Искусство на заре человечества

Согласно археологическим данным, рождение первобытного искусства происходит в эпоху верхнего палеолита (45-40 тыс. лет до н. э.) во время формирования вида Homo Sapiens - Человека Разумного. У более ранних наших предков, видимо, не сложились те психические способности, которые необходимы для художественного творчества: ведь для него требуется развитое воображение, умение воплощать мысленные образы в знаковых структурах (артефактах), выработка эстетических ценностей и идеалов. По вопросу о причинах появления искусства давно идут споры. Одни авторы выводят его из «художественного инстинкта», будто бы биологически свойственного человеку, другие - из потребности в привлечении половых партнеров, третьи видят в нем форму развития игрового поведения, существующего уже у животных, четвертые - побочный продукт развития религиозно-культовых ритуалов. Однако в современной науке наиболее обоснованным считается представление, что искусство возникает в первобытном обществе как социально обусловленная форма человеческой деятельности, с помощью которой люди стремились решать какие-то практические задачи своей жизни.

Древнейшие археологические находки в области первобытного искусства - это изображения животных, растений и людей на стенах пещер; костяные женские фигурки; украшенные орнаментальной резьбой каменные орудия (ножи, наконечники копий); примитивные музыкальные инструменты, представляющие собою просверленные рога, трубчатые кости с боковыми отверстиями, колотушки [24, с. 262]. Найдены наскальные рисунки времен мезолита (среднекаменного века, наступившего после палеолита), изображающие многофигурные бытовые, охотничьи, военные сцены, а также танцевальные композиции. Танцы, по-видимому, были весьма разнообразны: бытовые и ритуальные, охотничьи и военные, мужские и женские.

Палеолитическая и мезолитическая графика и пластика отличались реалистичностью и экспрессивностью. При изображении людей и животных выделялись, главным образом, их наиболее важные, практически значимые черты. Например, в женских статуэтках гиперболизировались те части тела, которые связаны с детопроизводительной функцией - грудь, живот, бедра. В более позднюю эпоху неолита (новокаменного века) наблюдается стремление к нарочитой условности, схематичности изображения животных и людей. Так, в австралийском племени аранда человек изображается знаком вида, два человека у костра знаками. В декоративной обработке утвари и оружия, в наскальной петроглифике (высеченном на камне рисунке), в росписи и вышивке одежды преобладают геометрические фигуры - круги, спирали, кресты, полумесяцы и т. п. Ученые связывают такой поворот в стиле изобразительного искусства с развитием абстрактного мышления, а также с тем, что при переходе от охотничьего хозяйства к земледелию стимулы к изображению зверей стали ослабевать, а стимулы к художественному выражению человеческой индивидуальности еще только зарождались [1, с. 248-249].

По всей видимости, уже в раннепервобытные времена художественное творчество опиралось на мифологические представления и имело магический смысл. Люди рисовали, плясали, пели потому, что считали эти действия способствующими успеху в их повседневных делах - в охоте, быту, войне, в их взаимоотношениях с природными силами, животными, растениями и т. д.

Выше уже приводились примеры, показывающие, как логика мифологического мышления, принципы антропоморфизма и «сопричастности» приводили первобытного человека к установлению воображаемых связей между явлениями на основе их сходства или смежности по каким-либо признакам (например, показ теневых изображений животных перед охотой воспринимался как средство обеспечения успеха в охоте на этих животных).

Как пишет М.С. Каган, во внешнем мире «первобытный человек находил... самого себя, потому что «изгнать», «выпарить» из художественно познаваемого объекта свое к нему отношение он не мог. Например, в сказках народов Севера, героями которых были росомаха и лисица, морж и кит, очень метко и точно запечатлены реальные особенности животного, ибо именно на них был устремлен глаз художника, но одновременно каждое животное ведет себя в этих сказках не по-звериному, а по-человечески! Неудивительно, что недалеко ушедший от первобытного человека Дерсу мог говорить известному нашему этнографу и писателю Арсеньеву: «Наша так думай: это земля, сопка, лес - все равно люди...» И кабаны для Дерсу, и вода, закипающая в чайнике, - «все равно люди, только рубашка другой» [15, с. 219].

Следуя Кагану, можно указать три аспекта первобытного искусства:

1) его мифологическую основу, на почве которой формировалась зарождающаяся художественная образность;

2) его вплетенность в практику как деятельности, которая в сознании первобытных людей представлялась необходимой для решения практических задач;

3) его ритуально-магический характер, придававший художественному творчеству облик игрового действа.

Первобытное искусство было синкретичным. Его синкретичность заключалась и в том, что оно существовало в нераздельном единстве с другими формами материальной и духовной деятельности; и в том, что три указанные его аспекта нераздельно сопровождали друг друга во всех произведениях искусства; и в том, что различные художественные средства - графические, пластические, звуковые, словесные, хореографические - использовались, как отмечает Каган, «совокупно», а потому живопись, музыка, слово, танец не разделялись как особые формы искусства. Не было в древности и разделения между творцами, исполнителями и потребителями искусства: каждый мог выступать в любой из этих ролей.

Если, по Энгельсу, труд создал человека, то к этому следует добавить: и труд в сфере искусства. Как доказывал Энгельс, в труде развивались мышление и речь, поскольку в ходе трудовой деятельности возникала потребность в приобретении знаний и обмене информацией для координации совместных "' действий. Но непосредственно в самом трудовом процессе люди заняты делом, а не разговорами. Когда в ходе охоты перед тобой оказывается саблезубый тигр, то для обдумывания и согласования смыслов, содержащихся в речевых звуках, остается не очень-то много времени. Дальше простейших сигналов, какие есть и у животных, - криков опасности, боли, страха, ярости - тут продвинуться в развитии речи трудно... Язык как средство человеческого общения и мышления развивается скорее в связи с трудом, чем непосредственно в нем.

Можно полагать, что весьма существенную роль в этом процессе играли коллективные магические ритуалы типа танцевальных пантомим, которые в игровой форме имитировали совместные трудовые действия, хозяйственные операции, половые отношения, важные события племенной жизни. Так, в мужском охотничьем танце, предварявшем поход на облаву, участники вонзали в рисунок зверя дротики. Это служило, по законам мифологического мышления, магическим средством обеспечения последующей, успешной охоты. Фактически подобное театральное действо функционально было подготовкой, репетицией будущей облавы на зверя. А после возвращения с охоты оно могло выступать как «рассказ» о ней. В таком действе синтетично соединялись танец, мимика, музыкально-ритмическое звучание колотушек, просверленных рогов и трубок, маски, графические и пластические изображения. В «звуковое сопровождение» включались песенные напевы и членораздельные речевые сигналы. Например, имитация броска копья сопровождалась определенным, постоянно повторяющимся звукосочетанием, которое становилось фонематическим знаком, обозначающим это действие (бросание копья), а заодно и само копье (известно, что в примитивных языках одним словом обозначается и действие, и предмет, с которым оно связано). При этом сами действия постепенно могли редуцироваться и замещаться звукосочетаниями, смысл которых состоял в их обозначении. Очевидно, тут по поводу трудового процесса в гораздо большей мере создавались условия для развития языка, чем непосредственно в самом трудовом процессе. Вербальный язык выступал как кодовая система, окруженная другими кодами - «языками» действий, жестов, мимики - и выделяющаяся среди них своим удобством.

В позднепервобытные времена художественная графика становится формой перехода к пиктографическому (рисуночному) письму. Широкую известность получила, например, «Красная запись» североамериканского индейского племени делаваров, в которой 184 рисунка на древесной коре изображают предания об исторических событиях, происшедших в племени от начала мироздания до появления европейских колонизаторов [2, с. 248].

Таким образом, можно сказать, что не только труд, но и искусство вместе с трудом создало человека. И подобно труду, оно остается условием и средством его существования и совершенствования на протяжении всей истории человечества. Встречающееся ныне довольно часто отношение к искусству как к лишь какому-либо необязательному добавлению к более насущным жизненным благам - опасно! Если бы люди перестали заниматься искусством, это грозило бы возвратом к животному образу жизни. Зачем нужны материальные жизненные блага, если человек, словно животное, становится их бездуховным потребителем? Даже трудовая жизнь, в которой работа поглощает все силы и нет времени испытать радость общения с искусством, не спасает человека от этой угрозы: он превращается в «рабочую лошадь», в «частичного человека», лишенного полноценного культурного бытия и обитающего на «обочине культуры». В обществе, где пренебрегают искусством, люди звереют. Их уделом становится биологическое существование, погоня за примитивными чувственными удовольствиями.

История свидетельствует, что в самые тяжелые времена в роде не исчезает стремление к художественному творчеству. Это дает ему силы сохранять и совершенствовать человеческий, культурный образ жизни. К сожалению, бывает так, что государство не только считает «излишней роскошью» поддерживать развитие искусства, но и гасит в народе тягу к нему. И тогда образуется культурный вакуум, заполняемый ростом пьянства, наркомании, преступности и бандитизма.

Связь искусства с игрой прослеживается вплоть до нашего времени - это и актерская игра, и игра на музыкальных инструментах, и художественный элемент в спортивных играх - футболе, гимнастике, шахматах и др.