Анна Петровна

В переулочке домик скромный.

Из-за моря спешит рассвет.

– С добрым утром, Анна Петровна!

Шестьдесят невесёлых лет.

На минуту забыта стирка,

Ест глаза керосинки дым.

На коленях у вас бескозырка,

Буквы жёлтые «Красный Крым».

Треугольников тонких пачечка,

Пожелтевший газеты клочок,

Вы над ними опять поплачете –

И упрячете в сундучок,

Чтобы завтра с утра рассматривать,

Вспоминая тот день хмельной…

Так мечталось: женой и матерью.

Обернулось: одной, вдовой.

Коль слыхать о войне случается,

Значит, снова увижу во сне:

Старшина навек улыбается

В чёрной рамочке на стене.

В переулочке домик скромный.

Из-за моря спешит рассвет.

Тётя Аня, Анна Петровна,

Шестьдесят невесёлых лет.

***

В ту деревню из детства уже не приду я,

Но, сощурившись, вижу сквозь дождь

По деревне бредущую бабку седую

И её сумасшедшую дочь.

И какая ворона такое накаркала –

Никогда и ничем не помочь.

Это вечная каторга, вечная каторга:

Сумасшедшая дочь, сумасшедшая дочь.

Долго вслед им гляжу. Чуть поодаль суровый

Дед Никита коня погонял.

На вопрос мой: «С рожденья она нездорова?» –

«Нет, с войны», – потихоньку сказал.

Как живут мать и дочь? Есть и домик, и пенсия,

Репродуктор старинный с охрипшею песнею.

Боже, как одиноко за этими стенами,

Не слыхать никого из родни.

Часто в клубе кино, но на фильмы военные

Никогда не приходят они.

***

Солнце нынче смотрит виновато:

Светит, да не греет, говорят.

На ветру у райвоенкомата

Грустные акации шумят.

Пошумят, проводят новобранцев

И опять, уже который год,

Станут терпеливо дожидаться

Тех, кого давно никто не ждёт.

***

Минут молчанья тишина,

Подолгу дождь по крышам.

Весна прохладна и грустна –

Знать, помнит о погибших.

А пережившим не до сна:

Всё в ветре – свист металла.

Поплачь тихонечко, весна,

Чтоб людям легче стало.