Этапы монополизации промышленности и банковского капитала

По оценкам большинства специалистов (В. Бовыкин, В. Лаверычев, В. Тюкавкин, В. Федоров), в начале ХХ в. в России налицо были все пять признаков империализма, однако степень их развития была различна. Так, по уровню и темпам концентрации промышленного производства и банковского капитала Россия намного опережала все индустриально развитые страны мира. Однако вывоз промышленных товаров из России по-прежнему существенно преобладал над вывозом капитала.

В отечественной исторической науке традиционно выделяют четыре основных этапа монополизации промышленности и формирования финансового капитала.

I этап (1890–1900 гг.), хронологически совпадающий с периодом первого промышленного подъема, характеризовался возникновением первых примитивных форм монополии — картелей (certello), которые создавались на основе временных соглашений об объемах производства, установлении единых цен на произведенный товар и разделе рынков сбыта готовой продукции. При этом все участники картельного соглашения сохраняли свою производственную и коммерческую самостоятельность. Первые картели возникли в самой передовой отрасли промышленного производства — нефтяной: «Товарищество братьев Нобель» (1895 г.) и «Мазут» (1898 г.), однако их количество было относительно невелико и, по оценкам историков (Я. Лившин, В. Лаверычев, К. Шацилло), составляло не более 30 объединений.

II этап (1900–1908 гг.), хронологически совпадающий с периодом экономического кризиса и промышленной депрессии, стал периодом решающего этапа монополизации русской промышленности. Основной формой монополий в этот период становятся синдикаты, которые не только контролировали сбыт всей готовой продукции, но и отчасти вмешивались в сам процесс производства тех предприятий («контрагентов»), которые входили в состав этих монополистических союзов.

Особенно крупные синдикаты возникли в отраслях тяжелой промышленности. Например, практически весь металлургический рынок России контролировали два промышленных гиганта: «Продамет» (1902 г.), объединявший заводы юга России, и объединение уральских промышленников «Кровля» (1903 г.). При этом на долю первого синдиката приходилось около 80 % сбыта всего листового железа, стальных балок и швеллеров. На угольном рынке страны первую скрипку играл синдикат «Продуголь» (1907 г.), который, объединив 17 крупнейших угольных предприятий Донбасса, сосредоточил в своих руках сбыт 60 % всего производимого в стране угля. Аналогичные позиции в других отраслях промышленного производства занимали такие мощные синдикаты, как «Трубопродажа», «Продаруд», «Продвагон», «Нобель-мазут», «Треугольник», «Гвоздь» и «Дрожжи». Всего же в этот период было создано более 50 синдикатов практически во всех отраслях промышленного производства.

III этап (1909–1913 гг.), пришедшийся на годы второго промышленного подъема, стал завершающим этапом монополизации промышленности и банковского капитала. Особенностью этого периода стало изменение характера монополий. Если раньше процесс монополизации шел по горизонтали, объединяя родственные предприятия одной отрасли промышленного производства, то теперь этот процесс стал идти по вертикали. В частности, возникли принципиально новые формы комбинированных монополий в виде трестов и концернов, которые объединяли различные предприятия по закупке сырья, производству готовой продукции, ее сбыту на внутреннем и внешнем рынке и т. д. Например, «Продамет» берет под свой полный контроль горнорудные и угольные предприятия Донбасса, превратившись в мощный промышленный трест, а гигантские концерны «Нобель-мазут» и «Шелл» практически полностью стали контролировать добычу нефти, ее переработку и реализацию нефтепродуктов.

Этот этап монополизации имел еще три существенных особенности:

· с возникновением высших форм монополий наметилась определенная тенденция к сокращению объемов производства и одновременному повышению цен на произведенную продукцию;

· в этот период происходит гигантская концентрация банковского капитала: пять крупнейших банков страны — Русско-Азиатский (А. Путилов), Русско-Донской (Б. Каменка), Петербургский международный (А. Ротштейн), Русский торгово-промышленный (П. Рябушинский) и Русский банк для внешней торговли (А. Вышнеградский) — имели около 43 % всех банковских капиталов и около 50 % всех активов коммерческих банков страны;

· на этом этапе монополизации происходит слияние промышленного и банковского капиталов и создание финансового капитала и финансовой олигархии. Например, председатель правления Русско-Азиатского банка А.И. Путилов одновременно возглавлял 12 крупнейших акционерных обществ (Путиловский, Невский заводы) и являлся членом правления еще 38 частных компаний.

Помимо представителей крупного бизнеса (А.И. Вышнеградский, П.П. Рябушинский, Н.С. Авдаков, А.И. Коновалов) в ряды российской олигархии входили и члены русского правительства и представители родовой аристократии, в частности министр финансов П.Л. Барк, министр промышленности и торговли В.И. Тимирязев, князь А.Д. Голицын, граф В.С. Татищев, граф В.А. Бобринский и др.

IV этап (1914–1917 гг.) монополизации пришелся на годы Первой мировой войны, когда, по утверждению В. Ленина, произошло сращивание «гигантской силы капитала с гигантской силой государства в один механизм». Такой процесс он называл государственно-монополистическим капитализмом (ГМК) и считал его полнейшей материальной подготовкой социализма.

Надо сказать, что ряд современных авторов (В. Федоров, В. Тюкавкин) до сих пор разделяют этот ленинский тезис, который нашел свое научное обоснование в работах многих видных советских историков (К. Тарновский, В. Бовыкин, В. Лаверычев). Эти ученые уверены в том, что в Российской империи существовали очевидные признаки государственно-монополистического капитализма. В частности, сращивание банковских корпораций с государственными финансовыми учреждениями и создание совместных государственно-капиталистических органов регулирования в ряде отраслей российской промышленности — Комитета по распределению железнодорожных заказов, Совещания по судостроению, Съезда по делам прямых сообщений и т. д.

Однако их современные оппоненты (Г. Попов) ставят под сомнение этот ленинский тезис и утверждают, что неизбежное усиление вмешательства государства в экономику страны в период войны В. Ленин неверно интерпретировал как возникновение ГМК.