Четвертое издание с приложением 61 страница

1 ноября...... 17 467 170 1 ноября...... 19 949 290

Теперь перейдём к четвёртой проблеме: "Постепенно повышавшаяся цена товаров в продолжение американской войны, когда денежное обращение было золотым, а также в продолжение шести лет - с 1803 по 1808 г., когда вексельный курс был для нас благоприятен". Но кто же оспаривал, что имеются и другие причины, вызывающие повышение цены товаров, кроме обесценения денег? Положение, которое я отстаиваю, заключается в следующем: если такое повышение сопровождается постоянным ростом цены того металла, который является стандартом денежного обращения, то деньги обесцениваются на всю сумму этого повышения. В продолжение американской войны повышение цен товаров не сопровождалось каким-либо повышением цены слитков и потому не было вызвано обесценением денег.

Теперь нам в первый раз приходится усомниться в том, действительно ли принципы Комитета, против которых г-н Бозанкет так энергично высказывается во всей своей работе, расходятся с его собственными принципами. Нам говорят теперь, что не теория ошибочна, но что "факты должны быть установлены, прежде чем можно строить рассуждение на их основании", и что "значение этих фактов нисколько не уменьшилось бы, даже если бы мы без всяких оговорок признали правильность выдвинутых принципов". Находится ли это заявление в согласии с выводами г-на Бозанкета? Комитет слитков выдвигает определённые принципы, и если они правильны, то они доказывают факт обесценения средств обращения. Ваши принципы вполне приемлемы, и разум, повидимому, подтверждает их, говорит г-н Бозанкет, но вот факты, которые доказывают, что они несовместимы с прошлым опытом; а дальше он цитирует Пэли: "Когда математику предлагается теорема, то он должен первым делом проверить её на простом примере; если она даёт ошибочный результат, он уверен, что в ход доказательства этой теоремы вкрались какие-нибудь ошибки". "Публика должна поступить таким же образом с докладом и подвергнуть его теории испытанию фактами". Может ли в таком случае г-н Бозанкет продолжать настаивать, что "значение того, что он предложил вниманию публики на предыдущих страницах, нисколько не уменьшилось бы даже в случае безоговорочного признания правильности выдвинутых принципов"?

Если считать, с одной стороны, что правильна теория Комитета, а с другой, - что правильны факты г-на Бозанкета, то какой отсюда следует вывод? Или что г-н Бозанкет согласен с Комитетом, или что его факты не имеют никакого отношения к вопросу. Можно сделать ещё и другой вывод, который я не имею никакого намерения приписывать г-ну Бозанкету: что, с одной стороны, может существовать теория, а с другой - факты; и теория и факты вполне верны и всё же не согласуются друг с другом.

Если, следуя критерию д-ра Пэли, надо проверить теорию Комитета на простом факте, то г-н Бозанкет может проверить её на тысяче фактов и всё же найдёт, что она точно соответствует фактам. Если бы он употребил свой досуг и свои способности на то, чтобы обнаружить её применимость к тысячам случаев, в которых она подтверждается, вместо того чтобы вылавливать те два или три случая, которые ей как будто противоречат, и принимать их с восторженным легковерием, он, вероятно, пришёл бы к более правильным заключениям.

Г-н Бозанкет ставит под вопрос точность следующего положения г-на Гэскиссона: "Если одна часть денежного обращения страны (при условии, что она состоит из денег, являющихся или по их прямому назначению, или фактически законным платёжным средством соответственно их наименованию) обесценена, то и вся совокупность обращения, бумажного или металлического, должна одинаково подвергнуться обесценению".

Указанный г-ном Бозанкетом факт, что "чрезвычайное обесценение серебряной монеты в царствование короля Вильяма не обесценило золота и что, напротив, за гинею, стоившую 21 стандартный шиллинг, обычно давали 30 шилл.", не доказывает, что принцип, выдвинутый г-ном Гэскиссоном, находится в противоречии с опытом, потому что золото не было тогда ходовой монетой; оно не было законным платёжным средством ни по прямому назначению, ни фактически; оно не было также оценено публичной властью по определённой стоимости; при всех платежах оно принималось как слиток определённого веса и пробы. Если бы оно не могло приниматься по закону больше чем за 21 шилл. неполновесной серебряной монеты, то, оставаясь в форме монеты, оно было бы обесценено в той же мере, как и 21 шилл., на которые оно обменивалось бы. Если бы гинеи рассматривались в настоящее время как товар и не было бы закона, запрещающего их вывозить или переплавлять, они могли бы приниматься во всех платежах по 24 или 25 шилл., тогда как банкноты продолжали бы сохранять свою теперешнюю стоимость.

Не противоречит авторитету и следующий принцип г-на Гэскиссона, с которым не согласен г-н Бозанкет: "если бы количество золота в стране, денежное обращение которой состоит из золота, возросло в каком-либо отношении, количество же других товаров, а также спрос на них остались бы прежними, то стоимость любого данного товара, измеряемая в монете этой страны, поднялась бы в том же отношении". Г-н Гэскиссон вовсе не ставит под вопрос, как это предполагает г-н Бозанкет, истинность принципа, выдвинутого Адамом Смитом и гласящего, что "рост количества драгоценных металлов, имеющий место в какой-либо стране благодаря росту её богатства, не имеет тенденции уменьшить их стоимость"; он говорит только, что если количество драгоценных металлов увеличивается в какой-либо стране, в то время как её богатство не растёт или же количество её товаров не увеличивается, то стоимость золотой монеты такой страны уменьшится, или, другими словами, товары повысятся в цене. Сам г-н Бозанкет признал в своей аргументации, относящейся к руднику, что результат был бы именно таков. Однако против этого места книги г-на Гэскиссона я имею возражение, потому что он прибавляет, что при предложенных условиях имел бы место рост цены товаров (стр. 5), "хотя к количеству монеты не было бы фактически сделано никакой прибавки". Я считаю совершенно бесспорным положение, гласящее, что если ни товары, ни спрос на них, ни количество денег, которое приводит их в обращение, не испытывают увеличения или уменьшения, то цены должны оставаться неизменными, какое бы количество золота или серебра ни имелось в такой стране в форме слитков <при этом подразумевается, что по моему предположению ни возрастание, ни уменьшение доверия не влияют на уменьшение или возрастание стоимости монеты >. Вряд ли необходимо оговаривать здесь, что такой случай совершенно гипотетичен и фактически невозможен. В стране, деньги которой сохраняют свою стандартную стоимость, нельзя увеличить количество слитков, не вызывая увеличения количества денег.

Признаюсь, я был немало удивлён следующим положением, выдвинутым г-ном Бозанкетом; я не сомневаюсь, что оно должно было возбудить такое же изумление у многих его читателей. Он утверждал на протяжении всей своей книги, что банкноты не были обесценены по сравнению с золотой монетой, что повышение цены золота могло иметь место, и в некоторых случаях действительно имело, даже и тогда, когда наше денежное обращение состояло частью из золота и частью из бумажных денег, разменных на золото по предъявлению держателя; он даже отрицал, что между золотом для вывоза и золотом в монете имелась какая-либо точка соприкосновения и что именно вследствие недостатка такого контакта цена его возросла. А теперь г-н Бозанкет серьёзно говорит нам, что, "применяя к этому вопросу наиболее испытанные теории, он склоняется к мысли, что, с тех пор как новая система платежей Английского банка была вполне установлена, золото фактически не было больше мерой стоимости. Банкноты, - утверждает он, - сделались, несомненно, с 1797 г. торговой мерой и расчётной монетой". Именно с этой точки зрения он и рассматривает "положение о цене золота, к которому люди относятся с таким доверием"; для него - это один из тех принципов, которые он признаёт, но не решается применять на практике. Не моё дело исследовать, будут ли директора Английского банка или иные люди, так уверенно заявлявшие, что даже при признании золота стандартом они всё же не считают его высокую цену доказательством обесценения денег, довольны такого рода защитой, сдающейся по основным положениям, отстаиваемым Комитетом. Что золото уже больше не является на практике стандартом, которым регулируется наше денежное обращение, это истина. В этом-то и состоит основание для жалоб Комитета (и всех, кто выступал с тех же позиций) на несовершенство теперешней системы.

Держатель денег пострадал, поскольку не существует стандартной оценки, с помощью которой он может защищать свою собственность. С 1797 г. он потерял уже 16%, и у него нет никакой гарантии, что в ближайшее время его потери не составят 25, 30 или даже 50%. Кто согласится быть держателем денег или ценных бумаг, проценты на которые выплачиваются в деньгах на таких условиях? Нет такой жертвы, на которую не согласился бы человек, являющийся держателем такой собственности, чтобы обеспечить себе какой-нибудь доход на будущее, пока такая система признаётся. В этих немногих словах г-н Бозанкет сказал столь же много в пользу отмены закона о приостановке размена, сколько говорили все писатели, все теоретики с тех пор, как началась дискуссия по этому вопросу. Итак, значит г-н Бозанкет допускает, что мы не имеем больше никакой стандартной меры, раз золото перестало быть ею? Послушаем, что он говорит. "Если банкнота в 1 ф. ст. есть наименование, то что же, спрашивается, является стандартом?"

"Вопрос этот нелегко разрешить, но, принимая во внимание, какую большую долю всего обращения составляют сделки между правительством и публикой, такой стандарт, вероятно, можно установить на основе этих сделок. Представить себе, что стандартом стоимости банкноты в 1 ф. ст. может быть процент с 33 ф. ст. 6 шилл. 8 пенс. в трёхпроцентных фондах, это, повидимому, не более трудно, чем понять связь этого стандарта с металлом, который исчез из обращения и стоимость годового запаса которого даже как товара не составляет и 1/20 части годичных расходов правительства в чужих странах".

Итак, мы имеем теперь стандарт для банкноты в 1 ф. ст. Это - процент с 33 ф. ст. 6 шилл. 8 пенс. в трёхпроцентных фондах. В каких же деньгах выплачивается этот процент? Потому что именно они должны быть стандартом. Держатель 33 ф. ст. 6 шилл. 8 пенс. в фондах получает в банке однофунтовую банкноту. Таким образом, согласно теории практического человека единственной стандартной мерой, с помощью которой можно измерить обесценение банкнот, являются банкноты.

Из бочонка рома отлили 16% и вместо рома влили воду. Каким способом пытается г-н Бозанкет вскрыть фальсификацию? С помощью образчика фальсифицированной жидкости, взятой из того же бочонка!

Нам говорят дальше, что "если Английский банк действительно владеет большим запасом золота или имеет его хотя бы на 6 или 7 млн., то лучшее употребление, которое можно сделать из него, это изъять все банкноты ниже 5 ф. ст. и не выпускать больше банкнот этой категории".

Каким образом могли бы банкиры и фабриканты производить свои мелкие платежи, если бы золото, частично выпущенное таким образом в обращение, вывозилось и переплавлялось при современном вексельном курсе и цене слитков? Если бы Английский банк не выпускал мелких банкнот и банкиры и фабриканты не могли бы получать гинеи за крупные, они вынуждены были бы совершенно прекратить такие платежи. Чем больше я размышляю об этом предмете, тем больше убеждаюсь, что против этого зла не существует другого верного средства, кроме уменьшения количества банкнот.

План учереждения национального банка

ПРЕДИСЛОВИЕ МАК-КУЛЛОХА

По окончании сессии парламента и по возвращении в провинцию Рикардо имел намерение использовать часть своего досуга, чтобы подготовить к опубликованию следующую работу: он выработал план, при осуществлении которого государство могло бы, по его мнению, получать прибыль от эмиссии бумажных денег, причём гарантии против неудобств, свойственных бумажному обращению, отнюдь не должны были уменьшиться. Было известно, что ещё до своей последней болезни он привёл своё намерение в исполнение, и после смерти среди его бумаг найдены были приводимые здесь страницы. Неизвестно, считал ли Рикардо необходимым какое-либо изменение или дополнение, за исключением одного лишь пункта. Закончив работу, он показал свою рукопись одному из членов своей семьи, находившемуся в это время около него; последний указал ему на те трудности, которые могли встретиться в провинции при получении денег для путевых издержек, если бы банкноты одного округа не оплачивались в другом. Рикардо признал, что для устранения этого неудобства следует принять какие-нибудь меры, но думал, что для этого было бы достаточно какого-нибудь весьма простого мероприятия. Повидимому, он не успел изложить, какое именно мероприятие казалось ему пригодным для этой цели, и друзья его сочли самым лучшим опубликовать рукопись с этим пояснением в том самом виде, в каком она была найдена.

ПЛАН УЧРЕЖДЕНИЯ НАЦИОНАЛЬНОГО БАНКА

Английский банк выполняет две банковские операции, которые совершенно отличны одна от другой и не имеют никакой необходимой связи друг с другом: он выпускает бумажные деньги, заменяющие металлические, и авансирует деньги в виде ссуд купцам и другим лицам.

Что обе эти банковские операции не имеют между собой никакой необходимой связи, вытекает со всей очевидностью из следующего: они могут выполняться двумя отдельными учреждениями без малейшего ущерба как для страны, так и для купцов, для которых такие ссуды весьма удобны.

Предположим, что у Английского банка отнята привилегия эмиссии бумажных денег и что в дальнейшем последняя будет предоставлена только государству с подчинением его той же регламентации, какой в настоящее время подчиняется Английский банк, т. е. с обязательством оплачивать свои банкноты по предъявлении звонкой монетой, - как может пострадать от этого хотя бы в малейшей степени национальное богатство? Мы совершали бы тогда, как и теперь, все сделки и вели бы торговлю страны при помощи дешёвого орудия обращения - бумажных денег, вместо дорогого - металлических денег; мы точно так же получали бы все выгоды, проистекающие от того, что эта часть национального капитала становится производительной, принимая форму сырого материала, пищи, одежды, машин и инструментов, вместо того чтобы оставаться бесполезной в форме металлических денег.

Государство или правительство по полномочию государства должно Английскому банку сумму, значительно большую, чем вся сумма банкнот, находящихся в обращении; правительство должно Английскому банку не только 15 млн. ф. ст. - первоначальный капитал, который был отдан в ссуду государству из 3%, - но и ещё несколько миллионов, которые авансированы ему под билеты казначейства, аннуитеты и пенсии в размере половинного жалованья и другие обязательства. Очевидно, следовательно, что если бы правительство было само единственным эмиссионером бумажных денег, а не занимало их у Английского банка, то разница касалась бы только процентов: Английский банк перестал бы получать их, а правительство - платить их, но все остальные классы общества находились бы в таком же положении, как и в настоящее время. Очевидно также, что в обращении находилось бы ровно столько же денег; в этом отношении было бы совершенно безразлично, выпускаются ли 16 млн. ф. ст. бумажных денег, находящиеся теперь в обращении в Лондоне, правительством или какой-либо банковской корпорацией. Купцы не испытывали бы никакого стеснения из-за трудности получить обычный кредит путём учёта векселей или каким-либо другим способом: прежде всего объём таких ссуд должен в основном зависеть от количества денег, находящихся в обращении, последнее же было бы точно таким же, как и прежде; далее, Английский банк должен был бы давать взаймы купцам такую же долю находящихся в обращении денег, не большую и не меньшую.

Если верно, что ссуды, выданные правительству Английским банком, превышают всю сумму банкнот последнего, находящихся в обращении, - а я полагаю, что вполне доказал это, - то часть его ссуд правительству, а также все его ссуды другим лицам, очевидно, должны быть сделаны из других фондов, находящихся в его владении или распоряжении; этими фондами он продолжал бы владеть и после того, как правительство погасило бы свой долг ему и все его банкноты были бы извлечены из обращения. Пусть не говорят поэтому, что, поскольку речь идёт об эмиссиях бумажных денег, хартия Английского банка должна быть возобновлена на том основании, что если бы это не было сделано, то купцы были бы лишены обычных способов получения кредита; надеюсь, я доказал, что они будут иметь не меньшую возможность заключать займы, чем прежде.

Можно сказать, однако, что если бы Английский банк был лишён той части своих операций, которая состоит в выпуске бумажных денег, то у него не было бы стимула продолжать своё существование в форме акционерной компании, и он решил бы тогда ликвидировать товарищество. Это, по-моему, совершенно не так, ибо он мог бы всё же использовать с прибылью свои собственные фонды. Но предположим, что я неправ и что компания была бы распущена. Какие неудобства испытала бы благодаря этому торговля? Объединённым капиталом компании может управлять несколько директоров, выбранных общим собранием владельцев, или же этот капитал может быть разделён между самими владельцами так, что каждая часть его будет находиться в ведении того лица, которому она принадлежит. Но разве это может изменить действительные размеры капитала или тот эффект, какой он даёт при использовании его для коммерческих целей? Вероятно, он ни при каких условиях не будет находиться в ведении индивидуальных владельцев, а будет собран в массу или в массы, и им будут управлять с большим умением и бережливостью, чем им управляет теперь Английский банк. Слишком много значения придавалось всегда тем выгодам, которые торговля извлекает из услуг, оказываемых ей Английским банком. Я считаю их совершенно незначительными в сравнении с услугами, оказываемыми купцам частными фондами отдельных лиц. Мы знаем, что в настоящее время ссуды, выдаваемые Английским банком купцам путём учёта, представляют ничтожную сумму; имеется также множество показаний, свидетельствующих, что эти ссуды никогда и не были очень значительны. Все фонды, находившиеся в распоряжении Английского банка в течение последних 30 лет, хорошо известны. Они состояли из его собственного капитала и накоплений и из суммы правительственных вкладов, а также вкладов отдельных лиц, пользующихся Английским банком в качестве банкира. Из этого совокупного фонда должна быть вычтена сумма металлической наличности и слитков в сундуках банка, сумма авансов предъявителям квитанций на займы, заключаемые каждый год, и сумма авансов, выдаваемых правительству тем или иным путём. Только остаток, получающийся после всех этих вычетов, мог быть использован для коммерческих целей; будь его размеры установлены, он, я уверен в том, оказался бы сравнительно небольшим.

Один остроумный человек сделал на основании предъявленных парламенту в 1797 г. документов, в которых Английский банк принял известное число за единицу и привёл далее шкалу своих учётов за различные годы, следующее вычисление: он сравнил эту шкалу с другими документами, также предъявленными парламенту, и вычислил, что сумма денег, выдававшаяся в ссуду купцам путём учёта, колебалась в течение трёх с половиной лет, предшествовавших 1797 г., от 2 млн. до 3 700 тыс. ф. ст. Это - ничтожная сумма для такой страны, как наша; она должна составлять только незначительную часть тех сумм, которые ссужаются с такими же целями частными лицами. В 1797 г. ссуды, выданные Английским банком только правительству, не считая принадлежащего банку капитала, также отданного в ссуду правительству, превышали больше чем в три раза сумму ссуд, выданных всей массе купцов.

В последнюю сессию парламента для рассмотрения закона о залогах, а также отношений между отправителями товаров из-за границы и их получателями был назначен Комитет палаты общин. Этот Комитет вызвал для дачи показаний г-на Ричардсона, представляющего фирму Ричардсон, Оверенд и Ко, и видных учёных маклеров в Сити.

"Вопрос. Не имеете ли вы обыкновение учитывать по временам в широком размере векселя маклеров и других лиц, выдаваемые под залог товаров, находящихся в их руках?

Ответ. В очень значительном размере.

Вопрос. Не вели ли вы дело учёного маклера и денежного агента в весьма обширном размере, значительно большем чем кто-либо другой в этом городе?

Ответ. Думаю, что в значительно больших размерах.

Вопрос. На сумму в несколько миллионов ежегодно?

Ответ. На сумму во много миллионов: около 20 млн. ежегодно, иногда больше".

Показания г-на Ричардсона достаточно доказывают, по-моему, что размеры операций такого рода, в которых Английский банк не принимает никакого участия, очень велики Может ли кто-нибудь сомневаться, что если бы Английский банк прекратил своё существование и разделил свои фонды между отдельными владельцами, то операции г-на Ричардсона и других, занимающихся тем же делом, значительно разрослись бы С одной стороны, к ним чаще обращались бы для получения денег путём учёта, а с другой - люди, имеющие свободные деньги обращались бы к ним, чтобы найти применение для этих денег. То же, а не большее количество денег потребовалось бы для предприятий этого рода; но если бы ни Английский банк, НИ отдельные владельцы, лично управляющие принадлежащими им фондами, не использовали этих денег, то они неизбежно нашли бы свой путь, по прямому или по обходному каналу, в руки г-на Ричардсона или какого-нибудь другого денежного агента и были бы использованы ими для поднятия торговли и поощрения промышленности страны, ибо никаким другим способом нельзя сделать эти фонды в большей мере доходными для тех, кому они принадлежат.

Если мой взгляд на этот предмет правилен, то ясно, что торговля страны ничуть не пострадает от того, что Английский банк будет лишён права выпускать бумажные деньги, если, конечно, правительство будет выпускать таковые в размерах, равных банковскому обращению; единственным.последствием лишения Английского банка этой привилегии было бы перемещение прибыли, получающейся от процента по выпускаемым таким образом деньгам, от банка к правительству.

Однако остаётся ещё одно возражение, на которое следует обратить внимание читателя.

Говорят, что правительство не может быть облечено правом выпуска бумажных денег без риска, что оно, наверное будет злоупотреблять им и что всякий раз, когда ему настоятельно понадобятся деньги для ведения войны, оно перестанет платить по своим билетам звонкой монетой по предъявлению; начиная с этого момента деньги превратятся в правительственные бумаги с принудительным курсом. Надо признать, что облечение правительства как такового, иначе говоря - министров, правом выпуска бумажных денег представляло бы большую опасность.

Но я предлагаю вручить это право комиссарам, которые могут быть лишены своего официального положения только путём голосования одной или обеих палат парламента. Я предлагаю также принять меры предупреждения против всяких сношений между этими комиссарами и министрами, запретив всякого рода денежные сделки между ними. Комиссары не должны ни под каким предлогом ссужать деньги правительству или находиться даже в малейшей степени под его контролем или влиянием. Над комиссарами, в такой мере независимыми от них, министры имели бы меньше власти, чем они имеют теперь над директорами Английского банка. Опыт показывает, как мало последняя корпорация способна была сопротивляться уговорам министров и как часто её убеждали увеличивать ссуды под билеты и боны казначейства. Это происходило как раз тогда, когда, по её собственному заявлению, такое увеличение сопровождалось величайшим риском и для Английского банка и для государственных интересов. Ознакомление с перепиской между правительством и Английским банком, предшествовавшей приостановке им платежей в 1797 г., показывает, что, по мнению Английского банка, необходимость этой меры была вызвана (в этом банк, по моему мнению, ошибался) частыми и настоятельными требованиями увеличения ссуд со стороны правительства. А раз это так, то я спрашиваю: не обладала ли бы страна большей гарантией против всяких влияний на умы эмиссионеров бумажных денег, побуждающих их отклоняться от строгой линии своих обязанностей, если бы бумажные деньги этой страны выпускались комиссарами на основе предложенного мною плана, а не Английским банком, как он теперь организован? Если правительство нуждалось в деньгах, то его надо было обязать взимать их законным путём: облагая народ налогами, выпуская и продавая билеты казначейства, путём фундированных займов или же займов в одном из многочисленных банков, существующих в стране, но ни в каком случае нельзя было позволить, чтобы оно занимало их у тех, кто имеет право выпуска денег.

Если бы фонды комиссаров увеличились настолько, что у них оставался бы излишек, который можно было бы использовать с выгодой, то пусть они открыто покупали бы на рынке за этот излишек правительственные обязательства. Если же, напротив, для них сделалось бы необходимым сократить свои выпуски, не уменьшая своего запаса золота, то пусть они продают имеющиеся у них обязательства тем же порядком на открытом рынке. При таком порядке пришлось бы пожертвовать ничтожной суммой, равной биржевой премии, которую предположительно получают те, кто употребляет свой капитал и свой опыт на сделки с государственными бумагами; но в таком важном деле эта сумма не имеет никакого значения. Следует вспомнить, что благодаря большой конкуренции в этого рода делах биржевая премия сводится к очень незначительной доле и что сумма таких сделок никогда не может быть велика; размеры обращения удерживаются на своём надлежащем уровне при помощи незначительного сокращения или расширения размеров находящегося в сундуках комиссаров сокровища в монете и слитках. Вложить деньги в покупку бумаг, приносящих проценты, явилось бы целесообразным лишь в период, когда благодаря росту богатства и процветанию страны для неё потребовалось бы непрерывно увеличивающееся количество средств обращения; продать же часть этих бумаг потребовалось бы лишь в противоположном случае. Ясно, таким образом, что можно добиться полнейшей гарантии против влияния, которое, как это может показаться на первый и поверхностный взгляд, правительство может иметь на эмиссионную деятельность Национального банка; благодаря организации такого учреждения вся сумма процентов, которые уплачиваются теперь правительством Английскому банку, стала бы частью национальных ресурсов.

Я предложил бы, таким образом, следующий план учреждения Национального банка:

1. Назначаются пять комиссаров, которым вручается исключительное право выпуска всех бумажных денег страны.

2. По истечении срока хартии Английского банка в 1833 г. комиссары должны выпустить на 15 млн. ф. ст. бумажных денег, составляющих отданный в ссуду правительству капитал банка. Таким образом, этот долг будет погашен, и уплата 3% по этой ссуде с этого времени прекращается.

3. В этот же день комиссары должны будут выпустить на 10 млн. ф. ст. бумажных денег, использовав их следующим образом: на известную часть этой суммы, какую они сочтут достаточной, они должны купить у Английского банка или у других лиц золотые слитки, а на остаток они должны выкупить в течение шести месяцев после названного дня часть правительственного долга Английскому банку по билетам казначейства. Выкупленные таким образом билеты казначейства должны в дальнейшем оставаться в распоряжении комиссаров.

4. Английский банк должен взять на себя обязательство выкупить через наиболее короткий промежуток времени после истечения срока своей хартии все свои банкноты, находящиеся в обращении, оплатив их новыми банкнотами, выпущенными правительством. Он не должен платить по ним золотом, но обязан всегда держать резерв новых банкнот, равный по своей сумме его собственным банкнотам, остающимся в обращении.

5. Банкноты Английского банка будут иметь хождение в течение шести месяцев по истечении срока хартии банка, после чего они не будут больше приниматься правительством в уплату налогов.

7 <В подлиннике шестой параграф отсутствует. - Прим. ред.>. В продолжение шести месяцев по истечении хартии Английского банка банкноты провинциальных банков должны прекратить своё хождение, банки же, их выпустившие, будут обязаны платить по ним, подобно Английскому банку, правительственными банкнотами. Они будут иметь право платить по своим банкнотам золотой монетой, если они это предпочтут.

8. Для того чтобы держатели правительственных банкнот, живущие вне городов, имели все гарантии, в различных городах будут назначены агенты, обязанные удостоверять по предъявлении подлинность банкнот, прилагая к ним свою подпись, после чего такие банкноты будут обмениваться только в том округе, где они получили соответствующую подпись.