Четвертое издание с приложением 35 страница

Г-н Мальтус говорит, что я недооцениваю определённый прибавочный продукт, который в силу законов природы находит своё завершение в ренте. В начале того самого параграфа, в котором встречается это замечание, против меня выдвигается обвинение, что я не удовлетворён плодотворной силой природы, потому что она не безгранична, как многие другие дары природы, и г-н Мальтус делает вывод, что я недооцениваю всю плодотворную силу земли. Короче, я сетую, что она не даёт достаточно того, что г-н Мальтус справедливо называет прибавочным продуктом, и в то же время укоряю её в том, что она даёт больше, чем это полезно.

Против двух таких противоречивых обвинений я не могу защищаться, а так как я признаю себя виновным только в одном, то мало скажу о другом. Позвольте мне раз навсегда заявить, что источником, из которого мы получаем всё, чем владеем, я считаю способность земли доставлять прибавочный продукт. Пропорционально этой способности мы пользуемся досугом для учения и получения тех знаний, которые придают жизни её достоинство. Без этого у нас не было бы ни ремесла, ни промышленности, и всё наше время было бы посвящено добыванию пищи, чтобы поддерживать жалкое существование.

Только потому, что плодотворные силы земли в других странах больше, чем те, с помощью которых мы должны добывать средства к жизни, я стал бы обращаться к этим странам и согласился бы ввозить хлеб потому, что, поскольку получению пищи было бы посвящено меньше труда, больше можно было бы употреблять его на получение других благ.

По отношению к другому пункту я с уверенностью повторяю, что рента обязана своим существованием границе, которую природа поставила для своих даров, а не их неограниченным размерам. Если бы не было никаких границ плодородию, если бы последовательные вложения капитала были одинаково производительны, не порождалось бы никакой ренты. «Но земля не могла бы выдержать населения, которое могло бы народиться при таких условиях!» Я не отрицаю этого, и наблюдения не опровергают ни одного из моих заключений.

Верно или неверно моё положение? Неверно, говорит г-н Мальтус. Чем вы это докажете? Дар был бы гибельным, и человеческий род погрузился бы в безнадёжную нищету. Так вот, я спрашиваю, ответ ли это? Если бы я роптал на провидение и укорял бы природу в недостатке щедрости, г-н Мальтус мог бы показать, что моё обвинение неосновательно и неразумно. Но делал ли я это? Несомненно, нет. Я сказал только, что если бы природа не ограничила свой дар, не было бы никакой ренты, а г-н Мальтус в ответ мне замечает, что ему кажется чрезвычайно странным, что я не вполне понимаю и признаю очень большую выгоду, извлекаемую обществом из прибавочного продукта в земледелии, который в ходе развития общества достаётся главным образом землевладельцу в форме ренты. Так вот, я смиренно утверждаю, что он не привёл ни одного факта, ни одного аргумента, чтобы показать, что я либо не понял, либо не признал этого.

127. Стр. 229. «Если бы промышленные изделия благодаря различию в производительности машин, согласно предположению г-на Рикардо, приносили ренту, человек, по его словам, больше работал бы в поте лица своего; и, предполагая, что он всегда получал бы одинаковое количество продуктов (что, однако, невозможно), он трудился бы тем больше, чем больше была бы созданная таким образом рента. Но избыток, приносимый данной площадью земли в форме ренты, совершенно иной. Вместо того чтобы быть мерой прироста труда, необходимого для производства того количества хлеба, какое земля может дать, он в конечном счёте представляет точную меру облегчения труда в производстве пищи, предоставленного благим провидением».

Это верно, но не получится ли то же самое, если вы уменьшите плодородие земли и таким образом увеличите ренту? Разве увеличение труда человека не будет в этом случае также пропорционально величине созданной таким образом ренты? Но вы можете увеличить ренту, повысив плодородие земли, и то же самое вы можете сделать в предположенном случае с машинами, увеличив их производительную силу и увеличив разницу между производительной силой разных машин. «Рента в конечном счёте представляет точную меру облегчения труда в производстве пищи, предоставленного благим провидением!» Г-н Мальтус может называть это так, если ему угодно, но разве действительное облегчение не было большим, если бы земля была более плодородной? Не понизится ли рента, если дар станет более щедрым? Но представляет ли рента точную меру облегчения труда в производстве пищи? Я отрицаю это. Прибавочный продукт налицо, но рента и прибавочный продукт означают не одно и то же. Прибавочный продукт в Америке по отношению к населению больше, чем у нас. Выше ли там рента? Г-н Мальтус не скажет, что она выше. Прибавочный продукт в Америке проявляется главным образом в прибыли и в высокой заработной плате и в этой форме гораздо больше способствует всеобщему процветанию, чем если бы он проявился в форме ренты.

128. Стр. 230. «... Он <Рикардо. - Ред.> возражает против высказывания Адама Смита, что в странах, где основной культурой является рис, землевладельцу должна принадлежать более значительная часть продукта, чем в странах, где возделывается преимущественно хлеб, и что в Англии рента повысилась бы, если бы вместо хлеба любимой пищей народа стал картофель. Г-н Рикардо не мог не признать, и действительно признал, что в обоих случаях рента должна в конечном счёте повыситься. Но вслед за этим он предполагает, что это изменение должно произойти немедленно, и ссылается на временное следствие прекращения обработки земли».

И всё-таки «г-н Рикардо слишком недооценивает определённый прибавочный продукт, который в силу законов природы находит своё завершение в ренте». Согласуются ли между собой эти два высказывания?

129. Стр. 230. «Однако даже при таком предположении все оставленные без обработки земли будут снова обработаны в гораздо меньшее время, чем потребовалось бы при естественном ходе вещей для понижения цены труда до уровня, необходимого для поддержания только стационарного населения. Поэтому, поскольку г-н Рикардо имеет в виду постоянные и окончательные результаты, которые он рассматривает главным образом на всём протяжении своего труда, он должен был бы признать правильность утверждений Адама Смита».

Действительно ли мало времени потребуется, чтобы «при естественном ходе вещей» понизить цену труда до уровня, необходимого для поддержания только стационарного населения?

130. Стр. 231. «В большей части Европы, вероятно, хлеб никогда нельзя будет заменить рисом... для этого потребовались бы большие подготовительные работы по орошению... Доктор Бьюкенен... говорит, что в орошаемых местностях ниже Гатса правительство обычно взимает в свою пользу две трети урожая. Такую ренту, вероятно, никогда не могли бы приносить земли, занятые под пшеницей, и я почти уверен, что в тех районах Индии и в других странах, где действительно произошёл переход от культуры пшеницы к культуре риса, рента значительно повысилась не только в конечном счёте, но что она возрастала даже в самом процессе этого перехода».

Иначе говоря, прибавочный продукт очень сильно увеличился, и правительство обложило его более высоким налогом, но это не то, что повышение ренты. Если бы налоги были снижены, не понизилась ли бы цена продукта? Если вы скажете, что цена понизилась бы, то это значит, что в форме налога отбирается не только вся рента, но также и часть прибыли, которая в дальнейшем перекладывается на потребителя в повышенной цене продукта.

131. Стр. 232.

Сначала выгода пойдёт в пользу прибыли, а затем в пользу ренты. Срок, в течение которого будет происходить этот процесс, зависит от возрастания населения и от последующего спроса на увеличенное количество сырья, которое может быть доставлено <это вывод, сделанный Рикардо из маленького экскурса, который Мальтус посвятил вопросу о следствиях введения культуры картофеля в Ирландии, поскольку это повлияло на изменение прибыли и ренты. Рикардо ограничился этим выводом и не привёл никакой цитаты. — Ред.>.

132. Стр. 233. «И я убеждён, что, если мы будем беспристрастны в своих сравнениях, т. е. если мы будем сравнивать страны, условия которых сходны как в отношении площади, так и в отношении вложенного в землю капитала, а это, очевидно, единственный беспристрастный способ сравнения, мы найдём, что рента будет пропорциональна естественному или искусственному плодородию почвы».

Г-н Мальтус часто отсылает меня к Южной Америке, чтобы показать мне, что некоторые из моих выводов не согласуются с фактами. Едва ли, однако, будет правильно ссылаться на эту страну, чтобы показать, что при очень плодородной земле рента низка <в рукописи это примечание вычеркнуто целиком. — Прим. англ. ред.>.

133. Стр. 233. «Если бы естественное плодородие нашего острова было вдвое выше, чем в настоящее время, а народ был бы столь же трудолюбив и предприимчив, то, согласно любой правильной теории, страна была бы теперь вдвое богаче и населённее, а рента была бы выше нынешней более чем вдвое».

Никто не отрицает естественную и обычную, но не необходимую связь между рентой и плодородием.

134. Стр. 234. «Можно сказать, что плодородие земли, будь оно естественным или искусственным, есть единственный источник неизменно высокой прибыли на капитал. Если бы страна была исключительно промышленной и торговой и покупала бы весь нужный ей хлеб по цене европейских рынков, абсолютно невозможно, чтобы прибыль на её капитал была высокой в течение долгого времени».

Норма прибыли в такой стране, как и норма прибыли во всех странах, зависела бы от количества труда, необходимого для обеспечения заработной платы рабочего. Если цена хлеба низка сравнительно с ценами всех других предметов, на которые покупается хлеб, прибыль, естественно, будет высока независимо от того, возделывает ли страна сама свой хлеб или ввозит его.

Подлинная дешевизна хлеба, его низкая трудовая цена, является действенной причиной высоких прибылей, независимо от того, получается ли она непосредственно от обработки земли или благодаря ввозу. Без дешевизны хлеба, т. е. без большого прибавочного продукта, получаемого в обмен на труд, прибыли не могут быть высоки. Но и при дешевизне хлеба они могут не быть высоки, потому что положение рабочего может случайно оказаться таким, при котором он сможет взять себе большую долю этого прибавочного продукта, иначе говоря, он сможет получать высокую заработную плату.

135. Стр. 234. «В более ранние периоды истории, когда крупные капиталы встречались крайне редко и были сосредоточены в небольшом числе городов, возникавшая благодаря этому монополия в некоторых отраслях торговли и промышленности имела тенденцию удерживать прибыль на высоком уровне в течение более длительного времени; некоторые государства, бывшие почти исключительно торговыми, несомненно, достигли огромных и блестящих результатов».

У этих государств не было полной монополии; между гражданами существовала конкуренция — одни могли продавать дешевле других, и, следовательно, они должны были снижать цену своих товаров до издержек их производства, или естественной цены.

136. Стр. 234. «Известно, что ни одно торговое и промышленное государство, каково бы ни было превосходство его промышленности, не может в современный период постоянно получать прибыль более высокую, чем средний уровень прибыли в остальных странах Европы. Между тем капиталы, с успехом применяемые на землях умеренно хорошего качества, могут постоянно, и не опасаясь перерывов или препятствий, приносить иногда 20%, иногда 30 или 40, а иногда даже 50 или 60%».

Потому, что в этих странах не было больших различий в цене хлеба, выраженной в труде, или же потому, что рабочие в некоторых странах оплачивались лучше, чем в других.

137. Стр. 235. «При сравнении двух стран, располагающих одинаковыми. капиталами и получающих одинаковую норму прибыли, из которых одна владеет достаточной площадью земли, чтобы производить для себя хлеб, а другая вынуждена покупать хлеб за границей, вполне очевидно, что страна, обладающая достаточным количеством земли, особенно если последняя плодородна, должна быть гораздо богаче, населённее и иметь в своём распоряжении более крупный доход, подлежащий обложению».

Мы говорим: если бы хлеб ввозился в Англию по низкой цене, прибыль была бы очень высока. Мы говорим, что существующая рента, и всякая рента, некогда составляла прибыль и поэтому должна быть вычетом из последней. Г-н Мальтус отвечает: если бы прибыли были одинаковы, а вы ввозили бы хлеб, вы были бы, очевидно, беднее на сумму, равную всей вашей ренте. Это верно, если бы прибыли были одинаковы, но именно это и составляет предмет спора.

138. Стр. 236. «Другая чрезвычайно желательная выгода от плодородной почвы заключается в том, что страны, наделённые такой почвой, могут не обращать слишком много внимания на наиболее прискорбные и печальные для всякого друга человечества вопли — например, на вопли промышленников и торговцев, требующих снижения заработной платы, чтобы найти рынок для своих экспортных товаров. Если же страна может стать богатой только при условии, что она выигрывает в гонке за снижение заработной платы, я был бы склонен сразу сказать: да погибнет такое богатство!»

И я также. Мы желаем, чтобы рабочий был вполне обеспечен, и утверждаем, что путь для достижения этого заключается в том, чтобы снизить выраженную в труде цену основного товара, который он потребляет. Г-н Мальтус говорит, что страна, покупающая основную часть своего продовольствия у иностранцев, осуждена на тяжёлую альтернативу платить своим рабочим классам самую низкую заработную плату. Это значит уклоняться от вопроса. Мы отвечаем: это должно зависеть не от того обстоятельства, что она покупает нужное ей продовольствие, а от условий, на которых страна покупает продовольствие; ни одна страна не станет покупать продовольствие за границей, если она может купить его дешевле внутри страны.

139. Стр. 236. «Отказ от того незначительного прироста продуктов и населения, который был бы результатом обработки плохих земель, в обширной и плодородной стране означал бы лёгкую и незаметную жертву, тогда как благо, которое проистекло бы из этого для большой массы населения, было бы неоценимым».

Почти всякий народ мог бы быть счастлив на любой территории, если бы он достаточно развил привычку к воздержанию и ограничил бы численность населения в соответствии с теми припасами, которые легко произвести.

140. Стр. 236. «Привычка к воздержанию у рабочих классов страны, зависящей главным образом от промышленности и торговли, могла бы её разорить, но в стране с плодородной почвой такая привычка была бы величайшим из возможных благ».

Это совершенно новая доктрина — у меня будут другие случаи исследовать, правильна ли она.

141. Стр. 237. «Согласно г-ну Рикардо, в ходе общественного развития не только каждый индивидуальный капитал будет доставлять постоянно уменьшающийся доход, но будет также уменьшаться весь доход, доставляемый прибылью; и, бесспорно, рабочий вынужден будет затрачивать большее количество труда, чтобы произвести ту часть своей заработной платы, которая должна быть израсходована на покупку предметов первой необходимости».

Г-н Мальтус цитирует меня неправильно: я сказал, что так будет в том случае, если вы вынуждены прибегать к худшей земле, чтобы кормить возрастающее население — следствие накопления вашего капитала; но я прибавил, что этого не будет, если вы можете получать дешёвый хлеб из-за границы и действительно получите его.

По моему плану к ренте ничто не перейдёт ни из прибыли, ни из заработной платы; запретите ввоз, и некоторая часть прибыли и заработной платы перейдёт к ренте, в то время как фактический продукт будет меньше. «Обратите внимание на выгоду возделывания хлеба в сравнении с ввозом его, — говорит г-н Мальтус. — С развитием капитала прибыль и заработная плата будут падать, но, если вы будете возделывать свой собственный хлеб, рента компенсирует вас за эту потерю». Я отвечаю: откажитесь от возделывания собственного хлеба, прибыль не упадёт, и вы не будете желать неадэкватной компенсации за потерю, которой вы не понесёте. Едва ли справедливо цитировать меня, чтобы показать, что прибыль упадёт независимо от того, будете ли вы ввозить или возделывать хлеб.

142. Стр. 239. «Итак, с какой бы точки зрения ни рассматривать предмет, то свойство земли, которое, по законам нашего бытия, должно вести к ренте, может считаться важнейшим благодеянием для человеческого рода; и я убеждён, что значение этого благодеяния может быть недооценено только теми, кто всё ещё заблуждается относительно его сущности и его влияния на общество».

Существует прибавочный продукт в земледелии, из которого берутся прибыль и рента. Я держусь мнения, что интересам общества лучше всего способствует разрешение свободного ввоза хлеба, последствием которого будет то, что прибавочный продукт с земли, обрабатываемой в стране, будет поделён в пропорциях, более благоприятных для фермера и капиталиста и менее благоприятных для землевладельца. Г-н Мальтус, повидимому, расходится со мной во мнениях, но вместо того, чтобы показать, что общество выиграет, отнимая часть прибавочного продукта у капиталиста и отдавая её землевладельцу, он рассматривает ренту как чистый выигрыш и обвиняет меня в том, что я недооцениваю её стоимость, потому что не соглашаюсь признать, что прибавочный продукт возрастает или уменьшается с повышением или падением ренты.

Примечания к Главе четвертой. О заработной плате рабочих

Отдел первый. О зависимости заработной платы от спроса и предложения

Отдел второй. Об основных причинах, влияющих на привычки рабочих классов

Отдел третий. Об основных причинах, определяющих спрос на труд и рост населения

Отдел четвертый "О Влиянии понижения стоимости денег на спрос труда и на положение рабочего", в котором Мальтус дает очерк истории заработной платы, начиная с XIV в., не вызвал у Рикардо никаких замечаний. - Прим. англ. ред.

Отдел пятый. О выводах, которые следуют из предыдущего обзора цен на хлеб и труд за последние пять столетий

О Т Д Е Л П Е Р В Ы Й

О зависимости заработной платы от спроса и предложения

143. Стр. 241. «Чтобы показать, что то, что можно назвать издержками воспроизводства рабочей силы, влияет на заработную плату лишь постольку, поскольку эти издержки регулируют предложение труда, достаточно обратить наше внимание на те случаи, когда под влиянием временных обстоятельств издержки производства не регулируют предложения труда; в этих случаях мы всегда найдём, что издержки производства немедленно перестают регулировать цены».

Во многих частях труда г-на Мальтуса подчёркивается это мнение по отношению к товарам, но мне неизвестно, кто ставил эту точку зрения под вопрос. Естественная цена есть только иное название для издержек производства; пока товар будет продаваться на рынке по своей естественной цене или выше её, он будет предлагаться на рынке; следовательно, издержки производства регулируют предложение. Г-н Мальтус говорит, что спрос в сравнении с предложением регулирует цену <в первоначальной редакции в рукописи: «что спрос регулирует предложение». — Прим. англ. ред.> и издержки производства товара регулируют предложение. Это спор о словах — всё, что регулирует предложение, регулирует и цену.

144. Стр. 245. «Адам Смит обычно ссылался на принцип спроса и предложения в подобных случаях <различная цена труда в разных профессиях. — Ред.>, но иногда забывал его: «...Если какой-либо вид труда, — говорит он, — требует особенного искусства и ловкости, то уважение, с которым люди относятся к таким способностям, придаёт их продукту большую стоимость, чем это соответствовало бы времени, затраченному на него <см. Адам Смит, Исследование о природе и причинах богатства народов, т. I, М. 1935, стр. 45. — Ред.>».

Иначе говоря, это заставит людей согласиться на более высокую оплату такого продукта, но стоимость последнего будет регулироваться не этим согласием, а предложением продукта, в свою очередь зависящим от интереса, который будет толкать родителей на то, чтобы они передали детям это искусство и умение и были готовы пойти на требующиеся для этого издержки. Если бы рабочим было легко доставлять своим детям это искусство с небольшими издержками, стоимость его была бы незначительной, как бы высоко его ни уважали.

О Т Д Е Л В Т О Р О Й

Об основных причинах, влияющих на привычки рабочих классов

145. Стр. 247. «Г-н Рикардо называет естественной ценой труда ту цену, «которая необходима, чтобы рабочие имели возможность существовать и продолжать свой род без увеличения или уменьшения их числа» <Д. Рикардо, Начала политической экономии и налогового обложения, т. I, стр. 85. — Ред.>. Я расположен, наоборот, называть эту цену наименее естественной, так как при естественном порядке вещей, т. е. когда не существует больших препятствий для роста богатства и населения, такая цена не может вообще установиться в течение сотен лет».

Я дал это определение, чтобы у нас мог быть общий язык для применения ко всем аналогичным случаям. Под естественной ценой я подразумеваю не обычную цену, но такую, какая необходима, чтобы постоянно удовлетворять данный спрос. Естественная цена хлеба есть цена, по которой он может доставляться при обычной норме прибыли. При всяком спросе на большее количество хлеба рыночная цена его поднимется выше естественной цены, и, вероятно, она никогда не бывает равна естественной цене, а бывает или выше, или ниже её; то же можно сказать о естественной цене труда <последнее предложение имело в рукописи первоначально следующую редакцию: «При всяком спросе на большее количество хлеба рыночная цена поднимется выше естественной цены; поэтому, если капитал и население регулярно растут, рыночная цена может в течение многих лет превышать естественную цену. Однако я очень мало озабочен тем, чтобы отстаивать своё определение естественной цены труда. Для моих целей это так же хорошо сделает г-н Мальтус». — Прим. англ. ред.>.

О Т Д Е Л Т Р Е Т И Й

Об основных причинах, определяющих спрос на труд и рост населения

146. Стр. 258. «Если понижение <цен на сырье. — Ред.> значительно и если уменьшение стоимости сырья не компенсируется увеличением количества, без работы окажется так много рабочих, что заработная плата, после периода больших бедствий, понизится в общем в той же пропорции».

Могут ли цены на сырьё упасть иначе, чем вследствие увеличения предложения, уменьшения спроса или снижения издержек производства? Если цены снизятся от уменьшения спроса, это значит, что рабочие, видимо, остались без работы ранее, чем это произошло, и отсутствие у них работы нельзя приписать этой причине. Если предложение сырья увеличится без какого-либо сокращения предложения других товаров, это не может понизить способность страны в целом дать рабочим работу, а, наоборот, должно её повысить.

Это может уменьшить платёжеспособность фермера, так как он должен платить денежную ренту, и, следовательно, при возросшем количестве продукта после уплаты ренты он сможет купить меньше труда. Но если у фермера будет меньше, кто-то должен получить больше. Рента, которая перешла к землевладельцу, дала бы фермеру возможность нанимать больше рабочих. Если у капиталистов сохранился прежний денежный капитал <в первоначальной редакции: «прежняя денежная прибыль». -- Прим. англ. ред.>, они могли бы на ту же сумму денег в случае падения заработной платы нанять больше рабочих, и всё же положение рабочих было бы лучше, чем прежде. Если денежная заработная плата не понизилась, спрос на труд всё же увеличился бы, так как на ту же денежную заработную плату можно было бы купить больше продовольствия и других товаров, и, следовательно, это создаст для рабочих больший стимул. Даже если бы не требовалось ничего другого, понадобилось бы больше мельников для размола зерна, больше пекарей для выпечки хлеба и больше поваров для изготовления пирожных. Если бы издержки производства хлеба снизились, цена его понизилась бы без увеличения предложения, но в стране потребовалось бы не меньше рабочих, так как пропорционально тому, насколько меньше труда было бы затрачено на производство хлеба, настолько же больше его было бы затрачено на производство других вещей.

147. Стр. 258. «Но если понижение цен на сырьё происходит только постепенно и если снижение меновой стоимости сырья частично компенсируется увеличением его количества, денежная заработная плата в общем не обязательно понизится; следствием будет только слабый спрос на рабочие руки, быть может, не настолько слабый, чтобы оставить без работы уже работающих, но достаточно слабый, чтобы помешать сдельной работе или сократить её, чтобы препятствовать найму женщин и детей и чтобы создать недостаточный стимул для подрастающего поколения рабочих. В этом случае количество предметов первой необходимости, которое фактически зарабатывает своим трудом рабочий и его семья, может быть в действительности меньше, чем тогда, когда, в силу повышения цен, на дневной заработок рабочего можно купить меньшее количество хлеба; хотя кажется, что в первом случае рабочие будут иметь большую возможность покупать предметы первой необходимости, в действительности она будет меньше, чем во втором случае, и поэтому согласно всем общим принципам это должно оказать меньшее влияние на рост населения».

Если это означает, что одно только понижение цены предметов первой необходимости не есть само по себе причина возрастания спроса на труд и действительного улучшения положения рабочего по сравнению с прежним, с этим нельзя спорить, потому что деньги могут измениться в стоимости, а предложение хлеба может в то же время уменьшиться. Денежная цена хлеба упадёт, но денежная цена труда <в рукописи первоначально: «денежная цена заработной платы».— Прим. англ. ред.> упадёт ещё больше.

Если деньги не изменяются в стоимости, то падение денежной цены хлеба должно быть для рабочего благоприятно. Оно может быть вызвано только изобилием, а это изобилие либо должно быть временным, например вследствие случайной хорошей погоды, или должно быть результатом более постоянной причины, следствием более дешёвого способа производства. Временное изобилие в силу очень хорошего урожая не благоприятно для фермера <в рукописи вычеркнуто «для капиталиста». — Прим. англ. ред.>, но благоприятно для всех других классов. Фермер может получить меньший доход, и даже его капитал уменьшится, потому что его обязательства по отношению к землевладельцу выражены в деньгах, а очень обильный урожай будет стоить в денежном выражении меньше, чем скудный. Землевладелец получит не больше денежной ренты, но цена хлеба, потребляемого им и его семьёй, и зерна, идущего на корм лошадям и скоту, будет ниже, и он выиграет на разнице в цене. Если заработная плата понизится, промышленники выиграют, так как они получат возросшие прибыли, а также будут пользоваться при расходовании их теми же выгодами, какие получают землевладельцы. Даже фермер получит некоторую компенсацию, так как будет платить более низкую заработную плату. Если заработная плата не упадёт, рабочие будут иметь более широкие возможности пользоваться благами; поскольку основная статья расхода уменьшится, они смогут истратить на другие предметы или сберечь разницу между суммой, которую они прежде расходовали на хлеб, и суммой, которая требуется для этой цели теперь. Если они сберегают столько же, сколько теряет фермер, общество не станет беднее, чем прежде, и даже при прежней средней цене хлеба в будущем будет предъявлен спрос на такое же количество труда. Но если рабочие ничего не сберегают и заработная плата не падает, следует, по моему мнению, допустить, что временное изобилие хлеба в силу хорошего урожая имеет тенденцию уменьшить действительный капитал страны. Другое действие окажет низкая цена хлеба, вызванная постоянно уменьшающимися издержками его производства. Это тоже может быть убыточно для фермеров и будет также временно убыточно для землевладельцев, но все другие классы извлекут из этого такие постоянные выгоды, что общество во всяком случае будет более чем вознаграждено за эти ничтожные вычеты.

Нет необходимости останавливаться на этой стороне предмета, так как я несколько раз разъяснял свои взгляды по этому вопросу.

Г-н Мальтус, повидимому, думает, что понижение цен сырья при всех обстоятельствах и чем бы оно ни было вызвано, будет сопровождаться уменьшением спроса на труд. В одном случае «без работы окажется так много рабочих, что заработная плата, после периода больших бедствий, понизится в общем в той же пропорции». В другом случае «количество предметов первой необходимости, которое фактически зарабатывают своим трудом рабочий и его семья, может быть в действительности меньше, чем тогда, когда, в силу повышения цен, на дневной заработок рабочего можно купить меньшее количество хлеба».