Новые друзья Джона Джонсона. Часть вторая. Принц Осьминог

Микки смотрела мне в глаза, широко открыв рот. Она заправила за ухо свои длинные тёмные волосы и покачала головой. Кэлвин нервно потирал костяшки пальцев. Бузер - здоровенный чернокожий парень, плакал, закрыв лицо пухлыми ладонями. А Вудмен пялился в сторону кассы.

Я не знал, что могу им ещё рассказать. Более того, впервые с момента, как они ко мне подсели, я задумался о том, какого чёрта вообще с ними разговариваю. Только-только собирался начать ответный расспрос, как Вудмен воскликнул:

- Господи, да вы только посмотрите на это! Сперва думал, что показалось.

Мы все повернули головы. У кассы на прилавке стояла, по меньшей мере, дюжина здоровенных пакетов с едой.

- Они, как будто, сейчас лопнут. – Сказал Бузер, облизывая свои пухлые шоколадные губы, мокрые и солёные от собственных слёз.

- Они как будто шепчут нам… - Начала Микки.

- …Приди и забери нас. – Закончил Вудмен.

- Это самый крутой заказ, который я видел в своей жизни. Как вы думаете, что там? – Кэлвин даже снял шапку. Его белоснежные волосы торчали во все стороны, напоминая репей, вымокший в канцелярском корректоре.

- Полный набор. Галактический фарш. Я вам говорю! – Вудмен поднёс к глазам свои очки, а потом кивнул, будто они просвечивали пакеты насквозь.

- А может там секретная супер движуха?

- Что за движуха такая, Микки?

Перед ответом девчонка прищурилась.

- Ну, типа, еда, которой нет в меню. О которой знает только определённый круг людей. Они делают заказ, называя секретный код. Там самые вкусные бургеры гигантских размеров, настоящие соусы, а в газировке лёд прямиком из Новой Зеландии и не кубиками, а треугольниками.

- Проклятье, держу пари, что так и есть. Ненавижу специальные движухи! – Стукнул кулаком по столу Бузер. Мы все слегка подпрыгнули от неожиданности.

- Нам нужно познакомить тебя с Лори, – Вдруг очень серьёзно сказала Микки. Они все переглянулись, кивнули друг другу и встали. Кэлвин, Бузер и Вудмен пошли к выходу, всё ещё не отрывая глаз от прилавка со специальной движухой. Микки же смотрела мне в глаза и ждала.

- Ну же, поторопись Джон Джонсон, на улице почти ночь!

Мы ехали в большом красном пикапе - в его кабине умещалось два ряда сидений, как в обычном авто. Вёл машину Вудмен, рядом с ним расположился Кэлвин, а я сидел сзади между Микки и Бузером. От девчонки пахло клубникой, здоровяк недавно ел бекон. Я люблю бекон.

- Почему это всё происходит? Я легко могу сказать, где находится…

Бузер положил мне на колено большую шоколадную ладонь.

- Всё нормально дружище, тебя никто не собирается обижать.

- И ласкать тоже, да, большой парень? – Подмигнул в зеркальце заднего вида Вудмен. Микки рядышком хихикнула.

- Джон, - Сказала она, - Нам нужен не только телепорт, как устройство или что там он из себя представляет…

- А что ещё?

- Проводник.

- Проводник? Я совсем не… Но я даже ни разу не…

Ко мне повернулся Кэлвин.

- Ты знаешь больше всех нас вместе взятых. И у тебя есть кое-что, Джон, что нам всем понадобится для нашего дела.

- Что?

- Ты же говорил, что твоя подружка оставила тебе нечто перед своим исчезновением.

Я вспомнил тот день. Джорни разлетелась на кусочки, я вернулся домой, первым делом побежал на второй этаж, в свою комнату. Она сказала, что сделала мне подарок, что оставила его под кроватью. Помимо обычного мусора, который лежит там у каждого, я нашёл только открытку.

- Бумажку? Она оставила тебе бумажку? – Бузер взял из моих рук затёртый клочок картона, сложенный в несколько раз.

- Что там? – Буркнул Вудмен.

- Разворачивай быстрее.

В голосе каждого чувствовалось разочарование, смешанное с раздражением. Четвёрка с самого начала вела себя так уверенно, строили из себя загадочных всезнаек, а тут облом. Видимо это была последняя из вещей, которые они знали обо мне до того, как подсесть за столик. Или ни черта вообще они не знали.

С одной стороны открытки была фотография. Джорни сделала селфи. Она, одетая в какие-то космические доспехи, стоит со здоровенным ружьём на плече, улыбается во все тридцать два взрослым чумазым лицом самой красивой девушки на свете. Позади неё открывается безумный вид на огромный бесконечный футуристический город, сияющий ста тысячами миллионов разноцветных огней.

- Что на другой стороне?

- Переверни, Бу!

- Здесь только надпись…

«Ты должен знать, чего хочешь».

- Ты должен знать, чего хочешь.

- Что это за херня, чёрт побери? – Крикнул Вудмен и остановился, - Кэлвин?

- Понятия не имею. Об этом мне не сказано. – Блондин совсем растерялся. Его безразличное доселе лицо сменилось на гримасу полной фрустрации. Значит, это Кэлвин привёл остальных ко мне.

- Эй! – Подняла руку Микки, прерывая перепалку мальчиков.

- Может быть надо спросить у Джона? – Предложение Бузера всем понравилось. Все уставились на меня, ожидая ответа. Вудмен даже заглушил двигатель, чтобы не пропустить ни слова из того, что я могу сказать. Но…

- Я не знаю, чего я хочу.

Мы все молчали. Наступил такой же момент, когда кто-то пустит шептуна и всем становится неловко. Тут же по автомобилю что-то сильно ударило. Мы перепугались, а Микки взвизгнула аж можно было оглохнуть.

- Я нашёл тебя, проклятый Джон Джонсон! – Прокричал стоявший спереди машины незнакомец. Он держал голыми ладонями капот и я готов был поклясться, что его пальцы смяли ржавый метал автомобиля.

- Кто это нахрен такой? Кто ты нахрен такой?! – Завопил Вудмен, плюясь слюной, с бородача даже слетели очки, - А ну, отвали нахрен от моей машины!

Никто из нас, впавших в ступор от шока, понятия не имел, кто этот человек. Мы даже не видели его лица – всю голову покрывал капюшон.

- Ты! – Незнакомец показал на меня пальцем.

- Че-че-чего?

- Я те сказал, пошёл прочь от моей тачки, хреносос!

- Где Принц?

Я даже не знаю, был ли в жизни когда-либо так удивлён, как в тот момент.

- Мне не нравится Принц. – Услышал я свой дрожащий голос.

- Здесь никто не слушает этого гомосека херова, понял, мудила, я сейчас тебя перееду, если ты не свалишь нахрен! – Вудмен всё не унимался. Я увидел, как он потянулся к замку зажигания.

Сейчас что-то произойдёт.

Чудак в капюшоне сделал пару шагов назад. Бузер с облегчением выдохнул. Его большие ладони покрылись потом за время этой беседы. Только сейчас мне удалось заметить, что Микки одной рукой крепко держала меня за коленку, а второй впилась в дверную ручку. Мне казалось, что её ногти разорвут пластик, потому что от напряжения на руке сильно выступали вены.

Вудмен был очень доволен:

- А ты не такой уж идиот.

Но несмотря на отошедшего агрессора, наш бородач завёл машину и вжал педаль газа в пол. Мы, в ужасе от действий Вудмена, ожидали, что пикап собьёт неприятеля, но произошло нечто другое. Мне и по сей день непонятно, как в тот момент я не потерял свой рассудок.

Помню как-то в детстве, но уже после знакомства с Джорни, мне довелось присутствовать на собрании «Повелителей Подземелий». Это такая карточная игра для гиков. Я не был одним из них, но мой друг Никсон (ага, его звали прямо, как президента), считал, что я обладаю способностями, которые могут помочь его братству.

Никсон представил меня остальным четырём мальчикам, мне выделили место в углу стола. Я сидел перед запасными фишками, обложками от карточек и коробочками от игры. Суть была в том, что Никсон и его приятели, как обычно, готовятся к игре против ребят из соседней школы. Они обсуждают такие вещи, как: выбор героев и их дополнительные способности, карты, свои и чужие возможные стратегии, а также, что делать, если всё, о чём они говорят пойдёт наперекосяк.

- Ты самый рассудительный человек из всех, что я знаю. Ты отлично играешь в видеоигры. – Говорил мне за пару дней до этого Никсон, - Мне хочется, чтобы ты послушал нас со стороны, представил, что это какой-нибудь варкрафт или тотальная война, а потом сказал своё мнение.

- Пять баксов.

Никсон выпучил на меня свои глаза на пол лица.

- Я шучу, приятель. – Но я не шутил. Просто не получилось.

В общем, уже сам их брифинг пошёл наперекосяк. Парни не могли выбрать главного. Каждый расхваливал свои способности. В конце концов они начали драться. В воздухе летали пластмассовые фигурки и карточки, как какие-нибудь сюрикены из Казахстана. Стол сразу же перевернули, стулья использовали, как двуручное оружие. Я просто сидел на своём месте, наблюдал в замедленной съёмке, как кучка ботаников неистово дерётся до крови, даже до потери сознания из-за карточной игры. Один мальчик откусил Никсону кусок щеки. В тот момент жизнь показалась мне совершенно нереалистичной. Если бы раздался закадровый смех, как в телешоу, я бы даже не удивился.

Но незнакомец в капюшоне переплюнул детское побоище. Его рука в одно мгновение превратилась в здоровенное щупальце, как у осьминога. Длинное, извивающееся, с несколькими рядами ярко синих присосок. Вудмен сорвался с места и щупальце тотчас опустилось на капот со скоростью света или звука, короче, супер быстро. Мы начали перемещаться в вертикальную плоскость. Через ветровое стекло было видно, как мы пролетаем над стоящим человеком-осьминогом. В свете фар я смог разглядеть его лицо: череп был обтянут тонкой белой кожей, сквозь которую просвечивались какие-то розовые пятнышки; на месте глаз не было ничего, кроме маленьких впадин; рот представлял собой тоненькую щель без губ.

Автомобиль приземлился на крышу. Стёкла тут же лопнули, осколки лобового попали в Вудмена и Кэлвина, сидевших спереди. Бузер издал булькающий звук. Он закрыл рот ладонью и сказал мне:

- Ох, это очень плохо!

- Нужно выбираться отсюда, Микки.

- Да, Джон, сейчас.

Девчонка развернулась к двери и попыталась открыть её, но ручка не работала.

- Отодвинься!

Было очень сложно перемещаться кверху ногами, но она смогла вжаться в сидение, чтобы я попытался выбить стекло ногой. Первые два удара не принесли какого-либо результата. Тем временем человек с щупальцем приблизился к машине вновь. Его противная липкая конечность волочилась по асфальту. Он присел перед передними сидениями. Либо от злости, либо от крови прилившей к голове, Вудмен был красным, как дьявол.

- Дай мне только вылезти из машины, я надеру тебе жопу нахрен!

Осьминог выбросил вперёд щупальце, которое обхватило Вудмена за шею и туловище. Одним мощным рывком парня сорвало с сидения вместе с ремнём безопасности. Он сильно ударился ногами и ободрал бёдра об осколки, торчащие из рамы лобового стекла. Щупальце легко, как тряпичную куклу, отпустило бородача у ног своего хозяина. Мне всё же удалось выбить окошко и мы с Микки тут же вылезли наружу. Оказавшись в привычном положении в пространстве - не будучи к верху ногами, я вдруг почувствовал каким, однако, болезненным было приземление на крышу. На ногах начали зудеть ссадины, на макушке обозначила своё будущее появление шишка.

- Джон Джонсон, если ты не скажешь мне, где Принц, я лишу жизни этого мужчину.

Вудмен раскинул руки в стороны и закричал:

- Мне двадцать два!

В этот момент мне потребовалось напрячь все свои извилины, чтобы вспомнить хоть что-нибудь, что могло помочь. Но как можно вспомнить то, чего никогда не знал? Я же не Чак-Грёбаный-Норрис!

- К-к-как выглядит этот твой Принц?

Казалось, что вопрос озадачил неприятеля. Он растерялся на несколько секунд. Щупальце уменьшилось в размере, перестало выделять липкую жижу. Совсем некстати мне в голову пришла мысль, а каков же их детородный орган? А как у осьминогов выглядела бы задница Меган Фокс?

- Принц совершенен. Он идеальный представитель своего народа. Эталон, выраженный в одной единице.

- Как Элвис? – Испуганно прошептала Микки.

- Элвис не может быть, как Принц. – Строго ответил осьминогорукий.

- Правильно, Элвис ведь король! – Пробубнил застрявший в окне Бузер. Он пытался вылезти за нами, но все попытки были тщетны.

Чудак напрягся.

- Это неверная информация.

- Потому что Майкл Джексон — это король! – Медленно произнёс Кэлвин. Он встрял впервые. Блондин пригладил волосы и состроил странную гримасу. Видимо так когда-то делал сам Джексон.

- А как же Боб Марли? Фредди Меркури? Для кого-то они короли.

- Бузер, что ты несёшь? Я никогда не слышала, чтобы их так называли.

- Потому что хоть иногда надо вытаскивать наушники из задницы.

- Ага. - Микки показала, всё ещё ворочающемуся в оконном проёме Бузеру, фак.

Осьминог дёрнулся, стукнул щупальцем по дороге, отчего во все стороны разлетелись кусочки асфальта, а на полосе движения появилась вмятина.

- Я вас ненавижу, люди!!! – Завопил он в ночное небо, - Я вас всех уничто…

В этот момент, мимо, оглушая низким клаксоном, пронеслась товарная фура. Послышался смачный шлепок. Нас с Микки уронило на пятую точку порывом ветра, а когда мы поднялись, увидели вытаращенные глаза Вудмена на то место, где только что стоял морепродуктовый искатель принца.

Его расплющило. Совсем. Вудмен подобрался поближе:

- Такой запашок, ну вообще! От него ни хрена не осталось, кроме шмоток. Нужны кому кожаные ботинки?

- Фу, ты совсем?

Тут наконец Бузер выбрался из машины. Он подошёл к останкам.

- Для тебя маловат будет размерчик.

Шоколадный здоровяк отмахнулся от дровосека и схватился за сине-бело-розовую субстанцию, которой когда-то был чувак-чудак с чудовищной рукой.

- Ты что делаешь, Буз?

- Не пропадать же добру. Приготовлю пасту океанскую завтра.

Как бы там ни было, Вудмен позвонил старшему брату, чтобы перевернуть и отбуксировать свой пикап; Кэлвин вызвал для себя и остальных такси.

- До завтра, Джон Джонсон! – Попрощалась со мной Микки, когда я вышел на своей улице.

Я сидел в своей комнате и обрабатывал ссадины перекисью водорода. Ребята решили, что знакомство с их подругой Лори нужно отложить. Да что вообще за необходимость мне видеть эту девушку?

Честно говоря, я был абсолютно уверен, что всё это какой-то дурной сон. Что на следующее утро я открою глаза, а произошедшее окажется плодом моей больной от любви к комиксам фантазии.

Скорее всего, каждого из ребят создало моё подсознание, заполняя пустоты в моей личности. Бузер это своеобразное воплощение моей доброты и любви к еде. Кэлвин – спокойствие: он загадочен и молчалив. Он стоп-кран, который отделяет меня от превращения в Вудмена – агрессивного, прямолинейного отшельника. А ведь мне всегда хотелось носить бороду. Кто же тогда Микки? Я люблю девушек, но не хотел быть одной из них, хотя постоянно думаю о том, как бы оказаться внутри какой-нибудь девчонки…

Школа

Меня разбудил будильник. Мне понадобилось принять долгий тёплый душ, чтобы смягчить боль в шее. За завтраком родители спросили, почему я вернулся домой так поздно. Я ответил, что задержался у Генри. Типа мы играли в видеоигры. Используя старую хитрость с рассказом всяких дурацких подробностей об игре, я заставил маму отмахнуться от меня. Она тут же переключилась на беседу с отцом. Попробуйте со своими предками сами, вам понравится!

Школьный автобус приехал вовремя. Я забрался внутрь, поздоровался с теми, кого видел каждый день, а затем занял своё место.

Утром улицу заливало солнечным светом. Даже несмотря на снег, всё вокруг было, как под одним из инстаграмовских фильтров. Теплота пронизывала насквозь. Путь в школу всегда заряжал хорошим настроением и мечтательностью. Хулиганы, что цеплялись к младшим, не ездили на автобусе, поэтому это время дня являлось для меня одним из самых любимых.

Мы немножко петляли, собирая остальных учеников в районе, а потом выехали на главную улицу. Она проходила по всему побережью, а школа находилась в самой середине. По правую сторону автобуса был город. С каждым годом добавлялся ещё один новый домик всё выше по холму, который в пятидесяти километрах дальше переходил в горы. Когда-нибудь нам придётся расширяться только в стороны. Интересно, доживу ли я до этого момента?

По левую же сторону движения находился океанский берег. Ледяной тёмно-синий царь всех вод неистово обрушивал волны на волнорез в паре километров от суши и до нас они доходили умиротворяющей гладью. Прямо у берега росли ели. Вид в пути до школы был что надо: заправка, небольшие продуктовые или хозяйственные магазинчики и всё такое, а за ними красивейшая аллея хвойных деревьев на фоне бесконечных океанских владений.

Я никогда не был за пределами нашего города. Мне всегда казалось, что за горами на востоке и за океанским горизонтом на западе заканчивается мир. Мало кто из моих друзей-одноклассников куда-то ездил. А почти все взрослые приехали откуда-то в этот город так давно, что позабыли о существовании другого мира и говорили про Нью-Йорк или Калифорнию словами из телевизора.

Школа представляла собой, возможно, самое крупное здание в городе. Она состояла из трёх корпусов: первого, второго и… спортивного. Первый для младших классов, второй для старших. Когда я был маленьким, мне всегда хотелось поскорее попасть к взрослым ребятам. Почти у всех были машины, многие с кем-то встречались. Выпускники будто только и делали, что просто веселились и планировали своё будущее.

И вот я стал одним из них и вместе со статусом старшеклассника, пришёл страх. Я не хочу думать о своём будущем. Мне не хочется знать, что за пределами города есть что-то ещё. Время может изменить отношение ко всему, что происходит с тобой в настоящий момент. Стоит уехать, как любовь к своему дому станет другой. Или даже это будет не любовь, а тоска, ностальгия, какая-то скука. К тому же, рано или поздно появляется новый дом. Так же и с людьми. Мне до ужаса не хочется заводить новые знакомства. Рано или поздно, оказавшись в другом мире, изменюсь и я, а также моё отношение к тому, что было важным. Невозможно скрыться от собственных чувств, но они, в отличие от воспитания, не заложены недвижимым камнем у нашего основания. Страшнее всего для меня будет стать другим человеком. Страшнее всего для меня будет забыть и отпустить Джорни. Она и есть вся моя жизнь.

Больше всего я боюсь увидеть грязные следы чьих-то подошв на наших с нею тайных тропах...

На уроке литературы мистер Сэмуэльс представил нам произведение Джейн Остин – «Гордость и Предубеждение».

- Мы будем читать его на этой неделе, а в конце, как обычно, напишем небольшое эссе.

Класс недовольно загудел.

- Я понимаю, что почти никто из вас ещё не любит романтические произведения. Сейчас вы ещё не видите в них б о льшего смысла, чем отношения между мужчиной и женщиной. Структура романа точна, гармонична и закончена. Действие связано симметричным повторением основного композиционного хода, связанного с заблуждениями главных героев, вынесенными в заглавие – гордостью и предубеждением. Однажды, это станет вам очень близко и интересно. Для юношей в наше время понятия чести, долга, а также манер совершенно незнакомы. – Мистер Сэмуэльс сделал паузу, - А девушки сейчас сами распоряжаются своим телом, сами решают, чем будут заниматься в будущем.

В этот момент Бёрт МакКой поднял руку. Его лицо было красным, а губы дрожали.

- Да, Бёрт?

- А вот телом Линдси на прошлой вечеринке распоряжались сразу несколько ребят из колледжа.

Класс взорвался смехом. Мистер Сэмуэльс закрыл лицо ладонью.

Линдси сидела за соседней партой. Я видел, как её глаза сделались стеклянными, она смотрела вперёд себя, в одну точку. В отличие от Бёрта, девушка была бледнее покойника.

- МакКой отправится к директору после урока, а мы продолжим.

- Эй, а чё сразу к директору, чё я сказал?!

- МакКой отправится к директору прямо сейчас. Вставай.

Они начали перепалку. Мне оставалось только надеть наушники, отключившись от происходящего.

Во время перерыва я сел к своим друзьям Генри и Уиллу. Я не поздоровался с ними, заняв стул совершенно без слов. Ребята знали меня не первый день, поэтому только пожали плечами и продолжили свою беседу.

В моих ушах играла музыка. Это было акустическое инди с женским вокалом.

Всё это время я, не отрываясь, смотрел на стол, где сидела Линдси. Она была из популярных девчонок школы, поэтому стол находился в центре помещения. Сейчас Линдси сидела там одна. Все, кто ранее были рядом с ней, проходили дальше. Эти чёртовы болельщицы и спортсмены прогоняли ребят с соседних столиков, и лыбились в сторону Линдси.

Я думаю, что родитель, который отправляет своего ребёнка в школу, не понимает этой ответственности.

Школа должна учить знаниям, образовывать, делать умнее, устраивать ребёнка в обществе. Да, учиться – значит становиться умнее. Но в школе заставляют зубрить. Запоминать всякую ерунду, вроде численности поголовья овец в Австралии. Разве не должно происходить естественного познания мира? Познания от интереса. Иначе ведь сколько ни зубри, ума не наберёшься.

Что касается общества. Ага, Линдси ведь этого так не хватало в её жизни. Быть высмеянной вот так, а ведь на этом не закончится. Пусть даже она совершила какую-то ошибку или настоящий проступок, мне кажется, по ней было видно ещё до шутки Бёрта, что обошлось не без последствий для её внутреннего мира.

А что насчёт хулиганов? Детей здесь натурально бьют, подавляют, отнимают вещи или еду. Это должно научить постоять за себя? Да чёрта с два, этого вообще не должно быть. Если человек с ранних лет считает, что это нормально – докапываться и обирать тех, кто слабее, то кто из него вырастет после многих лет в среде, идеально развивающей эти способности? А кто вырастет из ребёнка, который каждый день боится, что у него отберут последние деньги?

Ребёнок любит природу, поэтому его замкнули в четырёх стенах. Он не может сидеть без движения – его принудили к неподвижности. Он любит работать руками, а его стали обучать теориям и идеям. Он любит говорить и делиться впечатлениями – ему приказали молчать. Хочет понять – заставили учить наизусть. Хочет сам искать знания – ему их дают в готовом виде.

Карсон Филлипс как-то сказал: «Школа. Блестящая идея сообщества согнать всю агрессивную самодовольную, незрелую и наивную молодёжь в одно место, чтобы они затерзали и морально запугали друг друга на всю жизнь».

- Как дела, Линдси? – Спросил я, сев напротив неё. Я поставил свой поднос на краешек стола - если она попросит уйти.

«И тогда дети научились тому, чему никогда бы не научились в других условиях...»

- Я в порядке.

«…Они научились лгать и притворяться».

Послышались многочисленные смешки со столов вокруг. Я даже не оглянулся. Наверное, веселее некуда, когда человек-невидимка пытается поддержать павшую в глазах общества королеву выпускного бала. Классика!

Я заметил, что у неё на подносе нет десерта.

- Ты не ешь сладкое? Шоколадный торт очень классный.

Она посмотрела на мой кусок торта, потом медленно со вселенской усталостью перевела взгляд обратно на свою еду и покачала головой.

- Как вы сидите за этим столом? Здесь же солнце прямо в глаза.

Не знаю, о чём я думал, пытаясь критикой развязать разговор. На самом деле, я не отдавал себе отчёт в действиях, потому что сроду не набрался бы смелости даже просто пройти рядом с этим столом. Спустя несколько секунд, я взялся за поднос и собрался было встать, но:

- Анна называет это божественным сиянием, снизошедшим на неё и всех вокруг. Лишний повод быть в центре внимания.

Анна Коллингз, вот о ком шла речь.

- Хах, однако, теперь явно не она в центре внимания.

Линдси напряглась. Она медленно жевала, и я видел, как её глаза вновь стекленеют. Моё внимание привлекли браслеты на левой руке. Их было слишком много. В меня закралась одна пугающая мысль, лишившая аппетита. Со стороны мы, должно быть, выглядели, как два психа, ушедшие в себя во время школьного ланча.

- Зачем ты это делаешь? – Спросила Линдси всё ещё смотря на свою еду.

- Что?

- Ты сел сюда, чтобы потом посмеяться надо мной с друзьями. Отомстить за что-то?

- Нет. Ты ничего плохого нам не делала.

- Тогда зачем?

- Ты самая красивая старшеклассница, к тому же в отличие от своих подружек, не стерва. Однажды, в месяц дождей, ты подвезла моего друга Уилла, когда увидела его вечером, шедшего домой из Ковентри-Гарден. Во время выпуска скаутов, ты купила у сестры Генри печенье, которое было совсем не ахти и, я знаю, что ты его даже не ела. А это помогло девочке получить значок! Вряд ли ты знаешь, кто в этой столовой Уилл и Генри, ты даже моё имя не обязана помнить, но хорошего человека не так уж сложно отличить от плохого. Мне кажется неправильным то, что с тобой происходит.

Она ковыряла пластиковой ложечкой в пудинге. Мне оставалось только гадать, что происходит у неё в голове. Моя речь была посвящена Линдси, но в её отголосках я слышал только «я-я-я».

- Я думала, что все замечают только Анну. К тому же это она станет королевой выпускного бала.

- Соседняя очередь всегда движется быстрее, да?

- Что?

- Нам проще убедить себя, что другие люди более значимые. Что наши друзья лучше, чем мы, ведь так мы и себе отдаём должное, раз нашли их, верно? При этом опускаем руки и закрываем глаза. Жалость.

- Я не понимаю тебя.

- Мне хотелось лишь сказать тебе, что ты прекрасный человек. Ты помогаешь другим, ты гораздо красивее этой дуры Коллингз, а все эти идиоты, которые больше не сидят с тобой за одним столом, совершенно не достойны твоей дружбы. Лучше не дружить ни с кем, чем с теми, кто этого не ценит.

- Ты даже не знаешь, что произошло.

Я взял её за руку. Линдси вздрогнула.

- Это не моё дело, но скоро будет наш выпуск. Ты больше никогда не увидишь этих людей. Что бы ни произошло на той вечеринке, это не должно влиять на твоё будущее. Даже на настоящее. Хочешь кое-что расскажу?

Она не ответила.

- Тот Генри, о котором я тебе говорил, мой лучший друг, был когда-то моим врагом номер один. Он перешёл в нашу школу в шестом классе. В первый день на нём была футболка с изображением логотипа компании «Марвел». Ну, знаешь, комиксы… И мы на первой же перемене поругались, потому что у меня был рюкзак с суперменом. Мы дрались каждый день. Избивали друг друга после уроков, на переменах. Мы портили друг другу вещи. А потом нас сводили к школьному психологу. Тогда это была миссис Уиер, помнишь её?

- Да.

- Миссис Уиер предложила нам одну неделю делать вид, что мы не замечаем друг друга. Если мы справимся, она даст нам билеты в кинотеатр, где будет супергеройский марафон, целых десять часов фильмов подряд! Сперва было тяжело, а потом нормально. Мы справились. Получили билеты и счастливые пошли в кинотеатр. Вместе. Там показывали фильмы обеих компании: И «Марвел» и «ДиСи». В перерывах было не с кем общаться, потому что мы никого не знали, кроме друг друга, а от впечатлений просто лопались, и так получилось, что мы подружились. Иногда, чтобы избавиться от проблемы, нужно представить, что её нет. Что она уже позади.

Я почувствовал свою речь очень глупой, хотя говорил от души.

- Линдси, прошлое не изменить. Что уже случилось, останется неизменным навсегда. Каждого из нас по жизни постоянно настигают неудачи. Провалов очевидно будет больше, чем успехов. Но это и хорошо, потому что мы приобретаем опыт и знания.

Слеза покатилась по её щеке.

- Что бы ни случилось на той вечеринке, случилось, чтобы ты двигалась вперёд. Время пройдёт. И ты не вспомнишь даже моё лицо. Всё, что было покажется сном…

Линдси закрыла глаза, положила ложку и встала. Она ничего мне не сказала, девушка просто ушла. Через мгновение ко мне присел Ник Тейлор – защитник хоккейной команды, звезда, целое Солнце нашей школы.

- Ты тоже думал своё урвать? Боюсь, у тебя не хватит деньжонок, дружок! – И он расхохотался, словно ненормальный. Засмеялись и многие остальные парни. А вот девушки, включая ту самую Анну Коллингз, нет. Они потупили свои взгляды, кто-то переглянулся…

Я вернулся к своим друзьям, которые почти закончили есть. Уилл смотрел на меня с таким удивлением, как будто видел впервые. Генри о чём-то сосредоточено размышлял.

- Как ты набрался смелости подойти туда? – Спросил Уилл.

- Она такой же человек, как и мы. Иногда даже лучше. – Я указал другу на его подбородок, который он испачкал в картофельном пюре.

- Что ты ей такого рассказал, что она убежала? – Наконец заговорил Генри.

- Как мы с тобой познакомились.

Мэй. Аперитив

После уроков мы с Генри и Уиллом пошли в «Мэй» - это кафе неподалёку от школы, на набережной со стороны океана. Оно принадлежит шестидесятипятилетней Ингрид Мэй и её семейству уже три поколения. Официантом-кассиром работает её внучка – Дина, а Уилл подрабатывает помощником повара, поэтому он сразу оставил нас и скрылся за дверью в служебные помещения.

Мы с Генри заказали по комплексному обеду, состоявшему из салата, супа и горячего с гарниром, а ещё скинулись на кувшин с чаем. Болтали о видеоиграх, новостях кино и музыки, Генри показал мне, какие собирается купить кроссовки, я поделился эскизами татуировок, что хотел бы набить после школы. В конце трапезы, он отправился обратно в школу на репетицию оркестра, а я остался доедать свои котлеты с картошкой.

Мне нужно было побыть в одиночестве. До сих пор не представилось ни одной свободной минуты, чтобы поразмыслить о довольно необычном вчерашнем дне. О новых знакомых и возвращении в мою жизнь телепорта во времени и пространстве. Ещё этот абсолютно сумасшедший мужик из морепродуктов. Наверное, с каждым старшеклассником происходят какие-то дикости, да?

Только я собирался воткнуть в голову наушники, как заметил вошедшую в «Мэй» Линдси. Она подошла к Дине и прямо у стойки заказала двойной американо. Сразу расплатилась, сразу взяла большой дымящийся стакан. Девушка выбрала столик в другом конце заведения прямо напротив меня. Снимая пальто, остановилась, краем глаза заметив, что я слежу за каждым её движением. Я вздрогнул и отвёл взгляд. Котлеты остывали, нужно было покончить с ними как можно быстрее и дуть домой.

- Джон, да?

Она села за мой стол! Линдси села за мой стол!

- Д-да. Извини, я наговорил всякой…

- Спасибо.

Время словно остановилось с её словами. Со мной всегда такое происходит в моменты растерянности. Только какой бы долгой не была эта «пауза», я не успеваю придумать ничего путного, дабы не выглядеть идиотом.

С поднятой вилки обратно в тарелку упала картофелина. Капельки кетчупа попали на браслет Линдси. Я, не думая, схватил салфетку.

- Прости-прости, я тот ещё…

Мои опасения оправдались. Случайно сдвинув браслеты, я заметил под ними свежий длинный, очень страшный шрам.

Линдси медленно убрала руку. Она потёрла запястье, потупив глаза.

- Мне было очень плохо в эти дни. - Сказала она почти шёпотом.

Несмотря на то, что Линдси была бледна, её глаза опухшими от выплаканных слёз, а на косметику она, похоже, на время решила забить, выглядела девушка умопомрачительно привлекательной. Я не шутил, когда сказал, что считаю её самой красивой старшеклассницей. Может быть, она даже самая красивая из всех девушек, которых я видел со времени исчезновения Джорни.

У Линдси были большие серые глаза с необычным немного азиатским разрезом. Взгляд этих глаз был мягким, как прикосновение кошачьей лапы. Красивый овал лица без выделяющихся частей, вроде острых скул или большого лба. У неё всё имело отличные пропорции. Её маленький вздёрнутый носик хотелось нажимать, как кнопочку. Мне верилось, что в этот момент будет раздаваться весёлый мультяшный звук. Над пошловато пухлыми от природы губами располагалась ярко выраженная носогубная ложбинка. В «Господине Никто» говорилось, что это ангелы прикладывают палец к губам младенца. Я бы поклялся, что в случае с Линдси именно так и было. Когда она говорила или улыбалась, один из уголков рта уходил в сторону дальше другого, как будто девушка легонечко ухмыляется. В этом месте появлялась маленькая морщинка. Такое очарование. Как и ямочки на щеках, покрытых веснушками. Её длинные волосы цветом красного вина, сейчас собранные в неказистый высокий хвост, обычно выглядели, как у девушек из рекламы шампуня. Я бы легко мог погибнуть за её сердце на дуэли в средние века.

- Ты бывал на вечеринках в Вестерли?

Вестерли это такой небольшой район для самых богатых жителей нашего городка. Он слегка в стороне, находится прямо под горой и дома там стоят на внушительном расстоянии друг от друга.

- Нет, ты ж знаешь, я тень. Таких как я, никто не приглашает.

- Я думала, что там успели побывать все. Это вечеринки без приглашений. Ты мог приехать туда просто так.

- Чтобы какой-нибудь Ник Тейлор начистил мне картофелину и выбросил с веранды прямо в снег под аплодисменты остальных Кенов и Барби?

Её словно ударило током, когда я произнёс имя и фамилию хоккеиста-задиры. Сперва она нахмурилась, но потом даже хихикнула и спросила:

- Картофелину?

- Ну, типа, лицо. Не хотелось говорить слово «морда».

- Понятно…

Линдси рассказала мне свою историю. Я слушал её около часа. Мы делали несколько перерывов в особенно эмоциональных для Линдси местах. Она пила кофе без остановки. Я тоже нервничал, приходилось время от времени что-то заказывать пожевать. Я потратил все свои деньги и отклонил несколько звонков от друзей.

Но рассказ Линдси… Он разделил мою жизнь на до и после. Я всегда боялся будущего, но страшнее настоящего не могло быть больше ничего.