Место «Божественной комедии» в жанровой системе Средневековья

Работая над «Божественной комедией», Данте опирался на художественный опыт всей предшествующей литературы – и античной, и средневековой. Примером ему служили такие античные авторы, как Гомер, отправивший своего Одиссея в царство мертвых, и Вергилий (любимый поэт Данте, которого он называл своим «вождем, господином, учителем»), у которого Эней, главный герой поэмы «Энеида», также спускается в Тартар, чтобы повидаться со своим отцом. Фабула произведения Данте воспроизводит схему популярного в средневековой клерикальной литературе жанра «видений», или «хождения по мукам», т.е. поэтических рассказов о путешествии души во время сна по загробному миру.

Исследователи произведения Данте отмечают переклички «Божественной комедии» с «Видением Тнугдала», написанном в XII в. в Ирландии на латинском языке: душа рыцаря Тнугдала, не почитавшего божью церковь, во время трехдневного сна совершает путешествие по аду, где видит муки грешников, и по Серебряному и Золотому городам, а также по городу Драгоценных камней, где обитают души праведников; получив хороший урок, она возвращается в тело рыцаря, и тот становится самым добросовестным прихожанином церкви.

Обычно в средневековых видениях роль поводыря в загробном мире исполнял ангел, а основной задачей видений было отвлечь человека от мирской суеты, показать ему греховность земной жизни и побудить его обратиться мыслями к жизни загробной. Кроме того, следует помнить, что для средневекового человека окружающая его действительность была поводом для иносказания, для угадывания, что же скрывается за нею. В литературе это проявилось в наличии нескольких уровней, на которых прочитывается поэтический образ по мере усложнения смысла произведения.

Следуя этой средневековой традиции, Данте вложил в свое произведение четыре смысла: буквальный, аллегорический, моральный, анагогический.

Буквальный смысл – изображение судеб людей после смерти, описание загробного мира.

Аллегорический смысл – выражение идеи бытия в абстрактной форме: в мире все движется от тьмы к свету, от страданий к радости, от заблуждения к истине, от плохого к хорошему.

Моральный смысл – идея воздания за все земные дела в жизни загробной.

Анагогический смысл, т.е. высший смысл «Божественной комедии», заключался для Данте в стремлении воспеть Беатриче и великую силу любви к ней, спасшую его от заблуждений и позволившую написать поэму. Анагогический смысл предполагал также интуитивное постижение божественной идеи через восприятие красоты самой поэзии – божественного языка, хотя и сотворенного разумом поэта, человека земного.

Католическая символика и аллегоризм, пронизывающий всю поэму Данте, связывают его творчество с чисто средневековыми традициями. Каждый сюжетный момент в поэме, каждый ее образ и ситуацию можно истолковать не только буквально, но и иносказательно, притом в нескольких планах. Вспомним, как в начале своей поэмы Данте рассказывает о себе: «Земную жизнь пройдя до половины, //Я очутился в сумрачном лесу, // Утратив правый путь во тьме долины.» В этом «диком лесу, дремучем и грозящем», он чуть не был растерзан тремя страшными зверями – львом, волчицей и рысью. Из леса его выводит Вергилий, которого послала к нему Беатриче. Вся первая песнь поэмы – сплошное иносказание, которое комментируется так: «…в моральном смысле эти звери означают пороки, наиболее опасные для человечества: пантера[3] – ложь, предательство и сладострастие, лев - гордость, насилие, волчица – алчность и себялюбие. В аллегорическом смысле пантера означает флорентийскую республику, а также другие итальянские олигархии, лев – правителей – тиранов, как, например, французского короля Филиппа IV Красивого, волчица – папскую курию. Анагогически, т.е. в высшем символическом значении, три зверя представляют собой злые силы, препятствующие восхождению человека к совершенству»[4]. А восхождение к нему и составляет сюжет поэмы, которая состоит из трех частей («Ад», «Чистилище», «Рай»), и каждая часть (не считая вступительной к «Аду») включает в себя 33 песни (кантики), что составляет в общей сложности 100 (33х3 = 99 + 1 = 100). Сто есть квадрат совершенного числа 10 и, следовательно, математический образ высшего совершенства.

Начинается восхождение к совершенству из лесного мрака (лес, как уже отмечалось, - аллегория земной жизни, полной греховных заблуждений) в сопровождении Вергилия, который воплощает собой земной разум. Тень Вергилия на помощь Данте вызвала из адских глубин тень святой Беатриче. И это тоже аллегория: небесная мудрость идет спасать человека, посылая ему разум (разум – преддверие веры). Но земной разум способен воспринять лишь печальное или трагическое, а вот божественное величие и радость блаженства этот разум объять не способен, поэтому на пороге Рая Вергилий покидает Данте, и его проводником становится сама Беатриче, аллегория любви, красоты и небесной мудрости.

Данте следует за Беатриче, увлекаемый силой своей любви. Его любовь очищается теперь от всего земного, греховного. Она становится символом добродетели и религии, и конечной целью ее является лицезрение Бога, который сам есть «любовь, что движет солнце и светила».

Каждая часть имеет свою аллегорическую зашифровку: Ад – воплощение страшного и безобразного, Чистилище – исправимых пороков и утолимой печали, Рай – аллегория красоты, радости.

Путешествие Данте по Аду рука об руку с Вергилием, показывающим ему различные мучения грешников, символизирует процесс пробуждения человеческого сознания под воздействием земной мудрости. Чтобы покинуть путь заблуждения, человек должен познать себя. Все грехи, наказуемые в Аду, влекут за собой форму кары, аллегорически изображающую душевное состояние людей, подверженных данному пороку: гневливые, например, погружены в смрадное болото, в котором ожесточенно борются друг с другом. «Чистилище» и «Рай» тоже переполнены моральными аллегориями. В Чистилище пребывают, согласно учению католической церкви, те грешники, которые не осуждены на вечные муки и могут еще очиститься от совершенных ими грехов. Внутренний процесс этого очищения символизируется семью буквами Р (начальная буква латинского слова peccatum – «грех»), начертанными мечом ангела на лбу поэта и обозначающими семь смертных грехов. Эти буквы стираются по одной по мере прохождения Данте ступеней Чистилища.

Все перечисленные выше детали: и фабула поэмы, повествующая о путешествии автора во время «сна, видения» по загробному миру в сопровождении поводыря, и ее иносказательность, и использование религиозной символики и магии чисел, согласно которой священными являются числа 3(три части поэмы), 9(девять кругов Ада, девять небесных сфер Рая, два Предчистилища и семь ступеней Чистилища – всего тоже девять) и 10 –совершенное число, и устремленность от греховности земного мира к совершенству мира небесного, где только и можно обрести истинную Любовь и Веру и лицезреть Всевышнего, - сближают «Божественную комедию» Данте с популярным в Средние века жанром «видения».

2.3. Особенности «Божественной комедии» Данте,
отличающие ее от средневекового жанра «видение»

Средневековые «видения» действительно подготовили много деталей, вошедших в «Божественную комедию» Данте, но поэт сильно видоизменил этот жанр.

Согласно средневековой традиции, в адские глубины допускались лишь святые, из усопших, а иногда туда снисходила Богородица, поводырем мог выступать ангел. Данте же, во-первых, представил в своем произведении не одни только глубины Ада, но весь универсум (Ад, Чистилище, Рай). Во-вторых, он сам, живой, грешный человек, прошел через все области загробного мира, сделал этот универсум частью своей личной жизни. Кроме того, Данте во время его странствия по Аду и Чистилищу сопровождает не ангел, а язычник Вергилий, античный поэт, которого в Средние века считали «христианином до Христа» (на основании толкования IV эклоги Вергилия, в которой он якобы предсказал рождение чудесного младенца, с приходом которого на земле наступит «золотой век»).

Еще одно отличие поэмы Данте от клерикальной литературы Средневековья заключается в том, что он не стремится отвлечь человека от греховной жизни. Наоборот, его цель – наиболее полно отразить реальную земную жизнь. Он творит суд над человеческими преступлениями и пороками не ради отрицания земной жизни как таковой, а во имя ее исправления, чтобы заставить людей вести себя как следует; он не уводит человека от действительности, а погружает в нее.

В главе «Ад» Данте показывает целую галерею живых людей, наделенных различными страстями. И если в средневековых видениях давалось самое общее, схематическое изображение грешников, то у Данте образы грешников конкретны и индивидуальны, глубоко отличны друг от друга, хотя и обрисованы лишь двумя-тремя штрихами. Поэт все время оперирует материалом, взятом из живой итальянской действительности, – материалом современным и даже злободневным для первых читателей его произведения, т.е. загробный мир не противопоставляется реальной жизни, а продолжает ее, отражая существующие в ней отношения. В дантовском Аду бушуют, как и на земле, политические страсти, грешники ведут с Данте беседы и споры на современные политические темы.

В Х песни «Ада» с Данте о политике беседует Фарината, чей несломленный дух поднимается из пламени. В Аду Фарината страдает за то, что был последователем Эпикура, но его разговор с Данте касается лишь флорентийской политики. Фарината был одним из самых известных политических деятелей Флоренции XII века, вождем флорентийских гиббелинов. Данте восхищается могучей волей и героизмом Фаринаты, который спас родной город от разорения и теперь,

…чело и грудь вздымая властно,

Казалось, Ад с презреньем озирал.[5]

(«Ад», песнь X, 34-45)

Сама идея загробного возмездия, таким образом, получает у Данте политическую окраску: в Аду пребывают многие его политические враги.

Академик Д.С. Лихачев так сформулировал концепцию Предвозрождения – того переходного периода, когда жил и творил Данте: «Главное отличие Предвозрождения от настоящей эпохи Возрождения заключалось в том, что общее «движение к человеку», которое характеризует собой и Предвозрождение, и Возрождение, не освободилось еще от своей религиозной оболочки».[6] И действительно, анализируя «Божественную комедию» Данте, мы видим, что роль религиозного сознания в его произведении достаточно велика, и это проявляется в системе образов, аллегоричности, библейской символике и т.д., о чем уже говорилось выше.

Но Данте уникален тем, что сочетал крайности. Средневековое «видение» с его иерархией смыслов, последовательно выстроенных – от буквального значения события до его священного, анагогического истолкования, обращено не только вверх – к Божественному смыслу и совершенству, но и, по воле автора, к истории и политике. Как отмечал М.М. Бахтин, анализируя смысловую структуру произведения, в его «вертикальную иерархию втянута и историческая и политическая концепция Данте, его понимание прогрессивных и реакционных сил исторического развития (понимание очень глубокое). Поэтому образы и идеи, наполняющие вертикальный мир, наполнены мощным стремлением вырваться из него и выйти на продуктивную историческую горизонталь, расположиться не по направлению вверх, а вперед…»[7]

Многие образы и ситуации «Божественной комедии», помимо морально-религиозного смысла, имеют политический смысл. Дремучий лес, например, не только аллегория земного бытия, но и аллегория жестокого исторического времени, в котором жил поэт, этот лес символизирует анархию, царящую в Италии; Вергилий, прославивший в своей «Энеиде» Римскую империю, символизирует гибеллинскую идею всемирной монархии, которая одна, по мнению Данте, может установить на земле мир; три царства загробного мира символизируют мир земной, преображенный согласно идее строгой справедливости. В Аду находят свое место папы, боровшиеся с гибеллинами; Брут и Кассий, изменившие Цезарю, объявляются, как и Иуда, предавший Христа, величайшими преступниками.

В отличие от морально-религиозных аллегорий, сближающих «Божественную комедию» с литературой средневековья, политические символы и намеки придают ей светский отпечаток, нетипичный для средневековой литературы.

Но этим не исчерпывается глубокая противоречивость поэмы Данте как произведения, стоящего на рубеже двух великих эпох. В поэтике «Божественной комедии», как и в сознании Данте, элементы старого и нового переплетаются самым причудливым образом.

Например, через всю поэму автор проводит мысль о том, что земная жизнь есть подготовка к будущей, вечной жизни. Но в то же время он обнаруживает интерес и к земной жизни и даже пересматривает с этой точки зрения целый ряд церковных догматов и предрассудков. Например, церковь считает плотскую любовь греховной, и Данте помещает «тех, кого земная плоть звала, кто предал разум власти вожделений», во втором круге Ада. Здесь находятся Франческа и Паоло – влюбленная пара, застигнутая целующейся старым и уродливым мужем Франчески над страницами научившего их любить рыцарского романа о Ланселоте. В пятой песни «Ада» рассказывается о том, как внимание Данте привлекла скромная чета, необычная тем, что мужчина и женщина, взявшись за руки, проносятся мимо, не разлучаясь, словно пара голубей. Это и есть Франческа и Паоло. Вергилий по его просьбе приостанавливает вихрь, и дает возможность грешникам приблизиться к Данте, чтобы поведать тому о своей участи. Выслушав их историю, Данте падает в обморок. Вот как он пишет об том в поэме: «… и мукой их сердец// Мое чело покрылось смертным потом;// И я упал, как падает мертвец».[8] Это была реакция ренессансного человека, а вовсе не ортодоксального средневекового аскета, которому надлежало радоваться тому, что грешники примерно наказаны.

Данте критически пересматривает и другие аскетические идеалы церкви, превознося сурово осуждаемые церковью такие свойства людей, как пытливость ума, жажду знания, стремление выйти за переделы узкого круга обычных понятий и представлений. Пример тому – образ Улисса (Одиссея), близкий самому автору и скитальческой судьбой, и неугасимой жаждой познания: ни нежность к сыну, ни страх перед отцом, ни любовь к Пенелопе не смогли остановить этого античного героя в его стремлении «изведать мира дальний кругозор»[9].

Интерес Данте к реальной, земной жизни проявляется и в его обращении к миру природы. Так, описывая мучения грешников в Аду (песнь ХХХII), он иллюстрирует их картинами природы: предатели, погруженные в ледяное озеро, сравниваются с лягушкой, которая пытается выставить рыльце из пруда, чтобы поквакать.

Когда же автору нужно дать читателю представление о райских садах, он сопоставляет их с цветущими садами своей прекрасной родины. Данте – первый средневековый поэт, который ввел в свой текст описания природы.

Глава «Ад» – это темные бездны, багровые языки пламени, кровавые реки, гладкий, как стекло, лед. В «Чистилище» и «Рае» пейзажи пронизаны светом, здесь преобладают белый, зеленый, алый цвета.

Чувство природы, умение передать ее красоту и своеобразие делают Данте уже человеком нового времени, т.к. средневековому человеку был чужд такой напряженный интерес к внешнему материальному миру.

Все перечисленные особенности «Божественной комедии» Данте свидетельствуют о том, что в этом произведении причудливым образом переплетаются элементы старого и нового, разрушаются старые жанровые традиции. Своим мироощущением, своим метафорическим зрением Данте торопит новую картину мира и создает ее. Так, описывая восхождение своих героев к Чистилищу, поэт рисует картину Вселенной, опираясь на представления античного космографа Птолемея, и дополняет ее тремя расположенными в пределах Земли областями: Адом, Чистилищем, а также Земным Раем.

Ад – воронка в Северном полушарии, доходящая до центра Земли. Она образована падением Люцифера – ангела, восставшего против Бога. Вместе со своими приспешниками-демонами Люцифер был низвергнут Богом с высоты девятого неба. Пронзив собой Землю, он вмерз в лед озера Коцит на дне Ада. Часть суши, выдавленная на поверхность в Южном полушарии против места падения Люцифера, образовала гору Чистилища, омываемую волнами прихлынувшего туда океана. На «срезанной» вершине Чистилища, как бы паря над ним, находится Земной Рай. Но согласно средневековым представлениям и Ад, и Чистилище находились под землей. У человека не было выбора: до неба далеко! Вынося в своей структуре мира Чистилище на поверхность Земли, Данте тем самым утверждает величие и власть человека, у которого есть жизненный выбор: путь к небу, к Раю, становится ближе. И сам Данте совершает этот путь, освобождаясь от грехов, но не церковным путем, не через молитвы, посты и воздержание, а ведомый разумом (Вергилий) и высокой любовью (Беатриче). Именно этот путь приводит его к созерцанию Божественного света. Отсюда одна из важнейших идей «Божественной комедии»: человек не ничтожество; опираясь на то, что дано ему свыше – на разум и любовь, он может достичь Бога, он может достичь всего. Так в «Божественной комедии» возникает представление о человеке как центре мироздания – ренессансный антропоцентризм, рождается гуманизм новой эпохи – эпохи Возрождения.

Образный смысл «Божественной комедии», вобравший в себя очень многое, являет собой, по определению Ю. Олеши, «целый пожар фантазии»[10] и подводит итог огромной эпохе, Средневековью, причем не в отдельных своих частях, а как целое, и открывает новую эпоху – Возрождение.

Новаторство Данте, таким образом, заключается в том, что, используя средневековые структуры, он наполняет их новым, возрожденческим смыслом.