Разрыв Кондиций Анной Иоанновной

Согласно официальным источникам, 25 февраля 1730 года в Лефортовском дворце собрались императрица Анна Иоанновна,Верховный тайный совет и дворянская делегация (около 800 человек). Было зачитано прошение, в котором говорилось, что в Кондициях «...заключаются обстоятельства, заставляющие опасаться впредь для народа событий неприятных, которыми враги отечества могут воспользоваться». Тотчас после этого прибыла ещё одна делегация. Поначалу она принесла императрице Анне просьбу «соизволить собраться всему генералитету, офицерам и шляхетству по одному или по два от фамилий, рассмотреть и все обстоятельства исследовать, согласно мнениям по большим голосам форму правления государственного сочинить», которую та приняла.

Однако гвардейцы стали угрожать оппозиционерам смертью, и после этого было сочинено второе прошение, зачитанное Антиохом Кантемиром: «…всеподданнейше приносим и всепокорно просим всемилостивейше принять самодержавство таково, каково ваши славные и достохвальные предки имели, а присланные к вашему императорскому величеству от Верховного совета и подписанные вашего величества рукою пункты уничтожить».^[2] После этих слов офицеры закричали: «Не хотим, чтоб государыне предписывались законы; она должна быть такою же самодержицею, как были все прежние государи».

В четвёртом часу пополудни статский советник Маслов принёс Анне Иоанновне Кондиции и она публично их разорвала. На следующий день он по поручению императрицы написал присягу на условиях абсолютной монархии, которая была одобрена.^[3]

Почти все оппозиционеры после окончательного утверждения Анны Иоанновны на престоле были репрессированы — только Голицын был помилован, вероятно потому что от него исходила инициатива призыва Анны на престол (правда, в 1736 году он был брошен в Шлиссельбургскую крепость за заступничество к репрессированному зятю, где умер).

Оценки

Попытку введения в России конституционной монархии обычно ошибочно рассматривают как попытку введения олигархической власти Верховного тайного совета и как аргумент за естественность самодержавия в России. Екатерина II подчёркивала, что «безрассудное намерение Долгоруких при восшествии на престол императрицы Анны неминуемо повлекло бы за собой ослабление и — следственно, и распад государства; но, к счастью, намерение это было разрушено здравым смыслом большинства».^[2]

Однако распространены и другие мнения на этот счёт. Так, Михаил Щербатов в своём памфлете «О повреждении нравов в России» расценивает попытку «верховников» как «великое намерение» и пишет: «Ежели бы самолюбие и честолюбие оное не помрачило, то есть учинить основательные законы государству и власть государеву сенатом или парламентом ограничить».^[4] Программа одной из первых декабристских организаций, «Ордена русских рыцарей», (1814) буквально повторяла пункты кондиций.^[2] Валерия Ильинична Новодворскаясчитает попытку Голицына сделать Россию конституционной монархией одним из величайших событий русской истории:

Это была великая попытка, потому что они планировали, по сути дела, сочетание польских политических традиций с английскими. И ведь чуть было не прошло. Это могло бы ускорить «конституционное» развитие России, это могло бы привести к тому, что великие реформы Александра I были бы сделаны раньше. … Мне очень жаль Дмитрия Голицына, я думаю, что он один из самых достойных людей нашей истории…

— ^[5]