ФЕВРАЛЯ (Смирение)

Чем выше в своем собственном мнении поднимается че­ловек, тем положение его ненадежнее; чем ниже он опускает­ся, тем тверже его положение.

Чтобы быть сильным, надо быть как вода. Нет препятст­вий — она течет; плотина — она остановится; прорвется пло­тина — она снова потечет; в четырехугольном сосуде она четырехугольна; в круглом — она кругла. Оттого, что она так уступчива, она нужнее всего и сильнее всего.

По Лао-Тсе

Смирение состоит в том, чтобы признавать себя грешни­ком и не вменять себе в достоинство свои добрые дела.

Чем больше человек углубляется в себя, тем ничтожнее он представляется себе. В этом первый урок мудрости. Будем же смиренными, чтобы быть мудрыми. Будем знать свою сла­бость, и это даст нам силу.

Чаннинг

Как вода не держится на вершинах, а сливает в низкие ме­ста, так и добродетель не удерживается людьми, возвышаю­щими себя, а удерживается только в людях смиренных.

По Талмуду

Мудрый человек огорчается своим бессилием сделать то добро, которого он желает, но не огорчается тем, что люди не знают его или ложно судят о нем.

Китайская мудрость

Несмотря на общее большинству людей малое внимание к своим недостаткам, нет человека, который не знал бы о са­мом себе чего-либо более дурного, чем то, что он знает о ближ­нем.

Вольслей

Первая отличительная черта доброго и мудрого человека заключается в сознании, что он знает очень мало, что есть много людей гораздо умнее его, причем он всегда желает уз­нать, научиться, а не учить.

Желающие же поучать или управлять не могут хорошо ни учить, ни управлять.

Джон Рёскин

Тот, кто лучше всего знает сам себя, тот менее всего себя и уважает.

————————

Старайтесь узнать свои силы. Узнавая же их, не бойтесь умалить, а бойтесь преувеличить их.

ФЕВРАЛЯ (Закон)

Жизнь человеческая хороша только в той мере, в какой она есть исполнение закона жизни, закона Бога.

Зло, в виде смерти и страданий, видно человеку только тогда, когда он закон своего плотского, животного существо­вания принимает за закон своей жизни. Только когда он, бу­дучи человеком, спускается на степень животного, только тогда для него становятся страшны и смерть и страдания. Смерть и страдания, как пугала, со всех сторон ухают на него и загоняют на одну открытую ему дорогу человеческой жизни: исполнения закона Бога, выражающегося в любви. Смерть и страдания суть только преступления человеком этого закона. Для человека же, вполне живущего по закону Бога, нет смерти, нет страдания.

Что делать, когда все нас оставляет: здоровье, радость, при­вязанность, свежесть чувства, память, способность к труду, когда нам кажется, что солнце холодеет, а жизнь как будто теряет все свои прелести? Как быть, когда нет никакой надежды? Одурманиваться или каменеть? Ответ всегда один: слияние своей воли с волей Бога. Будь что будет, если чувст­вуешь спокойствие совести, если чувствуешь себя примирен­ным и на своем месте. Будь тем, чем ты должен быть, — ос­тальное дело Божье. И если бы даже не было Бога любви, а был бы только закон всего, долг был бы все-таки разгадкой тайны.

Амиель

Исполнение долга не имеет ничего общего с личным на­слаждением. У долга свой особый закон, свой особый суд, и если бы ты захотел смешать долг и личное наслаждение, чтобы жить этой смесью, то долг и наслаждение сейчас же сами собою отделились бы друг от друга.

По Канту

——————

Закон Бога мы знаем и из преданий всех религий, и из своего сознания, когда оно не затемнено страстями и обманами мысли, и можем узнать из приложения этого закона к жизни: все те требования закона, которые дают нам неотъем­лемое благо, все это требования истинного закона.