Переосмысление критического воображения

Современные теоретики используют критическую теорию как легко изменяющийся круг идей, которые инструментальны в конструировании критики современных общественных проблем (например см. Kellner [2003] From 9/11 to Terror War). Таким образом, критическая теория не должна рассматриваться как статичный или оконченный проект. Как все общественные теории, она была сконструированная в конкретном историческом контексте для того, чтобы объяснить культурные переходы и проблемы. Изначальный интерес Франкфуртской школы состоял в понимании привлекательности и распространения нацизма и фашизма в Европе. Учитывая, что это проблема разделяет некоторые основные характеристики с успешностью шовинизма и авторитарными движениями, такими как правый христианский фундаментализм и белый сепаратизм, она все еще актуальна сегодня.

По сути, критическая теория исходит из того, что мы живем в мире страданий и можно сделать многое для того, чтобы их облегчить (Poster, 1989; Prasad, 2005). И правда, постструктуралистская критика становится элитарную и европоцентристскую, когда речь идет о всемирной бедности, геноциде, экологической деградации и эпидемии СПИДа (Prasad, 2005). В то же время постструктуралистская и постмодернистская критика заставляют принятые общественные теории столкнуться лицом к лицу со своими собственными слепыми пятнами и рассмотреть необходимость в большем плюрализме и разнообразии. Именно в этом контексте мы можем пересмотреть критическое воображение, дестабилизируя и ослабляя некоторые его границы в надежде на создание более полезной и прагматичной критической теории, которая не будет отдаляться от конкретных общественных проблем.

В работе «Постмодернистская тревога: политика эпистемологии» (1991) Steven Seidman утверждает, что мы должны отказаться от всеобъемлющих нарративов, но оставить локальные истории и ситуационные нарративы, которые могут подробно изложить или объяснить события. Идеи Seidman показательны с точки зрения более широкого движения в пользу ситуационной, локальной микро-эмансипации. Делая акцент на локальной эмансипации, критическая теория соединяется с интерпретативными исследованиями за счёт того, что их теоретики рассматривают феноменологию ситуационных, локальных «свободных» пространств. Этот акцент позволяет критической теории принять во внимание фрагментарность, которая характеризует постмодернистские условия и приветствует идеи плюрализма, политики идентификации и субъективных позиций. Таким образом, термин «микро-эмансипация (-ии)» является отражением способности критических теоретиков признавать современные контексты и реагировать на теоретическую критику. Такие исследователи, как Best и Kellner (1997, 2001), Laclau и Mouffe (1985) разработали критический словарь вокруг ключевых концептов, таких как плюрализм, новые социальные движения, политика идентичности, дискурсивные формации, субъективные позиции и децентрация. Также они выступают за более фрагментарное, децентрализованное представление о сопротивлении у критических теоретиков. Например, для общественных интеллектуалов Интернет создает новые возможности для исследования более широких групп слушателей, координирования своих действий с другими активистами и открытие новых критических путей. Вместо того, чтобы с трудом стараться продемонстрировать противоречия между интерпретациями и реальными социальными условиями, акцент делается на интерпретации внутри контекста. Это расширяет критическую теорию до широкого спектра областей, таких как критическая герменевтика, противостояние в постмодернизме, культурные исследования и критическая этнография (Kincheloe и McLaren, 2000).

Частично устранить различия между критическими теоретиками и постструктуралистами можно, осознав большие по охвату и акцентированию объемы проектов, направленных на изменения (см. таблицу 4.1). Отталкиваясь от работы Alvesson и Willmott (1992), мы предполагаем, что ориентированные на изменения проекты могут различаться по своему нормативному фокусу (прояснение противоречий, локализованные изменения или генерализованные изменения), а также в своем историческом и эмпирическом анализе (например, практика потребления, отношения и интересы власти). И критические теоретики и постструктуралисты активно стараются подвергать сомнению власть и раскрывать общественное напряжение (см. таблицу 4.1, колонка 1). Как утверждает Reynolds (1999), нам необходимо на время отложить наше естественное отношение к повседневной жизни в сторону и проблематизировать то, что кажется самоочевидным, естественным и правдивым. Например, мы можем подвергнуть сомнению практику потребления (иными словами, способы потребления), например, использование сладкой детской зубной пасты, которая является токсичной при поглощении в больших количествах. Или мы можем бросать вызов неравным отношениям власти, таким, как власть терапевта, который пропагандирует использование конкретных лекарств, при этом получая за эту пропаганду некоторую выгоду от их производителя. Мы также можем подвергнуть сомнению интересы и их приоритеты, например, в случае того, чью «заинтересованность в эффективности» мы поддерживает за счет использования касс самообслуживания, которые утилизируют рабочую силу покупателей для того, чтобы «сэкономить им время».

Микровоображения (микрогрезы) фокусируются на конкретных практических действиях, которые изобилуют в ежедневной жизни (см. таблицу 4.1, колонка 2). Такие потребительские традиции, отношения власти и интересы могут как ограничивать, так и освобождать. Как пишет Deetz (1992), когда на общественную деятельность накладываются ограничения, открывается пространство для творческого потенциала. Контролирование может привести к скептицизму и противостоянию так же, как к принятию и конформизму. Например, потребление может использовать «зеленые» указатели для того, чтобы вызвать принятие продукта как безопасного для внешней среды, но то же время может вызвать и отвержение продукта, потому что в реальности наиболее безопасно для среды просто отказаться от потребления. Микровоображение предоставляет решения для временного слома локальных ограничений, наложенных на сознание человека. Эти прорывы похожи на быстрые движения, столь необходимые при игре в вышибалы. Человек должен быть очень внимателен, все время находиться в движении и все время уклоняться. Пространство для критической рефлексии должно постоянно защищаться. Микровоображения включают в себя множество локальных проектов, которые можно (не) интегрировать в более широкий контекст социальных изменений. Эти локализованные проекты задействуют сложные компромиссы между многими заинтересованными лицами; будут и потери и приобретения, но в будущем можно ожидать социального изменения.

В то же время, эта локальная борьба существует и на большей социальной картине. Хотя тотализирующие теоретические рамки правильно критикуются за то, что являются слишком обширными и неоднозначными, в то же время, если мы будем предоставлять возможность критического воображения только локальным проектам, то возникнет недальновидность. Опасность возникает тогда, когда мы фокусируемся только на локальной борьбе и не обращаем внимания на более широкие социальные системы, в которых мы живем, такие как образование, политика и право. «Макрогрезы» продвигаются утопическим видением, которое стремится разрешить общественные противоречия (см. таблицу 4.1, колонка 3). Эти утопические представления, такие, как идеальная ситуация для речи Habermas(см. McCarthy, 1978, стp. 306–10) или феминистское разрушение угнетающих патриархальных структур, стараются убрать ограничения, наложенные на человека с помощью представления альтернативных общественных договоренностей. Выступление за одно единственное правильное решение было бы несовместимо с антиавторитарными импульсами как критической теории, так и постструктурализма. Вместо этого утопические идеалы стремятся раскрыть целые спектры возможных решений¹. Минимизировать ограничивающий потенциал новых социальных договоренностей можно настолько, насколько заинтересованные лица смогут участвовать в демократических дебатах о потенциальных решениях.

Таблица 4.1 диапазон критических проектов

Историко-эмпирический фокус	Нормативный фокус
Рефлексия противоречий	Микрогрезы	Макрогрезы
Практика (способы) потребления
Отношения власти
Интересы (конечные результаты)

Выводы и заключение

Целью этой главы было поддержать использование критической теории среди исследователей потребителей. В первой части обсуждались различия между критической теорией и традиционной общественной теорией. Во второй части обсуждались различия между критическими методами и традиционными методами. В третьей части была сформулирована постструктуралистская критика критической теории. Понимание этой критики важно потому, что сейчас все критические теоретики переосмысляют критическую теорию на ее основании. Последняя часть была посвящена некоторым идеям о том, как критическая теория изменяется и приспосабливается к современным контекстам. Типология, которую предлагает эта часть, является иллюстрационным примером того, как критические теоретики реагируют на новые общественные условия, а также на самую разную критику. Эта реакция раскрывает целый спектр возможностей, а значит, расширяет потенциал критической теории в исследованиях потребления.

Примечание

1. Эта структура была предложена как эвристическая процедура для организации критической рефлексии о том, чем могли бы быть критические исследования. Границы между клетками расплывчаты. Очевидно, что рефлексия об общественных ограничениях может привести к макро-изменениям в обществе, а утопические ценности часто подразумевают прояснение противоречий. Мы предполагаем, что реально работающие критические исследовательские проекты могут возникать внутри меньшей группы из двух или трех клеток, а не в девятиклеточной иллюстрации, которую мы здесь приводим.

Список литературы

Agger, Ben (1991), ‘Critical theory, poststructuralism, postmodernism: their sociological relevance’, Annual Review of Sociology, 17, 105–31.

Alvesson, Mats and Hugh Willmott (1992), ‘On the idea of emancipation in management and organizational studies’, The Academy of Management Review, 17 (3) (July), 432–64.

Anderson, Paul F. (1986), ‘On method in consumer research: a critical relativist perspective’, Journal of Consumer Research, 13 (September), 155–73.

Arnould, Eric J. and Craig J. Thompson (2005), ‘Consumer culture theory (CCT): twenty years of research’, Journal of Consumer Research, 31 (March), 868–82.

Best, Steven and Douglas Kellner (1997), The Postmodern Turn, New York: Guilford Press.

Best, Steven and Douglas Kellner (2001), The Postmodern Adventure, New York: Guilford Press.

Comstock, Donald E. (1982), ‘A method for critical research’, in Eric Bredo and Walter Feinberg (eds), Knowledge and Values in Social and Educational Research, Philadelphia: Temple University Press, pp. 370–90.

Deetz, S. (1992), Democracy in an Age of Corporate Colonization: Developments in Communication and the Politics of Everyday Life, Albany: State University of New York Press.

Denzin, Norman K. (2001), ‘The seventh moment: qualitative inquiry and the practices of a more radical consumer research’, Journal of Consumer Research, 28 (September), 324–30.

Durkheim, Emile ([1901] 1982), The Rules of the Sociological Method, New York: The Free Press.

Freire, Paulo (1986), The Pedagogy of the Oppressed, New York: Herder & Herder.

Giddens, Anthony (1982), Sociology:ABrief but Critical Introduction,New York: Harcourt Brace Jovanovich, Inc.

Haraway, Donna (1997), Modest Witness, New York: Routledge.

Holt, Douglas B. (2002), ‘Why do brands cause trouble? A dialectical theory of consumer culture and branding’, Journal of Consumer Research, 29 (June), 70–90.

Kellner, Douglas (2003), From 9/11 to Terror War, New York: Rowan and Littlefield.

Kilbourne,William E. (1989), ‘The critical theory of Herbert Marcuse and its relationship to consumption’, in Richard Bagozzi and J. Paul Peter (eds), Marketing Theory and Practice, Chicago: American Marketing Association.

Kincheloe, Joe L. (2004), Critical Pedagogy Primer, New York: Peter Lang Publishing.

Kincheloe, Joe L. and Peter McLaren (2000), ‘Rethinking critical theory and qualitative research’, in Norman

K. Denzin and Yvonna S. Lincoln (eds), Handbook of Qualitative Research, Thousand Oaks, CA: Sage, pp. 279–314.

Laclau, Ernesto and Chantal Mouffe (1985), Hegemony and Socialist Strategy, New York: Verso.

McCarthy, Thomas (1978), The Critical Theory of Jürgen Habermas, Cambridge, MA: The MIT Press.

Mick, David (2006), ‘Meaning and mattering through transformative consumer research’, Presidential Address, in vol. 33, Cornelia Pechmann and Linda L. Price (eds), Advances in Consumer Research, Provo, UT: Association for Consumer Research.

Morrow,Raymond A. and David D. Brown (1994), Critical Theory and Methodology, Thousand Oaks, CA: Sage Publications.

Murray, Jeff B. (2002), ‘The politics of consumption: a re-inquiry on Thompson and Haytko’s (1997) “Speaking of Fashion” ’, Journal of Consumer Research, 29 (December), 427–40.

Murray, Jeff B. and Julie L. Ozanne (1991), ‘The critical imagination: emancipatory interests in consumer research’, Journal of Consumer Research, 18 (September), 129–44.

Ozanne, Julie L. and Jeff B. Murray (1995), ‘Uniting critical theory and public policy to create the reflexively defiant consumer’, American Behavioral Scientists, 38 (February), 516–25.

Poster, Mark (1989), Critical Theory and Poststructuralism: In Search of a Context, Ithaca, NY: Cornell University Press.

Prasad, Pushkala (2005), Crafting Qualitative Research:Working in the Postpositivist Traditions, London: M.E. Sharpe.

Reynolds, Michael (1999), ‘Critical reflections and management education: rehabilitating less hierarchical approaches’, Journal of Management Education, 23 (5) (October), 537–53.

Rogers, Everett M. (1987), ‘The critical school and consumer research’, in Melanie Wallendorf and Paul Anderson (eds), Advances in Consumer Research, vol. 14, Provo, UT: Association for Consumer Research, pp. 7–11.

Seidman, Steven (1991), ‘Postmodern anxiety: the politics of epistemology’, Sociological Theory, 9 (2), 180–90.

Thompson, Craig J. (2004), ‘Marketplace mythologies and discourses of power’, Journal of Consumer Research, 31 (June), 162–80.

[MO1]Скажите по-русски

[MO2]?

Полина! Прекращаю помечать плохой перевод! Весь Ваш текст требует профессионального перевода на русский язык, в таком виде он не возможен для восприятия.

[MO3]Раздел /часть

[MO4]Repressed – подберите более точный перевод