Различных периодов Священной истории. 12 страница

Послепленная эпоха.

А).Персидский период. (430 - 332 гг. до Р.Х.)

Указ царя Кира (535-529) о восстановлении Иерусалимского храма, данный в Экбатане в первый же год его вавилонского царствования, т.е. в зиму, следовавшую за коронацией Камбиза, и имеющий обычную преамбулу персидских указов, вполне соответствовал религиозной политике персидских правителей: разрушение храмов непокорных народов, и покровительство храмам покорных.

Так, когда вавилоняне подняли против Персии восстание, Ксеркс (485-465), одной из жен которого была Эсфирь, разрушил главный храм Вавилона Эсагилу и приказал увезти в Персию золотую статую Мардука - разрушения храмов противника было обычным делом на древнем Востоке (рис.102).

Когда греки стали оказывать сопротивление вторгшимся персам, он стал разрушать греческие храмы. Во время же греческого похода, по свидетельству Геродота, персы приносили жертвы греческим богам по "эллинскому обычаю", с помощью местных жрецов, даже когда воевали с греками на их же земле. Персы, будучи в Греции, считали, что небесными покровителями этой страны являются эллинские, а не иранские боги, которые отнюдь не всесильны в чужой стране.

В покорном Эламе из царских средств содержался храм местного бога Хумбана. Точно так же к другим храмам относился и царь Дарий I Гистасп (521-485) (рис.103), давший повеление закончить храм (Ездр. VI), оставивший известную надпись на Бехистунской скале. Свидетельство такого отношения находится в найденной в 1889 г. около Магнезии надписи, где Дарий укоряет своего сатрапа: "за то, что ты не принимаешь во внимание моего отношения к богам, за это, если ты не будешь поступать иначе, заставлю тебя когда-нибудь почувствовать мой гнев". Точно так же один египтянин сообщает в своей надписи: "царь Дарий, да живет он во веки, повелел мне, чтобы я... отправился в Египет и снова восстановил число священных храмовых писцов, и оживил все то, что пришло в упадок... И царь приказал, чтобы им было оказано все хорошее за то усердие, с которыми они исполняли свои работы... Царь сделал это потому, что он знал, что подобное дело было бы самым лучшим для восстановления всего пришедшего в упадок дабы сохранить имя всех богов, их храмы, и порядок их праздников во веки". Нам также известен еще один манифест Кира, говорящий о возвращении богов в их города, причем не обойдены даже древний Ашшур и затигрские города.

В состав Заречной сатрапии, куда при персах входила Иудея, составляли Сирия, Финикия, Палестина и Кипр. Она делились на более мелкие провинции (рис.104), возглавляемые областеначальниками пеха. Такими провинциями были, например, Аммон и Заиорданье, где в V в. до Р.Х. должность пеха находилась в руках местного рода Тобиадов, (см Неем. II и далее) - развали­ны их дворца, ныне носящие название Каср-эль-Абд, находятся под Арак-эль-Эмиром. в 16 км. к юго-западу от Аммана, и Самария, где должность пеха наследовалась в семье Син-убаллита (библ. Саннаваллат Хоронит (см. Неем 2. 10, 19)). Самарийские папирусы из Вади-Далье позволили установить последовательность областеначальников Самарии от Санаваллата Хоронита до конца персидского периода.

Упоминаемый Неемией "аравитянин Гешем" (Неем. II, 19; VI, 1-6), по всей вероятности - царь Кедара, полунезависимого арабского царства на окраине Палестины - о нем свидетельствует серебряная чаша, найденная на северо-востоке дельты Нила, имеющая надпись "Каину, сын Гашма царя Кедарского" и датированная не позднее 400 г. до Р.Х.

Формы самоуправления автономных образований были определены их историческими традициями, отличались многообразием, но особо важную группу составляли так называемые гражданско-храмовые общины, одной из которых была Иудея. Своеобразный социально-политический организм, называемый "гражданско-храмовой общиной", был широко распространен во всех западных сатрапиях Ахеменидской державы - в Малой Азии (Комана, Зела, Ольба и др.), Армении (Тордан, Ани и др.), Вавилонии (Вавилон, Ниппур, Урук и др.), Сирии (Бамбика, Эмеса и др.) и Палестине. Уже в первой половине I тысячелетия до Р.Х. многие храмы в Междуречье и других ближневосточных районах были освобождены от ряда налогов. При Ахеменидах положение изменилось, однако многие храмы и храмовые города - Вавилон, Борсиппа и др. - сохраняли свое самоуправление, более или менее независимое от царской администрации. Поэтому вполне естественным было желание многих людей обособиться от государственного сектора путем присоединения общин к обладавшим автономией храмам, а срастание общины - сельской или городской - с храмом образовывало новую структуру - гражданско-храмовую общину, которая объединяла в единую организацию бывших общинников, бывших царских людей и персонал храма.

Процесс образования гражданско-храмовых общин в западных сатрапиях Ахеменидской державы шел двумя путями: гражданско-храмовая община складывалась в результате слияния уже существовавших сельских или городских общин с уже существовавшими храмами, т.е. имела место трансформация старых образований в новый социально-политический организм; но иногда бывало и так, что гражданско-храмовая община создавалась заново, как бы на пустом месте - именно так возникла гражданско-храмовая община в Палестине, имевшая статус отдельной области в составе Заречной сатрапии.

С экономической точки зрения это было чрезвычайно выгодно для полуразрушенного региона: в персидское время в Иудее своими винами славились долины Шарона и Галилеи, окрестности Гаваона (совр. Эль-Джиб) и Бейт-Гакерема (совр. Рамат Рахель), обширные плантации оливковых деревьев находились в окрестностях Бейт-Шеана (совр. Тель-эль-Хеси), а вокруг Эйн-Геди (совр. Тель-эль-Джурн) и Иерихона простирались знаменитые в древнем мире плантации финиковых пальм и бальзамовых деревьев. В городах Иудеи, в Негеве и других районах страны земледелие сочеталось с животноводством, а в приморских районах и в окрестностях больших озер занимались рыбной ловлей. Сельскохозяйственное производство в возросшей степени удовлетворяло потребности населения, поставляло товары для оживленной торговли и сырье для быстро развивающегося ремесленного производства. В Эйн-Геди возродилось производство прославленного целебного бальзама.

Интенсивность процесса урбанизации в Иудее подтверждается следующими данными: если до середины V в. до Р.Х. на почти 42 тыс. членов гражданско-храмовой общины имелось 18 городов, то позже на 150 тыс. общинников приходилось 48 городов, хотя сам Иерусалим персидского времени был меньше даже чем город Давида - об этом свидетельствуют стены Неемии, найденные Кетлин Кеньон. Тогда он занимал площадь в 12 гектаров, а его население едва достигало 4500 человек. Население Иерусалима состоялоиз ремесленников и торговцев, а также из земледельцев, обрабатывавших земли в сельскохозяйственной округе в радиусе 5-10 км за городскими стенами. Поселения этого времени обнаружены в Галилее и прибрежной равнине: Тель Дан, Тель Анафа, Хацор, Бет-Йера, Таанах, Тель Кедеш, Тель Кири, Тель Йокнеам, Ахзив, Акко, Тель Кейсан, Уса, Гиль'ам, Шикмона, Тель Мегадим, Тель Дор, Тель Меворах, Тель Зерор, Микморет, Макмиш, Яффа, Тель Квазиль, Тель Абу-Зейтун, Афек, Тират Йегуда, Ашдод, Тель Сера. Такие же поселения обнаружены недавно при раскопках нагорной страны - Сихем, Тель эль-Фул, Иерусалим, Рамат Рахель, Энгеди. В Негеве поселения персидских времен: Беершеба, Арад, Кадеш-Барнеа. Некоторые из исследованных поселений существовал только в персидский период. Наиболее важными являются раскопки в Хацоре, Шикмиме, Тель Мевораке и Ен-Геди, т.к. здесь персидский уровень имеет лучшую сохранность.

Урбанизация вела к широкому развитию торговли - теперь в Иудею ввозили золото и серебро, древесину и драгоценные камни, керамику и ткани, благовония и другие товары, а вывозили бальзам, асфальт, парфюмерию, вино и т.д. Археологические находки греческих, египетских, малоазийских, южноаравийских и других изделий свидетельствуют об активизации внешнеторговых связей, сочетавшихся со ставшей более регулярной внутренней торговлей на городских рынках, например в Иерусалиме, куда крестьяне "возят снопы и навьючивают ослов вином, виноградом, смоквами и всяким грузом..." (Неем. XIII, 15). К этому же времени относятся находки множество остраконов на арамейском, древнееврейском и финикийском языках об оплате полученного продовольствия, товаров.

Однако не следует считать, что правление персов было сплошной эпохой мирного процветания: детальное изучение периода позволяет сделать заключение о двух волнах разрушения в это время. Раскопки на территории колена Вениаминова свидетельствуют, что приблизительно в 480 г. до Р.Х. многие города, не пострадавшие во время вавилонского нашествия, были разрушены - т.е. через 100 лет. Вполне возможно, эти находки свидетельствуют о том, что противостояние иудеев и самарян, упоминаемое и Ездрой и Неемией, имело куда более острый, вооруженный характер.

Вторая волна разрушений прошлась по побережью и Негеву ок. 380 г до Р.Х. Эти разрушения вполне могут быть связаны не только с вооруженной борьбой Египта за независимость (404 - 400 гг. до Р.Х.), но и с событиями, описываемыми в книге Иудифь.

Эти предположения подтверждаются двумя памятниками - надписью Неферити I (393-339 гг. до Р.Х.) из Гезера и стелой Ахориса (393 - 380) из Акко.

Относительная стабильность персидского времени привела и к существенному численному росту иудейской общины. Ранее середины V в. до Р.Х. она состояла из 42 360 членов, из коих абсолютное большинство были репатрианты, но более 8 тыс. человек принадлежали к недепортированным жителям Иудеи, примкнувших к общине, объединившей лишь около 20% населения Иудеи, причем члены общины не селились на единой, компактной территории, а проживали в трех обособленных друг от друга округах, между которыми и внутри которых находились обширные территории, населенные иноплеменниками. После середины V в. до Р.Х. численность общинников возросла почти до 150 тыс. человек, что составляло уже около 70% населения Иудеи, а община занимала теперь шесть отдельных округов.

Из колен сохранились лишь только левиты, а основной единицей остальных иудеев стал бейт-аб (= «отцовский дом»), последних до середины V в. до Р.Х. было 17, а позже - 32 коллектива. Бейт-аб отличался теперь большим численным составом (до тысячи мужчин) и сложной внутренней структурой, ибо включал многочисленные родственные между собой большие и малые семьи. У каждого бейт-аб были своя родословная и свое название, которое входило также в полное наименование члена общины. Принадлежность человека к бейт-аб выражалось словом «сын» (бен), а слово «брат» (ах) обозначало всех членов коллектива, связанных обязанностью взаимопомощи и коллективной ответственности (см. Мф. XII, 46). Жизнью и деятельностью бейт-аб руководил «глава» (рош, сар), имевший право контроля над семьями в коллективе, распоряжения их трудом и частью их доходов. Сообщение о том, что "в городах Иуды жили каждый в своей ахузза "(Неем. XI, 3, 20) говорит о том, что земля находилась в неотчуждаемой собственности бейт-аб, ибо термин ахузза (и нахала) обозначал земельную собственность, которая не была отчуждаема или могла быть отчуждаема лишь в пределах этой группы. Земля каждого бейт-аб была разделена на наделы, в основном средние и мелкие, находившиеся в наследственном владении семей данного коллектива. Однако упоминания, правда редкие, терминов, обозначающих купленные земли, свидетельствуют о появлении частной земельной собственности и концентрации земли в руках разбогатевшей верхушки бейт-аб. Члены бейт-аб, составляли относительно однородную массу свободных и полноправных людей. Там же трудились рабы, составлявшие около 20% числа членов иудейской общины. В других гражданско-храмовых общинах, особенно в тех, где храмы имели свои обширные хозяйства, количество храмовых рабов (ширку в Вавилонии, иеродулы в Малой Азии), а также зависимых земледельцев (иккару в Вавилонии, иерой в Малой Азии) было значительно больше.

Со временем почти все ареалы обитания членов иерусалимской гражданско-храмовой общины слились, образовав своеобразную этнокультурную непрерывность: археологические раскопки свидетельствуют, что в персидское время вся Палестина была разделена на две различные области. Первая включала Иудейское нагорье, Заиорданье и частично Самарию. Эта область была очень "восточна" по культуре: параллели ей находятся в ассирийской, вавилонской и египетской культурах. Заселена была эта территория иудеями и самарянами. Другая область включала Средиземноморское побережье и Галилею с преобладающим иноплеменным, языческим характером. Культура этой области в свою очередь очень "западна", эллинистична. Причем здесь она даже предшествует греческому завоеванию. Граница между этими двумя культурными областями, время от времени очень «острая», была подобна границе, разделяющей две различные страны.

Главное персидское влияние этого времени - не в материальной культуре, а в административной, военной организации, финансах и налогообложении. На каждой из немногих надписей из Вади-Далье даты даются согласно времени правления персидских царей, а упомянутые официальные лица принадлежат к персидской администрации. Информация о военной организации содержится на остраконе из Арада, который упоминает человека, принадлежащего какому-то "знамени", т.е. персидской военной части. Военные крепости и зернохранилища были сооружены для обслуживания персидских войск. Оружие и колесничное снаряжение в захоронении этого периода принадлежит к скифско-иранскому типу, и сходны с найденными в помещении охраны Персеполя.

Еще большее влияние оказали персы на финансовую систему - оттиски печатей на ручках сосудов из Иудеи, дающие представление о системе налогообложения, используют общие для империи Ахеменидов термины. Такие термины и персидские надписи используются в Иудее с конца VI до конца V в. до Р.Х. Таким образом, можно сделать вывод, что вплоть до прихода Неемии администрация и финансы в Иудее находились в руках персидских наместников. Лишь со времени Неемии персидские печати были заменены написанными на арамейском языке, с упоминанием названия провинции - Йегуд.

Причиной подобного положения дел было следующее. До середины V в. до Р.Х. территория Иудеи входила в состав провинции Самария и, частично, в состав других провинций сатрапии Заречье. Поэтому значительное количество ученых считало, что, несмотря на свидетельства в Книге Ездры в пользу независимости провинции, подчинялась пеха Самарии, а возглавлявшие общину "предводитель" (наси) и "старейшины иудеев" выполняли лишь функции внутриобщинного самоуправления. Однако недавно открытые свидетельства делают гораздо более убедительными указания Библии о том, что Иудея была независимой провинцией со своим правителем со времен Шешбацара (Син-бал-уцур - Син защищает отца) и вплоть до времени Неемии. Эти свидетельства включают более семидесяти булл (подвесных печатей) и две печати неизвестного происхождения, очевидно, бывшие частью архива, где хранились официальные документы, а также ряд ручек с клеймами из раскопок у Рамат Рахель с надписью "Иудея" и именами областеначальников Иудеи после Зоровавеля, с большой степенью вероятности, что некоторые из них - члены его семьи. Очень интересная печать принадлежит женщине, "Шеломите, служанке областеначальника", очевидно Шеломит - это упомянутая 1 Пар. 3, 19 дочь Зоровавеля. Прибывший в Иерусалим в 445 г. до Р.Х. царский виночерпий Неемия везде уже именуется пеха, т.е. правителем области (1 Ездр. V, 14). Другое же его наименование - Тиршафа (перс. Тарсата - почтенный от "Тарсата" – «бояться», т.е. почтенный, нечто вроде "его превосходительства"). Однако гражданское правление в Иудее продлилось недолго - социально-политический организм, основным стержнем которого был храм Бога Израилева, должен был возглавляться священником. Так это было в гражданско-храмовых общинах в Пессинунте, Зеле, Ольбе и др., возглавляемых жрецами. Так это и стало в конце V в. до Р.Х. в иерусалимской гражданско-храмовой общине, которую возглавили первосвященники, а в IV в. до Р.Х., по всей вероятности,им были переданы также полномочия наместника провинции Иудея.

В это время был построен Второй Храм Иерусалимский. От него, как известно ничего не осталось, кроме Западной стены (Стены Плача), нижние ярусы которой сохранили примитивную кладку персидского времени - эти ряды найдены ниже уровня дневной поверхности в тридцати метрах к северу от юго-восточного угла храмовой платформы. О том, как же он выглядел, представление может дать кумранский "Храмовой свиток", который хотя и говорит о Храме Мессианского времени, однако подчеркивает, что обрядовая сторона останется неизменной, т.е. такой же как и во время составления этого текста.

Согласно "Храмовому свитку", жертвенник был сложен из камня; на месте, где в Храме Соломоновом было Медное море, стоял дом омовений, под которым был устроен дренаж, уводящий под землю воду, считавшуюся священной, так как она была смешена с кровью жертв. Рядом с храмом стояла бойня: свободностоящие двенадцать колонн с крышей над ними, которую они поддерживали, но без стен. К крыше крепились цепи, оканчивавшиеся металлическими ошейниками для жертвенных животных. Во двор Храма вели двенадцать ворот, в которые могли входить мужчины - израильтяне старше двадцати лет, заплатившие за вход полсикля. Для соблюдения ритуальной чистоты во Втором Храме были предприняты следующие новшества: для отделения от города он был огражден рвом, шириной в сто локтей, а на стенах и воротах были установлены медные шипы, не позволявшие садиться птицам, так как некоторые из них были животными нечистыми.

Иудейское население Святой Земли в персидское время составляло лишь малую часть всего народа израилева - большая часть его продолжала проживать в Междуреье и в Египте. О положении восточной диаспоры повествует книга Есфирь. Если Артаксеркс - это Ксеркс I, то его "третий год" будет 483/2 гг. до Р.Х., месяц тебеф его седьмого года будет либо декабрем 479 г., либо началом января 478 г. Согласно Геродоту его царицей была Аместрис, которую нельзя отождествить с Астинью, и лишь с большим трудом - с Есфирью. Рассказ, однако, указывает, что у царя был большой гарем и, вероятно, целый ряд любимых цариц. Город Сузы (Шуш) находился в 300 км. от Вавилона и был зимней резиденцией Ксеркса I. Здесь Лофтусом в 1852 г. была найдена надпись Артаксеркса I (465-425), виночерпием которого был Неемия: "Мой предок Дарий построил этот дворец в прежнее время. Во время царствования моего деда Артаксеркса I дворец сгорел, но я его восстановил", т.о. найденные развалины были идентифицированы с дворцом, в котором происходили события книги Эсфирь.

О положении египетской диаспоры мы знаем благодаря элефантинским папирусам. Их появление вызвано тем обстоятельством, что на границах государства Ахемениды селили воинов, наделивих земельными участками. Из военных гарнизонов такого типа нам важнее всего элефантинская военная колония, созданная для несения сторожевой и военной службы на границах Египта с Нубией. В элефантинском гарнизоне находились персы, мидийцы, карийцы, хорезмийцы и т.д., но основную часть этого гарнизона составляли иудейские поселенцы, служившие там еще при египетских фараонах.

В 1904 г. на острове Элефантине сделаны находки, проливающие свет как на условия существования в Египте персидского времени иудейских колоний, так и на духовную жизнь их членов. Благодаря сначала случаю, а затем систематическим раскопкам немецких археологов, обнаружено много прекрасно сохранившихся арамейских папирусов, датированных годами Ксеркса, Артаксеркса I, Дария II, и представляющих документы имущественных и денежных сделок, брачные контракты, официальную переписку, исторические и литературные тексты из иудейской военной колонии на Элефантине. Иудеи, переселившиеся сюда после разрушения Иерусалима Навуходоносором, состояли на службе у саисских фараонов, а затем персидских владык Египта. Они длились на „знамена", отряды, подчиненные персидским офицерам, владели домами, вели денежные дела и, даже служили в персидской администрации: один из них называет себя персидским чиновником в крепости. У них было свое присутственное место, признанное законом – «двор иудеев». Дела велись по общегосударственному праву, при чем терминология та же, что и в современных и более древних вавилонских документах.

Храм Ягу - Бога Израиля был выстроен на Элефантине на Царской улице. Существование этого храма не воспринималось современниками как нечто необычное, что в очередной раз подтверждает библейские свидетельства о том, что постановление закона Моисеева о едином месте ветхозаветного культа в допленное время не выполнялось. Имена, упоминаемые в папирусах, обычные еврейские: Иедония, Нафан, Менахем, Анания, Азария, Захария и др., но встречаются и египетские - например, Петихнум, отец Осии. Последнее сочетание имен давало некоторым исследователям основание для предположения о том, что Осия, сын Петихнума, был египтянином - прозелитом. Судя по элефантинским находкам таковых было немало. Так, египетский архитектор Несугор, женившись на иудеянке, сделался Нафаном.

О религиозных воззрениях колонистов, и, соответственно о духовном облике их отцов - свидетелей разрушения Иерусалима и современников пророка Иеремии говорит тот поразительный факт, что монотеизм их не был безусловным - кроме Ягу упоминается прямо или косвенно четыре божества. Согласно одному документу у воина-наемника древнееврейские, ветхозаветные имя и отчество - Махсейа, сын Йедонийи, но его соседями были египтянин и хорезмиец, а дочь его в первом браке была замужем за египтянином Пиа, сыном Пахи, и одна из внучек Махсейи носила египетское имя Исивери (= «Исида велика»). Воины-иудеи поклонялись не только Богу Израилеву, но и ханаанейским божествам Анат-Бейт-эль, Эшем-Бейт-эль и др., а также египетским богам Тоту и Гору. Сами себя колонисты называют безразлично и иудеями, и арамеями - не акцентируя, как их соплеменник Ездра исключительность этнической составляющей ветхозаветной церкви. Не пришла к ним и еще одна особенность послепленного времени: имя Божие не только полностью прописывалось в теофорных именах, но иногда писалось целиком, давая возможность его полной огласовки как Yahuh. Язык текстов - арамейский, близкий к талмудическому. Он, судя по всему, уже стал общеупотребительным, что объясняет наличие многих арамеизмов в книге Ездры.

Интерес представляют три папируса, содержащие переписку по поводу разрушения на Элефантине храма Ягу - Бога Израиля. Два из них почти тождественны и читаются таким образом: "К господину нашему Багою, наместнику Иудеи, твои рабы: Иедония и его товарищи, священники в крепости Иеб. Мир да подаст тебе обильно во вся­кое время Бог наш, Бог небесный, и да дарует тебе благоволение царя Дария… и да подаст тебе долголетие. Будь в радости и тверд во всякое время. Так говорят твои рабы: Иедония и его товарищи. В месяце таммузе 14 года царя Дария, когда Аршам ушел и отправился к царю, жрецы Хнума в крепости Иеб вошли в следующее тайное соглашение с Вайдрангом, который был здесь управителем: "Храм Бога Ягу, что в крепости Иеб, следует оттуда удалить". Тогда этот проклятый Вайдранг послал письмо своему сыну Нефаяну, на­чальнику войска в крепости Сиэне, следующего содержания: "Храм в крепости Иеб следует разрушить". Нефаян привел египтян и других солдат, они яви­лись в крепость Иеб, с орудиями вторглись в храм, разрушили его до осно­вания и разбили каменные колонны, которые там находились, равно, как и пять каменных врат, бывших в этом храме - они их разрушили, и деревянные двери, и металлические углы этих дверей, и крышу, состоявшую целиком из кедровых бревен... и все другое, что там находилось, они сожгли огнем. И жертвенные чаши из золота и серебра, и все вещи, которые находились в этом храме, они взяли и присвоили себе. Еще в дни египетских царей отцы наши выстроили этот храм в крепости Иеб. Когда Камбиз вступил в Египет, он уже нашел этот храм выстроенным. Храмы египетских богов были все разрушены, а в этом храме никто ничего не повредил. После того, как Вайдранг и жрецы Хнума так поступили, все мы с нашими женами и детьми оделись в траурные платья, стали поститься и молиться Ягу, Богу Небесному, который затем дал нам сведение об этом псе Вайдранге:... сокровища, которые он приобрел, погибнут, и все люди, причинившие зло этому храму, будут казнены, и мы увидим их гибель. И раньше, когда нам было причинено это несчастье, мы уже написали письмо господину нашему (Багою) и первосвя­щеннику Иегоханану и его товарищам, священникам в Иерусалим, и Остану, брату Анании, и старейшинам иудейским. Ответа они нам не прислали. С дней таммуза 14-го года Дария до нынешнего дня мы носим траурные платья и постимся, наши жены стали подобны вдовам, мы больше не умащаемся и не пьем вина. До нынешнего дня (17 года царя Дария) не приносятся в этом храме жертвы каждения и всесожжения. И вот, твои рабы, Иедония и его товарищи, и иудеи, все граждане Иеба, так говорят тебе: "если нашему господину (тебе) будет благоугодно, позаботься об этом храме, чтобы он был снова воздвиг­нуть, ибо нам не дают разрешение его снова отстроить. Обрати внимание на получающих твои благодеяния и милости, находящихся в Египте. Да будет послано от тебя письмо к ним относительно храма бога Ягу, чтобы он был снова выстроен в крепости Иеб, как и прежде. И жертвы приношения, и каж­дения, и всесожжения будут на нем приноситься на алтарь бога Ягу от твоего имени. И мы будем молиться за тебя постоянно, мы, и наши жены, и наши дети, и все иудеи, находящиеся здесь, если будет так устроено, что этот храм будет восстановлен. И заслуга у тебя будет пред Ягу, Богом небесным, большая, чем каждого, кто будет Ему приносить возношения и всесожжения равные тысяче талантов серебра. Относительно золота мы послали и известили. Равным образом обо всем мы сообщили в письме от нашего имени Делае и Шелемае, сыновьям Санаваллата, наместника Самарии. Ничего не знает о том, что нам причинено, и Аршам. 20 мархешвана в 17 год царя Дария".

Итак, вырисовывается следующая картина: жрецы Хнума, подкупив персидского командира, в отсутствие его начальника раз­рушили иудейский храм ненавистный им потому, что там приносили в жертву овец и агнцев, и на са­мой Элефантине богом-покровителем был Хнум, имевший символом овна - Клермон-Ганно нашел на острове кладбище священных овнов. Обращение к первосвященнику осталось без ответа по понятной причине - в это время уже существовал Второй Храм, а храмов вне Иерусалима не могло быть. Персидская власть в лице Багоя и сыновей Санаваллата откликнулась на просьбу, и небольшой папирус от имени Багоя и Делая уполномочивает хода­тайствовать от их имени пред наместником Египта Аршамом о разрешении отстроить святилище и приносить в нем жертвы и совершать каждение, но не всесожжения и не кровавые жертвы. Едва ли иудеи уже могли воспользоваться этим разрешением - Египет, вероятно, в том же году сделался самостоятелен. Следует обратить внимать, что все данные папируса сходятся с известными нам из других источников. Первосвященник Иоханан известен Иосифу Флавию: он - предшественник Иаддуя, при котором Александр Македонский вступил в Иерусалим. Он известен тем, что убил в самом храме своего брата Иисуса, что вызвало вмешательство Багоя. Анания, вероятно, потомок царского рода, упоминаемый в I Пар. 3, 24.

Среди остальных папирусов, кроме частных деловых бумаг, имеются отрывки арамейского извода бехистунской надписи Дария. Среди деловых документов и писем обращает внимание небольшое по­слание к тому же "Иедонии и его товарищам, иудейскому войску" со стороны Анании, от 5-го года Дария, передающее царский приказ Аршаму, чтобы иудеи в Египте "от 15 по 21 нисана были чисты и благоговейны, не работали", и ели опресноки. Анания здесь выступает персидским уполномоченным, как Неемия в Иерусалиме. Несколько документов перечисляют имена с пожертвованиями, каждый раз, двух сиклей серебра „для Бога Ягу". Другие папирусы представляют контракты, условия, долговые обязательства, документы на мену, выдачи, относятся к брачному, праву, к дарению и т. п. Согласно наиболее поздним документам архива ок. 405 г. до Р.Х. главы Элефантинской общины иудеев были смещены (папирус говорит: "больше власти у них не будет здесь"), но иудеев и после ухода персов не тронули.

Находки, сходные с элефантинскими, были сделаны в ноябре 1945 г. в некрополе Гермуполя, где в большей части сосудов находились мумии ибисов, восемь сосудов содержали арамейские папирусы с печатями времени царя Дария (521-486). Тексты, сходные с элефантинскими и по языку и стилю, представляют собой торговую переписку одной иудейской семьи с другими иудейскими колониями Египта, находившимися в Элефантине, Абидосе, Ахииме, Дахсхуре и Файюме. Населяли их потомки воинов, нанятых Псамметихом II в 595 г. до Р.Х. для войны с Эфиопией. Письма этой семьи - с благословением от языческих божеств, в семье есть носители египетских имен, божества и семитские и египетские - все это как нельзя лучше говорит о духовной жизни иудеев Египта персидского времени. О ней же говорит и такой малоизвестный факт: в 170 г. до Р.Х. некто Иехония (греч. Ония) из рода первосвященнического бежал в Египет. Здесь он выпросил себе во временное пользование оставленный храм, посвященный богине Бубастис, священным животным которой была кошка. Там Иехония построил крепость и обустроил храм, отличавшийся от Иерусалимского некоторыми египетскими особенностями - например, высокой, в30 метров, башней у входа. Находился храм в Леонтополе, рядом с великим городом Он (Илиополь). Храм этот просуществовал вплоть до его уничтожения в 73 г. по Р.Х. римлянами, решившими после разрушения храма Иерусалимского уничтожить и это место иудейского богослужения.