне, среди крестьянства. Особое значение имел ана­лиз социального расслоения внутри этого класса. Создавались контуры сельской социологии. Руководство коммунистической партии проявляло немалый интерес к изучению процессов на селе. По его инициативе была создана специальная комиссия, которая организовала проведение в середи­не 1920-х гг. нескольких крупных обследований. Так, в 1923 г. было изуче-

Глава 29. Отечественная социология с рубежа 1910—1920-х гг. до начала 1930-х гг. 551

но 8 тыс. дворов в 7 губерниях, представляющих основные сельскохозяйст­венные районы европейской части страны. В 1924—1925 гг. только в одной Пензенской губернии было обследовано 33 тыс. крестьянских хозяйств.

Для исследований села была характерна явно выраженная практичес­кая направленность. Помимо объективной характеристики ситуации в деревне, важно было выявить отношение крестьян к тем или иным вопро­сам жизни в стране и на селе. Одним из наиболее интересных исследова­ний в этом плане была книга М. Феноменова, которую можно рассматри­вать как едва ли не первую работу в отечественной сельской социологии¹. Автор со своими сотрудниками собирал материал по одной деревне в те­чение трех лет и представил в опубликованном труде опыт ее монографи­ческого исследования. Феноменова и его коллег интересовали: использо­вавшиеся орудия труда и технические приспособления, организация труда, хозяйственные навыки, производственные характеристики работ­ников, а также их личная, включая семейную, жизнь, отношения между молодежью и старшими поколениями, положение женщин, воспитание детей, измены, разводы, аборты и т.д. Была тщательно изучена генеалогия каждого двора. Подробно описывались быт крестьян, их жилища, сани­тарное состояние изб.

Выявление условий жизни и быта осуществлялось в исследованиях не только крестьянства, но и других классов и социальных групп. Об этом свидетельствует ряд опубликованных в 1920-х гг. работ². В них поднима­лись самые различные вопросы повседневной жизни различных катего­рий населения, включая характеристику их бюджета.