Мир опустел... Теперь куда же Меня б ты вынес, океан? Судьба людей повсюду та же: Где капля блага, там на стражеУж просвещенье иль тиран

Прощай же, море! Не забуду
Твоей торжественной красы
И долго, долго слышать буду
Твой гул в вечерние часы.

В леса, в пустыни молчаливы
Перенесу, тобою полн,
Твои скалы, твои заливы,
И блеск, и тень, и говор волн.

В поэме «Медный всадник» Пушкин в образной форме противопоставляет государство олицетворенное Петром Первым и обычного человека с его желаниями и потребностями.

Во вступлении к поэме мы можем видеть Петра-реформатора, «полного великих дум», который сумел покорить стихию и построить Петербург, который затмил даже Москву. Петербург и поныне воспринимается как памятник Петру Великому.

Но все-таки Петр поступил иррационально и несколько необдуманно, построив город не в самом благоприятном месте. Он не смог до конца покорить стихию буйной реки. И она уже не раз проявляла свой нрав. Так и в судьбе Евгения Нева сыграла роковую роль.

Петербург был великолепен и прекрасен для людей высшего света, но он часто губил людей, не обличенных властью, людей, не имевших достатка. Так и все реформы Петра были направлены на улучшение жизни знати. Маленького человека они не затрагивали, а то и вовсе могли погубить.

В поэме Евгений встречается с Медным всадником - образом Петра, который за минувшее время претерпел изменения. Из царя-реформатора он превратился в каменного истукана, при виде которого невольно начинаешь испытывать тревогу. И для Евгения эта встреча оказалась плачевной. Ему начинает казаться, что Медный всадник пытается его догнать и уничтожить.

Таким образом, Петр имеет несколько воплощений, но некоторые из них могут сломать и погубить «маленького» человека.

2. Тема любви в «панаевском» цикле Н.А.Некрасова и «денисьевском» цикле Тютчева.

Любовные признания Николая Алексеевича Некрасова были посвящены его единственной музе – Авдотье Яковлевне Панаевой – и вошли в так называемый «Панаевский цикл».

Дороги поэта и его будущей музы пересеклись в 1845 году, когда Некрасов почти ежедневно по делам «Современника» бывал в доме Панаевых. Авдотья Яковлевна, будучи хозяйкой, должна была принимать гостей, занимать их, участвовать в разговорах, в обсуждении литературных и редакционных дел. В это время она была в расцвете молодости и покоряла сердца многих. Ее называли одной из самых красивых женщин Петербурга.

«Это была небольшого роста, не только безукоризненно красивая, но и привлекательная брюнетка. Ее любезность была не без оттенка кокетства; ее темное платье отделялось от головы дорогими кружевами или гипюрами, в ушах у нее были крупные бриллианты, а бархатистый голос звучал капризом избалованного мальчика. Она говорила, что дамское общество ее утомляет и что у нее в гостях одни мужчины», – писал А.А. Фет.

Некрасов, увидев Панаеву, влюбился. День встречи со своей будущей возлюбленной он называет самым счастливым, от которого начинается отсчет настоящей жизни. Страсть вспыхнула внезапно и осветила его одинокую труженическую жизнь. Панаева была замужем, и поэт долго боролся с охватившим его чувством, но бесполезно… Влечение было обоюдным.

В 1846 году Некрасов вступает с Авдотьей Яковлевной в гражданский брак, который продлится 15 счастливых и мучительных лет. И хотя документальных свидетельств практически не сохранилось: письма Некрасова Панаева сожгла, осталось лишь одно его письмо к ней и четыре ее письма, – мы можем по стихам Некрасова восстановить весь этот необычный «роман».

«Панаевский цикл» отличает жгучая исповедальность, биографичность; в нем запечатлены многие эпизоды, «случаи» из их жизни, ссоры и примирения, жажда понимания и счастья.

Я не люблю иронии твоей.

Оставь ее отжившим и не жившим,

А нам с тобой, так горячо любившим... Ожесточенный певец горя и страданий совершенно преображался, становился удивительно нежным, мягким, незлобивым, как только дело касалось женщин и детей.

Пока еще застенчиво и нежно

Свидание продлить желаешь ты,

Пока еще кипят во мне мятежно

Ревнивые тревоги и мечты -

Не торопи развязки неизбежной!

Лиризм Некрасова возник на благодатной почве жгучих и сильных страстей, им владевших, и искреннего сознания своего нравственного несовершенства. До известной степени живую душу спасли в Некрасове именно его "вины", о которых он часто говорил, обращаясь к портретам друзей, "укоризненно со стен" на него смотревших. Его нравственные недочеты давали ему живой и непосредственный источник порывистой любви и жажды очищения. Сила призывов Некрасова психологически объясняется тем, что он творил в минуты искреннейшего покаяния. Кто заставлял его с такой силой говорить о своих нравственных падениях, зачем надо было выставлять себя с невыгодной стороны? Но, очевидно, это было сильнее его. Поэт чувствовал, что покаяние вызывает лучшие перлы со дна его души, и отдавался всецело душевному порыву.

Кипим сильней, последней жаждой полны,

Но в сердце тайный холод и тоска...

Так осенью бурливее река,

Но холодней бушующие волны...

Сила чувства вызывает непреходящий интерес к лирическим стихотворениям Некрасова — и эти стихотворения наравне с поэмами надолго обеспечили ему первостепенное место в русской литературе. Устарели теперь его обличительные сатиры, но из лирических стихотворений и поэм Некрасова можно составить том высокохудожественного достоинства, значение которого не умрет, пока жив русский язык.

Имя Федора Ивановича Тютчева читатели-десятиклассники открывают для себя как новый мир, как новую планету. Поэт многогранен, и каждая грань его творчества сверкает первозданной красотой откровенного и чистого сердца. Он – поэт-философ, поэт-космист, поэт Любви и Нежности, Страдания и Счастья. После смерти его первой жены на жизненном небосклоне поэта засверкали две звезды, одинаковые по силе и неизбывности своего чувства, высоте женского самопожертвования и великого всепрощения. Два ангела, сохраняющие его жизнь и творчество: Эрнестина Тютчева и Елена Денисьева – Нести и Леля. С Лелей он познакомился в 1850 году, она училась в Смольном институте с дочерьми Тютчева. Всей душой они полюбили друг друга и 14 лет открыто были связаны узами гражданского брака и тремя детьми. Сложность ситуации состояла в том, что Тютчев по-прежнему любил свою вторую жену Эрнестину, семью. “Как захваченный водоворотом, Тютчев бесцельно метался…” - пишет о периоде “последней любви” поэта к Е.А.Денисьевой их сын Ф.Ф.Тютчев. В глазах петербургского общества их открытая связь была вызывающе скандальной, причем вся тяжесть осуждения пала на плечи Денисьевой. Под влиянием двусмысленного положения в свете в Елене Александровне развились раздражительность и вспыльчивость. Все это ускорило ход ее болезни (чахотка) и в 1864 году она умирает. И когда поэт потерял ту, которую так безумно и страстно любил, он потерял все.

О, как убийственно мы любим,
Как в буйной слепости страстей
Мы то всего вернее губим,
Что сердцу нашему милей!
Давно ль, гордясь своей победой,
Ты говорил: она моя...
Год не прошел - спроси и сведай,
Что уцелело от нея?
Куда ланит девались розы,
Улыбка уст и блеск очей?
Все опалили, выжгли слезы
Горячей влагою своей.
Ты помнишь ли, при вашей встрече,
При первой встрече роковой,
Ее волшебны взоры, речи
И смех младенческо-живой?
И что ж теперь? И где ж все это?
И долговечен ли был сон?
Увы, как северное лето,
Был мимолетным гостем он!

Судьбы ужасным приговором
Твоя любовь для ней была,
И незаслуженным позором
На жизнь ее она легла!
Жизнь отреченья, жизнь страданья!
В ее душевной глубине
Ей оставались вспоминанья...
Но изменили и оне.
И на земле ей дико стало,
Очарование ушло...
Толпа, нахлынув, в грязь втоптала
То, что в душе ее цвело.
И что ж от долгого мученья,
Как пепл, сберечь ей удалось?
Боль злую, боль ожесточенья,
Боль без отрады и без слез!
О, как убийственно мы любим!
Как в буйной слепости страстей
Мы то всего вернее губим,
Что сердцу нашему милей!..

В лирике денисьевского цикла это стихотворение – один из примечательных образцов излюбленного Тютчевым параллелизма между переживанием упоенности природой и переживанием упоенности любовью.

О чем, собственно, упоенье улыбкой умиленья говорится в последней строфе?

Кажется, что это совершенно ясно, поскольку поэт противопоставляет свою упоенность “улыбкой умиления измученной души” любимой своей упоенности цветущей природой.

Экзаменационный билет № 25

Вопросы:

1. Исследование страсти в «Маленьких трагедиях» А.С.Пушкина.

"Маленькие трагедии" — действительно маленькие, короткие истории, но столь захватывающие, что прочитываешь их "одним вздохом". Сюжеты о Дон Жуане или о Моцарте и Сальери были известны и до Пушкина, не только он использовал их в своем творчестве, но именно Пушкин сумел преподнести эти легенды так ярко и выразительно, что они стали для большинства настоящей и непреложной истиной. Очень сильна эмоциональная сторона трагедий. Характеры героев, их поведение представлены чрезвычайно ясно. Читатель вместе с ними переживает их внутреннюю борьбу, сомнения, страх. Не зря на "Маленькие трагедии" написано множество музыкальных произведений, сняты фильмы, поставлены чудесные спектакли. Это творение Пушкина вдохновляет своими сильными образами, красивыми и жуткими сценами (пир во время чумы, приближение Каменного гостя..). Есть здесь и страх, и любовь, и страсть, и предательство. Одна из таких трагедий - "Моцарт и Сальери". Смерть великого Моцарта была предметом разных произведений, есть различные ее интерпретации. Пушкин в своей версии взял за основу одну из человеческих страстей - зависть. Трагедия "Моцарт и Сальери" выглядит как картина, в которой второй план контрастнее первого. Так, именно Сальери является ее главным героем. Именно его мучительные переживания, страшная зависть не бездарного, но посредственного композитора - главная завязка сюжета. А на первом плане мы видим беззаботного гения, который с одинаковой легкостью резвится по балам, веселится с прекрасными девушками и пишет музыку. Музыку, которая безумно восхищает и подавляет Сальери. С одной стороны, он понимает, что перед ним гений, но с другой — он не может осознать такой несправедливости судьбы:

Все говорят: нет правды на земле.

Но правды нет и — выше.

Сальери, который трудился всю свою жизнь, добился лишь незначительной части того, чем владеет этот юноша от природы. Как-то Моцарт, чтобы позабавить Сальери, притаскивает с собой с улицы бродягу — скрипача. Тот, страшно коверкая, исполняет произведение Моцарта. Вместо смеха Сальери приходит в негодование:

Мне не смешно, когда маляр негодный

Мне пачкает Мадонну Рафаэля...

Его еще больше задевает отношение Моцарта к своей музыке. Моцарт исполняет ему несколько "новых своих мыслей", и Сальери в который раз удивлен и возмущен беспечностью гения:

Ты с этим шел ко мне

И мог остановиться у трактира

И слушать скрипача слепого! — Боже!

Ты, Моцарт, недостоин сам себя.

Никогда раньше Сальери не был завистлив, но Моцарт уничтожает его своим совершенством. Он перечеркивает все созданное Сальери за всю его жизнь. И Сальери признается самому себе:

. А ныне — сам скажу — я ныне Завистник.

Я завидую; глубоко, Мучительно завидую. —

О небо! Где ж правота, когда священный дар,

Когда бессмертный гений — не в награду

Любви горящей, самоотверженья,

Трудов, усердия, молений послан —

А озаряет голову безумца,

Гуляки праздного? О Моцарт, Моцарт!

Муки Сальери, его нестерпимая душевная боль, его страсть — зависть к Моцарту выпирает со второго плана, пульсирует, настораживает. И однажды все-таки прорывается на поверхность. Сальери решает отравить своего кумира и мучителя, считая это своим долгом:

Нет! Не могу противиться я доле,

Судьбе моей: я избран, чтоб его

Остановить — не то мы все погибли,

Мы все, жрецы, служители музыки,

Не я один с моей глухою славой...

Невольно вспоминается здесь библейский сюжет, когда Иуда принимает на себя миссию предать Христа. Моцарт предчувствует свою смерть, по странному совпадению он пишет заказ - реквием. В трактире он заговаривает об этом с Сальери, рассказывает о странном заказчике и признается:

Мне день и ночь покоя не дает

Мой черный человек. За мною всюду

Как тень он гонится. Вот и теперь

Мне кажется, он с нами сам-третей Сидит.

Вообще если поинтересоваться источниками, то таинственный заказчик реквиема был скорее пронырливым, чем роковым. Потому что причиной его таинственности было желание купленный реквием выдать за свое произведение. Но у Пушкина эта фигура предстает черным человеком, вестником смерти. И нельзя сказать, что он не прав. Как известно, у всего есть две стороны. Любой мистике можно найти объяснение. Но зачастую именно необъясненное и является истинным. Страшный человек действительно сидит с ними третьим — это замысел Сальери, который не медлит подать Моцарту бокал с ядом. Его не смущает вопрос Моцарта: "Ах, правда ли, Сальери, что Бомарше кого-то отравил?" И одна из самых значительных фраз трагедии:

Он же гений,

Как ты да я. А гений и злодейство —

Две вещи несовместные. Не правда ль?

И вот уже отравленный Моцарт играет свой великий реквием, теперь уже несомненно посвященный ему самому. Он уходит. Сальери один. Он выполнил свой долг, но что же теперь? Что изменилось? Сальери остается посредственным композитором, а музыка Моцарта продолжает звучать, восхищая миллионы людей. А к Сальери приходит страшное осознание:

Ты заснешь

Надолго, Моцарт! Но ужель он прав

И я не гений? Гений и злодейство

Две вещи несовместные. Неправда:

А Бонаротти? или это сказка

Тупой бессмысленной толпы — и не был

Убийцею создатель Ватикана?

2. Проблема идеального героя в романах Ф.М.Достоевского.

“По глубине замысла, по ширине задач нравственного мира, разрабатываемых Достоевским, этот писатель стоит у нас совершенно особняком. Он не только признает законность тех интересов, которые волнуют современное общество, но даже идет далее, вступает в область предвидений и предчувствий, которые составляют цель не-непосредственных, а отдаленных исканий человечества” — так писал о Ф.М. Достоевском М. Е. Салтыков-Щедрин. Он уловил идейную сущность творчества писателя, которая последовательно раскрывается и исследуется в романном “пятикнижии” Достоевского. Все романы писателя взаимосвязаны между собой именно идейным содержанием, проблематикой, которая, варьируясь от романа к роману, углубляется и выходит к высшей своей точке.

Попытка изобразить тип человека, достигшего полного нравственного и духовного равновесия, положена в основу романа “Идиот”.

В “Идиоте” сделана попытка собрать воедино представителей всех слоев русского общества и показать, что, несмотря на взаимную борьбу и разъединение, они обнаруживают близость и черты сходства и в отрицательных свойствах, и в положительных устремлениях. И это общее связано с внутренним раздвоением человека.

Главным героем романа является князь Мышкин, человек, возвращающийся в Россию после многолетнего лечения в частной клинике для душевнобольных. Достоевский освобождает эту личность от всех обстоятельств. “Закрытая” личность, по мнению писателя, как раз тяготела к природному началу. У Мышкина сознание не замутнено никакими условностями. Он в чистоте своей проницает все и всех. Такое поведение героя приводит к разрушению условностей общества, сословных перегородок. Такой человек был новым для света, потому-то при первой встрече Настасья Филипповна говорит: “Первый раз человека вижу”.

Появление такого рода человека становится у Достоевского оценочным для современного мира, который далеко ушел от идеала, потерял и забыл его.

Князь Мышкин задуман как человек, предельно приблизившийся к идеалу Христа. Достоевский решил провести дерзкий эксперимент: как выглядит современный мир, если мерить его меркой Христовой проповеди, столь желанной для избавления от зла.

Достоевский не случайно обратился к образу Христа. Здесь воплотилась идея писателя об идеале: “Человек на земле возлюбить другого как самого себя не может по заповеди Христовой, “я” препятствует, закон личности не дает. Но по закону природы человек тянется к этому идеалу. Такой идеал возможен, но в результате развития каждого личного “я” до такого состояния, когда человек не может не отдать свое “я” другим без остатка”. Вот тогда и будет достигнут идеал. Но тогда же и будет исчерпана цель пребывания такого человека на земле. Такому человеку уже нужна будет другая жизнь, что и случится с князем Мышкиным (он опять уйдет в безумие, через которое и будет созерцать мир и рождать истины).

Есть ряд аналогий между “князем Христом” и евангельским Христом в романе. Однако Мышкин — это не евангельский Христос, он совершенно свободен от мистицизма, он не посланец провиденциальных сил, не выразитель идеи искупительного страдания и царства Божия в загробной жизни. Идея Мышкина — это не новозаветная мысль о личном спасении людей, способных уверовать в Бога, а мысль, характерная для нового времени, — поиск человека в человеке, возрождение обездоленных и униженных (в этом проявилось понимание христианства Достоевским).

Мышкин выступает как “князь Христос” лишь потому, что целиком живет для других, что способен на любую жертву для ближнего (основной девиз его жизни и существования: “Возлюби ближнего своего!”). Он оказывается в положении, в котором оказался Христос-проповедник: ему не доверяют, его постоянно испытывают. “Он не от мира сего”, и потому в конфликте с этим миром. Но при этом Мышкин — земной человек со своим особым характером.

Князь Мышкин, как и все герои романа, захвачен страстью, только страстью особого рода: любовью-состраданием к человеку. Эта господствующая в герое страсть-идея становится очагом редкого “духовного равновесия”, создает гармонический строй души.

Любовь-сострадание главного героя проявляет его отношения с любимыми женщинами (и опять Мышкин в двусмысленном положении — он любит сразу двух женщин, двух красавиц; здесь красота их и добро героя как раз и должны дать идеал, по Достоевскому).

Чтобы быть достойной Мышкина, Настасья Филипповна бежит от него, из-под венца, к Рогожину, под нож, утверждая последним актом своей воли мышкинский принцип любви — жертвы через самоказнь.

Раздвоение в любви приносит Мышкину большие страдания, но он страдает больше всего не от того, что не удовлетворены его желания, а от того, что он становится причиной несчастья любимых женщин.

Образ Мышкина следует рассматривать как своеобразный тип “естественного человека”, отразившийся в литературе Ренессанса (Дон Кихот), как вариант “чувствительного человека” в сентименталистской и романтической культуре, как разновидность гармонической личности в ряду положительных героев русской литературы 1850—1860 годов.

Типологически Мышкин связан с одной разновидностью русского подвижника, который способен пострадать, претерпеть за людей (Макар Долгорукий, Зосима, Алеша у самого Достоевского; праведники Лескова). Глубокая связь с духовной традицией народа и ориентация на отдельные человеческие идеалы сообщают масштабность и жизненность праведнику Ф. М. Достоевского.

Экзаменационный билет № 26

Вопросы:

1. Библейские мотивы в творчестве А.С.Пушкина.

ПРОРОК