Трактиры и иные заведения

Герои русской классической литературы подчас встречаются в ТРАКТИРАХ или подобного рода заведениях. Такие места для них служили не просто для «приема пищи» или горячительных напитков, но и для духовного — в самом высоком смысле слова — времяпрепровождения, задушевных, дружеских бесед. Вспомним многочасовые беседы в трактирах героев Достоевского (например, Ивана и Алеши Карамазовых) или Л. Толстого (встреча в ресторане Левина и Стивы Облонского). Поэтому пренебрегать и таким местом действия любителю русской литературы не пристало.

Чаще всего из подобного рода «заведений», как тогда выражались, на страницах классических произведений встречается трактир. Слово пришло к нам из латыни через польский язык — по-латыни «тракто» значит «угощаю».

Трактиры представляли собой относительно дешевые рестораны, нередко объединенные с гостиницей. Хлестаков в «Ревизоре» останавливается в трактире, где его и обнаруживает перепуганный городничий. Аркадий Кирсанов и Базаров («Отцы и дети» Тургенева), прибыв в губернский город, тоже находят приют в трактире. Посетителей и постояльцев трактира обслуживали ТРАКТИРНЫЕ СЛУГИ, или ПОЛОВЫЕ, что одно и то же. Одеты они были в русский костюм — белые штаны и рубахи, острижены «в кружок».

В богатых трактирах были бильярдные залы и механические органы, именуемые обычно МАШИНАМИ, официально же носившие название ОРКЕСТРИОН, так как имитировали игру целого оркестра. Посетитель мог почитать и свежие газеты.

Самые убогие трактиры назывались ХАРЧЕВНЯМИ.

В 60-70-е годы XIX века в богатых трактирах для привлечения публики играли арфистки. В комедии Островского «Сердце не камень» купец везет молодую жену по трактирам «арфисток слушать».

Слово «КОФЕЙНЯ» вряд ли нуждается в пояснениях. Напиток тогда называли «КОФИЙ» или «КОФЕЙ», отсюда и слово, вытесненное затем нынешним «кафе». В кофейнях начинается действие пьесы Островского «Бесприданница» и комедии «Бешеные деньги».

В КОНДИТЕРСКОЙ можно было выпить кофе, перекусить, полистать прессу. В такие кондитерские часто заходят петербуржцы — герои Гоголя. Иногда кондитерские называли БИСКВИТНЫМИ ЛАВКАМИ — так именует их грибоедовский Фамусов, проклиная как французское нововведение.

Трактиры низкого пошиба в литературе иногда именуются КАБАКАМИ, но это вовсе не одно и то же. Во-первых, кабак — не официальное, а вульгарное, просторечное название заведения с продажей спиртных напитков. Если в каком-либо фильме, спектакле или на книжной иллюстрации вы увидите вывеску с надписью «Кабак», не верьте, читатель, — такого быть не могло. Как не может в наши дни быть вывески «Забегаловка», которую, может быть, изобразят, рисуя современный быт, художники далекого будущего. Еще в 1765 году правительственным указом было повелено именовать кабаки ПИТЕЙНЫМИ ДОМАМИ. В устной же речи слово не умирало.

Мемуаристы отмечали: в трактирах преимущественно ели, а в питейных домах — главным образом пили.

У питейных домов, то есть бывших кабаков, была своеобразная вывеска над крыльцом: елка, насаженная на длинный кол, и царский герб — двуглавый орел. По елке народ юмористически называл питейный дом «Иван Елкин».

На юге и западе России питейные дома назывались ШИНКАМИ и КОРЧМАМИ, а их содержатели — ШИНКАРЯМИ и КОРЧМАРЯМИ. Эти слова можно часто встретить в литературе XIX века.

В ПОГРЕБКАХ, располагавшихся обычно в полуподвальных помещениях, вина преимущественно распивались на месте. Об этих «заведениях» часто говорят купцы и подьячие — герои Островского. Были «РЕНСКОВЫЕ ПОГРЕБА», где торговали «ренсковыми», то есть рейнскими винами. Сходные заведения именовались РАСПИВОЧНЫМИ и ШТОФНЫМИ (штофом называлась бутылка водки).

Трактиры на больших дорогах с помещениями для ночлега и сараями для лошадей и экипажей назывались ПОСТОЯЛЫМИ ДВОРАМИ. В таком дворе происходит действие комедии Островского «На бойком месте».

Рисуя картину «гуляния» народа на ярмарке, Некрасов в поэме «Кому на Руси жить хорошо» писал:

…Помимо складу винного,

Харчевни, ресторации,

Десятка штофных лавочек,

Трех постоялых двориков,

Да «ренскового погреба»,

Да пары кабаков,

Одиннадцать кабачников

Для праздника поставили

Палатки на селе.

До введения в 1863 году акциза, то есть высокого налога на спиртные напитки, правительство разрешало продажу вина частным лицам по откупам, с внесением казне определенной суммы денег. Винные откупщики, спаивая и разоряя крестьянские семьи, наживали миллионные состояния. Федор Павлович Карамазов у Достоевского «содержит все питейные дома в уезде» — убийственная характеристика морального облика этого человека; к сожалению, она может ускользнуть от внимания современного читателя.

КУХМИСТЕРСКАЯ — столовая без подачи спиртных напитков, но с отпуском обедов на дом. Происходит от польского слова «кухмистр» — повар.

ПОЛПИВНАЯ — не заведение, где только частично, «наполовину» подавали пиво, а кроме того другие напитки, как ныне можно подумать, а место продажи полпива — легкого, небольшой крепости пива.

В течение XIX века в городах все в большую моду входили РЕСТОРАНЫ, или РЕСТОРАЦИИ (от французского слова, означающего подкрепляться, восстанавливать силы), устроенные на европейский лад. Подавали там преимущественно западноевропейские блюда, а вместо половых обслуживали ОФИЦИАНТЫ во фраках и манишках. Если трактиры и харчевни посещали в основном мужчины, то в рестораны ходили с дамами и даже целыми семьями.

В пятигорской ресторации («Княжна Мери» Лермонтова) устраивались балы. Но постепенно за ресторациями утвердилась репутация «трактиров низшего разряда», а к началу XX века название это исчезло.

В раннем стихотворении Пушкина «К Наталье» юный поэт вспоминает о том времени, когда он «на гуляньях иль в воксалах / Легким зефиром летал». ВОКСАЛАМИ, или вокзалами, в России еще в ХVIII веке, задолго до железных дорог, назывались увеселительные заведения с садом, буфетом, сценой — по примеру лондонского сада такого типа. Во втором томе «Мертвых душ» Гоголь пишет: «Француз открыл новое заведение — какой-то дотоле неслыханный в губернии воксал, с ужином, будто бы по необыкновенно дешевой цене и наполовину в кредит». Позднее воксалы потеряли всякий блеск; Достоевский в «Преступлении и наказании» пишет о воксале: «…в сущности, распивочная, но там можно было получить и чай». С закреплением слова за зданием железнодорожной станции старое его значение полностью утратилось.

Половых или официантов подзывали окриком: «Эй, человек!», называли только на «ты», иногда именовали унизительным прозвищем «ШЕСТЕРКА» — младшая карта во многих играх. В трактирах заказывали «ПАРУ ЧАЯ» — не два стакана, а два фарфоровых чайника, один с заваркой, другой с кипятком. Но «ПАРА ПИВА» — это две бутылки пива, как «полдюжина пива» — шесть бутылок.

Игры

Карточные игры занимали огромное место в жизни имущих и образованных слоев общества XVIII-XIX веков. Нелегко объяснить корни этого сложного социально-психологического явления: тут и жажда острых ощущений, стремление отвлечься от скуки обыденной жизни, тяга к общению, но в первую очередь, конечно, возможность легкого и быстрого обогащения. Так или иначе, но карточная игра, широко распространенная в быту, получила столь же широкое отражение и в русской литературе.

В некоторых произведениях перипетии карточной игры занимают важнейшее место в сюжете или, во всяком случае, определяют характер и мотивы поведения персонажей. «Пиковая дама» Пушкина, «Маскарад» Лермонтова, «Игроки» Гоголя, «Два гусара» и некоторые главы из «Войны и мира» Л. Толстого, рассказы Чехова «Винт» и «Вист», «Большой шлем» Л. Андреева — словом, всего не перечислить. Одних названий карточных игр в русской литературе можно встретить десятки.

Карточные игры разделялись на КОММЕРЧЕСКИЕ и АЗАРТНЫЕ. В первых требовался не только удачный расклад карт, но и расчет, соображение, своего рода талант — почти как в шахматах. Азартные зависели только от слепого случая. Слово «АЗАРТНЫЙ» и происходит от французского «hasard» — случай, потом уже оно получило дополнительное значение — увлеченный, одержимый. Характерно, что дворяне — офицеры и чиновники — увлекались преимущественно азартными играми — привлекало не искусство игры, а только выигрыш, притом крупный.

Впрочем, иногда играли не ради выигрыша, а ради… проигрыша, проигрывали умышленно, дабы угодить партнеру, от которого зависели судьба, карьера, выгодная женитьба. Так, грибоедовский Репетилов, чтобы стать зятем барона, который «в министры метил», «с его женой и с ним пускался в реверси, / Ему и ей какие суммы / Спустил, что Боже упаси!» Но когда Репетилов женился на его дочери, барон не продвинул зятя по службе, боясь «упреку / За слабость будто бы к родне!» Тут полезно знать, что РЕВЕРСИ — старинная карточная игра.

Чаще всего герои классических произведений играли в азартную игру, которая, в зависимости от вариантов, называлась БАНК, ФАРАОН или ШТОСС. Авторы описывали ход игры, стремясь увлечь ею читателей, которые отлично знали и правила, и термины. Для нас же все это китайская грамота, затрудняющая понимание текста. Игра эта между тем настолько примитивна, что напоминает пресловутое «очко». Сложны только термины.

Один из игроков — БАНКОМЕТ — объявлял сумму денег, на которую он играет, как правило крупную, — СТАВИЛ БАНК. Другой или несколько ПОНТИРОВАЛИ, то есть играли против банка, выступая в роли ПОНТЁРОВ. У каждого понтера была собственная колода; карта, на которую понтер ставил, вынималась им из своей колоды и откладывалась лицевой стороной книзу возле себя. На эту карту понтер клал КУШ, то есть поставленные деньги, ставку. Затем начиналась сама игра.

Банкомет МЕТАЛ БАНК — раскладывал карты из своей, непременно свежей колоды попеременно на две кучи, направо и налево. Если загаданная понтером карта оказывалась в правой кучке, ставку выигрывал банкомет, в левой — выигрывал понтер. На этом ТАЛИЯ, то есть партия, заканчивалась и начиналась новая, с новыми ставками. Как видим, шансы на выигрыш у банкомета и понтеров оказывались совершенно равными.

Если, играя, понтер не увеличивал ставку, это называлось играть МИРАНДОЛЕМ. СЕМПЕЛЬ — простая, неудвоенная ставка, удвоенная ставка — ПЕ; ПАРОЛИ, или С УГЛОМ, — утроенная; ПАРОЛИ ПЕ — ушестеренная. Соответственно понтер загибал углы поставленной, то есть отложенной им карты — от одного до четырех углов. Отсюда выражение «ГНУТЬ ПАРОЛИ», или просто «гнуть», — увеличивать ставки. В эпиграфе к первой главе «Пиковой дамы» приводятся слова «игроцкой песни»: «Гнули — Бог их прости! — / От пятидесяти / На сто». Это значит, что понтеры удваивали ставку, играли на пе. Персонаж этой повести Сурин жалуется, что играет осторожно, не горячась, мирандолем, но тем не менее всегда проигрывает. Нарумов удивляется его твердости, почему он никогда не ставит на РУТЕ. Ставить на руте означало ставить (с повышением) на одну и ту же карту в расчете, что рано или поздно она ляжет влево, то есть в пользу понтера. Это давало возможность, или во всяком случае надежду, отыграться тому, кто первые свои простые ставки (семпеля) проигрывал — сумма выигрыша в этом случае перекрывала сумму проигрышей.

Выиграть с первой поставленной карты называлось ВЫИГРАТЬ СОНИКА, то есть сразу, — так выиграл Чаплицкий в «Пиковой даме», поставив на первую же карту, подсказанную ему графиней.

Если понтеров было несколько и к тому же некоторые из них ставили не на одну, а на две карты, игра усложнялась и замедлялась: после каждой ПРОКИДКИ понтеры должны были следить, выиграли они или проиграли, соответственно открывая отложенную карту. Результаты ОТПИСЫВАЛИСЬ МЕЛОМ на зеленом сукне стола для последующего расчета между игроками.

Проследим же теперь роковую игру Германна в «Пиковой даме» — кульминацию всей повести. Банк метал хозяин дома Чекалинский. Когда Германн вошел в гостиную, «за длинным столом… теснилось человек двадцать игроков», а на столе стояло (то есть было отложено изнанкой кверху) более тридцати карт — это означает, что некоторые игроки поставили не на одну, а на две карты. Поэтому-то «талья длилась долго… Чекалинский останавливался после каждой прокидки, чтобы дать играющим время распорядиться, записывал проигрыш, учтиво вслушивался в их требования, еще учтивее отгибал лишний угол, загибаемый рассеянною рукою». Последнее, несомненно, ирония: увидев, что их карта легла влево, иные понтеры пытались незаметно загнуть на своей карте лишний угол, дабы увеличить свой выигрыш: не рассеянность, а прямое плутовство.

Германн играл с Чекалинским один на один. В первый вечер он поставил названную графиней карту (тройку) и написал над ней на сукне куш, то есть сумму ставки. Германн твердо верил в выигрыш, поэтому куш был солидный — 47 тысяч («Он с ума сошел», — подумал Нарумов). Чекалинский предупредил Германна, что никто более 275 рублей семпелем, то есть простой первичной ставкой, здесь не ставил. В подтверждение своей платежеспособности Германн показывает банковский билет. Чекалинский кладет его на карту, отложенную (но не объявленную вслух) Германном, и начинает метать. Вправо ложится девятка, влево тройка, загаданная Германном. Германн говорит «выиграла», показывает свою тройку и уходит с огромным выигрышем.

На другой день Германн приходит снова, ставит другую подсказанную графиней карту — семерку, кладет на нее свои 47 тысяч и вчерашний выигрыш (то есть играет на пе — удвоенную ставку). Чекалинский мечет. Вправо ложится валет, влево — поставленная Германном семерка. Германн выигрывает 94 тысячи и удаляется.

На третий день Германн снова у Чекалинского. «Прочие игроки не поставили своих карт, с нетерпением ожидая, чем он кончит». Итак, Германн, как и прошлые разы, понтирует против Чекалинского один. «Каждый распечатал колоду карт. Чекалинский стасовал. Германн снял и поставил свою карту, покрыв ее кипой банковых билетов. Это похоже было на поединок. Глубокое молчание царствовало кругом.

Чекалинский стал метать, руки его тряслись. Направо легла дама, налево туз.

— Туз выиграл! — сказал Германн и открыл свою карту.

— Дама ваша убита, — сказал Чекалинский.

Германн вздрогнул: в самом деле, вместо туза у него стояла пиковая дама. Он не верил своим глазам, не понимая, как мог он «обдернуться» (то есть вынуть из своей колоды не ту карту, на которую рассчитывал). Германн проигрался в прах — графиня словно отомстила ему, обернувшись в карточную пиковую даму.

Не правда ли, только теперь, вникнув в правила и в ход игры, мы ощущаем весь драматизм событий? Зная карточные термины, используемые классиками как метафоры, мы яснее представляем происходящее:

И перед ним воображенье

Свой пестрый мечет фараон.

(Пушкин. Евгений Онегин).

Мелькание раскидываемых банкометом вправо и влево карт при игре в фараон сравнивается с картинами, возникающими в сознании влюбленного Онегина.

В «Домике в Коломне» Пушкина есть совершенно загадочная для нашего современника фраза:

Немного отдохнем на этой точке.

Что? перестать или пустить на пе?..

Как только что мы узнали, играть на пе означает удвоить ставку. До того в поэме речь идет о трудном опыте поэта писать ее необычной для русского стихосложения строфой — октавой. Вторую строку приведенной цитаты следует понимать так: отступиться, не доведя дело до конца, или продолжать, приложив удвоенные усилия?

В «Дворянском гнезде» Тургенева встречаются друзья — Лаврецкий и Михалевич. И что же? «С оника, после многолетней разлуки… заспорили они о предметах самых отвлеченных». Соника (Тургенев пишет этот термин раздельно) означает выигрыш с первой же ставки, а здесь, переносно, — сразу же, без долгих вступлений.

Некоторые карточные термины укоренились в нашем языке в переносном смысле; зная их, мы часто даже не помышляем об их карточном происхождении: ИДТИ ВА-БАНК, то есть ставить на весь банк — действовать с крайним риском; Я ПАС — отказываюсь от хода, переносно — не в силах, вынужден отказаться; ПРИМАЗАТЬСЯ — присоединять свою ставку к ставке другого игрока, то есть примкнуть к кому-либо из корысти. Выражение «ВТЕРЕТЬ ОЧКИ» многие понимают как замазать чужие очки, чтобы исказить видимое. На самом деле это шулерский термин; специальным порошком втирали на карту лишнее очко (знак), превращая тем самым, например, шестерку в выигрышную семерку. ПЕРЕДЕРНУТЬ — незаметно заменить карту другой, нужной.

А теперь о забытых или почти забытых невинных играх и развлечениях, упоминаемых в классической литературе. Популярной была игра в СВАЙКУ; на землю клали железное кольцо и метали в него, стараясь попасть в самую середину, толстый гвоздь — свайку. В свайку играют не только купеческие приказчики в рассказе Гоголя «Коляска», но даже офицеры в «Войне и мире» Л. Толстого.

Любимой игрой деревенских ребят были БАБКИ (другие названия — КОЗНЫ, ЛОДЫЖКИ). Бабки — надкопытные кости коров — расставлялись в ряд; игроки поочередно метали в них тяжелой, обычно залитой свинцом битой («СВИНЧАТКОЙ», или «БИТКОМ»). Задачей было поразить возможно большее число бабок, которые доставались победителю. Игра в бабки описана в повести Горького «В людях».

Эту примитивную игру впоследствии вытеснили известные ныне городки, которые в литературе встречаются и под старыми названиями РЮХИ и ЧУШКИ. У Л. Толстого читаем: «На расчищенной площадке была устроена нами игра в городки, или чушки».

Нередко у классиков можно прочитать о том, как ребята гоняют по улице КУБАРЬ. Это примерно то же самое, что современный волчок. Соревновались в том, у кого кубарь прокрутится дольше. Отсюда и выражение «кубарем скатиться».

Увлеченно играли в ГОРЕЛКИ; их еще хорошо помнит старшее поколение. «Горящий», выделенный по считалке, обязан был водить. Играющие становились в ряд по двое, парень с девушкой. После стишка «Гори, гори, ясно, чтобы не погасло…» и т.д. задняя пара разбегалась до определенной черты и уже вдвоем возвращалась обратно, «горящий» должен был поймать одного из них до соединения в пару. Если не удавалось, продолжал «гореть», удавалось — его заменял пойманный. В горелки играет Алексей Берестов в «Барышне-крестьянке» с крепостными девушками, Лопухов в «Что делать?» Чернышевского со швеями, молодежь в «Жизни Матвея Кожемякина» Горького. Но особенно подробно, поэтично и проникновенно описаны горелки в «Воскресении» Л. Толстого, где во время этой игры пробуждается чувство между Нехлюдовым и Катюшей.

Танцы и музыка

«Какое приятное занятие эти танцы!» — с этой фразы Липочки начинается комедия Островского «Свои люди — сочтемся!». В самом деле, танцы с глубокой древности у всех народов — одно из любимейших общественных развлечений. Какие только танцы не сменились с течением веков! Некоторые старинные дожили до наших дней — например, бессмертный вальс, другие продолжают радовать нас в концертах, балетах и операх, став музыкально-хореографической классикой, третьи совершенно забыты, вроде знаменитого некогда ГРОСФАТЕРА (по-немецки «дедушка»), который танцуют на балу (тогда говорили «на бале») у Ростовых в «Войне и мире». А кто помнит такие танцы, как МАТРАДУР, МОНИМАСК, КУРАНТ или «ДАНИЛО КУПОР»? Этих названий даже ни в одном словаре не найдешь, упоминаются они лишь в старых повестях и романах.

Назовем лишь те бальные танцы, которые особенно часто встречаются в классических произведениях. Тут первое место, пожалуй, принадлежит бравурной МАЗУРКЕ, вошедшей в моду в начале XIX века. Умение танцевать мазурку считалось в светском обществе обязательным. В числе достоинств Онегина было и то, что он смолоду «легко мазурку танцевал». Пушкин посвятил мазурке целую строфу в «Евгении Онегине». Томский в «Пиковой даме» танцевал с Лизой «бесконечную мазурку». О полковнике Скалозубе в «Горе от ума» Чацким сказано: «созвездие маневров и мазурки».

КОТИЛЬОН объединял в себе фигуры вальса, мазурки и польки, являя собой танец в какой-то степени импровизационный: задавала тон и определяла фигуры первая пара, кавалер даже командовал оркестром. Котильон танцевали «до упаду». «…Поэт конца мазурки ждет /И в котильон ее зовет… И бесконечный котильон / Ее томил, как тяжкий сон». Речь идет о Ленском и Ольге Лариной.

На балу у губернатора «посреди котильона Ноздрев сел на пол и стал хватать за полы танцующих».

ВАЛЬС достиг апогея своей популярности к середине XIX века, но появился в его начале. «Однообразный и безумный, / Как вихорь жизни молодой, / Кружится вальса вихорь шумный…» — так определил его Пушкин.

Балы по традиции начинались ПОЛОНЕЗОМ (что значит польский) — степенно-торжественным танцем, в котором пары вначале шли длинной вереницей. Только к нашему веку полонез как зачин бала уступил свое место вальсу.

Популярной была КАДРИЛЬ (от французского слова, означающего «четверка»), в которой пары располагались четверками, одна против другой. Предшественником кадрили был КОНТРДАНС, танцевали его еще в петровские времена. На кадриль был похож ЭКОСЕЗ (буквально «шотландский»), в отличие от кадрили быстро вышедший из моды. В 1840-х годах повсюду затанцевали легкую и стремительную ПОЛЬКУ — танец не польского, как можно принять по названию, а чешского происхождения. Появился даже глагол «ПОЛЬКИРОВАТЬ» — наподобие «вальсировать». Польку танцуют в рассказе Л. Толстого «После бала».

В некоторых танцах, чаще всего в мазурке, было принято выбирать партнера не прямо, а «по псевдониму»: к молодому человеку подводили двух дам, заранее избравших себе какое-либо условное название — предмет или качество. Молодой человек должен был выбрать одно из них, носительница которого становилась его партнершей. То же делали два молодых человека, а выбирала дама. Такой способ выбора партнера иногда назывался ИГРОЙ В КАЧЕСТВА, он описан в «Пиковой даме» Пушкина, в «Детстве» и «После бала» Л. Толстого, в «Мелочах жизни» Салтыкова-Щедрина.

Под какое музыкальное сопровождение танцевали и пели?

В богатых домах и разного рода «собраниях», то есть клубах, нанимали оркестр, обычно же играло ФОРТЕПИАНО. В «Горе от ума» София приглашает Скалозуба на вечер: «Пораньше: съедутся домашние друзья / Потанцевать под фортепияно…»

В наше время фортепиано — собирательное название струнных клавишных инструментов, имеющих две разновидности — рояль и пианино. В старину фортепьяно, или, как часто говорили, фортепианами (во множественном числе), назывался конкретный инструмент, имевший разные формы: прямоугольную — так называемое «столовое фортепьяно» или «крыловидную», из которой постепенно развился современный рояль. Предшественником фортепиано был КЛАВИКОРД, или КЛАВИКОРДЫ.

Клавикорд выглядел довольно изящно: стол на четырех высоких ножках с клавиатурой и струнами, который закрывался крышкой. Арина Васильевна, мать Базарова («Отцы и дети» Тургенева), в молодости играла на клавикордах. В «Войне и мире» после обеда у Ростовых Наташа поет под клавикорды; в Лысых Горах на клавикордах играет княжна Марья Болконская; владеет игрой на этом инструменте и Пьер Безухов.

Про Евгения Онегина говорится:

Садился он за клавикорды

И брал на них одни аккорды.

Клавикорды вышли из моды к началу XIX века. Историки полагают, что клавикордами по инерции часто продолжали называть сменившее их фортепьяно.

Иногда фортепьяно называлось в России по-немецки — КЛАВИРОМ.

Одно из лицейских стихотворений Пушкина «Слово милой» начинается так: «Я Лилу слушал у клавира…»

К середине XIX веке в России стало распространяться столь знакомое нам и удобное своей компактностью ПИАНИНО: вначале слово имело мужской род: Варвара Петровна Лаврецкая в «Дворянском гнезде» приобрела в Париже «прелестный пианино». Фортепьяно же крыловидной формы, на трех ножках все чаще стали называть рояль, поначалу в женском роде: она сидела за роялью и т.п.

Играющих на этих разновидностях фортепьяно называли ФОРТЕПИАНИСТ, ФОРТЕПИАНЩИК и даже ПЬЯНИСТ — последнее слово нередко произносят комические персонажи у Чехова. К счастью, эти тяжеловесные и некрасивые слова заменились нынешним термином «пианист».

Недолго удержался такой инструмент, как ФИСГАРМОНИЯ — домашний орган, по форме сходный с пианино, с аналогичной клавиатурой, но без струн — звук извлекался нагнетанием воздуха, через ножные педали из разных трубочек. На фисгармонии «что-то торжественное и мрачное» играет Юрин в «Жизни Клима Самгина» Горького. Владельцы квартир и особняков, где имелось пианино или рояль, приглашали на танцевальные вечера за плату ТАПЕРА — профессионального музыканта или студента. Трогательную историю подростка-тапера, выросшего в знаменитого музыканта, рассказал нам Куприн в рассказе «Тапер». Но в частных домах, до изобретения граммофона, танцевали и под разного рода заводные «музыкальные ящики» с меняющимися дисками или валиками. О разновидностях такого рода «ящиков» — МОНОПАНЕ и АРИСТОНЕ — можно прочитать в некоторых рассказах Бунина и Куприна.

На больших балах избирался РАСПОРЯДИТЕЛЬ ТАНЦАМИ, или «ДИРИЖЕР», руководивший порядком танцев, назначавший фигуры в них, собиравший танцующих в «гран-рон» (большой общий круг), дававший указания оркестру и т.п. Для этого нужен был определенный опыт и умение, а также некоторое знание французского языка, так как указания было принято произносить по-французски.

Театр

Кажется, с прошлого века театр как зрелищное учреждение ничем не изменился. Даже театральные помещения полуторавековой давности используются, как прежде.

Да, сцена (если не считать вертящийся круг), зрительный зал, фойе остались прежними. Однако перемены, как социального, так и технического порядка, стоит упомянуть. Тем более, что герои многих классических произведений — вспомним хотя бы Евгения Онегина, Наташу Ростову, Анну Каренину или персонажей чеховской «Дамы с собачкой» — встречаются нам и в театре.

Места в театре резко различались по социальному составу зрителей. Ложи бенуара и бельэтажа не заполнялись разными людьми, а выкупались богатыми семьями и компаниями. При Николае I существовал «обычай»: дамы, принадлежавшие «высшему свету», сидели в ложах, а мужчины — в первых рядах кресел.

КРЕСЛАМИ же именовались передние ряды партера, собственно партер располагался позади кресел. Поэтому-то в «Евгении Онегине» партер и кресла различаются: «Театр уж полон; ложи блещут; / Партер и кресла, — все кипит…» В партере зрители поначалу стояли, сидений не было. Кресла обычно занимались одними мужчинами.

…Онегин входит,

Идет меж кресел по ногам,

Двойной лорнет скосясь наводит

На ложи незнакомых дам…

Тщеславный чиновник Ковалев, считавший себя штаб-офицером («Нос» Гоголя) покупал билет в кресла, считая, что «штаб-офицеры должны сидеть в креслах».

Места за креслами иногда назывались также СТУЛЬЯМИ.

Худшие места на самом верхнем ярусе назывались ГАЛЕРЕЕЙ (неофициально «ГАЛЁРКОЙ») или, в обиходе, РАЙКОМ. Последнее слово придумано не без юмора: действительно, до рая, расположенного на небе, добраться нелегко. Полунищий чиновник Макар Девушкин («Бедные люди» Достоевского), пойдя с компанией в театр, очутился «в четвертом ярусе, в галерее». А вот как обыгрываются слова «рай, раек» в «Обыкновенной истории» Гончарова: «За место подле вас я не взял бы места в раю», — говорит Юлии влюбленный в нее Сурков. «Если в театральном, верю!» — насмешливо отвечает она.

БИНОКЛИ появились не сразу. Поначалу в театр ходили со ЗРИТЕЛЬНОЙ, то есть подзорной, ТРУБКОЙ для одного глаза. «Ох, много с трубкой зрительной / Тут можно повидать», — писал Некрасов о петербургском театре своего времени. Именно о таких зрительных приборах в «Евгении Онегине» сказано: «трубки модных знатоков». Кроме того, были ДВОЙНЫЕ ЛОРНЕТЫ — складные очки в оправе и с ручкой, но без установки фокуса, как в биноклях. Онегин в театр пришел с двойным лорнетом. В «Нови» Тургенева встречается выражение «одноглазая лорнетка» — очки для одного глаза, монокль.

Были и ДВОЙНЫЕ ЗРИТЕЛЬНЫЕ ТРУБКИ, с установкой на резкость. В «Княгине Лиговской» Лермонтова читаем: «Огромная двойная трубка закрыла всю верхнюю часть ее лица».

Во второй половине XIX века появляются театральные бинокли. У Вронского в театре, как и у Анны Карениной на скачках, в руках были бинокли.

В XIX веке в драматических театрах перед главной пьесой давали ВОДЕВИЛЬ — небольшую комическую пьесу с музыкой и танцами. Большинство водевилей было глупейшего содержания. Вкусы Репетилова в «Горе от ума» прекрасно характеризует его фраза: «Да! водевиль есть вещь, а прочее всё гиль». Серьезные пьесы до его сознания не доходили.

В антрактах публику развлекал произведениями легкой музыки оркестр, расположенный в зрительном зале, на обычном месте перед сценой.

Такая деталь, как хранение верхней одежды в театре, тоже заслуживает нашего внимания: состоятельные люди ездили в театр со своими лакеями, которые во время спектакля стерегли их одежду. В «Княгине Лиговской» Лермонтова написано, что разгоревшийся скандал чуть не разбудил лакеев, спавших на барских салопах в коридоре первого яруса. Или у Пушкина: «Еще усталые лакеи / На шубах у подъезда спят…» — внутри театра. А замерзшие зимой кучера ждали господ у экипажей, разложив костры: «И кучера вокруг огней, / Бранят господ и бьют в ладони…»

Изменилась и кое-какая лексика: гардероб назывался ВЕШАЛКОЙ (еще Станиславский писал: «Театр начинается с вешалки»), театральный вестибюль — СЕНЯМИ, программки, продаваемые зрителям, — АФИШКАМИ, билетеры — КАПЕЛЬДИНЕРАМИ, дирижер — КАПЕЛЬМЕЙСТЕРОМ, статисты — ФИГУРАНТАМИ и т.д.

Первоначально театры освещались свечами, которые не гасились и во время действия. С середины XIX века освещение стало газовым. В «Анне Карениной» упоминаются «бронзовые газовые рожки» на театральном представлении. Это было очень опасно в пожарном отношении. Напомним, что в 1853 году из-за неосторожного обращения с газом сгорел московский Большой театр, который после этого был радикально перестроен. Электрическое освещение театров в крупных городах появилось только в 1890-х годах.

Кинотеатры стали быстро распространяться с 1900-х годов, поначалу много раз меняя названия: БИОСКОП, ТАУМОТОГРАФ, ИЛЛЮЗИОН, СИНЕМАТОГРАФ, КИНЕМАТОГРАФ. Эти слова можно обнаружить как в дореволюционной прессе, так и в произведениях Бунина, Куприна и других писателей той поры. Только после революции возникло слово «кинотеатр» (причем вначале оно писалось через дефис) или сокращенно — кино; любопытно, что первое время ударение в нем ставилось на первом слоге. До начала 1930-х годов, то есть введения звукового кино, кинокартина именовалась не фильмом, а ФИЛЬМОЙ, то есть в женском роде: смотрите популярную фильму!

Так менялись быт, понятия, слова…

Примечания

Эпидемия — массовое заболевание людей; эпизоотия — массовые заболевания скота.

(обратно)

Здесь: шайки (фр.)

(обратно)

Здесь и далее надо иметь в виду, что звездочки на эполетах ввели только в 1828 году, а на офицерских погонах — в 1854 году.

(обратно)

Оглавление

· Несколько слов об этой книге

· Вместо предисловия

· ГЛАВА ПЕРВАЯ. НАРОДНЫЙ КАЛЕНДАРЬ

· Церковный календарь

· Старый и новый стиль

· Праздники и посты

· ГЛАВА ВТОРАЯ. РОДСТВО, СВОЙСТВО

· Термины родства и свойства

· Смешение терминов

· «Духовное родство»

· Условные обращения

· Отмирающие слова

· Обращение между близкими и друзьями

· Официальные и полуофициальные обращения

· «Слово-ер-с»

· Иные формы обращения

· ГЛАВА ТРЕТЬЯ. МЕРЫ И ВЕСА

· Меры длины

· Меры площади

· Меры веса

· Меры емкости для сыпучих товаров

· Меры объема жидкости

· Температурная шкала

· ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ. ДЕНЬГИ И ЦЕННЫЕ БУМАГИ

· От полушки до катеринки

· Два курса

· Все цвета радуги

· Ценные бумаги

· ГЛАВА ПЯТАЯ. ЗЕМЛИ И ВЛАСТИ

· Столицы, губернии, области

· Министерства и иные присутственные места

· Губернские власти

· Уездные власти

· Городская полиция

· Волость и село

· Пореформенные учреждения

· Пореформенный суд

· Жандармерия

· Некоторые забытые должности

· ГЛАВА ШЕСТАЯ. ЧИНЫ И ЗВАНИЯ

· Государственные служащие

· Коллежский регистратор

· Губернский секретарь

· Коллежский секретарь

· Титулярный советник

· Коллежский асессор

· Надворный советник

· Коллежский советник

· Статский советник

· Действительный статский советник

· Тайный советник

· Действительный тайный советник и канцлер

· Чиновники XV класса

· Чеховская «табель о рангах»

· Придворные чины и звания

· Неправильное титулование

· Степени и звания в науке

· ГЛАВА СЕДЬМАЯ. АРМИЯ И ГВАРДИЯ

· Рекрутская повинность

· Гвардия

· Военные чины

· Офицерские чины

· Разновидности войск

· Формы и знаки различия

· Реформа 1874 года

· Кадеты, юнкера и кантонисты

· Некоторые забытые слова

· ГЛАВА ВОСЬМАЯ. ОРДЕНА И МЕДАЛИ

· Ордена и их знаки

· Иерархия орденов

· ГЛАВА ДЕВЯТАЯ. ДВОРЯНЕ И КРЕСТЬЯНЕ

· Дворянское сословие

· Титулованные дворяне

· Не земля, а души

· Помещичьи крестьяне

· Штат дворовых

· Управление имением

· Охота

· Однодворцы и вольные хлебопашцы

· Опека и залог

· Дворянское самоуправление

· Крестьянская реформа

· ГЛАВА ДЕСЯТАЯ. ДРУГИХ СОСЛОВИЙ ЛЮДИ

· Мещанство и купечество

· Духовенство

· ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ. КАК ОДЕВАЛИСЬ

· Костюм и время

· Мужские костюмы

· Женская городская одежда

· Мужская крестьянская одежда

· Женская крестьянская одежда

· Некоторые детали туалета и прически

· Бороды и усы

· Ткани

· ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ. НА ЧЕМ ПЕРЕДВИГАЛИСЬ

· Средства передвижения

· Упряжки

· Виды экипажей

· Масти лошадей

· Железные дороги

· Другие средства передвижения

· ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ. БЫТ И ДОСУГ

· Жилище

· Внутри дома

· Мебель

· Освещение

· Добывание огня

· Мелкие вещи

· Еда и напитки

· Болезни и их лечение

· Трактиры и иные заведения

· Игры

· Танцы и музыка

· Театр....